Сквозь Сны и Время

– Шестой уровень, – констатировала пожилая дама.

Глава комиссии вновь заглянул в свои документы и, нехотя, подтвердил:

– Ничего не изменилось.

Я же отчаянно пыталась обрести себя. Женщина, проводившая проверку, уже вложила мне в руку амулет-накопитель, из которого тонкими ручейками возвращались силы. Конечно, никто не вернет их в полном объеме, но этот артефакт должен был привести меня во вменяемое состояние после изматывающей процедуры. Буквально через пару минут, когда в груди стало разливаться тепло, камень вырвали из моей руки. Мне показалось, что женщина смотрит на меня осуждающе, словно я посягнула на что-то ей принадлежащее. А может, просто пресытилась видом таких доходяг, стремящихся урвать еще хоть каплю ускользающей силы. Голова перестала кружиться, дышалось легче, но слабость не отступала. Я торопливо нырнула рукой в сумку и извлекла конфету. Пусть думают что хотят, но сейчас это – лучший способ вернуть себе хоть немного бодрости.

– Разумно, – прокомментировала женщина из комиссии. – Пока еще никто до вас до такого не додумался.

Я же про себя подумала, что, скорее, постеснялись.

– Кейра Кавали, можете идти.

Вот так просто: приняли документы, посмотрели, проверили и – свободна. Хотя всем поступающим было известно, что по итогам на указанный почтовый адрес придет официальное уведомление, все же казалось не особо радушным такое отношение. Впрочем, вежливости на каждого не напасешься, а там еще неиссякаемый поток желающих.

Выйдя, я получила тычок в плечо от девушки, буквально влетевшей в аудиторию, а вместо извинений услышала раздраженное:

– Можно и пошустрее!

Какие же здесь все любезные!

Переступив порог ворот, я ощутила жгучую боль на плече. Печать пробудилась вновь. Блокировка продержалась ничтожно мало. Силы еще не вернулись, да и возвращаться будут целый день, так что и этого времени не хватило бы на плетение даже самого простого заклинания. Академия находилась на приличном расстоянии от нашего с сестрой уединенного обиталища, пришлось заказать экипаж. Мысль о том, что в случае поступления остро встанет вопрос о моем перемещении, кольнула сознание. И тут же я усмехнулась собственным размышлениям. В своем ли я уме, мечтая о поступлении, видя ту нескончаемую очередь? Еще утром мне казалось, что я обрела цель, выстроила планы на ближайшее будущее, но теперь ощущала себя еще более потерянной и беспомощной, чем прежде.

Как и ожидалось, сестра погрузилась в свой привычный анабиоз, увлекая за собой и меня. Кристэн наслаждалась заслуженным отдыхом, стараясь не перегружать сознание, а я, напротив, лихорадочно обдумывала свое будущее. Знала наверняка: завтрашний день обернется морализаторским марафоном. Если я сама не проявлю инициативу, Кристэн собственноручно потащит меня по академиям, словно бурлак баржу, выискивая хоть какую-то пристань для моей неприкаянной души. Поэтому целый день я прокручивала в уме возможные диалоги, готовясь к неминуемой участи.

– Кейра, подъем!

Мой неугомонный личный надсмотрщик восстал из постели в несусветную рань. Отсыпной выходной дурно влиял на Кристэн, и следующим днем она превращалась в вулкан, готовый извергнуть лаву активности. Едва пробило семь утра, а у нее уже был готов завтрак и наполеоновские планы.

– Так, я все разведала и просчитала. К оракулу попасть до окончания приема документов будет непросто, но возможно. У одной там давняя запись висит, проблема вроде как рассосалась, но место она пока не спешит отдавать. Но я постараюсь договориться. Еще есть одна ясновидящая, говорят, сильная, дар чует на расстоянии, беду предвидит, – я невольно напряглась, зная, кто идеально подходит под это описание. – Но к ней пойдем, только если с оракулом не выйдет, цены у нее негуманные.

Кого именно сестра имела в виду, уточнять не стала, мало ли. Да и перспектива визита к очередной прорицательнице меня совсем не прельщала. Оракул – другое дело.

– Ты прости, но меня сегодня пригласили на день рождения коллеги, я так давно никуда не выбиралась, побудешь одна?

От этих слов сердце подпрыгнуло от радости, но я лишь кивнула, стараясь не выдать восторга. Кристэн еще долго суетилась, выбирая наряд, но меня больше не трогала. Я же, в свою очередь, благоразумно избегала неприятных разговоров. У нее есть планы – прекрасно, главное, чтобы я пока оставалась в стороне.

Сестра упорхнула через несколько часов, и только я решила, что мое расчленение откладывается на неопределенное время, как на артефакте связи возник силуэт мамы.

– Вот же…

Мысленно приготовившись к экзекуции, ответила на входящий.

– Привет, мам.

– Кейра, как ты там? Где Кристэн? Она почему-то не отвечает.

– Так ушла на день рождения кого-то там.

– Ой, как хорошо, а то со своей работой совсем забыла про настоящую жизнь. А у тебя как дела, подала документы?

Я напряглась, думая, как лучше ответить. Отвечу, что подала, отвертеться от вопросов куда у меня не получится. Да и Кристэн ей про Оракула, думаю, расскажет. А если сейчас отвечу, что не подала, услышу гневную отповедь, что занимаюсь тут не пойми чем. Как же тяжело…

– Присмотрела пару направлений, но, знаешь, мам, что-то все не то. Мы с Кристэн решили сходить к Оракулу, если у нее получится выбить запись, а если нет, то подам уж куда получится.

– К Оракулу? – мамин голос на том конце трубки значительно повысил тон. – Это еще что новости такие? Вы там обе с ума посходили? Множество молодежи поступает как-то своим умом, или это какое-то новомодное течение у богатеев так на вас подействовало?

Я слегка отнесла артефакт подальше от уха и молчаливо сносила все отповеди матери. Главное, чтобы Кристэн потом не досталось и она не передумала мне помогать. Мама еще долго отчитывала меня, грозясь тем, что если я не возьмусь за ум в ближайшее время, то она устроит меня к себе завод, а силу мою и вовсе навсегда заблокируют и останусь я пустышкой. Я и сама понимала, что если не обучение, то нужно будет найти работу, родители не будут меня обеспечивать до старости. Но и поделать пока ничего не могла. Когда мама выдохлась, я все же смогла вставить разумные аргументы.

– А что плохого в Оракуле? Если он подскажет мне путь по судьбе, и я перестану так волноваться, буду знать, что делать дальше. А если не попадем, то мне так и так придется сделать выбор.

На том конце наступило молчание.

– Знаешь, может вы и правы. – Мама согласилась на удивление миролюбиво после того, как выпустила пар. – Но документы все равно везде подавай, не стоит надеяться на что-то там. – Не преминула она добавить назидательно в конце.

Мне даже почудилось, что в этот момент она обрисовывает в воздухе какой-то понятный только ей силуэт рукой. Наша мама довольно вспыльчивая натура, но на удивление разумная, этим уживающимся в ней качествам мы всей семьей удивляемся уже ни один год.

В остальном же день прошел вяло и без дополнительных потрясений.

Глава 3

В середине недели Кристэн пришла с отличной новостью о том, что ей все же отдали запись к Оракулу. Правда, подвох был в том, что время назначено на самый разгар рабочего дня, а значит, идти придется мне одной, чем сестра была несказанно огорчена. Все же встреча с Оракулом дело очень ответственное и задать можно всего один вопрос за консультацию, никаких уточнений никаких дополнений. Обдумать нужно каждую мелочь. Вернее, сестра уже решила за меня, что спросить: "На какую специальность мне необходимо подать документы, чтобы обучение принесло наибольшую выгоду и обеспечило престижную работу?"

Но меня данная формулировка вовсе не устраивала. Да и не тот вопрос меня терзал. Консультация назначена через день, и я лихорадочно корпела над единственным, верным вопросом. Исписала целые горы бумаги, но заветные слова так и не складывались в нужную фразу.

– Где мне найти место из моих снов?

Сейчас огласит ориентиры, и отправляйся на поиски с рюкзаком за плечами. Прощайте, лекции, здравствуйте, родительские деньги на путешествия! Хотя, чует мое сердце, вместо банкнот меня ждет совсем иное "благословение".

– Кто ждет меня в этих сновидениях?

Назовет имя, и разом полегчает? Как бы не так!

– Как избавиться от моих снов?

А если средства нет, и я попросту изведу свой вопрос на нет?

Я металась и так и эдак, но чем дальше, тем сложнее становилось. Даже не знала, какой из вопросов смогу озвучить, ведь говорить о моих снах для меня невозможно. Оставалось лишь надеяться, что всеведущий Оракул сам проникнет в мои мысли или я придумаю нечто настолько абстрактное, чтобы и спросить могла и меня поняли.

В день встречи с Оракулом я с самого рассвета внимала наставлениям сестры. Не обошлось и без звонка от матери, и каждое слово родных лишь подливало масла в костер моей тревоги. Ведь столичный Оракул – это вам не к гадалке сходить. Это средоточие могущественных провидцев, собранных под одной крышей, дабы помогать страждущим. Обезличенная система распределяла людей по неведомым принципам, и потому в народе давно закрепилось понятие Оракула в единственном числе. Для приема посетителей была выделена целая резиденция на окраине столицы. Строгие часы приема не терпели опозданий: малейшая задержка закрывала дверь возможностей. Поэтому я выдвинулась задолго до назначенного времени, хотя моя запись была оформлена на послеобеденные часы. То, что сестра буквально вырвала эту запись у кого-то другого, меня не удивляло – такое случалось. Ведь очередь занимали за несколько месяцев вперед. Были и уникумы, пропустившие свой шанс, обреченно сидящие в отдельной очереди для отверженных, в надежде, что кто-то опоздает или вовсе не явится, и тогда им улыбнется капризная фортуна. Среди них были и те, кто с отчаянием в сердце ждал встречи с Великим. Порой он, говорят, чувствовал, как человеческая душа истошно взывает о помощи, и тогда мог вызвать просителя в конце приемных часов. Эти редкие случаи возносились на пьедестал, обрастали легендами и шепотом передавались из уст в уста, словно свидетельства свершившегося чуда.

Резиденция поражала своими размерами. Толпа народа, казалось, поглощалась ее просторами, вышколенный персонал умело направлял людской поток, распределяя просителей по залам. Талон записи был изъят, и меня проводили в отдельную залу. К моему удивлению, здесь было немноголюдно. Всего двенадцать человек. Нестерпимо хотелось узнать, какой по счету я буду, но скованность не позволяла произнести ни слова. Оставалось лишь ждать.

Время тянулось мучительно медленно. Прием, насколько я знала, уже начался, и было странно, что никого долгое время не вызывали. Однако, спустя час, из-за двери, ведущей в святая святых, вышел человек с печатью глубокой скорби на лице.

– Мариа Крит, прошу, – прозвучал бесстрастный голос из-за той же двери.

Девушка, сидевшая ближе всех, поднялась, как марионетка, дернутая невидимой нитью, и исчезла за дверью. Ожидание сгустилось в воздухе, каждый вздох казался тяжелым и гулким. С Мариаей Крит Оракул общался не более четверти часа, и многие невольно облегченно выдохнули. Но следующего вызвали лишь после томительной паузы. Время приема соблюдалось неукоснительно.

– Игнас Ройт.

Седовласый мужчина вошел внутрь, и время вновь замедлило свой бег, превратившись в тягучую смолу. Я бы и дальше сидела, нервно перебирая в голове заученный вопрос, как четки, но вдруг раздался звон артефакта связи, нарушивший гнетущую тишину. Одна из оставшихся женщин, встрепенувшись, ответила:

– Да, у меня сегодня встреча с Оракулом. Да, я ждала ее четыре месяца. Нет, ничего не решилось, такие вопросы сами собой не рассасываются. Для тебя это, может, и пустяк, а для меня – вопрос жизни и смерти. И чтоб ты знал, меня определили в зал верховного, а это значит, задача не из легких.

Любопытство взмыло ввысь, унося за собой остатки обретенного за время ожидания спокойствия. Неужели я в каком-то особенном зале? Этим ли объясняется почти полное отсутствие людей? Я ведь заметила, что в других залах толпится куда больше народу. Неужели моя проблема настолько сложна, что потребовала особого внимания? От этой мысли по коже пробежали ледяные мурашки. Да, проблема есть, да, мадам Арианда предупреждала, но неужели нужен верховный Оракул? Я вновь и вновь прокручивала в голове свой вопрос, словно старую заезженную пластинку: «Как мне поступить в ближайшем будущем, чтобы избавиться от проблемы, мучающей меня?». Вопрос был сформулирован расплывчато, но я надеялась на хотя бы небольшой толчок, на намек, который Оракул способен дать. Я верила, что он укажет мне верный путь. А что, если он просто укажет на выход? И судя по тому времени, что люди проводили в этом кабинете, вряд ли дело обходится одним вопросом…

Из тех, кто был здесь со мной с самого начала, остался лишь один человек. За прошедшее время прибыло еще семеро, и двое из них уже прошли. Не зная, когда меня позовут, я окончательно погрузилась в бездну тревожных размышлений о будущем.

– Кейра Кавали.

Я сидела, словно прикованная к месту, не в силах пошевелиться. Ноги будто приросли к полу от волнения, язык прилип к нёбу, и любая попытка подняться или произнести хоть слово казалась непосильной.

– Кейра Кавали, – голос, прозвучавший вновь, был полон насмешки. – Я знаю, что вы здесь.

Сидящие рядом оглядывались, бросая осуждающие взгляды. "Как это – прийти и не встать по первому зову? Что за ненормальная?" Возможно, именно этот всеобщий укор и вернул меня к жизни. Собрав всю волю в кулак, я наконец поднялась, вызвав новую волну негодования. Да, это я, та самая недотёпа.

– Давай, быстрее! – прошипел кто-то. – Переставляй ноги! – вторил другой. – Отстаньте от девчонки, может, ей плохо, вот и пришла за помощью.

Хотелось кивнуть в благодарность за сочувствие, но я не собиралась подтверждать собственную болезненность. Шаги до кабинета казались дорогой, проложенной сквозь густое желе. Вот он, момент истины: сейчас я узнаю, что меня ждет.

За огромным столом восседал мужчина средних лет, с располагающей внешностью, далекой от образа древнего пророка. Я ожидала увидеть старца, чье лицо – карта прожитых лет, испещренная морщинами, но реальность разбила мои представления вдребезги.

– Присаживайтесь.

Я опустилась на предложенный стул и замолчала, пронзенная его взглядом. Едва успев перевести дух, я услышала:

– Будет тяжело.

Стол мужчины напоминал алтарь, уставленный диковинными артефактами. Уже знакомый мне магический шар казался среди них самым простым и понятным. Оракул, окинув взглядом это собрание редкостей, извлек откуда-то из недр стола маленькие карманные часы и протянул мне.

– Держи. Сосредоточься на своей проблеме.

Я повиновалась.

– Интересный случай, – произнес он наконец.

Информативно, нечего сказать.

– Ты все делаешь правильно, – продолжил Оракул, не обращая внимания на мое молчание. – Направление выбрала верное, и путь твой уже намечен. Но вот…

– Что вот? – не удержалась я, когда он замолчал, погрузившись в пучину раздумий.

– Не вижу конца.

Конца? Сердце на мгновение пропустило удар.

– Не переживай ты так. Говорю же, случай интересный.

Отлично, и это должно было меня успокоить!

– Здесь оказываются те, кто блуждает на перекрестке жизненных дорог, и мы можем стать тем самым толчком, что даст им ключ к разгадке. Но ты… Тебе моя помощь излишня. Твоя судьба уже обрела очертания, хоть и размытые, и лишь тебе решать, каким краскам суждено ее расцветить.

– И это все, что вы можете мне сказать? – прозвучал мой вопрос, рожденный растерянностью от столь уклончивого ответа.

– Тебе не нужна помощь, по крайней мере, сейчас. Лишь подтверждение того, что ты уже знаешь.

– Кто он? – осмелев от отчаяния, выпалила я. Пусть выгонят, но я должна попытаться.

– Тот, кому ты должна протянуть руку помощи. Будь милосердна к нему, он уже достаточно настрадался.

От изумления я лишилась дара речи. С чего вдруг я должна проявлять милосердие? Звучало так, будто меня уже в чем-то обвинили.

– Прости, но большего я сказать не могу. И не советую искать ответов у других провидцев. Даже мне было нелегко с тобой, пощади их.

– Благодарю, – процедила я сквозь зубы, не испытывая ни капли благодарности. В ответ я лишь увидела печальную улыбку.

Вот и сходила, вот и молодец! Собралась с духом, чтобы задать самый важный вопрос в своей жизни! И что в итоге? Промолчала, не сказала почти ничего.

"Ты выбрала верное направление" и "Тот, кому ты должна помочь" – эти слова, словно эхо, бились в моей голове после разговора. Они кружились в сознании, пока я шла по дороге пешком, уносящей меня вдаль от резиденции. Все экипажи там разбирали моментально, и робким, не слишком настойчивым, ловить было нечего. Так что около часа я плелась до ближайшей стоянки извозчиков, где оставалась призрачная надежда найти хоть одного свободного. Можно было, конечно, попытаться поймать магбиль на остановке, но время близилось к вечеру, к концу рабочего дня. Зайти-то я, может, и зайду, а вот свободно выберусь… вряд ли. Экипаж, конечно, дороже, но зато без лишних душевных и физических травм. С меня на сегодня достаточно. Да и остановка эта далека от дома, потом еще прилично топать после приятного «массажа» по пути. Нет уж, увольте. Кристэн позвонила сразу после работы, и мне удалось забрать и ее.

– Неужели он действительно так и сказал, маг-археология? – Сестра, казалось, собиралась допрашивать меня до скончания времен.

– Да, именно так.

– Ты уверена, что правильно сформулировала вопрос?

– Абсолютно.

Кристэн раздражающе переспрашивала меня весь вечер, вытягивая душу своими перекрестными допросами. Но я стояла, как скала. Оракул произнес свои слова про верный путь, а значит, маг-археология! Родители, словно сговорившись с сестрой, не отставали ни на шаг, даже угрожали внезапным визитом в выходные, чтобы, видите ли, "все хорошенько обдумать".

– Мама, я подаю документы на маг-археологию, и точка. Что тут обсуждать, если сам Оракул указал мне этот путь?

– Да я впервые слышу о подобной ереси! Сестра твердит, что это гиблое дело, не место тебе там.

– То есть, по-твоему, я зря потратила время и просила совета?

– Да, может, от волнения ты что-то напутала или недослышала! Эх, жаль, Кристэн не было рядом…

Вот только ее-то мне там точно не хватало для полного счастья! Разговоры кипели и кипели. Наступили выходные, но родители все же не смогли приехать, чем несказанно меня обрадовали. С началом рабочей недели я собиралась сообщить им, что подала документы. Все же говорить о том, что я сделала это намного раньше не хотелось.

Глава 4

День, когда я получила отказ, стал для всей семьи настоящим громом среди ясного неба. Не просто померкла вера в Оракула – рухнули какие-то незыблемые жизненные устои. Ведь родные считали мое поступление предрешенным и даже успели с этим смириться.

Когда я, дрожащей рукой, открыла письмо и увидела это беспощадное слово "отказ", меня словно парализовало. Оракул ошибся? Или это я неправильно истолковала его пророчество? Неужели этот провал – предвестник иного, верного пути? Эти вопросы вихрем закружились в голове, вытесняя все остальные. И лишь потом, сквозь пелену растерянности, пробилась мысль о том, как рассказать обо всем родным. Первой, кому я решилась открыть правду, стала, конечно же, Кристэн.

– Ну что, поступила? – громогласно вопросила она, едва переступив порог.

– Нет, – прозвучал мой приглушенный ответ.

– Что? Бормочешь что-то себе под нос, ничего не слышно! – не унималась сестра, сбрасывая на ходу пальто.

Я вышла навстречу, глядя ей прямо в глаза, и произнесла отчетливо:

– Мне отказали.

Ее движения замедлились, будто в одночасье тело покинула вся энергия, оставив лишь необходимость осмыслить услышанное.

– Как это – отказали?

– Вот так, – беспомощно развела я руками.

– Покажи.

С неохотой протянула ей письмо с официальным отказом, словно надеялась, что в ее руках эти строки обретут иную силу. Кристэн несколько раз перечитала короткое послание, но слова оставались неизменными.

– Не могу поверить… Что же теперь делать? А где остальные?

– Что – остальные? – глупо переспросила я, чувствуя, как сердце ухает куда-то в пятки.

– Остальные письма. Ты же не могла подать документы только на одно направление, верно?

Вмиг меня словно окатили ледяной водой. Ком застрял в горле, не давая вымолвить ни слова, не позволяя признать собственную… что это вообще – глупость, самоуверенность, непростительную самонадеянность? Сестра недоумевала недолго.

– Ты… больше никуда не подавала документы? – с тихим, но ощутимым нажимом уточнила Кристэн.

Я лишь несмело кивнула, а рот сестры приоткрылся в немом изумлении.

– Да ты что, совсем… Как так можно было!

– Но Оракул… – попыталась я оправдаться, тонущим голосом.

– Оракул, Оракул! Так и знала, что ты там что-то не то сболтнула! Да как ты вообще могла не подумать о других возможностях? Хоть немного наперед?

– Вы тоже ни о чем другом и не говорили после Оракула, лишь удивлялись его словам! – со злостью выпалила я, не понимая толком, на кого больше злюсь – на себя, или на отчитывающую меня сестру.

– У тебя что, своей головы нет? Почему я или родители должны за тебя что-то решать? Мы и так помогаем как можем, ты думаешь, у нас своих проблем нет? И как теперь им все это сказать? Это же просто ужас! Они будут разочарованы… Глупая гусыня, как ты могла так оплошать?

Слезы, обжигая щеки, гнали меня в комнату, прочь от всего. Бессонные ночи, наконец, отступили, уступая место хрупкому подобию спокойствия, но теперь, словно удар грома, вернулось это гнетущее чувство безысходности. Я понимала – оплошность, глупая, непростительная. В голове моей, казалось, вечный хаос, клубок противоречий и сомнений, и вот во что это вылилось! Что теперь? Куда идти? Вернуться к родителям и пойти работать на их же завод или же остаться в столице, найдя место какой-нибудь разносчицы или уборщицы?

Сестра, не дождавшись конца моей истерики, набрала номер родителей. Даже сквозь ее сдержанный тон прорывались нотки недоумения и ярости. Уверена, на другом конце провода бушевала не меньшая буря. От этого осознания становилось еще горче. Я – позор семьи, не оправдала их надежд! Кристэн – умница, гордость, а я… неудачница. Захлебываясь в самобичевании, я провалилась в беспокойный сон.

Пробуждение пришло мягким касанием – сестра нежно гладила мою спину.

– Кейра, прости, мне не стоило так с тобой говорить. Тебе и так тяжело…

Она вздохнула, и в этом вздохе слышалось сочувствие и усталость.

– Что сказала мама?

– Знаешь, сквозь поток её слов я уловила лишь одно: тебе придётся искать работу.

Я прочувствовала, как много "приятных" слов сестра выслушала вместо меня.

– Она сильно расстроена?

– А ты как думаешь? Конечно, расстроена. Не такой судьбы мы тебе желали. И этот Оракул… Ты уверена в том, что он сказал?

– Да, – прошептала я, но уверенности не было и в помине. Я ведь исказила его слова, и, возможно, он имел в виду совсем другое. Но отступать было поздно.

– Ладно, не терзай себя. Пока поищем тебе работу, а потом, может, в следующем году попробуешь поступить.

Закрывая дверь, она бросила напоследок:

– Только в следующий раз подашь документы куда только можно!

Кристэн чем-то неуловимо напоминала мать: такая же вспыльчивая, но быстро отходящая. Я же, флегматичная и спокойная, пошла в отца. Артефакт связи молчал; видимо, мама, решив не нагнетать обстановку, сама отпаивалась успокоительным.

В таком подавленном состоянии я не ждала снов – стресс обычно перекрывал к ним дорогу. Хоть живи в вечном напряжении! Но сегодня что-то изменилось. Снова коридоры, зеркала… В этом здании было три этажа и подвал – это я выяснила давно. Однажды я посвятила несколько дней воссозданию планировки этого призрачного места. Комнаты повторялись, а иногда меня выбрасывало в неизведанные ранее помещения, из которых я, тем не менее, попадала в давно знакомые. Время во сне текло по своим, неведомым законам, и мои блуждания часто заканчивались ничем. Случалось и так, что я просыпалась, потом снова засыпала – и снова оказывалась здесь. Словно выныривала, чтобы глотнуть воздуха, и вновь окуналась в неизведанное.

Утро встретило меня разбитостью и ощущением недосыпа, словно после долгого и утомительного путешествия. Голос, мучивший меня прежде, молчал, но ощущение чьего-то незримого присутствия не покидало. Я то и дело оглядывалась, надеясь поймать тень, увидеть краем глаза хоть что-то, но тщетно – лишь игра света в пустых коридорах.

Стряхнув с себя остатки ночных видений, я заметила непривычную тишину. Сестра уже ушла. На столе меня ждал завтрак и короткая записка: «Позвони маме». Аппетит пропал, но, взяв артефакт связи, я тут же набрала номер матери. Ответа не было. Взглянув на часы, я вспомнила, что сейчас она на работе, и до перерыва еще далеко. Как же хотелось поскорее избавиться от гнетущего предчувствия! Кое-как проглотив несколько ложек, я принялась ждать звонка, гипнотизируя взглядом часы и артефакт. Мама перезвонит, как только сможет, и, если я не отвечу сразу, наказание будет вдвойне суровым. Я ответила, как только услышала сигнал.