Лайфсровер

Проводя свои дни в каждодневном возлежании, заниматься задумавшемуся больше было нечем. Поэтому он стал наблюдать дыхание, каждый вдох и каждый выдох. Он старался затаиться таким образом, чтобы его желание вдохнуть глубже или меньше не мешало естественному автоматическому процессу. Если он вдыхал непонятную прозрачную субстанцию, тогда отмечал вдох. Если он выдыхал, тогда отмечал выдох. Ему хотелось вести наблюдение непрерывно и постоянно, всю жизнь. Это занятие его успокаивало. Такое наблюдение продолжалось некоторое время. От усердия он даже покрылся испариной, но это не останавливало его наблюдения. Как вдруг, в области входа воздуха перед ноздрями над верхней губой стали происходить странные вещи. Напряженное наблюдение за дыханием вызвало потливость в ямочке над верхней губой, там даже скопилась влага. Но помимо потения в этой области под ноздрями периодически наблюдалось тонкое покалывание. Эти покалывания он часто ощущал, будучи замотанным в тряпки. Где-нибудь в области ног или рук, у него начинало колоть и чесаться так, что хотелось плакать. Но дотянуться до этих мест и по чесать он не мог. Природа покалывания над верхней губой была похожа. Но сейчас это ощущение было тонким, а тогда оно было грубым. Задумавшийся продолжил наблюдение и отметил, как в области над верхней губой стали появляться вибрации. Сначала грубые, как судороги, затем тонкие, чуть уловимые. Наблюдать дыхание он давно уже бросил. Область его тела над верхней губой была гораздо более интересной. С течением времени и чуть большим сосредоточением внимания это явление начало усиливаться. Покалывание и вибрации в области между верхней губой и ноздрями, на глазах задумавшегося превращались в очень плотный электрический разряд. Такой, как будто маленькая молния постоянно била в центре ямочки.

После длительного наблюдения, задумавшийся устал. Его внимание отвлеклось, и молния тут же исчезла. Такое занятие было для задумавшегося чрезвычайно интересным, увлекательным, но, все же утомительным. Он чувствовал себя первопроходцем, погрузившимся в мир, куда еще не ступала нога исследователя. Чуть передохнув, он попробовал восстановить наблюдение, но в этот раз ничего не получалось. Его внимание начало скакать как обезьяна по веткам, цепляясь то за один образ, то за другой. Эти образы появлялись прямо у него перед глазами. Сначала размытые как пятна, потом складывались в картинки. Мальчик отметил, что такое состояние у него всякий раз бывает перед сном. Похоже, ему нужно было отдохнуть. После неплохо проделанной работы, он чувствовал удовлетворение от своего нового открытия. Сравнить электрический разряд молнии можно было только с субстанцией, окружавшей его. Той, которой он дышал. Наверняка, до него никто даже и не заметил, что окружен этим волшебным веществом. С таким усталым вниманием и рассуждениями о собственных великих открытиях, продолжать дальнейшую работу исследователя было нельзя. Задумавшийся позволил себе расслабиться и незаметно погрузился в сон.

Хорошенько выспавшись и набравшись сил, задумавшийся решил повторить свой успех. Безусловно неприятным был тот факт, что его успех не был сохранен. В этот раз ему предстояло проделать весь тот же путь: от наблюдения дыхания, до стойкого наблюдения ощущения электрического разряда. Безусловно неприятно, ведь по новой проделывая весь этот путь, он истратит некоторое количество внимания. И у него останется совсем небольшой запас концентрации, чтобы продолжить дальнейшее исследование.

В этот раз потребовалось чуть меньше времени, чтобы достичь четкого осознания процесса электрического разряда между ноздрями и верхней губой. Теперь он чувствовал себя бодрее чем в первый раз. Поэтому вместо движения дальше поддался удовольствию более длительного наблюдения разряда молнии. Иногда, когда он сильно радовался происходящему волшебству, размечтавшись о перспективах собственного познания, маленькая молния вдруг пропадала. Но как только задумавшийся сильнее сосредотачивался на том же участке, она появлялась вновь. Так юный исследователь опять с удовольствием ее наблюдал. Наигравшись с этим забавным явлением, задумавшийся начал чувствовать усталость. Он рассудил так: молния проявляет себя устойчиво и ни во что другое не перерождается. Наблюдение умиротворяло и вызывало восторг. В то же время разряд становился уже привычным и не таким интересным. Кроме того, наблюдать молнию постоянно не было никакой возможности. Добраться до наблюдения за ней тоже довольно трудно. Для этого нужно было сосредоточиться и пройти все этапы от наблюдения дыхания. Через наблюдение покалываний и вибраций укрепить внимательность, ни на что не отвлекаясь. Только тогда маленькая молния проявляла себя. Но если сосредоточиться на ее наблюдении тогда, она становилась все более устойчивой и отчетливой. Мыслительный процесс устал. Надо бы отдохнуть, поспать и поразмыслить как продвинуться в своем наблюдении дальше этой молнии. Удовлетворенный полученным опытом, он отправился в приятные объятия сна, восстанавливать силы. Теперь в его жизни появилась цель и смысл.

Глава 7

Проснувшись свежим и бодрым, мальчик начал рассуждать о дальнейших действиях.

«Молния, конечно, явление таинственное и интригующее, – думал он. – Я уже научился устойчиво ее наблюдать. Но более ничего не происходит. Если проводить время таким образом, то я никогда не пойму кто я. Нужно исследовать весь занимаемый мной объем. Все тело сверху до низу. И лучшим решением будет начать с самой интересной части. Той которая видит, слышит и думает. Прямо с самой ее макушки, опускаясь все ниже и ниже к кончикам движущихся по желанию частей».

Совершив свои открытия, задумавшийся захотел исследовать более подробно все тело от макушки головы до пальцев ног. Ему непременно хотелось ощутить приятный электрический разряд молнии по всему телу. Что-то ему подсказывало, что та молния и есть субстанция, из которой состоит все тело. Мальчик с твердым намерением приступил к наблюдению в том месте, которое называют «родничком» – на самой макушке головы. Сначала там не было никаких ощущений, кроме грубого давления на поверхности свода черепа. Его внимание снова начало отвлекаться. Тогда задумавшийся решил одернуть свое внимание и заставить его наблюдать уже привычный процесс дыхания. Сосредоточившись таким образом, спустя время он продолжил наблюдать область над верхней губой и вновь почувствовал знакомые вибрации. До наступления ощущения электрического разряда задумавшийся не стал ждать. Вместо этого он снова перенес внимание на макушку головы. Поначалу, как водится, ничего не происходило. Задумавшийся отметил, что наблюдать дыхание одновременно с наблюдением ощущений на других участках тела он не может. Но это ему сейчас и не было нужно. Вся сила ума была направлена на наблюдение макушки. Он взял участок диаметром примерно три сантиметра. Постепенно там начали появляться какие-то ощущения, похожие на легкое прикосновение ветра. Они приходили и через несколько секунд отступали по очереди в разных местах. Задумавшийся продолжал наблюдение. Затаившись, он боялся отвлечься на что-то другое. Старания были вознаграждены, теперь уже на макушке проявились ощущения потения и легкого покалывания.

«Хм, совсем как на участке между носом и губами, – отметил про себя мыслительный процесс. – Нужно дождаться ощущения электрического разряда, той самой молнии».

Что-то подсказывало ему, что там тоже должна быть маленькая электрическая молния. Задумавшийся продолжил наблюдать ощущение потения и покалывания в ожидании того, чего ему так хотелось. Как вдруг, на макушке кто-то начал скрестись. Как будто паук залез сверху и копошится прямо там, куда так упорно мальчик направил свое внимание. Задумавшийся страшно испугался и отвлекся от наблюдения. Он начал вертеть головой и чуть-чуть даже ныть, прислушиваясь. Кто мог ползать в маленькой кроватке и взобраться на него в такой ответственный момент?

Мыслительный процесс вслушивался в пустоту, его сердце учащенно билось от страха. Но, на удивление, ничего не происходило. Никакого движения и шума больше не было. Наш герой повертел головой, пытаясь стряхнуть ползучую тварь. Но, похоже тварь сама затаилась. Или уже убежала. Либо, задумавшегося осенило – никакой твари и не было. Чем дольше он неподвижно лежал, периодически встряхивая головой, тем больше он убеждался в том, что скребущийся паук не настоящий.

Тогда задумавшийся, раздосадованный собственной трусостью, оценил, насколько примерно еще хватит внимания, чтобы продвинуться в своем исследовании. Или стоит уже сейчас поспать, чтобы восстановить силы? Он понимал, что далеко продвинуться у него теперь не получится. Ведь истрачена значительная доля внимания. Оно может быстро иссякнуть и вновь перед глазами начнут возникать сновидческие плавные образы, которые увлекут его за собой в сон. Но и ко сну сейчас он был не готов. У него осталась примерно половина от изначального запаса внимания. Это была неприятная новость. Но делать нечего.

«Пожалуй, мне еще хватит внимания, чтобы добраться до скребущегося на макушке паука, – рассуждал он, лежа в кроватке. – Если эта тварь вновь начнет там скрестись, в определенный момент, значит она живет не снаружи, а внутри. Это будет означать, что паук, скорее всего, выдуманный. Ну или не опасный, ведь он всегда там сидит и при этом ничего страшного не происходит».

Собрав всю волю и остатки внимания в кулак, мыслительный процесс приступил к работе заново. Только это занятие теперь придавало смысл его существованию. Только познание самого себя стало его целью. Ведь заниматься, целыми днями пролеживая в кроватке, ему по большому счету было и нечем.

Задумавшийся вновь с упорством проделывал свой путь, сосредоточив все внимание на дыхании. Он задержался там немного, наблюдая каждый вдох и каждый выдох. Если одна из ноздрей была заложена, то он наблюдал дыхание через вторую. Безропотно и беспристрастно он вел наблюдение, не отдавая предпочтение ни одной из ноздрей. Когда его внимание приобрело остроту, не отвлекаясь больше ни на что, задумавшийся перенес свое наблюдение на область между кончиком носа и верхней губой. К тому моменту это место покрылось испариной. Сначала задумавшийся ощущал здесь лишь прикосновение дыхания от выходившего из ноздрей воздуха. Затем грубые покалывания в этой области всплывали на поверхность и четко различались его вниманием. С течением времени, покалывания становились более тонкими. Задумавшийся продолжал. Покалывания превратились в приятные вибрации. Задумавшийся, обильно выделял пот всей своей поверхностью, но продолжал наблюдение этих тонких приятных вибраций. В определенный момент в области между верхней губой и ноздрями начала моргать давно привычная и знакомая маленькая молния. Она то появлялась, то исчезала. Задумавшийся направил все усилия на наблюдение этой одной единственной точки. Молния поморгала еще немного и стала отчетливым электрическим разрядом.

В этот момент задумавшийся перенес внимание на макушку головы. Молния упорно продолжала бить в ямочке над верхней губой, как бы говоря: «я все еще здесь, посмотри на меня». Но она его уже не интересовала. Все внимание было направлено на макушку головы. Молния начала угасать, затем она еще немного поморгала, то появляясь, то исчезая, но все больше слабела, пока не исчезла совсем. Ничего больше не отвлекало внимание задумавшегося, который наблюдал ощущения на площади диаметром три сантиметра на макушке головы. Сразу после исчезновения молнии он начал ощущать давление в этой области. Сначала неприятные грубые покалывания, затем все более тонкие. Как вдруг, на его голове снова начал скрестись страшный огромный паук. Он как будто копошился в редких светло русых волосах задумавшегося. Прямо на самой макушке головы.

«Не напугаешь, я слежу за тобой». – От такой уверенности и бесстрашия, которые исходили от задумавшегося, все тело покрылось мурашками.

«Интересно, что это по всему телу. Приятное». – задумавшийся просто отметил этот факт, не прерывая своего занятия.

Такое явление, как приятные мурашки могло бы отвлечь его раньше. Он получал бы от них удовольствие. Но сейчас не время. Ведь задумавшийся, имея ограниченный ресурс внимания, в битве с сонливостью не сводит своего пристального взгляда с подлого невидимого насекомого.

Неизвестно, что напугало паука. Приятные мурашки, пробежавшие по всему телу, которые как бы говорили ему: «уходи». Или это была твердая решимость задумавшегося. Но паук сдал бой, он перестал скрестись. И на макушке головы задумавшегося появились очень тонкие приятные вибрации. Грубые сомнительные мурашки, были жалким подобием этих приятных ощущений, состоящих из свободного чистого потока электрических разрядов и колебаний.

«Неужели я весь состою из этих приятных тонких вибраций»? – задался вопросом задумавшийся.

Он понимал, что ресурс его внимания истощается и уже начинает давать сбой. Но старался как можно дольше сохранить это невероятное ощущение на голове. В определенный момент оно даже начало ему нравиться настолько, что задумавшийся захотел испытывать этот поток всегда. Как только это произошло, внимание дало сбой, начались помехи, поток вибраций перестал быть устойчивым. Он то появлялся, то исчезал. Задумавшийся вновь собрал волю в кулак и выключил отвлекающее его разочарование, которое возникло сразу после потери остроты внимания. Перенаправив ресурс своих сил лишь на наблюдение, мальчик вновь обнаружил свободный поток, который снова стал отчетливым и явным.

«Вот оно! То, к чему я так упорно шел», – задумавшийся знал, что его жизнь проходит не зря.

Он добрался до святого грааля, до самого сердца знания. Впереди еще огромный путь, ведь это была всего лишь маленькая часть – макушка головы. По сравнению с ней все тело просто огромно, и даже бесконечно. Что же происходит в остальных областях? Страшно представить сколько впереди открытий!

Обо всем этом задумавшийся сейчас не думал. Он наблюдал поток, хоть его внимание и было на исходе. Перед глазами стали возникать расплывчатые образы. Они подло отнимали ресурс сил, превращаясь из эфемерных облаков, то в предметы, то в людей. Задумавшийся будет наблюдать поток ровно столько, на сколько хватит остатков сил. Но их уже не было, и наш герой мирно и с чувством глубокого удовлетворения падал в объятия сна, совершенно не осознавая этого.

Каждый раз отправляясь в объятия снов, задумавшийся терял свои достижения в области изучения тела. Всю работу приходилось начинать по новой хоть и с новыми силами. Это было неудобно. Такое положение дел чрезвычайно раздражало. Все достижения можно было упустить в один момент. Труды, которых стоил каждый шаг, были огромны, а результаты хоть и невероятны, но с каждым разом все более привычны и менее таинственны. Пока что мыслительный процесс пребывал во сне и не думал об этом. Он ничего не знал на своем пути, только что познакомившись с ощущением свободного потока на макушке головы.

Задумавшийся спал неопределенное время и, казалось, снов у него не было. Обычно ему снились разного цвета размытые пятна, которые между собой о чем-то общались. Иногда он общался с этими пятнами, иногда они рассказывали ему какую-то интересную историю. Его молодой мозг не имел большого представления об обстановке, поэтому картинки его снов в основном не имели другого фона, кроме черного или, реже, белого. Вообще, когда он закрывал глаза, то не мог понять, видит ли он черный цвет или белый. Часто они перетекали друг в друга, образуя замысловатые разноцветные и, зачастую, говорящие пятна. Иногда он мог наблюдать их и бодрствуя, а при сильной усталости погружаться вместе с ними в сон.

Глава 8

Проснулся мыслительный процесс от привычной вони. Разумеется, пока он спал, зловонная жижа предательски вытекла из него. Похоже ей было все равно, с кем она имеет дело. Очевидно, преклоняться перед мыслительным процессом она не собиралась. Удивившись тому факту, что зловонная жижа продолжает вытекать из существа, которое по своей природе является свободным потоком, задумавшийся принял обстоятельства как есть и, по обыкновению, разревелся во весь рот.

Некоторое время настойчивого плача и в помещении появилась взрослая кормящая особь. Она с уставшим и недовольным видом принялась разворачивать задумавшегося из тряпок и собирать ценную субстанцию. В процессе своей работы она произносила знакомые звуки, некоторые из них задумавшийся узнавал. В той ерунде, которую она то и дело несла, был некий постоянный порядок звуков. Этими звуками она, скорее всего, называла задумавшегося. Другие наборы звуков повторялись не так часто. Как он ни старался вслушиваться в ерунду, которую она несла, ничего не получалось запомнить. Он не мог, даже ничего повторить. Иногда только лишь узнавал похожие звуки из старой давно сказанной ерунды. Судя по глупым выражениям лица, сменяющим друг друга, умом она не блистала. Задумавшийся уже было подумал, что он пришел в этот мир не просто так. За ним ухаживают не из-за жижи. Скорее всего они хотят познать его мудрость, чтобы он им рассказал о прозрачной субстанции, которая окружает все вокруг. В том, что взрослые особи тоже ей дышат, задумавшийся не сомневался. Во время кормления он слышит не только свое дыхание и свой внутренний стук. Такие же явления протекают и во взрослой кормящей особи. Наверняка, взрослые хотят, чтоб он поведал им и о скрытом свободном потоке, из которого они состоят.

«Может все наоборот? – Размышлял задумавшийся. – Что, если они знают больше меня по поводу этих открытий? В то же время они так ограниченно разговаривают, повторяя одни и те же звуки по нескольку раз. Не для меня же они это делают. Скорее всего, просто твердят одно и то же, чтобы не забыть. Ведь очевидно, что я их не понимаю! Вряд ли они вообще что-то знают. Хотя, это еще предстоит выяснить».

Выполнив ритуал по сбору, взрослая особь замотала задумавшегося в новое чистое белье и вернула его на место. Не успокоившись на этом, она начала засовывать лицо и руки к нему в кровать. Похоже она хотела поиграть. Задумавшийся не очень любил тратить на это время, но избавиться от этого возможности не было, поэтому приходилось участвовать. Чтобы не испытывать злости и отвращения, он старался погрузиться в игру. Один единственный способ избавления от этих игр заключался в трате времени и утомлении взрослой особи, даже путем своего собственного утомления. Иногда, также приходилось начинать плакать, чтобы это все закончилось. Единственный минус заключался в том, что после утомления всегда следовал сон. Обязательная трата времени на игры, то был единственный способ вернуться к делу всей жизни. Определенно, для задумавшегося в этом мире имело смысл только познание.