Оттепель для Вольфа

Обняв меня на прощание, она прошептала:

– Всё будет хорошо, дорогая. Просто будь собой.

Я кивнула и вышла из дома, направляясь к чёрному лимузину, который ждал меня у ворот. Сердце колотилось в груди, словно безумное, и я чувствовала, как предательская дрожь пробирает меня до костей.

Но я сделала глубокий вдох и села в машину. Впереди меня ждала встреча с Уильямом Вольфом. Встреча, которая должна была изменить мою жизнь навсегда. И я была готова ко всему. Почти.

Лимузин плавно остановился у входа в ресторан «Le Fleur». Даже через тонированные стёкла я видела роскошь, исходящую от этого места. Шикарная вывеска, элегантно одетые посетители, учтивые швейцары – всё здесь кричало о богатстве и высоком статусе.

Водитель открыл передо мной дверь, и я, набравшись смелости, вышла на улицу. Я чувствовала на себе взгляды прохожих, но старалась не обращать на них внимания. Подняв голову, я направилась ко входу в ресторан, словно иду на казнь.

Швейцар любезно открыл передо мной дверь, и я вошла внутрь. Внутри было ещё роскошнее, чем снаружи. Хрустальные люстры, мраморные полы, шёлковые обои – всё здесь было выполнено с безупречным вкусом.

Меня встретила хостес, и я назвала имя Уильяма Вольфа. Она улыбнулась и проводила меня к столику, расположенному в укромном уголке зала.

И там я увидела его. Уильям Вольф. Он сидел за столом, непринуждённо облокотившись на спинку кресла, и делал что-то в телефоне . При моём появлении он поднял голову и посмотрел на меня.

В этот момент время словно остановилось. Я видела только его. Его пронзительные серо-голубые глаза, точёные черты лица, безупречный костюм. Он был невероятно красив, в той опасной, хищной манере, которая заставляла моё сердце биться быстрее.

Он отложил свой iPhone 16 Pro Max в белом цвете на поверхность стола, встал и неторопливо подошел ко мне, словно хищник, оценивающий свою добычу. На нем был безупречно сшитый темно-серый костюм, подчеркивающий его широкие плечи и узкую талию. От него исходил тонкий, едва уловимый аромат дорогого парфюма с нотками ветивера и бергамота.

– Элиза Блэквуд? – спросил он, и его голос прозвучал низко и бархатисто, с едва уловимым хрипловатым оттенком, который неожиданно послал дрожь по моему позвоночнику.

Я кивнула, почти незаметно, потеряв дар речи от волнения и смущения. Вблизи он был еще более впечатляющим, чем я могла себе представить, рассматривая его фотографии в финансовых журналах. Высокий, статный, с резкими, словно высеченными из камня, чертами лица и пронзительными серо-голубыми глазами, обрамленными густыми темными ресницами, которые, казалось, проникали в самую душу, сканируя меня насквозь.

– Приятно познакомиться, – сказал он, протягивая мне руку, на запястье которой поблескивали часы. – Я Уильям Вольф.

Я робко протянула ему свою руку в ответ, чувствуя, как дрожат мои пальцы. Его прикосновение было холодным и сильным, его ладонь – большой и твердой. В этот момент я остро, почти физически, поняла, что попала в сети к хищнику, опытному и безжалостному, из которых мне будет очень трудно, почти невозможно, выбраться.

– Присаживайтесь, – предложил он, указывая на кресло напротив, обитое мягкой белой кожей. – Надеюсь, вы хорошо доехали. Мой водитель был достаточно… предупредителен?

Я послушно села, стараясь не смотреть ему в глаза, сфокусировав взгляд на изящной вазе с белоснежными орхидеями, стоящей столике.

– Я заказал для вас кофе, – сказал он, и тут же бесшумно подошел официант в белоснежной рубашке и черном жилете, ставя передо мной чашку ароматного капучино с изящным рисунком на молочной пене. – Надеюсь, вы любите капучино.

– Да, – прошептала я, чувствуя, как мои щеки заливает краска.

Он сел напротив и пристально посмотрел на меня, его взгляд скользил по моему лицу, задерживаясь на губах, на шее, на вырезе платья.

– Я думаю, нам стоит перейти к делу, – сказал он, и его слова прозвучали как приговор, холодный и неизбежный, окончательный. – Вы ведь знаете, зачем я вас пригласил, мисс Блэквуд? Зачем ваша мать так упорно добивалась этой встречи?

Я сглотнула, стараясь справиться с внезапно пересохшим горлом. Под его пристальным, пронизывающим взглядом я чувствовала себя словно насекомое под микроскопом – каждое мое движение, каждая эмоция, каждая, даже самая мимолетная, мысль были видны ему, как на ладони. Я была абсолютно, безнадежно беззащитна.

– Да, – тихо ответила я, стараясь говорить уверенно, но голос предательски дрогнул. – Мама мне всё рассказала.

В уголках его губ мелькнула едва заметная улыбка, словно он заранее знал, что я отвечу.

– Отлично. Тогда вы понимаете, что речь идёт о спасении вашей семьи и «Блэквуд Эстейт».

Я кивнула, сжимая в руках чашку с кофе, чтобы хоть как-то успокоить дрожь в руках.

– Да, понимаю.

– Я готов списать все долги вашей семьи, – продолжил Уильям, его голос звучал ровно и бесстрастно, словно он говорил о покупке новой машины, а не о моей жизни. – В обмен на ваш брак со мной.

Сделала глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие. Это было неизбежно, я знала, что он это скажет, но услышать это вживую было всё равно, что получить удар под дых.

– Какие условия? – спросила я, стараясь смотреть ему в глаза. Я должна была держаться, не показать свой страх и отчаяние.

В его глазах мелькнуло что-то, похожее на восхищение. Словно он оценил мою смелость, мою решимость.

– Условия просты, – ответил он, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди. – Вы становитесь моей женой, выполняете свои супружеские обязанности и поддерживаете мой имидж в обществе.

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Что он имеет в виду под «супружескими обязанностями»? Неужели я должна буду… Я не могла даже представить себе эту мысль.

Уильям, словно прочитав мои мысли, усмехнулся.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Я не буду вас принуждать. Но мне нужно, чтобы вы создавали видимость счастливой жены. Появлялись со мной на мероприятиях, улыбались фотографам и поддерживали мои решения.

Я выдохнула с облегчением. По крайней мере, он не собирался делать меня своей наложницей. Но всё равно перспектива изображать любовь с человеком, которого я не знаю, казалась мне ужасной.

– А что будет с «Блэквуд Эстейт»?» – спросила я, стараясь сменить тему. – Вы собираетесь управлять им лично?

– Нет, – ответил Уильям. – Я намерен оставить его вашей матери. Но я буду следить за тем, чтобы она управляла им правильно.

Я почувствовала облегчение. По крайней мере, он не собирался отнимать у нас винодельню.

– Что я получу взамен? – спросила я, удивляясь собственной смелости. – Кроме спасения моей семьи, разумеется.

Уильям усмехнулся.

– Вы получите всё, что захотите, – ответил он. – Роскошь, богатство, свободу. Вы сможете заниматься живописью, путешествовать по миру, ни в чём себе не отказывать.

Я подняла бровь.

– Свободу? – переспросила я. – Вы действительно думаете, что у меня будет свобода, когда я выйду замуж за вас?

В его глазах мелькнула тень.

– Разумеется, – ответил он. – Я не намерен вас ограничивать. Вы сможете делать всё, что захотите, до тех пор, пока это не будет вредить моему имиджу.

Я молчала, обдумывая его слова. Звучало заманчиво, но я понимала, что это всего лишь красивая обёртка, скрывающая жестокую реальность. Я стану женой Уильяма Вольфа, и моя жизнь больше никогда не будет прежней.

– Что будет, если я откажусь? – спросила я, зная, что ответ мне уже известен.

Уильям посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом.

– Тогда ваша семья потеряет всё, – ответил он, и в его голосе не было ни капли сожаления. – А вы… вы будете жить с этим до конца своих дней.

Я опустила взгляд, понимая, что у меня нет выбора. Я должна согласиться. Ради своей семьи, ради «Блэквуд Эстейт», ради всего, что мне дорого.

Сделав глубокий вдох, я подняла голову и посмотрела на Уильяма в глаза.

– Я согласна, – сказала я, и мои слова прозвучали как приговор, как смертный приговор для самой себя.

4. Уильям

Услышав её ответ, я почувствовал удовлетворение. Элиза Блэквуд была умна, красива и достаточно ответственна, чтобы поставить интересы своей семьи выше собственных. Она была идеальной кандидатурой на роль моей жены.

– Отлично, – сказал я, слегка улыбнувшись. – Тогда, думаю, мы можем обсудить детали.

Я достал из внутреннего кармана пиджака тонкую папку и положил её на стол перед Элизой.

– Здесь брачный контракт. Просмотрите его внимательно. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, задавайте.

Я видел, как её глаза пробегают по тексту. Она читала быстро, внимательно, не упуская ни одной детали. В ней чувствовался ум, деловая хватка. Она не была просто красивой куклой, как я изначально предполагал. И это меня заинтриговало.

– Что это за пункт? – спросила Элиза, указывая на один из параграфов. – Здесь говорится, что я не имею права распоряжаться своими доходами без вашего разрешения.

Я усмехнулся.

– Это стандартный пункт для брачных контрактов, – ответил я. – Я хочу быть уверенным, что вы не будете тратить деньги на ветер.

– Но это мои деньги! – возразила она. – Я зарабатываю их своим трудом!

– Вашим трудом? – приподнял бровь. – Разве живопись приносит вам большой доход?

Элиза покраснела.

– Это не ваше дело. Я просто хочу иметь право распоряжаться своими деньгами так, как считаю нужным.

– Хорошо, – сдался я. – Я могу убрать этот пункт. Но в таком случае, я не буду финансировать ваши художественные проекты.

Я видел, как она колеблется. Она хотела сохранить свою независимость, но не хотела отказываться от возможности заниматься любимым делом.

– Я подумаю, – сказала она, отводя взгляд.

Я кивнул.

– Есть ещё какие-нибудь вопросы?

Элиза продолжала изучать контракт, задавая уточняющие вопросы по каждому пункту. Она была въедливой, дотошной, не упускала ни одной мелочи. Я был впечатлён её внимательностью.

Наконец, она закрыла папку и посмотрела на меня.

– В целом, меня всё устраивает, – сказала она. – Но я хочу внести одно изменение.

– Какое? – спросил я, приподняв бровь.

– Я хочу, чтобы в контракте был пункт о том, что в случае развода я получу пускай маленькую, но часть вашего состояния, – заявила она, глядя мне прямо в глаза.

Я усмехнулся.

– Вы думаете, что я настолько глуп, чтобы согласиться на это?

– Я думаю, что это справедливо, – ответила Элиза. – Я собираюсь пожертвовать своей жизнью ради вашей выгоды. И я хочу получить за это достойную компенсацию.

Я молчал, обдумывая её слова. Она была права. Она жертвовала собой ради меня. И, возможно, она заслуживала достойной компенсации.

– Хорошо, – сказал я, приняв решение. – Я согласен на это условие.

Элиза удивлённо посмотрела на меня. Она, наверное, не ожидала, что я так легко соглашусь.

– Но, – добавил я, поднимая палец вверх, – если развод произойдёт по вашей вине, вы не получите ничего.

– По моей вине? – переспросила она. – Что вы имеете в виду?

– Если вы измените мне, или совершите какой-либо поступок, который нанесёт ущерб моей репутации, – пояснил я. – Тогда вы останетесь ни с чем.

Элиза нахмурилась.

– Это несправедливо, – сказала она. – Почему я должна нести ответственность только за свои поступки?

– Потому что вы – женщина, – ответил я, пожимая плечами. – А женщины всегда несут ответственность за всё.

Элиза покраснела от злости. Я видел, как в её глазах вспыхивает огонь. Она была готова начать спорить, но я прервал её.

– Мисс Блэквуд, – сказал я, глядя ей прямо в глаза. – Я не намерен спорить с вами по пустякам. Если вы хотите заключить этот брак, вы должны принять мои условия. Если нет, то можете идти.

Она замолчала, обдумывая мои слова. Я знал, что она согласится. У неё не было выбора.

–Хорошо, – прошептала она, опустив взгляд. – Я согласна.

– Отлично, – сказал я, улыбаясь. – Тогда подпишите контракт. И с этого момента вы станете моей женой.

Смотря на то, как Элиза, с едва заметной дрожью в пальцах, подписывает контракт, я ощутил странную смесь триумфа и… смутного дискомфорта. Сделка состоялась, моя игра продвинулась на новый уровень. Но что-то в её покорности, в этой тихой обреченности, неприятно царапало.

– Итак, – произнес я, когда последние подписи были поставлены, забирая контракт и кладя его обратно в папку. – Теперь, когда формальности улажены, нам нужно продумать, как представить это общественности.

Элиза подняла на меня удивлённый взгляд.

– Представить? Вы имеете в виду…

Именно, – подтвердил я, не давая ей договорить. – Публичная свадьба, дорогая. Шикарная церемония, громкое торжество. Это необходимо для поддержания моего имиджа и для укрепления позиций «Блэквуд Эстейт» на рынке.

На её лице отразилось отвращение.

– Я думала, мы просто тихо распишемся и всё, – пробормотала она, скорее себе под нос, чем мне.

– Милая, ты живёшь в сказке, – усмехнулся я, игнорируя её недовольство. – В моём мире всё делается напоказ. Свадьба будет освещаться всеми СМИ, и ты должна выглядеть безупречно.

Я заметил, как её плечи напряглись, но она промолчала, принимая ещё один удар.

Я займусь организацией, – продолжил я. – Выбор платья, место проведения, список гостей – всё будет согласовано со мной.

– А что, если я не хочу всего этого? – вдруг спросила она, и в её голосе впервые прозвучала открытая враждебность.

– Ты обязана, – отрезал я. – Это часть сделки, Элиза. Ты хочешь спасти свою семью? Тогда ты должна играть по моим правилам.

Она снова замолчала, сжимая кулаки под столом. Я знал, что она кипит от злости, но ничего не могла сделать.

Вдруг мой взгляд упал на мужчину, сидящего за соседним столиком. Он внимательно слушал наш разговор и что-то быстро записывал в блокнот. Журналист. Чёрт!

– Прошу прощения, – сказал я Элизе, резко поднимаясь из-за стола. – Мне нужно отойти на минутку.

Она вопросительно посмотрела на меня, но я не стал объяснять. Нужно было действовать быстро.

Подойдя к тому столику, я сделал вид, что случайно зацепил скатерть. Стаканы с водой перевернулись, облив журналиста с головы до ног.

– Ох, простите, пожалуйста! Какой конфуз! – извинялся я, подзывая официантов и создавая хаос вокруг.

В суматохе я быстро вернулся к Элизе.

– Нам нужно сыграть, – прошептал я ей на ухо. – Там журналист, он что-то слышал.

Не дожидаясь ответа, я опустился на одно колено, достал из кармана небольшую коробочку с бриллиантовым кольцом и посмотрел на неё с самым искренним выражением, на которое был способен.

– Элиза Грейс Блэквуд, – произнес я громко, чтобы все вокруг слышали. – Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, согласившись стать моей женой. Я люблю тебя больше жизни и обещаю любить и оберегать тебя всегда. Выйдешь за меня замуж?

Я видел, как Элиза замерла, ошеломлённая моей выходкой. Но она была умна. Она быстро поняла, что от неё требуется.

На её лице появилась очаровательная улыбка, и она, немного поколебавшись, произнесла: – Да, Уильям. Я согласна!

Толпа вокруг нас зааплодировала, и к нам стали подходить люди, поздравляя и желая счастья. Я обнял Элизу, чувствуя, как она дрожит.

– Хорошая игра, – прошептал я ей на ухо. – Теперь мы связаны навсегда.

5. Элиса

На мгновение я потеряла дар речи. Уильям на коленях, кольцо, аплодисменты… Всё это казалось сюрреалистичным, словно я попала в чужой сон. Он только что предложил мне выйти за него замуж на глазах у всего ресторана!

– Элиза Грейс Блэквуд, – его голос звучал громко и уверенно, проникая сквозь шум аплодисментов. – Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, согласившись стать моей женой. Я люблю тебя больше жизни и обещаю любить и оберегать тебя всегда. Выйдешь за меня замуж?

Что мне оставалось делать? Отказать ему сейчас, на виду у всех, означало сорвать сделку и подвергнуть мою семью ещё большему риску. Нет, я не могла этого допустить.

Изо всех сил стараясь изобразить искреннюю радость, я сделала глубокий вдох и натянула на лицо улыбку.

– Да, Уильям, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно. – Я согласна!

Зал взорвался аплодисментами, и люди начали подходить к нам, поздравляя и желая счастья. Уильям обнял меня, и я почувствовала, как он дрожит. Он нервничал. Он действительно боялся, что я сорву эту постановку.

– Хорошая игра, – прошептал он мне на ухо. – Теперь мы связаны навсегда.

Его слова прозвучали как угроза. Он был прав. Теперь я была связана с ним не только брачным контрактом, но и публичным обещанием, которое нельзя было нарушить.

В этот момент к нам подошёл репортёр, тот самый, которого Уильям несколько минут назад эффектно облил водой. Его одежда, хотя и вытертая официантами, всё ещё оставалась влажной, волосы прилипли ко лбу, но лицо сияло от предвкушения сенсации. Он держал в руках микрофон, направляя его то на меня, то на Уильяма, словно хищник, почуявший запах свежей крови.

– Мистер Вольф, мисс Блэквуд, поздравляю! – воскликнул он, торжествующе улыбаясь. – Потрясающая новость! Поздравляю вас с помолвкой! Расскажите, пожалуйста, нашим зрителям, как вы познакомились? Как развивались ваши отношения? Это была… судьбоносная встреча?

Уильям, не теряя ни секунды, обнял меня за плечи и притянул к себе, так близко, что я чувствовала его дыхание на своих волосах, запах дорогого парфюма и виски. Его прикосновение, хотя и выглядело нежным, почти отеческим, перед камерами, ощущалось как стальной обруч, сдавливающий мою грудную клетку, перехватывающий дыхание.

– Это была любовь с первого взгляда, – сказал он, глядя на меня с такой искусственной, наигранной нежностью, от которой у меня мурашки побежали по коже. – Я увидел Элизу буквально 3 месяца назад на выставке молодых художников в галерее «Арт Хаус»… Ее картина… «Закат над морем», написанная в импрессионистской манере… с такой удивительной глубиной и чувственностью… поразила меня до глубины души. Как и сама художница. Ее хрупкость, ее изящество, ее взгляд… Я понял в тот же миг, что она – женщина моей мечты. Моя муза. Моя судьба.

Он слегка сжал мои плечи, как бы подчеркивая свои слова, и я почувствовала, как напряглись мышцы на его руке под тонкой тканью идеально выглаженной рубашки.

Я попыталась улыбнуться, выдавить из себя хоть какое-то подобие радости, восторга, любви, но улыбка получилась натянутой, неестественной, больше похожей на гримасу боли. Я не знала, что говорить, как себя вести. Мозг отказывался работать, слова застревали в горле, словно комок ваты. Вспышки фотокамер слепили глаза, микрофоны, направленные на меня, казались дулами пистолетов.

– А вы, мисс Блэквуд? – спросил назойливый репортёр из «New York Times», поворачиваясь ко мне, с хищной улыбкой акулы, почуявшей кровь. – Что вы можете сказать об Уильяме? Чем он покорил ваше сердце? Расскажите нам о ваших чувствах!

Я украдкой посмотрела на Уильяма. В его глазах, холодных и серых, как сталь, читалось недвусмысленное, ледяное предупреждение. Я должна была сыграть свою роль идеально. От этого зависело не только мое будущее, но и будущее моей семьи, спасение «Блэквуд Эстейт», нашего родового гнезда.

– Уильям… Уильям – самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала, – сказала я, прилагая все усилия, чтобы мой голос звучал искренне, счастливо, влюбленно. – Он… он умный, добрый, щедрый… внимательный… заботливый… Он… он умеет удивлять. Каждый день с ним – это… это праздник. Волшебство. Он дарит мне… цветы… и… и читает стихи… Он… он понимает меня, как никто другой. И я… я безмерно счастлива, что он… что он выбрал меня.

Репортёр, не скрывая своего восторга, что-то быстро записывал в своём блокноте, щёлкая кнопкой диктофона и задавая нам всё новые и новые вопросы: где мы планируем провести медовый месяц, какое платье я выберу для свадьбы, сколько детей мы хотим… Уильям отвечал на все эти вопросы с невероятной уверенностью и обаянием, искусно создавая образ идеальной, счастливой пары, влюбленной по уши друг в друга.

В какой-то момент, отвечая на очередной вопрос о наших планах на будущее, Уильям притянул меня к себе и, не говоря ни слова, наклонился и поцеловал. Это было настолько неожиданно и шокирующе, что я замерла, как статуя, не зная, как реагировать.

Его губы были холодными и твёрдыми. Он не целовал меня по-настоящему, а просто демонстрировал свою власть, показывая всем, что я принадлежу ему.

Вспышки фотокамер ослепляли меня. Я чувствовала себя марионеткой, которую дёргают за ниточки. Я была пленницей в золотой клетке, и выхода из неё не было.

Когда, наконец, репортёры отпустили нас, я чувствовала себя выжатым лимоном. Казалось, из меня высосали все соки, оставив лишь пустую оболочку. Мои щёки болели от фальшивой улыбки, а губы горели от холодного поцелуя Уильяма.

Он проводил меня обратно к столику, где официанты уже убрали последствия его «случайного» обливания. Я села в кресло, чувствуя, как ноги подкашиваются от усталости и пережитого стресса.

Уильям сел напротив, рассматривая меня с каким-то странным, изучающим выражением. Словно я была новым экспонатом в его коллекции, которую он только что приобрёл.

– Неплохо, – произнёс он, нарушая молчание. – Ты хорошо справилась.

– Я просто играла свою роль, – ответила я, стараясь скрыть раздражение в голосе.

– Да, но ты сделала это убедительно, – продолжал он. – Я даже на мгновение поверил, что ты действительно счастлива.

– Рада, что смогла тебя развлечь, – съязвила я, но он лишь усмехнулся.

– Нам нужно будет держать марку и дальше, – сказал он, переходя на деловой тон. – Привыкай к тому, что папарацци будут преследовать нас на каждом шагу. Наша жизнь больше не принадлежит нам.

– Я понимаю, – прошептала я, отводя взгляд.

– После свадьбы я планирую поселиться в моём пентхаусе на Манхэттене, – продолжил Уильям, словно не замечая моего подавленного настроения. – Ты переедешь туда со мной.

У меня перехватило дыхание. Жить с ним в одном доме? Это было невыносимо.

– А как же «Блэквуд Эстейт»? – спросила я. – Я думала, я смогу там жить, присматривать за виноградниками.

– Это невозможно, – ответил Уильям. – Тебе нужно будет находиться рядом со мной, сопровождать меня на мероприятиях, поддерживать мой имидж. Жить вдали от меня не имеет смысла.

Я замолчала, понимая, что спорить бесполезно. Он всё решил за меня. Моя жизнь больше не принадлежала мне.

– Когда будет свадьба? – спросила я, стараясь сохранить спокойствие.

– Через месяц, – ответил Уильям. – Я хочу, чтобы всё было идеально.

Через месяц… Всего месяц отделял меня от полного краха. Всего месяц, чтобы попрощаться со своей прошлой жизнью, со своими мечтами и надеждами.

Я снова посмотрела в окно. Солнце светило ярко, заливая город золотым светом. Но для меня оно больше не сияло. Мой золотой закат в оковах только начинался.

6. Уильям

Наблюдая за тем, как Элиза смотрит в окно, словно за стеклом проносятся не огни ночного города, а кадры ее рухнувшей жизни, с выражением обреченности и какой-то пугающей покорности на лице, я почувствовал мимолетный укол чего-то похожего на… вину? Нет, глупости. Сентименты были не для меня. Я – Уильям Вольф, акула бизнеса, привыкший получать то, что хочет, любой ценой. Я совершал выгодную сделку, необходимую для спасения своей империи, и не собирался позволить каким-то глупым эмоциям, вроде сочувствия или вины, встать у меня на пути.

– Полагаю, нам пора ехать, Элиза, – сказал я, нарушая затянувшееся молчание. Мой голос звучал ровно, спокойно, без тени сомнения. – Чем скорее мы начнем играть свои роли, тем меньше подозрений вызовем. Время – деньги, как говорится.

Элиза медленно повернулась ко мне, в ее глазах застыл немой вопрос.

– Куда… куда ехать? – спросила она тихо, почти шепотом.

Я усмехнулся, откидываясь на спинку кресла и потягивая остатки вина.

– Ко мне, дорогая. В мой пентхаус. Не думаю, что будет разумно, если тебя отвезут обратно в «Блэквуд Эстейт». Люди… пресса… подумают, что мы просто играем в любовь на публику. А нам нужно убедить всех, что это… настоящая, безудержная страсть. Что мы не можем жить друг без друга. Ни минуты.

В ее глазах вспыхнуло возмущение, смешанное с отчаянием, но она промолчала, сжав губы в тонкую линию. Она понимала, что я прав. Понимала, что попала в клетку, и ключ от этой клетки теперь у меня.

– Ты можешь забрать свои вещи позже, – добавил я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягче, снисходительнее. – Сейчас главное – произвести правильное впечатление. Первое впечатление самое важное.

Я подозвал официанта жестом, расплатился по счету, не глядя на сумму, и помог Элизе встать. Она была бледной, уставшей, на грани обморока. И я почувствовал легкое раздражение. Она должна была выглядеть счастливой, воодушевленной, сияющей от счастья, а не как жертва, идущая на заклание.