Тайны миров. По ту сторону зеркал

Его зрачки то расширялись, поглощая почти всю радужку, то сужались до тонкой вертикальной линии. Казалось, кот видел в этом свете нечто большее, чем просто игру лучей. Он тихо фыркнул, словно пытаясь отогнать наваждение, но не отступил, завороженный таинственным сиянием.

Лиана беспокойно металась во сне. Её лицо выражало тревогу, словно она пыталась убежать от кого-то или чего-то. Губы шевелились, но звука не было. На лбу выступили капельки пота.

Пальцы девушки судорожно сжимали аметист, костяшки побелели от напряжения. Под закрытыми веками глаза быстро двигались, указывая на глубокую фазу сна. Длинные светлые волосы разметались по подушке, напоминая светлый ореол. Одна прядь прилипла к влажной щеке, а дыхание становилось все более прерывистым, словно Лина бежала от невидимой опасности.

Внезапно свечение кулона стало ярче, и по комнате разлился странный фиолетовый свет, словно внутренний свет аметиста вырвался наружу и теперь танцевал свободно. Брин отпрыгнул назад и спрятался под кресло, не сводя взгляда с происходящего чуда.

Фиолетовое сияние заструилось по стенам, создавая причудливые тени, напоминающие силуэты высоких башен и стройных деревьев. На несколько мгновений комната словно преобразилась – обычная городская квартира приобрела черты таинственного замка. Тиканье часов замедлилось, а затем и вовсе стихло, словно время решило сделать паузу, чтобы насладиться этим волшебным моментом.

В этот момент Лина увидела сон – яркий, отчётливый, словно воспоминание, прорвавшееся сквозь плотину забвения. Она стояла у высоких ворот из тёмного камня, покрытых сложными узорами. Ворота медленно открывались, пропуская её внутрь. За ними был сад – невероятный, неземной, с цветами, каких не существует в нашем мире. Деревья с серебристой корой и листьями всех оттенков фиолетового. Воздух, наполненный ароматами, которым нет названия на земле.

Лина двигалась по извилистой тропинке, вымощенной камнями, которые светились изнутри мягким перламутровым светом. Трава под её босыми ногами была мягкой и прохладной, но не влажной – она словно ласкала ступни, даря ощущение блаженства. Над головой простиралось небо, не похожее на земное – фиолетово-синее, с двумя лунами: одна серебристая, другая – с золотистым оттенком.

По мере продвижения вглубь сада Лина начала слышать музыку – неземные мелодии, исполняемые на инструментах, которых нет в нашем мире. Звуки окутывали её, словно живое существо, проникали под кожу, вызывая дрожь блаженства. И с каждым шагом становилось все сильнее ощущение, что она не открывает для себя что-то новое, а возвращается туда, где когда-то была дома.

А потом появилась рука в тёмной кожаной перчатке – сильная мужская рука, протянутая к ней. Лина не видела лица обладателя этой руки, но чувствовала, что знает его лучше, чем саму себя. И когда она почти коснулась его пальцев, прозвучал голос – глубокий, родной, с ноткой, от которой сердце сжималось в сладкой агонии:

"Лиана… Пора вспомнить, кто ты. Пора вернуться домой."

Этот голос вызвал волну воспоминаний – разрозненных, словно осколки древней мозаики. Балконы, увитые серебристыми лозами с фиолетовыми цветами. Библиотека с книгами, страницы которых светились в темноте. Высокие башни, уходящие в небо, где обитали существа с крыльями из света. И везде этот человек – рядом с ней, держащий её за руку, смотрящий в глаза с такой любовью, от которой перехватывало дыхание.

И в этот момент в реальном мире произошло нечто необъяснимое – аметистовый кулон высвободился из руки Лианы и взлетел в воздух. Он висел несколько секунд, излучая пульсирующий свет, а затем медленно поплыл над кроватью. Брин, наблюдавший за этим из своего укрытия, издал тихий предупреждающий звук, но не осмелился вмешаться.

Траектория движения кулона не была прямой – он плыл по воздуху, словно танцуя, оставляя за собой шлейф фиолетовых искр, которые медленно таяли в воздухе. Казалось, что какая-то невидимая сила несла его, бережно держа между небом и землёй. Воздух вокруг камня слегка искрился, словно крошечные звёзды рождались и умирали в мгновение ока.

Брин, прижавшись к полу, следил за путешествием кулона, и в его глазах отражался не только страх, но и некое понимание происходящего, словно древняя кошачья память хранила знание о подобных явлениях. Его хвост нервно подёргивался, но он не издавал больше ни звука, словно боялся спугнуть волшебство момента.

Кулон опустился на подушку рядом с лицом Лины. Свечение постепенно угасло, и камень стал обычным – просто красивый фиолетовый аметист в серебряной оправе. Только тепло, исходящее от него, напоминало о том, что только что произошло нечто за гранью обычного понимания.

В момент соприкосновения кулона с подушкой выражение лица Лины изменилось – тревога ушла, уступив место умиротворению. Её дыхание стало ровным и глубоким. Губы слегка изогнулись в улыбке, словно ей наконец удалось найти что-то давно потерянное.

За окном ночной город жил своей обычной жизнью – мерцали огни, изредка проезжали автомобили, где-то вдалеке звучала музыка из ночного клуба. Никто не знал, что за обычными стенами обычного дома только что приоткрылась дверь между мирами.

Брин наконец осмелился выйти из своего укрытия. Он осторожно приблизился к кровати, запрыгнул на неё и устроился у ног Лины, не сводя настороженного взгляда с аметиста. Что-то подсказывало ему, что жизнь его хозяйки – а значит, и его собственная – уже никогда не будет прежней.

В спальне снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов, которые как ни в чём не бывало продолжали отсчитывать время. Но теперь это было уже не прежнее время – в нём появилась новая глубина, новая тайна, ждущая своего часа, чтобы раскрыться полностью.

Пробуждение в новой реальности

Лина проснулась резко, словно выброшенная из глубин сна невидимой силой. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, а тело покрывал холодный пот. Первые лучи рассвета едва пробивались сквозь шторы, окрашивая комнату в бледно-серые тона. Предметы в полумраке казались незнакомыми, словно она проснулась не в своей спальне, а в каком-то чужом месте.

Образы сна ещё стояли перед глазами – настолько яркие и отчётливые, словно это были не фантазии подсознания, а воспоминания. Тот сад с неземными цветами, чьи лепестки пульсировали мягким светом… ворота из тёмного камня с вырезанными на них символами, похожими на те, что украшали её кулон… глубокий голос, назвавший её Лианой, звучавший одновременно чужим и до боли знакомым. Она помнила, как во сне этот голос рассказывал ей о мире за воротами, о силах, спящих в её крови, о предназначении, которое она должна исполнить.

– Лиана, – прошептала она, пробуя имя на вкус. Оно ощущалось странно правильным на языке, словно её настоящее имя, которое она носила когда-то давно. В этом имени звучала сила и грация, отголоски какой-то древней истории. "Лина" вдруг показалось ей слишком простым, неполным, как незаконченный рисунок.

Она потёрла виски, пытаясь справиться с головокружением. Странное ощущение раздвоенности не покидало её – словно две личности, Лина и Лиана, боролись за право существовать в одном теле. Путаница образов и имён вызывала тревогу, но и какое-то болезненное любопытство – что за история стоит за этим? Кто такая Лиана? И почему именно сейчас эти видения стали такими яркими?

Лина повернула голову и замерла. На подушке рядом с ней лежал аметистовый кулон. Тот самый, с которым она легла спать накануне вечером. Она точно помнила, как надела его перед сном, ощущая странное спокойствие от прикосновения камня к коже. Теперь же он лежал на подушке, словно кто-то снял его с её шеи, пока она спала. Мурашки пробежали по коже от осознания необъяснимости происходящего.

Она медленно протянула руку и дотронулась до камня – он был тёплым, словно живой, и слегка пульсировал в такт её сердцебиению. От прикосновения к нему по пальцам пробежала еле заметная дрожь, похожая на слабый электрический разряд, но не неприятная, а скорее бодрящая.

– Как ты здесь оказался? – прошептала она, поднимая кулон. В утреннем свете аметист казался обычным, но что-то в нём изменилось – он словно наполнился внутренним сиянием, хотя никакого видимого свечения не было. Глубина камня казалась бесконечной, как будто он был не просто кристаллом, а окном в другое измерение. В его фиолетовых гранях мелькали тени и отблески, складываясь в узоры, которые тут же распадались, не давая уловить себя.

Брин запрыгнул на кровать и осторожно обнюхал кулон. Его поведение было странным – он словно признавал в камне что-то знакомое и при этом опасался его. Шерсть на загривке кота стояла дыбом, глаза расширились, а уши были напряжённо направлены вперёд. Он издал низкий звук, нечто среднее между мурлыканьем и рычанием.

– Ты что-то знаешь, да? – Лина погладила кота, чувствуя, как дрожит его тело. – Что происходит, Брин? Что это за кулон на самом деле? Ты ведь видишь что-то, чего не вижу я?

Кот только мяукнул и отступил на край кровати, настороженно наблюдая за кулоном в руке хозяйки. Его хвост нервно подёргивался, а глаза не отрывались от аметиста. Лина повертела камень, рассматривая странные символы, выгравированные на серебряной оправе. Раньше она не придавала им значения, но теперь почему-то казалось, что она почти понимает их смысл – словно древний язык, который она когда-то знала, но забыла.

Каждый символ, казалось, шептал ей свою историю. Один напоминал спираль, закручивающуюся внутрь – путь к центру себя? Другой походил на языки пламени – очищение или трансформация? Третий был похож на крылья – полёт, свобода или переход между мирами? Чем больше она вглядывалась в них, тем сильнее становилось ощущение, что эти знаки – часть какого-то послания, предназначенного именно ей.

Внезапно её охватило непреодолимое желание снова надеть кулон. Это было почти импульсивное чувство – словно кто-то другой управлял её руками. Она попыталась сопротивляться этому порыву, но не могла – притяжение было слишком сильным, почти гипнотическим. Она расстегнула тонкую серебряную цепочку и медленно застегнула её на шее, словно выполняя древний ритуал.

В момент, когда аметист коснулся кожи в ямке между ключицами, Лина почувствовала странный прилив энергии – словно тепло растеклось от кулона по всему телу, достигнув кончиков пальцев. На мгновение каждая клеточка её тела словно засветилась изнутри. В груди, там, где всегда был тот неясный зуд, словно что-то разбилось – как будто невидимая стена, отгораживающая её от чего-то важного, дала трещину.

Память внезапно вспыхнула образами, быстрыми и яркими, как кадры кинопленки: серебристая река, текущая по небу вместо земли; громадные деревья с листьями, меняющими цвет от прикосновения; существа, похожие на людей, но с глазами, светящимися как у кошек; и она сама в длинном одеянии с аметистовым кулоном на груди, читающая заклинание над каменной чашей. Видения исчезли так же быстро, как появились, оставив после себя странное чувство ностальгии по месту, которого она никогда не знала.

Она встала с кровати и подошла к зеркалу. Отражение показывало ту же Лину – светло-русые волосы, немного растрёпанные после сна, серо-голубые глаза. Но что-то в её взгляде было другим – словно из глубины смотрел кто-то ещё, кто-то, кого она забыла. Лина или Лиана? Рациональный ум говорил, что всё это – лишь игра воображения, последствия слишком яркого сна. Но интуиция настойчиво шептала, что происходящее реально и значимо.

Она провела рукой по волосам, и ей показалось, что пряди стали гуще и длиннее, приобрели более глубокий оттенок. Черты лица словно стали чётче, скулы выше, губы полнее. Но стоило моргнуть – и всё вернулось к привычному облику. Была ли это игра света или первые признаки какой-то более глубокой трансформации?

Кулон на шее мягко поблёскивал, словно подмигивая ей. Лина прикоснулась к нему, и камень ответил еле ощутимой пульсацией, словно живое сердце. Брин спрыгнул с кровати и осторожно приблизился, глядя на хозяйку с любопытством и опаской. Он осторожно обнюхал её ноги, словно проверяя, та ли это Лина, которую он знал, или уже кто-то другой.

– Всё в порядке, – сказала Лина, но голос прозвучал странно, словно чужой. В нём появились новые нотки – более глубокие, мелодичные, с лёгким акцентом, которого никогда раньше не было. Она прокашлялась и повторила: – Всё в порядке, Брин. Это всё ещё я.

Но была ли она уверена в этом? Ощущение себя размывалось, как контуры предметов в тумане. Кем она была на самом деле – обычной девушкой Линой или таинственной Лианой из своих снов? И что означали все эти изменения – начало пробуждения или начало безумия?

Она снова посмотрела в зеркало. На мгновение глаза в отражении изменились – стали глубже, ярче, с отчётливым серебристым отблеском. А потом снова стали обычными.

За окном город просыпался – доносились звуки проезжающих машин, голоса людей, спешащих на работу, музыка из чьего-то открытого окна. Обычная жизнь текла своим чередом, не подозревая, что в одной из квартир грань между мирами становится всё тоньше, а девушка по имени Лина стоит на пороге открытия, которое изменит её навсегда.

ГЛАВА 2. Путь между мирами: Тени забытого обещания

Ночное Пробуждение

Холод пробирал до костей, несмотря на тёплый плед, которым Лина укуталась перед сном. Она открыла глаза, не понимая, что разбудило её посреди ночи. Комната тонула в густой темноте, но в этой черноте мерцали фиолетовые огоньки – гирлянда, которую она отключила перед сном, странным образом светилась, отбрасывая на стены причудливые тени.

Часы на прикроватной тумбочке показывали 3:33. Лина помнила, как читала когда-то, что это время – пик активности потусторонних сил, время, когда завеса между мирами истончается до предела. Она всегда посмеивалась над такими суевериями. До этой ночи.

В полумраке Лина различила силуэт Брина – её чёрного кота с янтарными глазами. Он застыл у порога спальни, напряжённо вглядываясь в пространство коридора. Его шерсть встала дыбом, а из груди вырывалось низкое, утробное шипение. Никогда прежде она не видела своего обычно флегматичного питомца в таком состоянии. Это пугало больше, чем странное пробуждение и самопроизвольно включившаяся гирлянда.

– Брин? – позвала Лина, и её голос прозвучал непривычно глухо, словно пространство комнаты поглощало звуки. – Что случилось?

Кот не отреагировал. Его взгляд был прикован к зеркалу в коридоре, отражавшему часть спальни. Внезапно Брин издал пронзительный вопль и молниеносно исчез под кроватью. Из-под покрывала, свисающего до пола, доносилось тихое рычание – Брин забился в самый дальний угол, будто пытаясь спрятаться от чего-то невидимого человеческому глазу, но очевидного для кошачьего восприятия.

Лина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Комната казалась чужой, словно пространство вокруг неё неуловимо изменилось. Воздух стал плотнее, тяжелее, каждый вдох требовал усилий. Она могла поклясться, что слышит тихий шёпот, доносящийся откуда-то из глубины квартиры – неразборчивый, но настойчивый, зовущий её.

Она сбросила плед и осторожно встала с кровати. Пол под босыми ногами ощущался неестественно ледяным, будто она ступала не по паркету своей квартиры, а по промёрзшей земле. С каждым шагом холод поднимался выше, окутывая лодыжки, колени, бёдра.

«Я схожу с ума», – мелькнула мысль. Лина протянула руку к выключателю ночника, но остановилась. Что-то подсказывало ей, что темнота сейчас – её союзник, а свет может выхватить из мрака то, что лучше не видеть. Она сглотнула, ощущая, как пересохло в горле.

Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Лина двинулась в ванную. Тусклый свет фиолетовой гирлянды проникал сюда, создавая призрачное освещение. От кафельных стен волнами расходился холод, а зеркало над раковиной поблёскивало, притягивая взгляд. На поверхности стекла виднелись странные разводы, похожие на следы пальцев, хотя Лина была уверена, что вечером протирала его до блеска.

Лина включила воду, плеснула на лицо и подняла взгляд на зеркало над раковиной. Капли стекали по её щекам, холодные, как слёзы мертвеца. Она вздрогнула от этой неожиданной мысли.

То, что она увидела, заставило ее сердце на мгновение остановиться. Её отражение… двигалось не синхронно. Оно отставало от её движений на доли секунды, будто между ней и зеркальным двойником возникла временная задержка. Лина наклонила голову влево – отражение повторило жест с едва заметным опозданием. Она подняла руку – двойник в зеркале сделал то же самое, но как будто неохотно, с сопротивлением. Когда Лина в ужасе отшатнулась, её отражение медлило, словно нехотя повторяя движение. Более того, ей показалось, что губы зеркального двойника искривились в лёгкой усмешке, которой точно не было на её собственном лице.

«Это невозможно. Я просто не выспалась. Галлюцинации от переутомления».

Она крепко зажмурилась, до боли сжав пальцами края раковины. «Досчитаю до десяти, и всё исчезнет», – подумала Лина, цепляясь за последние крупицы здравого смысла. «Раз, два, три…» – чем дальше, тем медленнее продвигался счёт. Ей казалось, что комната вокруг начинает вращаться, а из зеркала веет ледяным дыханием иного мира.

Дрожащей рукой она нащупала выключатель. Яркий свет залил ванную, и зеркало… показывало теперь обычное отражение. Напряжённое, бледное лицо с расширенными от страха зрачками. Это была она, обычная Лина, без тревожных аномалий. Лина нервно рассмеялась, ругая себя за мнительность.

Но когда она выключила свет и повернулась к выходу, ей показалось, что в темноте зеркала мелькнуло что-то ещё – чьи-то глаза янтарного цвета, наблюдающие за ней из глубины отражения. Они не были похожи на кошачьи глаза Брина. Это был взгляд существа, разумного и древнего, знающего о ней гораздо больше, чем она сама.

Лина практически выбежала из ванной, захлопнув за собой дверь. Сердце колотилось где-то в горле. Кулон на её шее, который она никогда не снимала, ощущался неестественно тяжёлым и горячим, словно раскалённый металл. Когда она прикоснулась к нему пальцами, ей показалось, что внутри фиолетового камня пульсирует слабый свет – точно такой же, как у загадочно ожившей гирлянды.

«Утром всё это будет казаться сном», – убеждала себя Лина, возвращаясь в постель и закутываясь в плед с головой, как делала в детстве, когда боялась монстров в шкафу. Но глубоко внутри она понимала – это только начало. Граница между её привычным миром и чем-то иным истончилась, и уже ничто не будет прежним.

Утренний Визитёр

Утро встретило Лину тишиной, которая казалась неестественной для её обычно уютной квартиры. Солнечный свет, проникающий сквозь жалюзи, рисовал на полу полосы, похожие на прутья клетки. Лина потёрла виски, пытаясь отогнать остатки ночного кошмара, но ощущение чужого присутствия не покидало её.

Взгляд Лины остановился на письменном столе у окна. Сердце на мгновение замерло. Рядом с фиолетовым кулоном, который она сняла вчера вечером, лежал небольшой листок бумаги. Лина медленно приблизилась к столу, не веря своим глазам. На листке аккуратным почерком – её собственным почерком – было написано: «Ты обещала. Не забывай».

– Я не писала этого, – прошептала Лина, ощущая, как волна паники поднимается изнутри. – Я не могла этого написать.

Осторожно, будто боясь обжечься, она коснулась кулона. Странно, но камень был тёплым, словно живым. Он пульсировал под пальцами, как маленькое сердце. Несмотря на страх, Лина ощутила непреодолимое желание надеть его. Словно кулон звал её, обещая ответы на вопросы, которых она ещё не успела сформулировать.

– Что происходит со мной? – прошептала Лина, надевая кулон. Камень коснулся кожи, и по телу пробежала волна тепла.

В тот же момент гирлянда на стене снова вспыхнула фиолетовым светом, хотя была отключена от сети. Лина резко обернулась к окну и замерла. В стеклянном отражении за её спиной стояла фигура. Высокий мужчина в тёмной одежде. Его лицо оставалось в тени, но Лина каким-то внутренним чувством знала – он смотрит прямо на неё. И этот взгляд проникал в самую душу.

Сердце Лины застучало как сумасшедшее. Она не могла пошевелиться, парализованная страхом и еще каким-то странным чувством… Казалось, что комната вокруг неё начала вращаться, а воздух стал густым и тяжёлым.

– Кто здесь? – выдохнула Лина, обращаясь к отражению.

Фигура в окне шевельнулась, словно собираясь ответить, но в тот же миг исчезла, будто её и не было. Лина моргнула, пытаясь осознать, действительно ли она видела кого-то или это лишь игра воображения. Но записка на столе была реальной. И тепло кулона на шее было реальным. И ощущение, что её жизнь вдруг пошла по совершенно иному пути, было более реальным, чем всё остальное.

Дрожащими руками она взяла записку. Бумага казалась странной на ощупь – слишком плотной, с лёгким металлическим оттенком. Когда Лина поднесла листок к свету, ей показалось, что чернила меняли цвет, переливаясь от чёрного к фиолетовому. «Ты обещала. Не забывай». От этих простых слов веяло чем-то древним, как будто обещание было дано не вчера и не год назад, а в какой-то другой жизни.

Лина прошла на кухню, машинально налила себе кофе. Руки всё ещё дрожали. Через открытую дверь ей была видна гостиная и окно, в котором она увидела отражение незнакомца. Странно, но страх постепенно уступал место другому чувству – необъяснимому любопытству.

Вдруг телефон Лины завибрировал, заставив её вздрогнуть. На экране высветилось имя её подруги Арины. Лина взяла трубку, чувствуя облегчение от возможности поговорить с кем-то реальным.

– Алло, – голос Лины звучал хрипло и неуверенно.

– Лина? Ты в порядке? – в голосе Арины слышалось беспокойство. – Ты помнишь, что мы договорились сегодня встретиться?

– Да… нет… – Лина запнулась. Как объяснить, что произошло нечто необъяснимое? – Арина, ты веришь в призраков?

– Что? – удивилась подруга. – Лина, ты странно говоришь. Что случилось?

Лина посмотрела на отражение своего лица в экране телефона. Её глаза выглядели по-другому – зрачки были расширены, а радужка казалась темнее, чем обычно, с едва заметным фиолетовым оттенком.

– Ничего, – выдавила она наконец. – Прости, я плохо спала. Конечно, я помню о встрече.

После разговора с Ариной Лина вернулась в спальню и застыла на пороге. В зеркале шкафа она снова увидела силуэт. На этот раз фигура была чётче, и Лина могла различить детали – тёмные волосы, резкие черты лица и янтарные глаза, которые она заметила вчера в ванной.

Силуэт в зеркале поднял руку, и Лина, окаменев от страха, смотрела как завороженная. Холодный пот выступил у неё на лбу. Ей казалось, что чужие пальцы вот-вот прорвут стеклянную преграду и дотянутся до неё.

«Ты обещала. Не забывай».

– Я ничего не обещала! – выкрикнула Лина, пятясь назад. – Я не знаю вас! Уходите!

Губы незнакомца в отражении шевельнулись, и Лине показалось, что она услышала жуткий шёпот, доносящийся словно из преисподней: «Ты вспомнишь…»

Ужас сковал её тело. Этот человек, это существо – оно было совершенно чужим, но в то же время оно словно знало о ней всё. Кулон на её шее начал пульсировать, обжигая кожу, но Лина боялась даже дотронуться до него.

Силуэт в зеркале стал надвигаться, хотя сама Лина не двигалась с места. Янтарные глаза незнакомца гипнотизировали её, наполняя душу первобытным ужасом. Комната вокруг словно потемнела, и Лина услышала странный звук – как будто трескалось стекло или тонкая грань между мирами.

А потом он исчез, оставив Лину дрожащей и задыхающейся от страха. Она рухнула на колени, обхватив голову руками. Что-то древнее и пугающее вторгалось в её жизнь, и Лина чувствовала себя абсолютно беззащитной перед этой неведомой силой. Что ещё хуже, где-то глубоко внутри зародилось чувство, что этот кошмар только начинается.

Встреча в Отражении

Утро выдалось на удивление свежим. Лина решила пойти на пробежку – пусть прохладный воздух и физическая нагрузка помогут очистить голову от навязчивых мыслей. Она бежала через парк, стараясь сосредоточиться только на ритме дыхания и стуке кроссовок по дорожке. Чем дальше она бежала, тем легче становилось. Странные видения, кошмары, необъяснимое поведение кулона – всё это казалось далёким и нереальным под ясным утренним небом. Но вернувшись домой, приняв душ и подойдя к зеркалу, чтобы собрать влажные волосы, она поняла, что от кошмара так просто не убежишь.

Холодный пот выступил на спине Лины, когда она резко обернулась, ожидая увидеть того, кто стоял за её спиной в отражении. Но комната была пуста. Только Брин сидел на подоконнике, настороженно прижав уши.

– Я схожу с ума, – прошептала Лина, прижимая руки к вискам. – Это просто невозможно.

Кулон на шее внезапно стал тяжелее, словно налился свинцом. Она ощупала его дрожащими пальцами, чувствуя незнакомую гравировку, которой, она могла поклясться, ещё вчера там не было.