Предателей не прощают

Когда Виктор учился на пятом курсе университета, его однажды пригласили в кабинет декана факультета, но декана он там не обнаружил. За приставным столом сидел незнакомый мужчина средних лет. Был он невысок ростом, худощав. Тройка серого цвета, белая рубашка и серый галстук говорили о том, что он не из профессорско-преподавательского состава факультета. Профессура любила дорогие костюмы и яркие галстуки, а доценты и молодые ассистенты, стремившиеся, видимо, показать свою демократичность, часто щеголяли в свитерах и пуловерах.

Мужчина поздоровался с Виктором за руку, улыбнулся и представился сотрудником Федеральной службы безопасности России. Минут десять он расспрашивал Виктора об учёбе, о заграничной практике, о планах на будущее. Вскользь упомянул о том, что хорошо знает и уважает мужа старшей сестры Виктора, служившего старшим следователем по особо важным делам в Главном управлении МВД по Москве. Поговорили о волейболе, мужчина, как и Самаров, тоже увлекался этим видом спорта.

После того как мужчина представился, Самаров слегка встревожился, не очень понимая, отчего оказался в фокусе внимания органов госбезопасности. Он наскоро пролистал в уме свои заграничные практики, не случилось ли с ним там чего-нибудь криминального. Нет, там всё было чисто. Ни с какими оппозиционерами в связях он не состоял, антигосударственных речей нигде не произносил, контрабандой и валютными махинациями не занимался.

Его отец, инженер-метростроевец, и мать, врач-терапевт, воспитывали детей в любви, но в строгости. Дядя, брат отца, полковник армейского спецназа в отставке, ветеран боевых действий в Анголе и Афганистане, и родители с младых ногтей вложили в Виктора и сестру чувство глубокого патриотизма, любви и преданности Родине. Именно поэтому Виктор абсолютно спокойно относился к возможному призыву в армию после окончания университета. В отличие от большинства парней его курса, он с интересом и удовольствием пошёл учиться на военную кафедру и с нетерпением ожидал того момента, когда после получения университетского диплома ему присвоят звание лейтенанта запаса, и он гордо положит перед дедом и отцом зелёное офицерское удостоверение.

Когда же представитель ФСБ стал говорить на совсем отвлечённые темы, убаюкав, таким образом, внимание студента, Самаров вообще успокоился. И вдруг чекист задал вопрос:

– Виктор Степанович, не хотите попробовать послужить Родине в органах контрразведки?

Самаров опешил, он не ожидал такого поворота. Он честно в этом признался:

– Видите ли, я уже в некотором роде спланировал свою жизнь на ближайшие десять лет. Мне предложили работу в одном из академических институтов, я собираюсь поступать в заочную аспирантуру, готовить диссертацию о новых трендах в мировой валютной системе.

– Уверяю вас, работа у нас не менее интересна, чем в академическом институте. А заниматься наукой вам никто не запретит, только поощрят. Подумайте, мы вас не торопим.

Вечером Виктор поехал к дядьке за советом. За чаем и пирогами с капустой ветеран сказал:

– Витя, надо соглашаться. Тебя выбрали не случайно, ты хороший и умный парень. Таким, как ты, можно доверить Родину защищать.

Потом была интересная учёба в академии ФСБ. Знания, приобретённые там, часто были глубже, интереснее и революционнее в научном плане, нежели те, что почерпнутые в университете. Свой английский он отточил до совершенства, и многие англичане, с кем ему в будущем приходилось общаться, утверждали, что Виктор родом либо из Уотфорда, либо из Гилфорда, на худой конец. Академию он окончил с отличием.

Начальство решило, что выпускник академии ФСБ должен вначале послужить в силовом подразделении, и молодого лейтенанта Самарова направили в Антитеррористический центр. В сентябре 2004 года он в составе оперативной группы принял участие в ликвидации бандформирования, стремившегося вывезти за границу значительную сумму в валюте и слитки золота. Банда, состоявшая из дагестанских, чеченских и арабских боевиков, укрылась в небольшом дагестанском селении, расположенном в устье реки Самур. Террористы подготовили моторный катер, загрузили его и планировали выйти в Каспийское море. На азербайджанском берегу их ожидали сообщники.

Окружив дом, в котором базировалась банда, оперативники ФСБ предложили террористам сдаться, но те в ответ открыли огонь из стрелкового оружия и гранатомётов. Бандиты сопротивлялись отчаянно и постепенно продвигались к пристани, где стоял наготове катер. Самаров попросил у командира группы разрешение пробраться к катеру и подорвать его. Майор на минуту задумался, стоит ли рисковать жизнью новичка, но увидев решительный, но с хитрецой взгляд лейтенанта, дал согласие.

Самаров, прихватив с собой два РПГ-18 «Муха», скатился по скользкому каменистому берегу к реке и, таясь за остовом сгнившей лодки, подобрался к катеру на расстояние пятидесяти метров. Он видел, как двое бандитов устанавливали пулемёт на борту катера, и что они его заметили. Пули застучали по доскам отслужившей свой век лодки, выбивая из них фонтаны гнилой трухи. И одна из них всё же достала Виктора. Вначале он почувствовал тупой удар в левое плечо, затем жжение, но раной заниматься было некогда. Заряд первой «Мухи» уничтожил пулемётный расчёт бандитов и повредил надстройку катера. Вторая «Муха» пробила борт судна и, видимо, зацепила бак с горючим. Когда дым и брызги воды от взрыва рассеялись, Самаров увидел полузатонувший горящий катер.

С радостным чувством выполненного долга, позабыв о ране, Виктор выбрался к пристани, занял позицию за грудой пустых бочек и открыл огонь из автомата по бежавшим к реке бандитам. За тот бой Самарова наградили медалью «За отвагу».

В 2012 году группа под командованием майора Самарова была направлена в Сирию. Руководство поставило задачу взять несколько «языков» из состава террористических формирований ИГИЛ[1] и постараться выявить на западе Сирии центры подготовки террористов, в которых проходили обучение прибывавшие из республик Средней Азии и Северного Кавказа.

В ходе кропотливых оперативно-разыскных мероприятий группе Самарова удалось обнаружить несколько таких центров, а один из них совместно с подразделением Сил специальных операций взять штурмом и разгромить. Захваченные в ходе боя террористы из бывших республик СССР были отправлены в Москву. За эту сирийскую командировку Самарову вручили первый орден Мужества.

Потом были другие государственные и ведомственные награды, но свои первую медаль и первый орден Самаров ценил особо.

3

За три с половиной часа полёта Самаров передумал о многом. В опергруппу кроме него включили ещё трёх сотрудников. Двое были своими, офицерами его группы в управлении, ребята проверенные, надёжные.

Майор Александр Жуков (позывной «Жук»), тридцать четыре года, окончил Российский экономический университет («Плехановку») по специальности «экономическая безопасность», вместе с Самаровым учился в академии ФСБ. Шатен, среднего роста, жилистый, очень сильный; лицо простое, незапоминающееся, глаза с хитринкой. Был настоящим волкодавом в деле поиска и возвращения украденных бюджетных денег. Свободно владел английским, сносно говорил по-арабски. В последней командировке в Сирии именно он дотащил раненого Самарова до БТРа, затолкал командира в люк и, сидя на броне, прикрывал огнём из пулемёта отход из окружения. За тот бой он тоже получил орден Мужества и майорскую звезду. Самаров был крёстным отцом у Ваньки, сынишки Жукова.

Интересно, что в отличие от Самарова Жуков ещё в школе грезил подвигами, мечтал стать офицером-пограничником, ловить всяких преступников. Он был прекрасным спортсменом; в выпускном классе одержал победу на городской олимпиаде по английскому языку, и подав документы в Голицынский пограничный институт ФСБ России, был уверен, что поступит туда наверняка. Наверное, так бы оно и вышло. Но надо же было такому случиться – за неделю до отъезда в Голицыно Саша на тренировке сломал руку. Рухнули все планы. По совету родителей, чтобы не терять год, он подал документы в «Плехановку».

Перед защитой дипломной работы с Жуковым, как в своё время и с Самаровым, имел беседу офицер ФСБ. Жизнь наконец вывела Сашу на ранее выбранный им путь. А дальше, как положено, была академия ФСБ, где Жуков познакомился с Самаровым, были командировки на Северный Кавказ, в Таджикистан, Ирак и Сирию. Он был отличным оперативником, о чём свидетельствовали многие ведомственные и государственные награды.

Владение арабским языком привело его в группу под началом Самарова. Жуков с Самаровым были не просто сослуживцами, коллегами по трудной работе, они стали друзьями. И там, в Сирии, в ходе страшного боя с игиловцами, Жуков спасал раненого Самарова не просто как командира, но как лучшего и самого преданного друга.

В отличие от Самарова и Шеликова, личная жизнь Сашки Жукова сложилась удачно. Будучи слушателем академии ФСБ, он познакомился с прекрасной девушкой, медсестрой ведомственной поликлиники, которая, став его женой, не разочаровалась в полной трудностями жизни, ни разу не упрекнула его за частые и длительные командировки. Вскоре в семье появился всеми обожаемый Ванька.

Капитан Жора Заверяев (позывной «Зверь») был полной противоположностью Жука. Тридцать лет. Высокий, физически очень развитый красивый блондин с голубыми глазами и милым, приветливым лицом. За всем этим скрывались тонкий аналитический ум, выдержка, такт и могучая сила воли.

Жора родился и вырос в семье учёных. Его мать, микробиолог, работала в академическом институте, а отец, доктор геолого-минералогических наук, считался одним из крупнейших специалистов в области сейсмологии. Родители мечтали видеть сына тоже учёным, но сын, примером для которого был дед, отставной военный, служивший в тыловых подразделениях, решил стать офицером-тыловиком. Начитавшись литературы о хорошо организованном тыле как главном условии непобедимости армии, Жора со свойственным ему напором пошёл в наступление и победил сомнения родителей и насмешки приятелей.

Зверев окончил финансово-экономический факультет Военного университета. Свободно владел английским и французским. После двух лет службы аудитором в штабе тыла Центрального военного округа был приглашён на работу в Службу, и после окончания академии ФСБ попал в группу Самарова.

В управлении его считали одним из лучших специалистов по выявлению запутанных схем незаконного увода от налогов в оффшоры части балансовой прибыли ряда крупнейших российских хозяйственных структур. Он неоднократно участвовал в поисках и задержаниях пытавшихся бежать за границу крупных жуликов и их подручных.

По мнению Самарова, был у Зверя один недостаток – где бы он ни появлялся, вокруг него тут же скручивался женский клубок. Правда, начальство считало это явление плюсом в работе. Возможно, так оно и было, ведь недаром большинство работавших на Зверя агентов были женщины.

Прикомандированного к группе майора Бориса Колпакова (позывной «Клык») Самаров не знал. Тридцатипятилетний крепыш невысокого роста с коротко стриженным «ёжиком» на крупной голове, скуластым лицом, волевым подбородком и маленькими, глубоко посаженными карими глазами, был похож на характерного актёра из «Бандитского Петербурга». Между тем он, по словам генерала Евдокимова, после окончания Санкт-Петербургского государственного университета стажировался в университете Лос-Анджелеса по истории американской литературы XIX века, прекрасно говорил по-английски, был воспитанным человеком и толковым сотрудником. Как бы то ни было, Самаров понимал – Клык включён в опергруппу не только для оказания физической поддержки и поисковых действий, но и для надзора за ним, Самаровым. Ну что же, система есть система, обижаться на неё бессмысленно. Не обижается же он на систему эту за данный ему позывной – «Сёма». Ну, надо же такой позывной выдумать! Просто срам!

По утверждённому плану оперативно-разыскных мероприятий в случае необходимости им должны оказать содействие сотрудники резидентуры на Кипре. Контактное лицо в резидентуре – позывной «Грач».

Алексей Михайлович Евдокимов передал Самарову три связки ключей от машин, припаркованных на главной автостоянке аэропорта Ларнака. Жукову достался «Мерседес С200», Заверяеву – «Ауди Q3», Самарову – «Мерседес ML350». Майор Колпаков должен был неотлучно находиться с Самаровым, поэтому машина ему не полагалась. Автомобили были свежие, не наёмные, приобретённые у частных лиц, с кипрскими госномерами. Самаров внутренне поблагодарил замначальника управления и неведомого Грача за внимание к группе – невысокому ростом Жукову достался седан, рослым Заверяеву и Самарову – внедорожники.

Самаров убедил руководство в том, что поиск нужно начинать в Лимассоле. Шеликов много раз там отдыхал и прекрасно знает город. Он, как и Самаров, заядлый рыбак и всякий раз, прилетая на Кипр, отправлялся в рыбацкую деревню Зиги, неподалёку от Лимассола, упрашивал какого-нибудь рыбака взять его в свою лодку на ночную рыбалку. Кроме того, у него в Лимассоле появилась пассия, молодая красивая брюнетка Вера, сотрудница главного офиса банка RCB. Её телефон у Самарова был. Но о Вере Самаров ничего не сказал начальству. Обойдутся.

Шеликов всегда селился в дорогих пятизвёздочных отелях на восточной окраине Лимассола. Он мог себе это позволить, вернее зарплата позволяла. Кроме того, в четырёх звёздах селились, как правило, туристы из Англии. А жить рядом с ними, если кто-нибудь когда-либо это испытал на себе, было сущей мукой. Приезжающие на отдых «бритосы» весь год копили деньги там у себя, на своём прохладном и сыром острове, чтобы, прилетев на остров тёплый, оторваться по полной. Они не ходили в музеи, их не интересовала история и культура Кипра, они были равнодушны к художественным салонам (если честно, там, правда, ничего выдающегося и не было)… Англичане поздно вставали, медленно ползли на завтрак, съедали всё подряд, что предлагал «шведский стол» в ресторане, выпивали пару бутылочек пива, и так же медленно, будто усталые лошади, тащились на пляж. До обеда они жарились под злыми лучами немилосердного солнца, периодически заказывая новые бутылки пива, изредка окунались в ласковые волны тёплого и прозрачного Средиземного моря.

Во время обеда пиво лилось ручьём, а потом они с пунцовыми лицами вновь шли на пляж. Вечером же, после ужина, у сыновей и дочерей Туманного Альбиона начиналась настоящая праздничная жизнь. Они плотно занимали все места в барах и методично, час за часом, накачивали себя виски, джином, ромом, периодически полируя всё это пивом, и часам к десяти те мужчины и женщины, кто ещё держались на ногах, растекались по территории отеля и громко запевали то ли народные, то ли боевые песни.

Отдыхающие были в ужасе, жаловались менеджерам отеля, самые дерзкие вызывали полицию. Но ничто не помогало. Менеджеры, опасаясь потерять многочисленную британскую клиентуру, на всё закрывали глаза. Полиция же только улыбалась и отвечала недовольным отдыхающим в том духе, что криминала, мол, нет, значит, нет и причин для беспокойства.

Нет, в четырёх звёздах Геннадий селиться не мог. На восточной окраине Лимассола располагались лучшие пятизвёздочные отели. Самаров знал, что его друг останавливался и в «Four Seasons», и в «Amathus», и в «The Royal Apollonia», и в «Grand Resort»… Но чаще всего он селился в старом и уютном, с отличным пляжем и прекрасной кухней отеле «St Raphael», откуда до рыбацкой деревни Зиги по старой дороге на Ларнаку рукой подать. Дважды в этом отеле бывал и Самаров. Один раз со своей бывшей женой. В другой раз с Шеликовым.

Вот тогда они порыбачили! Прямо у отеля. Ночью в море был шторм, и волны порвали сетевое ограждение питомника, в котором киприот-рыбозаводчик разводил сибаса и поставлял рыбу в рестораны города. Свободный от пут сетей сибас стаями рванул к берегу, где его поджидали десятки рыбаков. Это был праздник праздников! Самаров с Шеликовым натаскали на поплавочные удочки штук сто рыбин размером с хорошего леща, до отвала накормили полчища вечно голодных местных кошек, остальное передали в один из ресторанов отеля.

В новом дорогом отеле «Amara» и в реконструированном «Park Lane» Геннадий вряд ли мог поселиться. Он не любил новое в отелях – безвкусицу и запахи красок, лаков, кожзаменителей, и ещё чего-то такого, что всегда его раздражало. Надо начинать с «St Raphael». По просьбе руководства управления Грач и забронировал Самарову и Колпакову два одноместных номера в этом отеле. Жуков поселится в «Grand Resort», что рядом с «St Raphael», а Жора Заверяев в «Amathus».

Виктор отказался от предложенного обеда и попросил стюардессу принести только кофе и какой-нибудь сухой кекс. Он никогда не ел перед дорогой и в дороге. По старому боевому опыту. От этой аэрофлотовской пищи живот мог прихватить в самый неожиданный момент. Отпивая маленькими глоточками горький кофе, он обдумывал случившееся.

Генку Шеликова он знал уже двадцать лет, с того момента, когда их группу первокурсников, только поступивших на экономический факультет МГУ, отправили на картошку в Коломенский район. Ехали, правда, добровольно, деканат никого не принуждал, но случилось так, что почти вся группа оказалась в добровольцах. Всем хотелось чуть-чуть продлить безмятежное, уходящее полудетство-полуюношество. Хоть на месяц хотелось задержать аудиторную обязаловку.

Весёлое это было время, задорное, озорное. Погода стояла тёплая, работали много, ежедневные планы по уборке картофеля перевыполняли. Кормили ребят на убой. По приказу директора сельхозкооператива раз в неделю на кухню привозили тушу бычка, через каждые три дня – поросёнка, а сколько съели петухов, индюков и уток, и не сосчитать. Мальчишки ходили довольными, столько мяса ещё никто из них не ел, хотя в группе ребята были в основном не из простых семей, с достатком. Только девчонки капризничали: боялись набрать вес и потерять свою привлекательность.

По вечерам, как водится, устраивали танцы, пели песни под гитару, читали стихи, пекли вёдрами картошку и говорили, говорили, спорили и спорили… В этих нескончаемых разговорах и спорах Виктор и Геннадий нашли друг друга. Оказалось, оба любят Чехова, Булгакова, Ефремова, Пикуля, Пушкина, Тютчева, Ахматову. Оба считали творчество Достоевского мрачным, смеялись над поэзией Маяковского, с подозрением в неискренности относились к Солженицыну. Оба обожали Высоцкого, Визбора, Окуджаву, Олега Митяева и сдержанно принимали песни Галича, Розенбаума, Сергея Никитина. Они насмехались над попсой, совершенно не знали современного российского и зарубежного рока. Их кумирами оставались The Beatles, The Rolling Stones, Pink Floyd, Deep Purple…

Ребята и особенно девчонки их группы поначалу считали друзей старомодными, отсталыми, смеялись над ними, но к концу третьего курса всё изменилось. На факультете Шеликов и Самаров слыли не только лучшими студентами, но воспитанными и высокообразованными парнями с хорошим вкусом, истинными джентльменами. Если ко всему этому добавить физическую форму (оба занимались волейболом) и рост (Шеликов был на пару сантиметров ниже Самарова), станет понятно, отчего так часто замирали девичьи сердца при встрече с этими красавцами.

Надо признаться, друзья не были распущенными циниками, но и к скромникам не относились. Подружек у них было достаточно. Влюблялись, расставались, вновь встречались… Возили партнёрш на родительские дачи, периодически снимали комнаты для интимных встреч… Бог миловал, в кожно-венерический диспансер не попали ни разу.

На третьем курсе Генка предложил Самарову подработать. Они сходили в ассоциацию малого бизнеса и вскоре трудились бухгалтерами. Геннадий у частного предпринимателя, занимавшегося перевозками продуктов в магазины города, а Виктор в небольшом ООО, выпускавшем мебельную фурнитуру. Предприятия были маленькими, оборот небольшой, и бухгалтерия оказалась несложной. Пообвыкнув, друзья стали вести бухгалтерию ещё в нескольких организациях, трудясь по вечерам и ночам. Зато обрели финансовую самостоятельность, гордо отказались от родительского вспомоществования, а главное – обросли знакомствами, познавали мир бизнеса в его положительных и отрицательных аспектах, впервые столкнулись с такими инфекциями, как взяточничество, кумовство, лоббизм в органах государственного и муниципального управления.

Друзьям везло. Всё у них получалось – и учёба, и работа, и спортом занимались, и в театры регулярно ходили, на выставки, любили бродить по залам Третьяковки, Пушкинского музея, периодически выбирались в Питер, чтобы насладиться полотнами мастеров в Русском музее и богатством мировой культуры в Эрмитаже. Оба по три раза побывали на практике и стажировке за границей – Генка дважды в США и в Англии, Виктор в Германии, Англии и Дании. Английский язык стал для них чуть ли не вторым родным. Но Шеликову он сыграл и роковую роль.

На четвёртом курсе в их английской языковой группе появилась новая преподавательница дисциплины «лексика англосаксонского банковского бизнеса». Девушка оказалась что надо: яркая блондинка, стройная, грациозная… После МГУ окончила магистратуру в Кембридже, стажировалась в ЮНЕСКО. Елена (так звали красавицу) была на пять лет старше наших друзей, мужа и детей не имела, происходила из семьи потомственного дипломата, родилась в Канаде. В общем, Гена Шеликов влюбился в неё по самые уши. Роман был бурным, отношения страстные, взаимная ревность удушливой… Уже работая ведущим специалистом в Минфине, Генка сделал Лене предложение и привёз её знакомиться со своими родителями.

Семья у Гены была интеллигентная: отец, профессор МГУ, крупный специалист по истории внешнеторговой деятельности России, мама – театральный художник-декоратор. Именно она снабжала друзей пригласительными билетами на различные художественнее выставки. По словам Генки, знакомство прошло хорошо, родителям Лена понравилась. Это – по словам Генки. А через несколько дней Виктор, не сумев дозвониться, как-то вечером заскочил к другу, но дома его не нашёл. Екатерина Владимировна, мама Генки, считавшая Самарова своим вторым сыном, оставила его пить чай. Виктор спросил её о знакомстве с невестой.

– Знаешь, Витенька, – с грустью отвечала Екатерина Владимировна, – Лена всем хороша. Но поверь мне, счастья в этом браке не будет. Лена – человек публичный, ей нужно общество, она гиперкоммуникабельна. Ей требуются нескончаемые комплименты, восхищения… А ты Генку знаешь, как никто другой. Он человек домашний, не любит шумных компаний, застолий, всяких презентаций и биенале. Кроме всего прочего, он страшный ревнивец, это погубит его.

К сожалению, так и случилось, мама была права. Всё, казалось, у молодых было – прекрасная трёхкомнатная квартира на Малой Дмитровке, загородный дом Лениных родителей, старая уютная дача родителей Геннадия, два автомобиля (у Лены – «Ниссан Х-Трэйл», у Гены – «БМВ Х5»), подаренные родными на свадьбу. Зарплата мелкого чиновника была маленькой, но Генка втайне, нарушая закон о госслужбе, подрабатывал, денег вполне хватало. В первые годы совместной жизни они много путешествовали. Отдыхали в Турции, Египте, Греции, на Кипре, мотались на сезонную распродажу одежды и обуви в Германию, Чехию, Финляндию…

Лена не хотела сразу заводить детей, ей требовалось продолжение безмятежной молодости. В тридцать четыре она выглядела на двадцать пять. Казалось, с годами она всё больше расцветала и хорошела. Её стали часто приглашать в Минпромторг и Минэкономики переводчицей для сопровождения официальных делегаций за рубеж. Участились её вечерние отлучки на обеды и ужины, устраиваемые министерствами для иностранных гостей. Геннадий ревновал и периодически устраивал скандалы, классические – с битием посуды и разных ваз.

Одним словом, брак не состоялся, и через шесть лет они тихо и мирно разошлись. На квартиру Лена претендовать не стала, у неё своих было две. Уходя, она забрала всю купленную в браке мебель, посуду, столовые приборы и неплохую коллекцию картин.

Да, думал Самаров, даже в личной жизни у них обоих как-то не сложилось. Они сидели в кафе, и Самаров сказал:

– Как там, у Александра Сергеевича:

Прошла любовь, явилась муза,И прояснился тёмный ум.Свободен, вновь ищу союзаВолшебных звуков, чувств и дум…

– Ну, где-то примерно так, – ответил Шеликов. А ведь и ты, брат,

…верил, что душа роднаяСоединиться с ним должна,Что, безотрадно изнывая,Его вседневно ждёт она…

Они рассмеялись.

После развода Геннадий ещё больше сблизился с другом. Они вместе ходили на футбольные и хоккейные матчи, раз в неделю резались в волейбол, парились в бане, вместе ездили на рыбалку, отдыхали за границей…

Генка был трудяга, очень любил свою работу. Ему неоднократно делали привлекательные предложения, с весьма достойной зарплатой и бонусами. Звали в «Газпром», в «Роснефть», «Лукойл». Никуда не пошёл. Он делал карьеру в Минфине и этим был доволен. Прошёл все без исключения ступеньки госслужбы: ведущий специалист, главный специалист-эксперт, консультант, главный консультант, заместитель заведующего сектором, завсектором. Год назад его назначили заместителем начальника отдела, занимавшегося формированием федерального бюджета в отраслях военно-промышленного комплекса, конструировавших и производивших крылатые ракеты воздушного и морского базирования, а также «умные» ракеты для реактивных систем залпового огня «Смерч» и «Ураган». К концу года, по сведениям Самарова, Генку должны были назначить начальником отдела – заместителем директора департамента.