Пишу свою жизнь набело

И она, действительно, королева. Но мне ее жалко до слез. Без меня она пропадет. И я бы без нее пропала.

Только не сейчас. Я уже совсем пришла в себя и никакого скандала устраивать не стану. Пусть это сделает Тина – право на ее стороне. Да она уже и готова. Когда я ее руку сбросила, сначала жутко перепугалась, чуть сознания не лишилась, потом взяла себя в руки, пригляделась ко мне – и все поняла.

И вот уже я чувствую – сейчас начнется…

И потолок перестал кружиться, застыл надо мной, больничный тусклый потолок, испещренный паутиной и трещинами. И руки мои обрели себя под простыней, чуть затекли, онемели, но уже могу пошевельнуть пальцами и облизнуть шершавым языком пересохшие губы. А может быть, даже и слово молвить в ответ.

Тина, вижу, уже готова – лицо пылает, по щекам слезы в три ручья, она мне сейчас такую взбучку задаст! Тем более что все посторонние, только что толпившиеся вокруг, как-то незаметно исчезли, не могу уже вспомнить, кто приходил. Дочка наша нерожденная Идочка, кажется, появлялась. Или нет? Или она придет тогда, когда час настанет. И уведет меня и Тину, вместе – встав между нами, прервет этот гибельный миг прощания.

А тусклый больничный потолок в паутине, маски на карусели, я – в неведомом пространстве, где тишина и полный покой, безутешная Тина над моим бездыханным телом, наши голоса, слившиеся в один безумный крик, Тинины слезы у меня на губах, ее вздрагивающие плечи под моими руками – что это?

Глубокий наркоз или полное помешательство?

Или мираж, как вся наша жизнь?

Любить хочется

Повести, рассказы, стихи

Екатеринбург: «У-Фактория», 2002.

Художник: Сергей Олиференко

Глубоко, откровенно и страстно Рада Полищук пишет о внутреннем мире современной женщины – свободной, умной, чувственной, противоречивой. Любовь в прозе Рады Полищук – как лакмусовая бумажка, реактив, выявляющий женскую и человеческую сущность ее героини.

От издательства:

Проза Рады Полищук – это истории про любовь и невозможность любви. Их откровенность – не эпатаж, а отчаянный, неистовый способ высказать и мольбу, и восторг, и зависть, и одиночество. Ее герои раздираемы вечным проклятием невозможности и неизбежности связи между людьми. Лишь только призрак счастья и пронзительная телесная радость начинают свой размеренный ход, тут же где-то рядом возникает и растет гнет сомнений, обстоятельств и последней надежды.

Но если вы уже начали читать, то мир Рады Полищук не отпустит вас.

Александр Бовин, дипломат, журналист

Неженская женская проза

С писательницей Радой Полищук я познакомился недавно, прочитав ее прозу в журнале «Дружба народов», несмотря на то, что, оказывается, публикаций в центральной российской прессе и за рубежом было более чем достаточно. Познакомился и был не просто заинтересован – заинтригован этой прозой. Голоса ее героев, будь то женщина или мужчина, звучат настолько достоверно, порой шокирующе откровенно, что быстро утрачиваешь иллюзию вымышленности, становится страшно за них, чувствуешь свою сопричастность этим судьбам, и ощущение это остается надолго.

Женская это или не женская проза – не знаю. Иногда кажется, что писателю-мужчине такого не написать. Пронзительная исповедальность писательницы сродни женской незащищенности, с одной стороны, и загадочной силе ее непостижимого характера – с другой. Такая откровенность не каждой душе по силам, не каждой личности доступна. Откровенность, бесстрашие и сопереживание. То, без чего и жизнь невозможна, и проза мертва.

Книги Рады Полищук не вписываются в заполонившую сегодняшний книжный рынок популярную серию «дамских романов», хотя все ее книги состоят из отдельных романов, даже если по строгому определению жанра это длинный рассказ или короткая повесть. Думается, что не в этом дело. Не важно – роман ли это, не важно – женский ли роман. Важно, что это настоящая проза.

В 2002 году вышли две книги прозы Рады Полищук – «Роман-мираж» в московском издательстве «ТЕКСТ» и «Любить хочется», Екатеринбург, «У-Фактория». На мой взгляд, это замечательное событие в нашей литературе. И несомненно – не только праздник автора, но и праздник читателя.

Лев Аннинский, писатель, литературный критик:

Лоно предбытия (Из предисловия к книге «Любить хочется»)

Сольная партия, которую исполняет Рада Полищук в современной прозе, в старой прозе была бы немыслима. Традиционно мыслящие критики (к каковым я отношу и себя) склонны искать этой ситуации смягчающие определения: перед нами вибрации «обнаженного нерва», выдающие «глубинное, потаенное» и являющие «запредельную открытость в сокровенном».

Чисто литературный секрет Рады Полищук – терпкое изящество текста, сплетаемого над магмой дикой природности. Заклинание ада игрой в рай.

Душа рвется из окаянного тела туда, откуда ее вырвало проклятье рождения. Страдание всех героев Рады Полищук беспричинно, если не считать причиной страдания самое жизнь. Ожидание исхода – непереносимая мука. Рождение есть смерть. Смерть есть возвращение туда, где «все это уже однажды было, там, внутри». Там, в материнском чреве, где все влажное, обволакивающее, вечное. Там, где было беспричинно радостно и бездумно. Там, где можно вновь «превратиться в амебу, в медузу, в слизь и слякоть – и принять это как избавление».

Это метафора той жизни, которая скрыто, животным соблазном вибрирует в клетках этой жизни, дамокловым мечом нависая над головами людей, выброшенных сюда, к нам. Пасынки судьбы, они все время готовы ухнуть «обратно», потому что их пребывание «здесь» куда невыносимее, чем теплый мрак, который окутывал их «там».

Есть ли выход из этой, казалось бы, тупиковой ситуации?

Есть, убеждает нас автор. Соответственно темпераменту – выход только в любовь. Любить хочется!

Нина Краснова, поэтесса:

Повесть с рефренами

Рада Полищук пишет предельно откровенно и в то же время – изящно, интеллигентно, не без иронии. Ее «постельные сцены» подробны, а воспринимаются как своеобразная «Песнь Песней» нового времени. Вот, скажем, в маленьком романе «Ты, только ты» мужчина запрещает женщине говорить. «Он… строго-настрого запретил ей разговаривать во время акта – вздыхать, шептать и, упаси бог, задавать вопросы. Ах, я тебя люблю… ты меня любишь?.. Ты – мой… я – твоя?.. Все это чушь, плевелы – лишь отвлекает от главного. А главное – ублаготворение плоти, наивысшее наслаждение. Все. Ничего другого не существует». Ничего другого и впрямь, пожалуй, не существует.

Рада Полищук – автор, глубоко внутри которого таится многообразие стихий, а без этого нутра – ни единой строчки. Внутреннее перевоплощение – не жанр или прием, но таким образом познаваемая жизнь, которую хочется запечатлеть в потоке слов о гибели и счастье.

В книгу «ЛЮБИТЬ ХОЧЕТСЯ» (предисловие к ней написал Лев Аннинский) вошло несколько повестей и рассказов, все – о любви. И все они – как дневник, как исповедь, написанные хоть и прозой, но с анафорами, рефренами, с необычными стилистическими фигурами.

Долгая мука ожидания

Алька стонала сквозь зубы то жалобно, то злобно. Глаза потускнели от боли, зрачки расширились и остекленели, она, словно незрячая, не мигая глядела прямо перед собой куда-то в бездонную глубину пространства. Раньше Илья пытался отвлечь на себя ее взгляд – ему не по себе делалось от этого безжизненного созерцания. Он то зажигал бра над ее головой, то размахивал руками перед ее лицом, близко-близко, почти прикасаясь, но взгляд ее оставался неподвижным. Теперь он отказался от этих попыток, пусть глядит куда хочет, может, она отыскала что-то важное для себя, какую-то подмогу, последнее прибежище своего страха и вцепилась в него глазами, боясь потерять.

Пусть глядит куда хочет. Даже лучше, что не на него. Его унылая небритая физиономия, перекошенная гримасой мучительного и бессмысленного сострадания, на него самого наводила смертельную тоску, когда он то и дело натыкался на нее в пыльных зеркалах, будто подернутых туманной пеленой небытия. Их было множество в квартире – Алькина причуда: зеркала продлевают пространство и жизнь, говорила она, мы с тобой будем жить вечно. И беззаботно смеялась над его не наигранным неудовольствием. Зеркала и впрямь пугали его, он боялся преломленного в причудливых ракурсах, искаженного, а то и перевернутого вверх тормашками и оттого как бы расколотого на мелкие кусочки мирка, который был его домом и к которому он так и не привык за сорок с лишним лет пребывания здесь. Он и к себе самому не привык, не приспособился и мучился оттого, что так и не распознал, кто он и для чего.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Еврейский религиозный праздник, означающий спасение еврейского народа от истребления. Установлен в V веке до новой эры (иврит).

2

Еврейский «праздник огней», означающий победу над греками, освящение жертвенника и храма. Установлен во II веке до новой эры (иврит).

3

Иудейский праздник в память об исходе из Египта (иврит).

4

Цадик – праведник (иврит).

5

Меламед – учитель в еврейской школе для мальчиков (иврит).

6

Балагула – извозчик (идиш).

7

Маршелик – распорядитель на свадьбе (идиш).