Пепел северных звёзд

Aleksey Nik

Пепел северных звёзд

Глава 1. Пепел праха

Рассвет пробивался сквозь седую дымку туманов, окутавших полуразрушенный Ратиборов град. Багряные лучи солнца окрашивали почерневшие остовы домов, словно кровь, пролитая здесь две недели назад, вновь проступала на стенах. Тишина стояла такая, что слышно было, как капли росы срываются с обгоревших балок.

Среди руин двигалась одинокая фигура. Добромила Ратиборова, семнадцатилетняя княжна, единственная выжившая из великого рода, ступала осторожно, словно боялась потревожить покой мёртвых. Её светлые волосы, когда-то уложенные в сложные косы, теперь свободно падали на плечи, перехваченные лишь простым кожаным шнурком. Некогда роскошное платье превратилось в потрёпанный дорожный наряд, подол был обрезан по колено – так удобнее бежать. За поясом – кинжал с рукоятью в виде волчицы, подарок отца на шестнадцатую весну.

Добромила остановилась на пепелище княжеских хором. Здесь, где прошло её детство, теперь лишь головешки да пепел. Опустившись на колени, она провела рукой по обгоревшим доскам, что когда-то были полом в светлице.

– Папа, – прошептала она, ощущая, как слёзы наворачиваются на глаза. – Мама… Я вернулась.

Голос её звучал тихо, но в звенящей тишине мёртвого города казался громким.

– Я знала, что ты вернёшься, девонька, – хриплый голос заставил Добромилу вскочить на ноги, рука мгновенно легла на рукоять кинжала.

Из тени полуразрушенной стены вышла сгорбленная старуха. Седые волосы её были собраны в простую косу, лицо, изрезанное морщинами, напоминало древнюю кору. Даже в этот тёплый день старуха куталась в потрёпанный меховой плащ.

– Бабушка Велена? – Добромила не верила своим глазам. – Вы живы?

Старая певунья, хранительница преданий Ратиборова града, слабо улыбнулась беззубым ртом.

– Не всех нас боги оставили, девонька. Старую Велену смерть обходит стороной – не по нраву ей, видать, мои песни.

Добромила бросилась к старухе, обняла её. От бабушки Велены пахло дымом, травами и чем-то горьким.

– Я думала, никто не уцелел, – всхлипнула Добромила. – Две недели я скрывалась в лесах… А когда вернулась – всё сгорело, все погибли…

– Не все, – старуха покачала головой. – Воевода Яромир увёл свою дружину на север, в Чернолесье. А молодого Богдана и других захватили в полон.

При упоминании имени Богдана сердце Добромилы сжалось.

– Богдан жив? – её голос дрогнул.

– Жив, девонька. Их увели в Чернолесье, к Вышеграду, на рудники.

Добромила закрыла глаза. Богдан Звенилов, сын кузнеца, её тайная любовь… Они клялись друг другу в верности всего за день до нападения.

– Кто напал на нас, бабушка Велена? Почему?

Старуха оглянулась по сторонам, словно боясь, что их подслушают мёртвые стены.

– Пойдём в моё убежище, девонька. Не место здесь говорить о таком. А скоро сумерки – в сумерки лучше быть под крышей.

Добромила кивнула и последовала за старухой. Они шли через руины, где каждый камень напоминал Добромиле о чём-то родном и навсегда потерянном. Вот здесь была кузница, где работал отец Богдана… Вот здесь стоял дом воеводы Перуна… А вот на этой площади каждое лето устраивали праздник цветущего папоротника…

Убежищем бабушки Велены оказался полуподвал под разрушенной гридницей. Здесь было сухо, а малое оконце, выходящее на восток, пропускало немного света. Старуха зажгла лучину и указала Добромиле на самодельный топчан.

– Садись, дитя. Поговорим.

Добромила села, не сводя взгляда со старухи.

– Это был Яромир Вышатич, – произнесла наконец певунья, и голос её стал жёстким, как скрежет металла. – Воевода, которому твой отец доверял больше всего. Он предал вас, открыл ворота дружине Вышеграда.

– Но… зачем? – Добромила сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. – Отец был добр к нему!

– Зло не нуждается в причине, девонька. Яромир давно спознался с тёмными силами. Говорят, в Чернолесье он нашёл древнюю книгу, и она изменила его.

Добромила смотрела в землю. Она помнила Яромира – высокий, с проницательными серыми глазами, он всегда относился к ней с уважением, дарил маленькие резные амулеты…

– А теперь слушай внимательно, дитя, – старуха наклонилась к Добромиле. – Я ждала тебя, потому что знала – ты вернёшься. Ты из рода Ратиборов, а в вашей крови течёт сила, которой нет равных.

Старуха достала из-под лохмотьев своей одежды небольшой серебряный медальон в виде сердца.

– Это сердце Ратиборов. Твой прадед выковал его из серебра, найденного в священной пещере. В нём – сила твоего рода, сила, что правит гранью между жизнью и смертью.

Добромила недоверчиво смотрела на медальон.

– Что это значит, бабушка?

– Это значит, дитя моё, что ты можешь исцелять и… оживлять.

Добромила отшатнулась.

– Оживлять мёртвых? Но это же…

– Нечестивое колдовство? – старуха усмехнулась. – Для глупцов – да. Для мудрых – дар богов. И сейчас этот дар нужен как никогда.

– Почему?

– Потому что Яромир пробудил древнее зло. Он открыл врата миру мёртвых. Уже сейчас на севере мертвецы встают из могил и убивают живых. Скоро эта чума доберётся и сюда.

Добромила смотрела на старуху широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в услышанное. Но что-то в голосе старой певуньи заставляло верить каждому слову.

– И что я должна делать?

– Взять медальон, – старуха протянула серебряное сердце. – И отправиться в Чернолесье. Найти Яромира. Остановить его. И спасти тех, кого ещё можно спасти.

– Я… я боюсь, – честно призналась Добромила. – Я не воин, я всего лишь…

– Ты княжна Ратиборова, – твёрдо сказала старуха. – И ты последняя надежда не только Ратиборова града, но и всех северных земель.

Дрожащей рукой Добромила взяла медальон. К удивлению, серебро казалось тёплым, словно было живым, и странная пульсация отдавалась в пальцах.

– Как им пользоваться?

– Медальон сам подскажет тебе, – певунья слабо улыбнулась. – Он уже принял тебя.

В этот момент снаружи раздался странный звук – словно скрежет металла по камню. Старуха вскинула голову, её лицо исказилось от страха.

– Они уже здесь, – прошептала она. – Быстрее, дитя, надень медальон. Скорее!

Добромила накинула цепочку на шею. Медальон тотчас стал горячим, обжигая кожу даже через ткань платья.

– Что происходит?

– То, чего я боялась, – старуха схватила лучину и направилась к выходу. – Следуй за мной и не отставай.

Они выбрались из подвала в угасающий свет дня. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя кроваво-красные разводы на западе. И в этом тревожном свете Добромила увидела их.

На краю деревни, возле старого кладбища, двигались фигуры. Медленно, неуклюже, но с пугающей целеустремлённостью они шли в сторону руин. Мертвецы. Восставшие из могил. Некоторые были едва тронуты тлением, другие – почти скелеты, обтянутые кожей. Их было не меньше двух десятков.

– Боги… – выдохнула Добромила, чувствуя, как холод ужаса сковывает тело.

– Не время бояться! – старуха схватила её за руку. – Беги к холму! Там есть тропа через лес!

Они бросились бежать, но Добромила внезапно остановилась. Среди приближающихся мертвецов она узнала знакомое лицо – Милава, её подруга детства, погибшая во время нападения. Теперь это лицо было искажено смертью, но Добромила узнала бы его из тысячи.

– Милава… – прошептала она.

– Это не твоя подруга, – крикнула бабушка Велена. – Это её тело, но душа давно ушла к богам!

Но Добромила не слышала. Она смотрела на Милаву, и что-то внутри неё рвалось навстречу. Медальон на груди пульсировал всё сильнее, и казалось, что он вот-вот прожжёт одежду и кожу.

– Дитя! Не смей! – голос старухи донёсся словно издалека. – Ты ещё не готова!

Но было поздно. Добромила протянула руку к приближающейся подруге, и внезапно из её пальцев вырвался серебристый свет. Он окутал Милаву, и на мгновение застывшие черты девушки смягчились, в её мёртвых глазах блеснула искра.

– Добромила… – произнесли синие губы, и в этом голосе на секунду проскользнули знакомые нотки.

А затем случилось нечто ужасное. Тело Милавы начало трескаться, словно сухая глина, серебристый свет проникал в трещины, и мертвое тело рассыпалось пеплом, который тут же подхватил вечерний ветер.

– Что… что я сделала? – Добромила смотрела на свои руки, от которых всё ещё исходило серебристое сияние.

– Ты отпустила её душу, – старуха схватила Добромилу за плечо. – Но остальные идут! Мы должны бежать!

И действительно, остальные мертвецы приближались, и их было слишком много. Добромила ощущала, как сила медальона пульсирует внутри неё, но она не знала, как направить её, как контролировать.

– Я не могу убежать, – она повернулась к старухе. – Я должна остановить их.

– Ты погибнешь!

– Я княжна Ратиборова, – в голосе Добромилы зазвучала сталь. – И я не оставлю землю предков на растерзание нежити.

Она шагнула вперёд, навстречу приближающимся мертвецам. Медальон пульсировал всё сильнее, и с каждым ударом сердца Добромила чувствовала, как внутри разгорается незнакомое пламя. Словно в трансе, она раскинула руки в стороны и закрыла глаза.

Вихрь серебристого света окружил её, поднимаясь всё выше и выше, превращаясь в сияющий столб. В центре этого света Добромила казалась тенью, силуэтом, и только её волосы, развевающиеся в потоках сияния, выдавали живого человека.

Когда первые мертвецы достигли светового барьера, они начали рассыпаться, словно песчаные фигуры под ураганным ветром. Серебряный свет вливался в них, заставляя мёртвую плоть распадаться на мельчайшие частицы. Один за другим они подходили к свету и исчезали, пока последний из них не превратился в прах.

А затем наступила тишина. Свет медленно угасал, и Добромила опустилась на колени, истощённая. Бабушка Велена подбежала к ней, с трудом опускаясь рядом.

– Дитя… – прошептала старуха. – Такую силу я не видела никогда прежде.

Добромила подняла на неё глаза, полные слёз.

– Я чувствовала их боль, бабушка. Они не хотели возвращаться… Их заставили.

Старуха молча кивнула, затем помогла Добромиле подняться.

– Теперь ты видишь, почему должна идти в Чернолесье, – тихо сказала она. – Только ты можешь остановить это безумие.

Добромила посмотрела в сторону севера, где за лесами скрывалось зловещее Чернолесье. Там был Яромир, предатель её семьи. Там был Вышеград, правитель, уничтоживший её род. Там был Богдан, её любовь, томящийся в плену.

– Я пойду, – твёрдо сказала она. – Но не ради мести. Ради жизни.

Старая певунья улыбнулась.

– Вот почему серебряное сердце выбрало тебя, дитя. Теперь иди. Рассвет уже близко, а тебе нужно добраться до границы леса до темноты.

Добромила обняла старуху.

– А вы? Вы пойдёте со мной?

Бабушка Велена покачала головой.

– Моё место здесь, среди пепла и воспоминаний. Я буду петь песни мёртвым, чтобы они оставались в покое.

Добромила кивнула, не в силах сдержать слёзы. Она в последний раз оглядела руины родного города, затем решительно повернулась к северу.

– Я вернусь, – пообещала она. – С Богданом и остальными пленными. И мы восстановим Ратиборов град.

– Иди, дитя, – старуха перекрестила её. – И помни: серебряное сердце – не только оружие, но и исцеление.

С этими словами Добромила зашагала прочь от руин, навстречу неизвестности, с медальоном, пульсирующим на груди, и решимостью в сердце. Впереди её ждал долгий путь, полный опасностей и испытаний, но княжна Ратиборова была готова встретить их лицом к лицу.

Глава 2. Кровавый договор

Черный лес встретил Добромилу недружелюбно. С каждым шагом вглубь чащи деревья становились выше и плотнее, их кривые ветви переплетались над головой, почти не пропуская солнечного света. Девушка шла уже третий день, ночуя на деревьях, чтобы уберечься от хищников, питаясь лесными ягодами и кореньями, которым научила её распознавать мать.

Медальон на груди порой нагревался, словно предупреждая об опасности, и Добромила научилась доверять этим сигналам. Именно так ей удалось избежать встречи с волчьей стаей накануне и обойти стороной болото с огоньками-манилками.

К исходу третьего дня пути густые заросли неожиданно расступились, обнажая небольшую поляну, на которой стояла покосившаяся избушка. Дым из кривой трубы поднимался к небу ровной струйкой, а у самых дверей был врыт в землю столб с черепом кабана.

Добромила застыла на краю поляны, сжимая рукоять кинжала. Медальон на груди слегка потеплел, но не настолько, чтобы сигнализировать о прямой угрозе. Интуиция подсказывала, что встреча с хозяином избушки неизбежна, если она хочет продолжить путь к Чернолесью.

– Заходи уже, девка, чего встала? – хриплый женский голос раздался словно из ниоткуда, заставив Добромилу вздрогнуть. – Коли пришла – заходи, а не мозоль мне глаза.

Из-за приоткрытой двери избушки показалась высокая фигура. Женщина, стоявшая на пороге, была одновременно и молода, и стара – не разберёшь. Тёмные, почти чёрные волосы, заплетённые во множество косичек, украшенных костяными бусинами, тонкое лицо с высокими скулами, но глаза… глаза казались древнее самого леса – золотистые, с вертикальными зрачками, словно у дикой кошки.

– Я Добромила, – осторожно представилась девушка, делая шаг вперёд. – Княжна Ратиборова. Я иду в Чернолесье.

Женщина окинула её оценивающим взглядом и усмехнулась.

– Знаю я, кто ты, – она отступила в сторону, освобождая проход. – Заходи уже, княжна без княжества. Раз медальон привёл тебя сюда – значит, нам нужно поговорить.

Добромила замерла. Откуда эта загадочная женщина знает о медальоне? Она инстинктивно коснулась серебряного сердца, скрытого под одеждой.

– Не бойся, – женщина снова усмехнулась, обнажая острые клыки. – Если б хотела убить – давно б убила. Меня Велеславой кличут. Я ведьма здешних мест.

Преодолев сомнения, Добромила вошла в избушку. Внутри было на удивление просторно и чисто. В центре – очаг с тлеющими углями, над ним – котёл, из которого поднимался ароматный пар. По стенам – плетёные корзины с травами, связки сушёных грибов, различные амулеты и обереги. В углу – широкая лавка, застеленная волчьими шкурами.

– Садись, – Велеслава указала на лавку. – С дороги небось голодна. Сейчас похлебки налью.

Добромила осторожно присела на край лавки, наблюдая, как ведьма ловко наполняет деревянную миску дымящимся варевом.

– Ешь, – Велеслава протянула миску и деревянную ложку. – Силы тебе понадобятся. А то глядя на тебя, думаю – ветром сдует.

Похлёбка оказалась удивительно вкусной – с грибами, кореньями и какой-то незнакомой пряной травой. Добромила и не заметила, как опустошила миску.

– Благодарю, – она вернула посуду хозяйке. – Откуда ты знаешь обо мне? И о медальоне?

Велеслава села напротив, устремив на девушку свой жуткий взгляд.

– Я многое знаю, княжна. Знаю, что Ратиборов град сожжён, твоя семья убита, а ты идёшь мстить Яромиру и Вышеграду. Знаю, что бабка Велена отдала тебе серебряное сердце. И знаю, что ты уже испытала его силу против мёртвых.

– Откуда? – тихо спросила Добромила.

– Лес шепчет, – просто ответила ведьма. – Птицы разносят вести. Да и я сама… – она вдруг осеклась и отвела взгляд. – Знавала я твоего отца, княжна. Давно, ещё до твоего рождения.

Добромила подалась вперёд.

– Ты знала моего отца?

Велеслава кивнула, её лицо на мгновение смягчилось, но тут же вновь стало жёстким.

– Было дело. Но сейчас не об этом речь. Ты ведь понимаешь, что своими силами до Чернолесья не дойдёшь? И даже если дойдёшь – Яромира не одолеешь?

Добромила стиснула кулаки.

– Я должна попытаться. Я должна отомстить за родных и спасти Богдана.

– Богдана, – Велеслава произнесла имя с какой-то странной интонацией. – Сына кузнеца Звенила. Хороший мальчик. Далеко ли готова зайти ради него, княжна?

– До края света, если потребуется, – твёрдо ответила Добромила.

Ведьма долго смотрела на неё, словно что-то решая, затем кивнула своим мыслям.

– Хорошо. Я помогу тебе. Но не бесплатно.

– У меня нет золота, – начала Добромила.

– Мне не нужно твоё золото, – перебила Велеслава. – Мне нужна твоя кровь. И твоё слово.

Добромила почувствовала, как холодок пробежал по спине.

– Моя кровь?

– Кровавый договор, – пояснила ведьма. – Древний обычай этих мест. Ты даёшь мне каплю своей крови и своё слово, а я взамен помогаю тебе и обучаю владеть медальоном.

– А если я откажусь?

Велеслава равнодушно пожала плечами.

– Тогда будешь пробираться к Чернолесью сама. Только учти – между нами и владениями Вышеграда три дня пути через места, где мёртвые встают чаще, чем живые ложатся спать.

Добромила сглотнула. Выбора у неё не было.

– Что именно ты хочешь от меня?

Ведьма улыбнулась, и в этой улыбке было что-то хищное.

– Во-первых, каплю твоей крови для ритуала. Не бойся, я не стану использовать её во зло. Это скрепит наш договор.

– А во-вторых?

– Во-вторых, когда всё закончится, когда ты отомстишь Яромиру и спасёшь своего милого, ты придёшь на помощь, если я позову. Один раз. Что бы я ни попросила – ты выполнишь.

Добромила задумалась. Условия казались рискованными, но без помощи Велеславы у неё было мало шансов.

– Я согласна. Но и у меня есть условие – ты не попросишь ничего, что навредит невинным людям.

Велеслава рассмеялась.

– Невинные люди? А есть такие? – но, увидев серьёзное лицо Добромилы, кивнула: – Хорошо, договорились.

Ведьма встала и подошла к одной из корзин, достала маленький глиняный кувшинчик, медный нож и чашу из тёмного камня.

– Дай руку, – велела она, вернувшись к очагу.

Добромила протянула ладонь. Велеслава аккуратно надрезала кончик её мизинца и позволила нескольким каплям крови упасть в каменную чашу. Затем ведьма добавила несколько капель из кувшинчика – жидкость пахла травами и чем-то металлическим. Наконец, она сделала надрез на своей ладони и примешала собственную кровь.

– Теперь повторяй за мной, – сказала Велеслава, поднимая чашу к своему лицу. – Кровью моей клянусь и душой своей обещаю: верной буду договору нашему, не отступлюсь и не предам. Как кровь с кровью смешалась, так и судьбы наши связаны отныне.

Добромила повторила клятву, чувствуя странное головокружение, словно слова имели собственный вес и силу. Когда она закончила, Велеслава поднесла чашу к её губам.

– Пей.

– Пить? – Добромила в ужасе отпрянула.

– Таков обряд, – строго сказала ведьма. – По глотку каждая. Не бойся, не отравлю.

Борясь с отвращением, Добромила взяла чашу и сделала маленький глоток. Жидкость обожгла горло, но тут же разлилась по телу странным теплом. Велеслава забрала чашу и тоже отпила, затем остаток вылила в огонь. Пламя вспыхнуло с ярко-синим всполохом.

– Договор заключён, – объявила ведьма. – Теперь мы связаны, хочешь того или нет.

Добромила почувствовала, как медальон на груди нагрелся сильнее, словно реагируя на ритуал.

– Что теперь? – спросила она.

– Теперь буду учить тебя, – Велеслава удобно устроилась у очага. – Серебряное сердце – древний артефакт, сильнее, чем ты можешь представить. Он не просто даёт власть над мёртвыми – он позволяет управлять самой гранью между жизнью и смертью.

– Но как им пользоваться? В Ратибороде я действовала интуитивно…

– И едва не убила себя, – кивнула Велеслава. – Сила медальона питается твоей жизненной энергией. Используешь слишком много – умрёшь. Простая арифметика.

Она поднялась и подошла к Добромиле, осторожно вытащила медальон из-под её одежды. Серебряное сердце слабо пульсировало в полумраке избы.

– Смотри, – ведьма указала на тонкие линии на поверхности медальона. – Видишь эти узоры? Это не просто украшение – это руны. Каждая отвечает за определённый аспект силы.

Добромила внимательно вгляделась. Действительно, то, что она принимала за простой орнамент, оказалось сложным переплетением рун.

– Эта, – Велеслава указала на руну, напоминающую стилизованное солнце, – отвечает за исцеление. Эта, – её палец переместился к знаку, похожему на перевёрнутую стрелу, – за очищение мёртвых. А эта, – она коснулась руны в виде спирали, – самая опасная. Она позволяет вернуть душу в мёртвое тело. Никогда не используй её без крайней необходимости.

Голова Добромилы шла кругом от новой информации.

– Как мне активировать нужную руну?

– Сосредоточься на ней, представь, что ты направляешь свою энергию через неё. Медальон почувствует твоё намерение.

Они тренировались до глубокой ночи. Велеслава принесла мёртвую птицу, и Добромила практиковалась, очищая её тело серебряным светом, пока от птицы не остался лишь чистый прах.

– Хватит на сегодня, – наконец сказала ведьма, видя, как Добромила побледнела от усталости. – Отдыхай. Завтра продолжим.

Добромила с благодарностью опустилась на лавку, укрытую шкурами. Несмотря на усталость, сон не шёл. Слишком много мыслей крутилось в голове.

– Велеслава, – тихо позвала она. – Ты сказала, что знала моего отца. Как именно?

Ведьма, устроившаяся у очага, долго молчала, глядя на угасающие угли.

– Я была в его дружине, – наконец сказала она. – Давно. До того, как стала… такой.

– Ты была воином? – удивилась Добромила.

– Лучшим, – без хвастовства ответила Велеслава. – Твой отец ценил меня, но остальные… Женщине не место в дружине, говорили они. Особенно женщине с нечеловеческой кровью.

Она повернулась к Добромиле, и в отблесках огня её глаза светились золотом.

– Моя мать была из лесного народа, – продолжила ведьма. – Отец – обычный охотник. Когда родители погибли, твой отец взял меня под крыло. Но я была слишком дикой, слишком… не такой. В конце концов я ушла в лес. А потом… – она махнула рукой. – Потом было много всего. И вот я здесь, варю зелья, рассказываю сказки белкам и помогаю заблудшим княжнам.

Добромила смотрела на неё с новым пониманием. В словах Велеславы сквозила старая боль, но также и теплота, когда она говорила о её отце.

– Ты поможешь мне не только из-за договора, – тихо сказала Добромила. – Ты делаешь это ради памяти моего отца.

Велеслава резко отвернулась.

– Спи уже, княжна. Завтра тяжёлый день.

На следующее утро они продолжили тренировки. Велеслава оказалась строгим наставником – она заставляла Добромилу повторять одни и те же движения снова и снова, добиваясь точности и экономии энергии.

– Твоя сила не бесконечна, – напоминала ведьма. – Каждый раз, когда ты используешь медальон, ты отдаёшь частичку себя. Будь экономна.

К полудню Добромила научилась контролировать силу исцеления – она залечила свой порез на пальце и даже помогла раненому зайцу, которого Велеслава принесла из леса.

– Неплохо, – кивнула ведьма. – Теперь перейдём к более сложному. Тебе нужно научиться защищаться от мертвецов.

Она достала из мешка в углу избы нечто, завёрнутое в тряпицу. Развернув, Велеслава показала отрубленную человеческую руку, уже тронутую разложением.

– Откуда это у тебя? – Добромила в ужасе отшатнулась.

– Не спрашивай, – отрезала ведьма. – Лучше смотри и запоминай.

Она положила руку на пол и достала из кармана маленький чёрный камень.

– Отойди к стене и приготовься.

Добромила послушалась. Велеслава прошептала несколько слов на незнакомом языке и капнула на камень что-то из флакона на своём поясе. Камень засветился зловещим зелёным светом, и отрубленная рука вдруг дёрнулась.

– Боги… – прошептала Добромила, когда рука начала шевелить пальцами и, опираясь на них, двигаться по полу.

– Не боги, а совсем наоборот, – хмыкнула Велеслава. – Давай, покажи, чему научилась. Останови её.

Рука поползла к Добромиле, всё ускоряясь. Девушка сосредоточилась на медальоне, пытаясь призвать серебряный свет. Но страх сковывал её, мешал сосредоточиться.

– Спокойнее, – напутствовала Велеслава. – Страх – твой главный враг.

Рука была уже в нескольких шагах, когда Добромила наконец нащупала нужную руну и направила поток энергии через неё. Серебряное сияние окутало руку, заставив её замереть на месте. Ещё мгновение – и плоть начала осыпаться прахом, оставляя лишь белые кости.

– Ещё раз, – Велеслава бросила на пол вторую руку, на этот раз свежее, сильнее.

Они тренировались весь день, с короткими перерывами на еду и отдых. К вечеру Добромила научилась мгновенно реагировать на движение мёртвой плоти и эффективно использовать силу медальона.

– Хватит на сегодня, – наконец сказала Велеслава. – Ты быстро учишься. Это хорошо. Но помни – против армии мертвецов тебе не выстоять. И с Яромиром будь осторожна – он владеет тёмной магией, которая может блокировать твою силу.

Добромила опустилась на лавку, измученная тренировками.