Диагноз – любовь

Она бежала так быстро, как никогда в жизни и он не мог ее догнать. Оглянувшись и увидев, что он был далеко позади, она почувствовала прилив оптимизма, поверив, что ей удастся спастись. Она бежала среди каких-то то ли гаражей, то ли промышленных складов, и ей хотелось верить, что стоит ей сделать несколько правильных поворотов и она выберется на нормальную трассу, где сможет найти помощь.

Дорога, по которой она бежала, уперлась в высокую бетонную стену, вдоль которой уходили две тропинки, налево и направо. Времени на раздумья не было, Валери повернула направо наугад и молилась о том, чтобы ее выбор оказался верным. Ее сердце остановилось, когда одолев очередной крутой поворот, она увидела перед собой тупик. Она подбежала к стене, затем подергала дверь гаража справа, лихорадочно высматривая выход. Понимая, что его нет, она обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу со своим преследователем. Задыхаясь, Валери наблюдала за тем, как он поворачивает за угол, приближаясь.

– Ну что, крошка, – сказал он с довольной ухмылкой. – Не далеко убежала?

Понимая, что выхода у нее нет, он медленно направился к ней, тяжело дыша, довольно ухмыляясь, предвкушая удовлетворение своих низких желаний. Валери не могла кричать, горло словно сдавила железная рука. Прежде чем она попыталась ускользнуть, он набросился на нее и повалил на землю, прижав своим телом. Она извивалась, пытаясь столкнуть его, но силы были неравны. Он со зверской силой рванул ее блузку и, не обращая внимание ни на ее крики, ни на то, что она изо всех сил колотила и царапала его, он прижался к ее шее губами и начал спускаться ниже, а рукой задирал ей юбку.

Валери не собиралась сдаваться и не оставляла попыток вырваться. Но вдруг прижимавшее ее к земле тело резко оторвалось от нее, и когда она рывком подскочила на ноги, отчаянно запахивая разорванную на груди блузку, то увидела Люка Эрсана, осыпающего градом ударов ее преследователя. Когда тот затих, распластавшись на земле, Люк бросился к дрожавшей всем телом Валери.

– Он тебя… – в его глазах полных тревоги застыл вопрос, который он не решался произнести вслух.

– Нет. Ты успел вовремя, – покачала головой Валери, зубы которой продолжали отбивать чечетку.

Люк быстро снял пиджак, завернул ее в него и повел к своей машине. Она подчинялась, как неживая кукла, она была в ступоре, словно все эмоции были растрачены во время этой гонки и борьбы. Люк усадил ее в машину, подобрал и протянул ей ее сумочку, которую она обронила, убегая от преследователя, и они поехали в сторону города.

– О чем ты думала? – начал он ее отчитывать. – Тебя разве в детстве не учили, что нельзя садиться в машину к незнакомцам? Я вернулся за тобой и увидел, как ты уезжаешь с этим типом. Почувствовав неладное, я поехал за вами, но в лабиринте этих складов потерял вас из виду… А если бы я не успел?..

В ответ Валери спокойным бесстрастным голосом произнесла:

– Если бы ты меня не бросил одну на дороге, то ничего этого не произошло бы.

Люк бросил на нее обеспокоенный взгляд, было видно, что ее реакция пугала и беспокоила его. Наверное, он предпочел бы услышать ее звонкий хохот, чем видеть это ледяное на вид спокойствие. То, что у нее не все в порядке, выдавала лишь дрожь, как от озноба, которую она пыталась унять, зябко кутаясь в его пиджак. В какой-то момент она, словно очнувшись, повернула ручку кондиционера на обогрев. Но Люк, желая хоть как-то ее встряхнуть, потому что это ледяное изваяние его беспокоило, выключил его. Она, по-прежнему не разговаривая, попыталась снова его переключить, но он перехватил руку и с силой сжал.

– Мне холодно, – спокойно произнесла она, понимая, что сейчас он зол больше на себя, чем на нее, а пытается спровоцировать скандал, чтобы заглушить голос совести.

– Моя машина – мои правила, а если тебе что-нибудь не нравится, можешь идти пешком! – бросил ей Люк.

Валери молча послушалась и снова застыла, отвернувшись к окну. Так, не произнеся больше ни слова, они доехали до ее дома, где у подъезда ее ждал Макс с букетом. Но когда он увидел, что ей Люк помог выйти из машины, а она при этом была в его пиджаке, он со злостью отшвырнул цветы и, не став с ней разговаривать, умчался прочь. Валери провела его машину равнодушно-спокойным взглядом, отказалась от дальнейшей помощи Люка и направилась к себе. То, что Макс уехал было даже к лучшему, сейчас выяснения отношений она бы не вынесла.

В квартире она сразу же направилась в ванную, где сбросив одежду на пол, стала под горячие струи, чтобы, наконец, унять дрожь. И только тут она смогла расслабиться, а кроме шума воды в ванной комнате послышались сдавленные всхлипывания ее смеха.

Душ согрел тело, но не смог растопить тот внутренний холод, который заставлял ее дрожать. Валери плотнее закуталась в одеяло и попыталась заставить себя уснуть, чтобы хоть во сне ее не преследовали картины пережитого. Сон довольно быстро одолел ее, наверное, сказался перенесенный стресс. Но когда Валери уже полностью была во власти Морфея, она вдруг снова почувствовала панический страх. Ей снилось, что она снова бежала, задыхаясь, только на этот раз темными запутанными коридорами. Она пыталась догнать две тени маячившие далеко впереди, но как она не старалась, расстояние между ними не сокращалось, а ей во что бы то не стало было необходимо их догнать. Она чувствовала, что от этого зависит очень многое в ее жизни. Вдруг она поскользнулась на чем-то липком и упала, а когда поднесла руку к лицу, то увидела, что она вся в крови. Тогда она, захлебываясь от рыданий, побежала еще быстрее и начала звать: «Мама! Мамочка! Подожди!»

Валери выпрямилась в постели, тяжело дыша. Она осмотрелась, не понимая, где находится. Яркий лунный свет пробивался через незанавешенное окно. Она никак не могла восстановить дыхание, а когда провела рукой по щеке, она стала мокрой. Резко сев, Валери уставилась на свои слезы, как на что-то сверхъестественное. Она уже и не помнила, когда в последний раз плакала, но унять рыдания не смогла.

Когда начался рабочий день и за окном послышался привычный утренний шум города, Валери, которая больше так и не уснула, набрала номер Элоизы Кастелян, своего психотерапевта, и попросила о консультации.

Элоиза была подругой ее отца, кроме этого Валери подозревала, что она много лет безнадежно была в него влюблена. Ей было чуть больше сорока пяти и она прекрасно выглядела. Элоиза была мулаткой с копной густых смоляно-черных волос даже без намека на седину, которые она укладывала в причудливые прически, с большими карими глазами и красиво очерченными пухлыми губами. Сколько Валери себя помнила, она оказывала ей психологическую помощь. Она всегда могла поддержать, умело проанализировать ту или иную ситуацию, дать нужный совет или просто выслушать.

Обычно после разговора с ней Валери становилось значительно легче, но не в этот раз. Несмотря на привычную атмосферу, доброжелательное отношение, ледяной сгусток, поселившийся внутри со вчерашнего дня, не хотел растворяться. А когда она рассказала о своем сне, то почувствовала не только свое напряжение, но и ощутимое беспокойство своего психотерапевта. Когда Валери устремила на нее свой изучающий взгляд, Элоиза, спрятав глаза, чего с ней ранее никогда не было, выписала ей рецепт на легкое успокоительное.

Валери со смешанными чувствами покинула ее кабинет, но когда уже была на улице, вспомнила, что не взяла рецепт и вернулась обратно. Подойдя к двери кабинета и уже взявшись за ручку, она вдруг услышала голос Элоизы. И то, что она говорила, заставило Валери замереть и прислушаться.

– Марсель, я тебе повторяю еще раз. Тебе просто необходимо ей все рассказать, иначе я не смогу больше это блокировать. Она уже не маленькая девочка, она все поймет. Не бойся ты так за нее. Валери сильнее, чем ты думаешь… Я изначально была против, но ты меня уговорил. А теперь я чувствую ответственность… Я надеюсь, ты понимаешь, что любое сильное потрясение, может вызвать эти воспоминания, но тебя или меня может не оказаться рядом… Хорошо. Как знаешь…

Разговор прекратился, а Валери, как сомнамбула вышла на улицу, так и не забрав рецепт. В голове крутились вопросы: «Что от меня скрывают? Чего отец так боится? Каких воспоминаний?» Она села в машину, сначала поехала в свое турагенство. Но приехав, так и не вышла из машины, а снова сорвалась с места и поспешила в офис к отцу в надежде получить ответы на волновавшие вопросы.

Глава 5.

Валери влетела в офис отца и, не обращая внимания на попытки Элиз остановить ее, ворвалась в его кабинет. Но несмотря на разгар рабочего дня директорское кресло пустовало.

– Отца еще нет? – вернулась она к секретарю.

– Я пыталась тебе это сказать, – отозвалась она. – Если честно, меня это беспокоит. Твой отец никогда не опаздывает и всегда предупреждает, если его не будет. Но сегодня…

– Ты ему звонила? – прервала Валери.

– Да, несколько раз на домашний и на мобильный. Никто не отвечает, – Элиз выглядела обеспокоенной. – У него важная встреча через час. Я не знаю, что делать.

Ее беспокойство передалось Валери, в душе всколыхнулись первые волны тревоги. А когда она также безрезультатно набирала номер отца, ей совсем стало не по себе. Какое-то неприятное предчувствие всколыхнулось внутри, заставив ее направится к выходу, не теряя ни минуты. Она повернула ручку входной двери и толкнула ее, а в это время с другой стороны кто-то, желавший войти, потянул ее на себя. Не ожидая, что дверь распахнется с такой легкостью, Валери оступилась, больно подвернула ногу, и упала в объятья входившего Люка.

– Вот черт! – скривилась она от боли, пытаясь стать на ногу и освободиться от подхвативших ее рук. – Только этого сейчас не хватало! А все ты…

– Послушай, откуда я мог знать, что ты за дверью. И вообще, нужно быть осторожнее, особенно когда ходишь на подобных ходулях, – перешел он в наступление.

Валери лишь махнула рукой в ответ и, балансируя на одной ноге, попыталась поставить вторую на пол и зашипела от боли.

– Дай я посмотрю, что с твоей ногой.

Люк подхватил ее и усадил в одно из кресел, она и слова не успела сказать. Затем ловко снял туфлю и осторожно ощупал щиколотку. От таких решительных действий Валери растерялась и молча наблюдала за ним.

– Здесь больно? – его голос вернул ее к реальности, а легкое прикосновение заставило снова зашипеть.

– Похоже на растяжение, – констатировал он. – Нужно сделать тугую повязку.

А затем повернулся к Элиз, молча с нескрываемым интересом наблюдавшей за всем происходящим, и попросил принести аптечку.

– Не нужно. Спасибо за помощь, – Валери окончательно пришла в себя. – Мне срочно нужно ехать домой к отцу…

– Только не говори, что ты собираешься в таком состоянии сесть за руль, – Люк поднял на нее недоумевающий взгляд. – Ты в курсе, сколько педалей в автомобиле? И как ты справишься одной ногой? Это опасно, ты можешь пострадать.

– У меня совершенно нет времени выслушивать нотации.

Валери решительно поднялась и похромала к двери. Видя ее решительный настрой, Люк предложил, поддерживая ее под локоть:

– Будет лучше, если я тебя отвезу, – и видя, что она собирается спорить, добавил: – По-моему, ты торопилась. Так давай быстрее.

В машине Валери непрерывно звонила отцу, не получая ответа. И с каждым звонком ее тревога росла. Не дожидаясь, пока Люк припаркует машину, она выскочила из нее сразу же, как только подъехали к дому, даже позабыв о боли в ноге. Ощущая нарастающее беспокойство, она поднялась по ступенькам к парадной двери. Она позвонила и стала ждать, пока кто-нибудь выйдет.

У отца работала Оливия, которая обычно приходила днем, чтобы убрать в доме, приготовить и постирать. Валери рассчитывала, что она откроет ей, но дом безмолвствовал, а дверь оставалась запертой. Вдруг она вспомнила, что отец оставлял ей запасной комплект ключей, и сейчас молилась, чтобы они оказались в ее сумочке. Она лихорадочно копалась в ней, извлекая кучу ненужных сейчас вещей. Наконец, не выдержав, она просто вытряхнула ее содержимое на пороге и сразу увидела то, что искала. Из-за того, что руки у нее сильно дрожали, она никак не могла справиться с замком. Хорошо, что на помощь подошел Люк.

Ворвавшись в холл, Валери громко позвала отца. Ее голос разнесся по всему дому, проникая даже в самые отдаленные комнаты, но ответа не последовало. Тогда, задыхаясь от беспокойства, она направилась в рабочий кабинет отца и там увидела его. Он сидел в кресле с большим фотоальбомом на коленях. Глаза его были закрыты, казалось, что он спит, откинув голову на спинку. Вот только, когда Валери его позвала, он не проснулся. А бледность его лица и белые бескровные губы, заставили ее закричать еще громче:

– Папа! Папочка!

Она дрожала всем телом, казалось, вибрируя каждой клеточкой, и не осмеливалась подойти. На ее крики в кабинет вбежал Люк. Мгновенно оценив ситуацию, он бросился к Марселю, велев Валери срочно вызывать скорую. Сам тем временем уложил Марселя на пол, рванул рубашку на груди и прижался к ней ухом.

– Не бойся! Он жив, слабый пульс есть, – бросил он Валери. – Срочно вызывай скорую.

Пока она дрожащими пальцами набирала нужный номер, он тем временем снял пиджак, свернул его и подложил Марселю под голову, распахнул окно, впустив струю свежего осеннего воздуха.

Увидев, что Валери без сил опустилась на пол рядом с отцом и пытается до него дозваться, растирая его похолодевшие руки, Люк шагнул к столу, наполнил стакан водой из графина и протянул ей:

– Выпей и постарайся успокоиться. Только не хватало, чтобы и ты сейчас свалилась. Лучше поищи нашатырь или хотя бы уксус.

До приезда скорой она что-то делала, подчиняясь строгому безапелляционному тону, помогала Люку привести отца в чувство, но все это было, словно не с ней. В голове была лишь одна мысль: «Папочка, держись, не покидай меня!» Это же она твердила, нервно расхаживая в ожидании перед дверью реанимации.

– У вашего отца обширный инфаркт. Хорошо, что успели вовремя, – констатировал вышедший врач. – Организм у него крепкий, будем надеяться на лучшее. А пока Вам лучше поехать домой, сегодня он останется в реанимации и к нему пока нельзя.

У Валери все перевернулось в душе. Застыв на месте, она была настолько охвачена отчаянием, что едва дышала. Она ощущала беспомощность и свое бессилие помочь отцу. Ей так хотелось его обнять, сказать, что она его очень сильно любит и не выдержит, если он ее покинет, как и мама. Она глубоко вздохнула, пытаясь распутать клубок нахлынувших чувств, не решаясь уйти. Как вдруг голос Люка вернул ее к реальности:

– Давай я тебя отвезу домой. Тебе нужно успокоиться и отдохнуть.

Валери отрицательно покачала головой:

– Спасибо, но не нужно. Звонил Макс, он сейчас приедет.

Лицо Люка изменилось при имени ее жениха. Забота и участие сменились холодной непроницаемостью. Он лишь пожал плечами, бросил короткое «держись» и направился к выходу. Макс не замедлил появиться и с недовольным лицом спросил вместо приветствия:

– А что здесь делал этот напыщенный индюк, Люк Эрсан? Почему он постоянно возле тебя околачивается?

– Неужели тебя сейчас только это заботит? – возмутилась Валери, пронзая его холодным взглядом. – Мой отец в реанимации между жизнью и смертью, а ты устраиваешь мне сцены ревности!

– Прости, – сразу сдулся Макс. – Ты ведь знаешь, что я очень сильно люблю тебя и терпеть не могу, когда типы вроде Люка увиваются за тобой.

Он подошел ближе, обнял ее и прижал к себе.

– Прости, любимая. Что говорят врачи?

От его объятий Валери оттаяла. Когда она пересказала то, что сообщил доктор, Макс предложил отвезти ее домой, но она все никак не могла решиться покинуть больницу.

– Лери, я уверен, что твой отец быстро поправится, он крепкий мужчина. Мне с трудом верится, что у него инфаркт, ведь он никогда не жаловался на сердце, да и вообще на здоровье. Что могло спровоцировать приступ?

Эти слова жениха вдруг мысленно вернули Валери в кабинет Марселя, и перед глазами возник отец в кресле с чем-то на коленях.

– Поехали срочно. Мне нужно кое-что выяснить, – бросила она жениху и направилась к выходу.

Дома в рабочем кабинете отца она сразу нашла толстый фотоальбом на полу возле кресла. Она взяла его и подошла ближе к окну. Первая же страница вызвала бурю эмоций, заставивших руки дрожать, а сердце биться гулко и часто. Там было всего два снимка. На первом молодая белокурая женщина со счастливой улыбкой прижимала к себе младенца, утопающего в белоснежных кружевах конверта. На втором эту же женщину с малышкой обнимал молодой Марсель Кадо. Валери дрожащими пальцами провела по снимкам, поглаживая лицо женщины.

– Мама?! – прошептали ее побелевшие губы.

Сердце уже стучало где-то в горле, перехватывая дыхание, мир вокруг внезапно померк и закачался, звуки стали глухими и отдаленными, после чего все накрыла темнота.

Когда Валери открыла глаза, то не сразу поняла, где находится и что с ней произошло. Над ней склонился бледный Макс с обеспокоенным лицом.

– Наконец-то ты очнулась, – произнес он, помогая ей сесть и протягивая стакан воды. – Как ты меня напугала. Что произошло? Чем тебя так взволновали эти снимки?

Валери снова посмотрела на фотоальбом и не знала, как все объяснить Максу. Как ему сказать о том, что она никогда не видела фотографий матери? Отец говорил, что их ни одной не уцелело. Он рассказывал, что когда ей только исполнилось семь лет, произошло несчастье, унесшее жизнь Луизы Кадо, его любимой жены и ее матери. Ночью в их доме произошло короткое замыкание и все сгорело дотла. Маму пожарные вынесли из огня, но она умерла в машине скорой помощи по пути в больницу. Той ночью отца и Валери не было дома, они поехали навестить ее бабушку, мать Марселя, с которой у его жены были натянутые отношения.

В память о маме не осталось ничего, ни единой вещи, все поглотил безжалостный огонь. Остались только воспоминания, и те были словно в дыму пожара. Валери помнила, как мама читала ей сказки перед сном, как они устраивали пикники в парке на лужайке, как она учила ее играть на рояле. Но вот вспомнить ее лицо Валери не могла, его словно скрывала густая пелена. Даже в своих снах, когда она видела мать, черты ее лица были всегда размыты.

– Валери, ты в порядке? – вырвал ее из воспоминаний голос Макса.

Она кивнула в ответ и неуверенной походкой снова подошла к альбому. Она листала потемневшие от времени страницы и, казалось, перед ней оживало все ее детство. Здесь были и снимки в парке во время пикников, и за столом с именинными тортом, и возле Рождественской елки с большими красными шарами. На всех фото лица светились радостью и счастьем. На последних страницах были снимки, на которые Валери смотрела и не могла поверить, что это было на самом деле: мама в шикарном вечернем платье за роялем, или среди каких-то декораций, скорее всего за кулисами, она же на сцене в строгом черном платье поющая перед аккомпанирующим оркестром.

Больше всего Валери поразили последние два снимка. На одном была мама на сцене в пышном воздушном платье из прошлых веков, волосы уложены в высокую прическу украшенную лентами и цветами, на шее массивное колье из крупных камней в виде алых капелек, в ушах такой же формы серьги. На втором снимке были мама все в том же платье, отец в черном фраке, а она между ними, как маленькая семилетняя принцесса. Они стояли на широкой мраморной лестнице с позолоченными перилами. Все утопало в блеске и свете светильников в форме букетов, которые держали две бронзовые женские фигуры, стоящие по обеим сторонам лестницы.

Валери не могла оторвать взгляд от этих снимков.

– Это твоя мама? Но ведь ты говорила, что не осталось ни одной ее фото, что все сгорело. И где это вы? – спросил Макс, который поверх ее плеча вместе с ней рассматривал альбом.

– Да, это мама, но где это, я понятия не имею. Я собираюсь это выяснить, – задумчиво произнесла она. – Мой отец что-то скрывает от меня, и я должна узнать что. Я надеюсь, ты мне поможешь.

Макс не совсем понимал, что она собирается выяснять, но пообещал сделать все, что в его силах.

– Я чувствую, что что-то не так с этим пожаром. Как могли уцелеть эти фотографии? И почему отец их скрывал от меня столько лет? – размышляла вслух Валери. – Мне нужно разгадать эту тайну, едва не стоившую жизни отцу. А чтобы найти ответы на мои вопросы, я сегодня же поеду в Орлеан и постараюсь все разузнать. Я уверена, что смогу найти людей, которые хоть что-то помнят о нашей семье.

– Лери, не лучше ли подождать, когда твоему отцу станет лучше и тогда спокойно с ним поговорить, – предложил Макс.

Но она ничего не хотела слушать.

– Если выехать сейчас, то через пять часов мы будем в Орлеане, и утром можно будет попытаться все выяснить. Конечно, я могу поехать одна, но мне сейчас так нужна твоя поддержка.

Она с мольбой посмотрела ему прямо в глаза, и он не смог отказать.

– Когда ты так смотришь, я не могу тебе сказать «нет», но я должен предупредить, что, скорее всего, эта поездка ничего не даст. Прошло слишком много времени с того момента, как вы оттуда уехали, вряд ли сохранились сведения восемнадцатилетней давности.

Но спорить сейчас с Валери было бесполезно. Как она и предполагала, к наступлению ночи они въехали в Орлеан и остановились на ночлег в небольшой гостинице на набережной Луары. Пока Макс безмятежно спал, устав после проведенных последних трех часов за рулем, Валери не могла уснуть от нетерпения и желания броситься на поиски хоть каких-нибудь сведений о своей семье. Она в возбужденном состоянии меряла шагами номер, несколько раз выходила на балкон и всматривалась в спящий город, в котором чувствовалась буквально во всем многовековая древность.

Было очень странно, что она совершенно ничего не помнила об этом городе. Конечно, она была слишком мала, чтобы оценить его монументальное величие и красоту, но хоть что-нибудь она ведь должна была помнить. Но город не вызвал у нее тех эмоций, которые могли бы всколыхнуть память. Валери надеялась, что завтра при свете дня, ей удастся найти то, что пробудит воспоминания.

На следующий день Орлеан выглядел по-прежнему чужим и незнакомым. Они с Максом прошлись вдоль всей набережной, где по рассказам отца они жили, но ни один из домов не вызвал ни одного чувства. Валери решила любой ценой узнать все о пожаре, отобравшем у нее мать, даже если для этого придется опрашивать всех старожилов набережной Луары. Они с Максом направились в мэрию, но там не располагали сведениями о Марселе Кадо и пожаре в его доме. В пожарной части города не нашлось никого, кто бы помнил о подобном пожаре на набережной, а в архиве были документы лишь за последние десять лет.

Валери понимала, что поступала импульсивно, не продумав как следует план действий и не отдавая себе отчет о сроке давности происшедшего, но сдаваться не хотела. Макс покорно терпел ее метания по городу, но после посещения городской библиотеки, где им предложили подшивки местных газет всего за пять последних лет, он не выдержал.

– Лери, это глупая затея! Я тебя предупреждал, – возмутился он. – Эти поиски бесполезны! Поехали обратно. Лучше поговоришь с отцом, когда ему станет лучше.

– Нет! – упрямо топнула ногой Валери. – Я не уеду, так ничего и не узнав! Я буду искать тех, кто помнит моих родителей. Были же у них соседи, друзья, и я найду их, даже если мне придется показывать их фото каждому жителю этой чертовой набережной!

– Ты с ума сошла! – Макс начал выходить из себя. – Ты ведь понимаешь, что это глупо и бесполезно! Я больше ничего не хочу слышать! Мы сейчас же едем домой!

Он грубо схватил ее за руку и потащил. Его пальцы вонзились в ее запястье, оставляя синяки. Валери до этого сама хотела предложить вернуться, но подобный тон и поведение жениха вызвали обратную реакцию.

– А я тебе еще раз повторяю: я никуда не поеду пока не получу ответы на свои вопросы! А ты можешь ехать, куда хочешь! Только оставь меня в покое! Я обойдусь и без тебя!

Казалось, что вместо нее это сказал кто-то другой. Валери услышала резкость в своем голосе, увидела, как изменилось лицо Макса, и тут же пожалела об этом. Почему ей просто необходимо было выпалить эти слова вот так? Почему она не может себя контролировать? Но сказать ему о том, что она не хотела его обидеть, Валери не успела. Макс с непроницаемым лицом отбросил ее руку и пошел прочь.

Побродив еще немного по набережной, заходя в маленькие магазинчики и расспрашивая о пожаре на этой улице, чем вызывала обычно недоумение, Валери решила вернуться в отель и помириться с женихом. Тем более, что он оказался прав и эта поездка была бесполезной глупостью.

Когда она поинтересовалась у администратора в номере ли сейчас Максимилиан Легри, его ответ ее просто ошарашил. Он сообщил, что Макс уехал полчаса назад. Валери не верила своим ушам. Неужели Макс мог вот так просто бросить ее в незнакомом городе одну. Она не хотела этому верить. Она почти бегом поднялась в номер, надеясь на то, что администратор ошибся или что-то перепутал. Валери распахнула дверь номера, желая найти жениха там, но комната была пуста. Здесь не осталось ни одной его вещи. Она невесело рассмеялась. Это была правда – он действительно уехал, и это не укладывалось у нее в голове.