Древнее зло

– Ты готов отдать своё тело? – прошептала она, её голос был мягким, как шёлк, и острым, как лезвие кинжала, что она держала в руке.

– Да, – выдохнул он, закрыв глаза, его голос дрожал от напряжения. – Возьми меня, госпожа.

Она выпрямилась, подняла кинжал над головой, и её тень упала на плиту, длинная и изломанная в свете свечей. Она начала читать заклинание, слова лились из её уст, тяжёлые и мрачные, словно камни, падающие в бездонную пропасть:

– "Кровь Валиана, плоть Морвуса, тень Зеркала миров! Векхар астум, саргис вельда! Разорви нити судьбы, свяжи их души в огне!"

С каждым словом она двигалась, её тело изгибалось в танце, полном похоти, силы и древней магии. Она оседлала Морвуса, её бёдра плотно прижались к его телу, а руки скользили по его груди, оставляя кровавые следы от ногтей, что впивались в кожу, как когти хищника. Он дёрнулся под ней, верёвки скрипели, врезаясь глубже, а его стоны смешивались с её голосом, создавая жуткую гармонию. Зеркало над ними задрожало, его поверхность покрылась рябью, и отражение сменилось – теперь там был Валиан, спящий в своём дворце, окружённый белыми простынями и мягким светом свечей. Его лицо было спокойным, невинным, он не подозревал, что его судьба уже принадлежит тьме, что тянула к нему свои нити.

Телисента вонзила кинжал в воздух над Морвусом, и из лезвия вырвалась струя чёрного дыма, густого и маслянистого, что обвивал их тела, словно змеи. Она наклонилась, её губы нашли его, и поцелуй стал частью ритуала – жадный, глубокий, пропитанный кровью, что стекала из её прокушенной губы, смешиваясь с его дыханием. Заклинание продолжалось, её голос становился громче, проникая в самые кости:

– "Дыхание Ксавира, цепи Даркхейма, воск свечей! Таргус морте, вельхар сарна! Пусть сознание течёт, как река в бездну!"

Комната задрожала, стены затряслись, будто под ударами невидимого молота, свечи вспыхнули ярче, их пламя стало почти чёрным, и Морвус закричал – не от боли, а от наслаждения, смешанного с ужасом, что разрывал его изнутри. Его тело напряглось, мышцы свело судорогой, вены вздулись под кожей, а глаза закатились, показав белки, блестящие в полумраке. Телисента двигалась быстрее, её ногти впились в его плечи, оставляя глубокие кровавые борозды, из которых сочилась алая кровь, стекая на плиту и смешиваясь с воском. Зеркало треснуло с оглушительным звоном, осколки зависли в воздухе, отражая тысячи искажённых лиц, и в этот момент их сознания столкнулись: душа Валиана, чистая и яркая, как утренний свет, была вырвана из его тела и брошена в Морвуса, а дух Морвуса, тёмный и изломанный, как буря, занял место принца, оскверняя его невинность.

Когда всё закончилось, тишина рухнула на залу, тяжёлая, как могильная плита. Телисента слезла с плиты, её тело блестело от пота и крови, волосы прилипли к коже, а грудь вздымалась от учащённого дыхания. Морвус – или то, что теперь было в его теле, – открыл глаза. Они были золотыми, как у Валиана, но в них горел чужой, холодный свет, полный осознания и ужаса. Она улыбнулась, её улыбка была одновременно торжествующей и жестокой.

– Добро пожаловать, принц, – сказала она, вытирая кровь с кинжала о свою руку, оставляя красный след на бледной коже. – Теперь ты мой, и через тебя я возьму всё.

Ксавир в углу уронил поднос, и травы рассыпались по полу, их запах смешался с дымом и кровью, создавая удушающую смесь. Тьма Даркхейма стала гуще, стены залы словно сжались, а "Зеркало миров" затихло, его треснувшая поверхность отражала лишь пустоту. Но за пределами башни, в далёком Загорье, спящий принц Валиан больше не был собой – его тело дрогнуло, глаза открылись, и в них плескалась тьма Морвуса, готовая разрушить всё, что он когда-то защищал.

Глава 4. Что-то не так

В самом сердце Эльмарина, где лазурное море сливалось с золотистым небом, раскинулись Королевские Сады. Здесь, среди шелеста листвы и мягкого журчания фонтана, Валариэль искала покой. Она сидела на мраморной скамье, утопая в тени цветущей глицинии. Её тонкие пальцы скользили по древнему пергаменту, испещрённому рунами и философскими размышлениями эльфийских мудрецов. Воздух был пропитан ароматом жасмина и морской соли, а лёгкий бриз играл с её серебристыми волосами, струящимися по плечам, словно жидкий свет.

Валариэль подняла взгляд от свитка, когда тень легла на страницу. Перед ней стоял Валиан. Его золотые волосы сияли в лучах солнца, но глаза – обычно такие тёплые, как летний полдень, – казались холодными, чужими. Его высокая фигура, облачённая в тёмно-зелёный плащ, выглядела напряжённой, словно он сдерживал нечто внутри себя.

"Валиан," – произнесла она, откладывая свиток. Голос её был мягким, но в нём сквозила нотка удивления. – "Ты так тихо подошёл."

Он улыбнулся, но улыбка вышла натянутой, почти механической. "Не хотел тебя отвлекать."

Валариэль встала, её длинное платье цвета морской волны шелестело, касаясь травы. Сердце забилось чаще – что-то в его движениях, в его взгляде было не так. Она подошла ближе, положив руку на его предплечье. Под пальцами ощущалась твёрдость мышц, но он слегка отпрянул, будто её прикосновение обожгло его.

"Всё ли в порядке?" – спросила она, вглядываясь в его лицо. Его скулы были напряжены, а кожа казалась бледнее обычного.

Вместо ответа он вдруг обнял её, притянув к себе. Его руки, сильные и тёплые, обхватили её талию, но в этом объятии не было привычной нежности. Валариэль замерла, затем ответила, прижимаясь к нему, надеясь, что тепло её тела растопит эту странную отстранённость. Она подняла лицо, и их губы встретились.

Поначалу поцелуй был робким, почти застенчивым – Валиан медлил, словно не решаясь. Но затем что-то в нём переменилось. Его губы стали жёстче, требовательнее, а руки сжали её бёдра с неожиданной силой. Валариэль ахнула, отстраняясь на мгновение. "Валиан, что с тобой?"

Он не ответил, лишь посмотрел на неё тёмными, горящими глазами. Не говоря ни слова, он повёл её к укромному уголку сада, где мягкий мох устилал землю под сенью цветущих ветвей. Здесь, окружённые ароматом цветов и шелестом листвы, они начали сбрасывать одежды. Валариэль потянулась к нему, её пальцы скользнули по его груди, расстёгивая застёжки плаща. Его кожа была горячей, но движения – резкими, почти грубыми.

Когда он сорвал с неё платье, обнажая её стройное тело, Валариэль ощутила смесь возбуждения и тревоги. Его руки, обычно такие ласковые, теперь сжимали её плечи, оставляя красные следы. Он прижал её к земле, и мох мягко прогнулся под её спиной. Валиан навис над ней, его дыхание было тяжёлым, прерывистым. Она попыталась поймать его взгляд, но он избегал смотреть ей в глаза.

Он вошёл в неё резко, без привычной нежности, и Валариэль невольно вскрикнула – от неожиданности и лёгкой боли. Его движения были быстрыми, почти яростными, лишёнными той гармонии, что всегда была между ними. Она цеплялась за его плечи, её ногти впивались в кожу, но он, казалось, не замечал этого. Его стоны были низкими, почти звериными, и в них не было любви – только голод. Когда он достиг пика, его тело содрогнулось, и он отстранился, оставив её лежать на мху, растерянной и опустошённой.

Валариэль осталась одна под звёздным небом. Холодный ветер коснулся её обнажённой кожи, и она обхватила себя руками, глядя на мерцающие созвездия. Её разум бурлил. Это был не её Валиан – не тот мужчина, чьи прикосновения всегда были полны заботы. Что-то завладело им, и она должна была выяснить, что именно. Решение пришло само собой: ей нужна помощь матери, Мелианды.

Тем временем в своих покоях Валиан закрыл глаза. В его сознании раздался голос – глубокий, соблазнительный, властный. Это была Телисента. "Ты хорошо справился, мой милый," – прошелестела она, и от её тона по его спине пробежали мурашки. – "Теперь слушай. Ты должен столкнуть своего отца, Тарвина, с орками. Нанимай бандитов. Пусть они вырежут деревни на границе людских и оркских земель. Оставь там тела оркских и человеческих воинов. Всё должно выглядеть правдоподобно."

Валиан кивнул, его воля была подчинена ей полностью. "Как прикажешь," – мысленно ответил он, и голос в его голове затих.

Валариэль вернулась в сад и достала из бархатного мешочка "Зеркало Души". Это был изящный артефакт – круглое зеркало в серебряной оправе, украшенное эльфийскими рунами, мерцающими мягким светом. Она провела пальцами по кромке, шепча древнее заклинание. Поверхность зеркала задрожала, и в нём появилось лицо Мелианды – её матери, чьи золотистые волосы были собраны в строгую косу, а глаза светились мудростью.

"Мама," – начала Валариэль, её голос дрожал. – "С Валианом что-то не так. Он… он не похож на себя."

Мелианда нахмурилась. "Расскажи мне всё."

Валариэль поведала о странном поведении мужа, о его грубости и отстранённости. Лицо Мелианды становилось всё мрачнее. "Это похоже на старую историю," – наконец сказала она. – "Много лет назад в Загорье уже было такое. Вождя орков, Громмока, подменили. Громмок был могучим воином, суровым, но справедливым. Его уважали даже враги. Но когда его заменил самозванец, началась война. Кровавая, жестокая. Громмок погиб, а мир едва не рухнул."

Валариэль сжала зеркало сильнее. "Как это остановить?"

"После той войны," – продолжила Мелианда, – "великий мудрец людей, Элдрин, создал заклинание блокировки. Элдрин был отшельником, жил в Башне Эха, окружённый древними книгами и магическими реликвиями. Его заклинание может защитить нас, если мы найдём способ его активировать."

"Я сделаю это," – твёрдо сказала Валариэль. – "Я должна спасти его."

"Будь осторожна," – предупредила Мелианда, её образ начал меркнуть. – "Тьма, что движет этим, хитра и опасна."

Зеркало погасло, и Валариэль осталась одна. Она подняла взгляд к звёздам, полная решимости. Её ждала битва – не только за мужа, но и за судьбу их мира.

Глава 5. Поиски истины

Королевская библиотека Эльмарина возвышалась над городом, подобно древнему стражу, хранящему тайны прошлого. Ее массивные каменные стены, покрытые мхом и выщербленные временем, источали ауру мистики. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и редкими шепотами ученых, чьи сутулые фигуры скользили между рядами, словно тени. Воздух был пропитан запахом старого пергамента, смешанным с тонким ароматом магических чернил, а мягкий свет парящих золотых сфер отбрасывал причудливые блики на бесконечные ряды полок.

Валариэль шагнула внутрь, ее длинные серебристые волосы струились за спиной, словно лунный свет, а изумрудные глаза горели решимостью. Высокая и стройная, с изящными чертами лица, она выглядела как воплощение эльфийской грации, но в ее осанке чувствовалась стальная воля. Ее кожа, бледная, с легким голубоватым оттенком, сияла в полумраке, а длинные пальцы нервно сжимали край плаща. Она пришла сюда не ради праздного любопытства – ее гнал страх за мужа, Валиана, чье поведение в последние дни стало чужим и пугающим.

Библиотека была лабиринтом знаний, и Валариэль уверенно двинулась к секции древних свитков, посвященных Загорью и его врагам. Пока она шла, ее разум невольно обратился к легендам, которые рассказывали ей в детстве. Первая – "Сказание о Проклятом Воине Тельмире". Говорили, что Тельмир, могучий рыцарь с лицом, изуродованным шрамами, и телом, покрытым татуировками духов, продал душу демону ради победы над врагами Загорья. Он сокрушил армию вторжения, но демон забрал его разум, оставив лишь пустую оболочку, что бродила по полям, пока не сгинула в болотах. Вторая легенда – "Песнь о Лунной Танцовщице Исаре". Исару, с ее длинными черными локонами и глазами, подобными ночному небу, любили двое братьев-королей. Она танцевала обнаженной под луной, соблазняя обоих, пока их ревность не развязала войну, уничтожившую их королевства. Третья – "Тайна Безымянного Мага". Этот маг, чье лицо скрывал капюшон, а голос звучал как раскаты грома, создал заклинание, способное разорвать ткань миров. Его нашли мертвым, с выжженными глазами, а его свиток исчез, оставив лишь слухи о его мощи.

Валариэль остановилась у полки с надписью: «Хроники Соседних Миров». Ее пальцы скользнули по корешкам, пока не наткнулись на свиток, спрятанный в углу, покрытый пылью и паутиной. Она осторожно извлекла его, ощутив холод, исходящий от пергамента. Свиток был тяжелым, его края обуглились, словно кто-то пытался его уничтожить, а поверхность покрывали выцветшие чернила, складывающиеся в извилистые узоры древнего языка. Развернув его, Валариэль начала читать.

Текст описывал соседний мир волшебников – Царство Теней, где магия текла в венах каждого жителя, а воздух дрожал от заклинаний. Тысячи лет эти чародеи, высокие и худощавые, с кожей цвета пепла и глазами, горящими алым, стремились захватить Загорье. Их города из черного обсидиана возвышались над пустошами, а их ритуалы требовали крови и душ. Свиток упоминал их последнюю попытку – заклятие обмена душами, позволявшее их шпионам проникать в тела врагов. Валариэль содрогнулась, осознав, что именно это могло случиться с Валианом.

Свиток сжимался в ее руках, пока она спешила обратно в свои покои. Ей нужно было подготовиться к ритуалу блокировки и путешествию в Арвандор, где мастера магии могли помочь ей. В ее комнате, украшенной гобеленами с изображением лесов и водопадов, она собрала все необходимое: кристаллы для усиления заклинаний, травы с горьким ароматом и кинжал с рукоятью из кости дракона. Ее мысли путались – надежда боролась со страхом, а сердце колотилось от предчувствия.

Тем временем Морвус, завладевший телом Валиана, мерил шагами их спальню. Его новое тело было сильным, с широкими плечами и мускулистыми руками, но движения оставались резкими, чуждыми для Валиана. Темные волосы падали на лоб, а карие глаза, теперь с хищным блеском, следили за каждым шагом Валариэль. Сначала он сопротивлялся ее планам, боясь, что она раскроет его. Но затем понял: она – единственная, кто видит сквозь его маскировку. Если он отправится с ней, то сможет контролировать ее действия.

Его размышления прервал стук в дверь. Это был Олдрин, друг детства Валиана. Высокий, с густой русой бородой и шрамом через левую бровь, он вошел с теплой улыбкой. Его доспехи звякнули, когда он обнял «Валиана», не подозревая, кто перед ним.

– Олдрин, – начал Морвус, подражая голосу Валиана, – мне нужна твоя помощь.

– Что случилось? – Олдрин нахмурился, его голубые глаза сузились.

Морвус подошел ближе, понизив голос до шепота. – Есть заговор, старик. Все расы – эльфы, гномы, даже орки – плетут сети против людей. Валариэль едет в Арвандор, и я боюсь за нее. Сопроводи ее, следи за каждым шагом и шли мне гонцов с отчетами.

Олдрин сжал кулаки, его лицо потемнело. – Если это правда, я не подведу тебя, брат.

Когда Олдрин ушел, Морвус усмехнулся, довольный своей хитростью. Но его взгляд упал на Валариэль, стоящую у окна. Она обернулась, и их глаза встретились. Напряжение между ними вспыхнуло, как искра.

– Ты идешь со мной? – спросила она, ее голос дрожал от подозрения.

– Конечно, – ответил он, шагнув к ней. – Я не оставлю тебя одну.

Валариэль кивнула, но что-то в его тоне заставило ее отступить. Морвус приблизился, его рука скользнула по ее талии, притягивая ближе. Она напряглась, но не отстранилась. Его пальцы, грубые и горячие, пробежали по ее спине, а дыхание обожгло шею. В этот момент маска Валиана почти сорвалась – в его движениях была чужая жадность, не свойственная ее мужу.

– Что ты делаешь? – прошептала она, ее голос дрогнул.

– Напоминаю тебе, кто я, – солгал он, прижимая ее к себе сильнее. Его губы нашли ее шею, оставляя жгучие поцелуи, пока его руки срывали плащ с ее плеч. Валариэль ахнула, ее тело отозвалось невольным трепетом, но разум кричал об опасности. Она вырвалась, отступив к стене, ее грудь вздымалась от учащенного дыхания.

– Не сейчас, – выдохнула она, сжимая кулаки. – Нам нужно готовиться.

Морвус улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень разочарования. Он кивнул, отступив, пока Валариэль собирала свои вещи. Позже, стоя на балконе, она смотрела на Эльмарин – город сиял в лучах заката, его шпили пронзали небо. Ветер играл с ее волосами, а в душе росла решимость. Арвандор ждал ее, и с ним – истина.

Глава 6. Из Эльмарина в Арвандор

Тракт, соединяющий Эльмарин и Арвандор, пролегал через земли Загорья, где природа щедро делилась своей красотой. Дорога петляла меж золотых полей, где колосья пшеницы колыхались под мягким ветром, напоминая морские волны, что переливаются под солнцем. По обочинам высились стройные тополя, их листва шелестела, будто шепча древние тайны. Вдалеке виднелись холмы, покрытые изумрудной травой, а над ними парили ястребы, выписывая круги в безоблачном небе. Воздух был густым от ароматов – сладость спелых яблок смешивалась с терпким запахом свежескошенного сена и дымом, что поднимался из труб деревенских домов.

Деревни людей встречались часто. Их дома, сложенные из серого камня и потемневшего от времени дерева, казались выросшими из земли. Резные ставни, выкрашенные в алый и синий, украшали окна, а под ними пестрели горшки с алыми геранями и белыми ромашками. Дети с визгом носились по пыльным улочкам, гоняясь за курами, а старики, сидя на скамьях у порогов, покуривали трубки, провожая путников ленивыми взглядами. На рыночных площадях женщины в цветастых платках торговали медом, сыром и корзинами спелых груш, а их звонкие голоса переплетались с мычанием коров и лаем собак.

Валариэль ехала во главе отряда. Ее серебристые волосы струились по плечам, словно лунный свет, а изумрудные глаза задумчиво смотрели вперед, будто видели нечто за горизонтом. Рядом гарцевал Олдрин, его русая борода развевалась на ветру, а голубые глаза внимательно изучали окрестности. За ними следовала свита – дюжина эльфийских воинов в легких доспехах, чьи лица оставались бесстрастными, как вырезанные из мрамора. Их кони ступали бесшумно, а оружие поблескивало на солнце, напоминая о скрытой угрозе.

Олдрин погрузился в свои мысли. Слова Валиана, его старого друга, не давали ему покоя. Заговор всех рас против людей? Это звучало как безумие, как сказка, придуманная в таверне за кружкой эля. Но Валиан не был склонен к пустым фантазиям. Олдрин украдкой взглянул на Валариэль. Она была воплощением эльфийской грации – высокая, с осанкой танцующей тени, ее кожа сияла мягким светом, а движения были плавными, как у горного ручья. Он знал, что она любит Валиана всей душой, и это делало его подозрения нелепыми. Или нет? Внутри него боролись сомнения, словно два зверя, грызущие друг друга. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать мрачные мысли, и сосредоточился на дороге.

Пейзаж постепенно менялся. Поля уступили место лесам, где деревья-великаны тянули свои ветви к небу, сплетая кроны в густой зеленый свод. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, рисуя золотые узоры на мшистой земле. Пахло смолой, влажной почвой и чем-то диким, первозданным. Вдалеке послышался крик оленя, а затем – шелест крыльев, когда стая птиц взмыла из кустов. Внезапно впереди раздался резкий вопль, и отряд замер. На поляне, окруженной молодыми дубами, двое сражались не на жизнь, а на смерть.

Человек, широкоплечий, с лицом, изрытым следами оспы, сжимал меч обеими руками. Его движения были тяжелыми, но точными, как у опытного воина. Против него стоял эльф – стройный, с длинными черными волосами, что вились, как змеи. Он двигался с молниеносной скоростью, его клинок сверкал в воздухе, но удары были хаотичными, полными ярости. Оба тяжело дышали, их одежда была изодрана, а на траве алели пятна крови.

Олдрин ждал, что Валариэль бросится защищать своего сородича, но она спешилась с грацией лани и подняла руку, останавливая свиту. Ее голос, чистый и властный, разрезал тишину:

– Прекратите! Немедленно!

Бойцы замерли. Человек опустил меч, его грудь вздымалась, как кузнечные меха, а эльф отступил на шаг, его глаза пылали злобой, но он не посмел ослушаться.

– Объяснитесь, – приказала Валариэль, ее тон был строгим, но в нем чувствовалась справедливость.

Человек заговорил первым, его голос дрожал от усталости:

– Меня зовут Томас, я фермер из Лесной Долины. Я собирал травы для жены – она больна. Этот эльф напал на меня без предупреждения. Я лишь защищал свою жизнь.

Эльф, Лориэль, выпрямился, его губы скривились в презрительной усмешке:

– Ложь! Он вторгся на наши земли, подошел к священному дубу. Я защищал то, что принадлежит моему народу!

Валариэль нахмурилась. Она подошла к ближайшему дереву – старому дубу с узловатой корой – и положила ладонь на его ствол, закрыв глаза. Казалось, она прислушивается к чему-то, чего не слышат другие. Через мгновение она открыла глаза и тихо сказала:

– Дуб не осквернен. Его дух спокоен. Томас, ты трогал дерево?

– Клянусь своей жизнью, госпожа, – ответил фермер, глядя ей прямо в глаза. – Я даже не подходил к нему ближе чем на десять шагов.

Валариэль повернулась к Лориэлю, ее взгляд стал ледяным:

– Ты напал первым. Ты нарушил закон гостеприимства, Лориэль. Это недостойно эльфа.

Лориэль опустил голову, его щеки вспыхнули от стыда.

– Простите, принцесса. Я… я позволил гневу затмить разум.

Она кивнула, ее лицо смягчилось, но голос остался твердым:

– Ты вернешься в Эльмарин и предстанешь перед советом. А ты, Томас, свободен.

Она достала из седельной сумки свиток и перо. Быстро нацарапав несколько строк, она вручила бумагу фермеру.

– Это охранная грамота. Покажи ее, если кто-то посмеет обвинить тебя. Иди с миром.

Томас низко поклонился, его лицо осветилось благодарностью, и он поспешил прочь, прихрамывая. Свита двинулась дальше, а Олдрин ехал рядом с Валариэль, его разум бурлил. Она не встала слепо на сторону эльфа, а искала правду. Это не вязалось с образом коварной заговорщицы, который пытался внушить ему Валиан. Или она просто искусно играет? Он стиснул зубы, решив, что найдет ответ, чего бы это ни стоило.

К вечеру лес стал еще гуще. Деревья, покрытые мхом, стояли, как древние стражи, а их корни выступали из земли, словно окаменевшие змеи. Ручей, журчащий неподалеку, сверкал в лучах заката, отражая багровое небо. Отряд остановился на ночлег, разбив лагерь у воды. Воины развели костер, и вскоре пламя затрещало, отбрасывая тени на лица эльфов. Валариэль сидела у огня, ее силуэт казался вырезанным из света и тьмы. Олдрин не мог отвести от нее глаз. Она была прекрасна – не только внешне, но и в своей силе, в своем спокойствии.

Он подошел к ней, держа в руках флягу с водой.

– Ты удивила меня сегодня, – начал он, садясь рядом. – Я думал, ты защитишь своего сородича, не раздумывая.

Она улыбнулась, глядя в огонь.

– Правда дороже крови, Олдрин. Если бы я поступила иначе, это было бы предательством не только Томаса, но и себя самой.

Он кивнул, ее слова эхом отозвались в его груди.

– А что, если правда горька? Если она разобьет то, во что ты веришь?

Валариэль повернулась к нему, ее глаза блеснули в свете костра.

– Тогда я приму ее, какой бы она ни была. А ты?

Олдрин замялся, глядя на языки пламени.

– Я не знаю. Иногда правда кажется слишком тяжелой ношей.

Она коснулась его руки, ее пальцы были прохладными, но от этого прикосновения по его коже пробежал жар.

– Ты сильнее, чем думаешь, Олдрин. Не бойся искать ее.

Они замолчали, слушая треск костра и шепот леса. Ночь укутала их звездным покрывалом, и Олдрин почувствовал, как в нем растет что-то новое – не только подозрения, но и уважение к этой эльфийке, чья душа была глубже, чем он мог представить. Он поклялся себе докопаться до истины, даже если она изменит все, во что он верил.

Глава 7. Жребий брошен

Арвандор встретил путников величием, что веками копилось в его каменных стенах и зелёных кронах. Город, утопающий в зелени, казался живым существом: его башни, украшенные изящной резьбой, тянулись к небу, как пальцы, а улицы, вымощенные белым камнем, сверкали под лучами солнца, словно реки света. Дома эльфов, построенные из белого мрамора и дерева, переплетались с ветвями вековых дубов, создавая ощущение, что город вырос из самой природы. В воздухе витал запах цветущих лилий и свежей листвы, а далёкий шум водопадов сливался с пением птиц, создавая мелодию, что убаюкивала душу.

Валариэль и Олдрин въехали в город под звуки фанфар, их кони ступали мягко, словно боялись нарушить гармонию этого места. Свита следовала за ними, и эльфы, стоящие вдоль улиц, приветствовали их лёгкими поклонами, их лица были спокойны, но глаза сияли любопытством. Олдрин, привыкший к грубым стенам Эльмарина, чувствовал себя не в своей тарелке: слишком много света, слишком много красоты, что казалась ему почти нереальной. Его русые волосы, обычно спутанные, теперь были аккуратно причесаны, а борода подстрижена, но он всё равно ощущал себя чужаком среди этих изящных существ.