Под небом Калабрии. Книга первая. Опалённая

Я открыла воду, намылила мочалку и стала остервенело тереться, словно смывая грязь, которой меня испачкали. Вспомнила нашу близость и снова почувствовала себя униженной. Наверное, ему понравилось вот так грубо, без чувств, поэтому со мной так же хотел, как с ней? Слёзы застилали глаза, всё плыло и кружилось, в ушах шумела кровь. Я не могла поверить в то, что мой муж, который так клялся в любви, который дарил свою ласку, который говорил, что я единственная до конца жизни, который был всегда со мной нежен, опустился до измены. Как он мог так грубо растоптать всё?

– Бьянка, прости меня, – услышала я снова сдавленный голос за дверью.

Молчала, а слёзы лились нескончаемым потоком.

– Я не хочу тебя видеть, Марко! Убирайся!

– Я выломаю дверь, – прорычал он, ударив кулаком снова.

– Убирайся! Не хочу тебя видеть! Предатель!

Я сползла по стене без сил и завыла.

Спустя некоторое время я успокоилась и заметила, что в доме стало тихо. Я замоталась в полотенце и вышла из ванной. Марко нигде не наблюдалось. Ушёл. Наверное, заливает свою злость вином или ищет очередную шлюху. И к лучшему, что ушёл. Я не готова сейчас говорить. Я не могла его видеть. Я хотела его убить.

Обессилев, я упала на кровать. Не знаю, сколько так пролежала, не шевелясь и безучастно уставившись в потолок, и постепенно заснула.

Глава 5. Воспоминания

Спала я плохо. Ворочалась словно на иголках, а под утро приснился сон…

Мой муж целует и обнимает разных женщин. Они все кружатся вокруг меня и смеются в лицо. Хочу бежать. Бежать подальше, но мои ноги налиты свинцом. Я не могу сдвинуться с места. Кричу Марко, а звука нет, будто я в вакууме. Хочу дать ему пощёчину, но руки как у тряпичной куклы – слабые и непослушные. Вместо них выходили лёгкие шлепки. Из ниоткуда появился туман и закрыл от меня мужа. Из густого тумана на меня смотрели горящие, как угли, глаза, и появилась огромная чёрная собака с жутким оскалом. Мне стало страшно. Я бегу. За спиной слышится шумное дыхание. Я спотыкаюсь и падаю. Лечу в пропасть. Ужасный холод пронизывал до костей. Но вдруг меня подхватили чьи-то сильные руки, прижали к себе. Я вдохнула аромат табака. Тепло. Меня словно укутали в мягкое пуховое одеяло. Уютно и спокойно, как в детстве. Сильные руки качали меня, успокаивая, словно ребёнка. Я почувствовала безопасность и безмятежность. Увидела улыбающегося папу. Молодым, таким, каким он был, когда я была ещё совсем маленькой. Он протянул мне большую красивую раковину. Я приложила её к своему уху и услышала умиротворяющий шум моря, который я так люблю.

– Всё будет хорошо, моя девочка. Я рядом, – как в детстве, прошептал он и погладил по щеке своей шершавой, мозолистой, но нежной ладонью, вытирая слёзы.

Постепенно он начал растворяться в тумане. Я протянула к нему руки, пытаясь удержать. Горячие слёзы текли по щекам. Вглядывалась в мглу, но вместо отца появился силуэт стройного мужчины в костюме. Я не могла разглядеть его лица, потому что яркий свет из-за его спины ослеплял. Чёрный силуэт плавной уверенной походкой приближался и…

В панике я открыла глаза. Встав, на ощупь включила ночник на тумбочке. Посмотрела на часы: почти четыре утра. Постель рядом со мной пуста. Я спустилась вниз. В гостиной на диване мужа тоже не обнаружила. Где он сейчас, я не хотела даже думать, иначе от этих мыслей станет ещё хуже. Поможет успокоительное или снотворное, но дома ничего нет. Вернувшись в спальню, ещё долго ворочалась, прежде чем уснуть.

Утром, надев лёгкое платье из хлопка на белый купальник и взяв полотенце, ушла к морю. Не готова ещё встречаться и разговаривать с Марко. Да и море меня всегда успокаивало: шум прибоя умиротворял, а прохладная вода, подхватывающая тело, расслабляла. Я шла к своему любимому месту у скалистого берега, где заканчивался песчаный пляж, и мало кто из любителей позагорать туда добирался.

Купание в прохладной воде немного отвлекло от плохих мыслей. При выходе на берег взгляд привлекла мужская фигура, стоящая на краю скалистого обрыва, с которого прыгали отчаянные смельчаки. Высокий стройный храбрец, как профессиональный спортсмен, поднял руки вверх и прыгнул. Я в восхищении замерла на несколько секунд его полёта. Когда он скрылся в воде, вышла на берег. Вытерев лицо полотенцем, прилегла на тёплый плоский камень, отколовшийся когда-то давно от скалы. Ужасно не любила загорать, но мне стоило немного просушить купальник, прежде чем идти домой. Спрятала глаза за солнечными очками и пригрелась на солнышке.

– Бьянка?! Доброе утро! – вырвал меня из задумчивости знакомый голос.

Витторио Чери́зо смотрел на меня, слегка наклонив голову и ослепляя своей обворожительной улыбкой. На стройном красивом торсе искрились капли воды, а длинная, обычно аккуратно уложенная чёлка, мокрыми локонами спадала на лицо. От этого он выглядел моложе и ещё привлекательнее.

– Доброе утро, синьор, – ответила я, поправив солнечные очки.

– Можно присесть? – Он кивнул на камень и пальцами зачесал назад мокрые волосы.

Не дождавшись ответа, мужчина присел рядом, вытянув стройные ноги и упёршись руками о песок. Яркое солнце искрилось в каплях воды на его загорелых плечах. Мои глаза опустились на его рельефную грудь. Я нервно сглотнула от смущения. Это так непривычно – созерцать своего босса, расхаживающего в деловых костюмах, в таком виде. Дева Мария! Да и я почти нагишом. «Как я на работе теперь в глаза ему буду смотреть?» – почему-то пронеслось у меня в голове. Я больше не осмеливалась смотреть на мужчину. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: ловкий спортсмен, прыгающий со скалы, и был синьор Чери́зо.

– Вы тоже любите купаться рано утром? – спросил он.

– Да, с детства, – ответила я, обратив взгляд на горизонт.

– Странно, что мы раньше здесь не встречались. Я ведь часто сюда прихожу.

Я посмотрела на мужчину: его глаза искрились озорством, улыбка сияла на лице, а поза совсем расслабленная. Несколько непослушных мокрых прядей снова упали ему на лоб. Чери́зо действительно чертовски красив и строен. Его тело идеально, мышцы на мускулистых руках перекатывались под загорелой кожей. Хорошо, что на мне оказались тёмные очки, и он не видел моего взгляда.

– Может, мы в разное время приходили. А я ведь практически выросла на этом пляже.

– Да? Я тоже. Весёлой компанией ребят с самого детства каждый день, после школы, приходили сюда. Прыгали со скалы в море. Красовались друг перед другом, кто лучше и смелее, – рассмеялся он.

– А я в детстве собирала цветные камешки, ракушки и стёклышки, – улыбнулась в ответ.

– Стойте. – Чери́зо почему-то замер, поднял руку, поднеся указательный палец к своим губам. – Так вы та самая девчушка с красными бантиками? И большими глазищами? У которой на ремне через плечо висела плетёная сумочка. Которая всё время бродила по берегу вдоль линии прибоя и что-то выискивала?

– Вы меня видели?

– Да. Я однажды подарил тебе красный окатыш стекла. Он был такой же красный, как твои бантики. – Мужчина замер, глядя в мои глаза.

Я помнила. Красные бантики любила моя мама, она всегда мне вплетала их в косички. Конечно, помнила. Этот красивый молодой синьор всё время мне улыбался и однажды подарил стекляшку, которая показалась тогда настоящим красным рубином. Она стала лучшим экземпляром в моей коллекции морских находок. А я восхищёнными детскими глазами смотрела, как он ловко и смело прыгал со скалы в море.

– Я достал его со дна, когда нырял у скалы. Для тебя. В тот день ты не улыбалась и не смеялась своим звонким, как колокольчик, смехом. Я захотел тебя порадовать.

Синьор Чери́зо протянул руку и снял мои очки. Я не сопротивлялась, потому что это оказался волшебный момент, когда воспоминания сделали нас близкими и родными. Адвокат даже перешёл на «ты». Он немного склонился, приблизившись, и большим пальцем погладил мой подбородок. Уверена, что он хотел меня поцеловать, так как опустил взгляд на мои губы. Спасаясь, я прошептала:

– А потом была война…

Мужчина изменился в лице. Оно стало жёстче.

– Да… – протянул он и отвернулся.

Мы молчали. Не хотелось ничего говорить. У каждого с этим периодом связано много плохих воспоминаний, каждый нёс их в своей памяти по-своему. Если вынимать эти события, то душа может начать кровоточить, вызывая сильную боль. Это как расковырять только что зажившую рану. Именно в те трудные годы и ушла от нас мама. Она сильно заболела. Угасла, как свеча. Папа тяжело переживал её потерю и всю любовь в двойном размере отдавал мне, окутывая заботой.

Я вздохнула от нахлынувших чувств.

– Почему вы одна? – неожиданно спросил синьор Чери́зо, снова перейдя на «вы».

– Марко отдыхает, а я не хотела его будить, – соврала я.

– Вы идеальная жена, – рассмеялся он. – Сейчас придёте домой и будете готовить завтрак нежащемуся в постели супругу.

Я ничего не ответила. Встав и надев хлопковое платье, положила полотенце в сумку.

– Уже уходите? – Мужчина тоже встал.

– Мне пора, – ответила я, застёгивая пуговки на платье.

– Давайте я вас провожу.

– Нет! Пожалуйста, не нужно.

Увидев мой, наверное, жалкий взгляд с наворачивающимися слезами, он спросил:

– Вчера у вас, видимо, состоялся неприятный разговор с мужем?

– Я надеюсь, что вы понимаете всё, синьор, и не будете причиной моих бед?! Если вы, конечно, не хотите, чтобы я уволилась. – Надела босоножки под пристальным взглядом босса, следившим за каждым моим движением.

– Нет, не хочу. Я всё понимаю.

– До свидания, синьор.

– До свидания, Бьянка.

На том и разошлись. Спиной я чувствовала его взгляд, но не решалась обернуться. Витторио Чери́зо всколыхнул во мне детские воспоминания, и по дороге я всё больше в них погружалась. Придя домой, открыла комод и, порывшись в стопке белья, достала старую жестяную коробочку из-под конфет. И среди ракушек, камешков и стекляшек нашла ту самую. Внутри неё проглядывались маленькие золотистые крапинки. Это явно осколок чего-то красивого, возможно, ваза из муранского стекла. Сжала её ладонями и вспомнила, как была в тот день счастлива. Маленькая наивная девчушка с широко распахнутыми глазами восторженно показала маме, что подарил ей молодой синьор. Она тепло улыбалась и тоже восхитилась красотой. Именно мама сказала: «Настоящий рубин».

Хлопнула дверь. Положив стекляшку в коробку, я закрыла её и спрятала обратно. Почувствовав спиной, что Марко уже в комнате, я медленно повернулась. В руках он держал несколько свёртков с покупками. Он стоял в дверях, смотря на меня виноватым взглядом, будто спрашивая разрешения войти. Сделав несколько шагов ко мне, положил покупки на кровать.

– Бьянка, прошу тебя…

Он хотел обнять, но я отстранилась.

– Не трогай меня, Марко. Я ещё не готова тебя простить, – сказала я с дрожью в голосе. – И я не смогу тебя простить, пока не услышу правду в ответ на мои вопросы.

– Санта Мария, какую правду? – нервно затряс он поднятыми руками.

– Кто она и почему? – Старалась говорить ровно.

– А-а! Мадонна! Санта Мари-и-и-я! Опять?! Бьянка, ну какая уже разница? – В раздражении Марко начал ходить по комнате и эмоционально жестикулировать на каждом слове.

– Конечно. Для тебя. Нет. Разницы.

– Шлюха какая-то задом в баре крутила передо мной! Сама на меня вешалась. Я был пьян и…

– Хватит! – не выдержала я. – Значит, ты оказался обычным похотливым кобелём?! Который не может устоять перед аппетитным задом? А я думала… я верила… что… – Слёзы не дали мне договорить, и я села на кровать, потому что ноги больше не держали.

– Бьянка, я люблю тебя! – Он упал на колени передо мной. – Да, я совершил ошибку, но неужели я не заслуживаю прощения? – Сжал мои пальцы в ладонях. – Я был пьян и плохо себя контролировал. А когда протрезвел, то сильно об этом пожалел. – Он целовал мои ладони и запястья. – Прости меня, пожалуйста. Люблю тебя одну.

Посмотрела в его глаза. Любящая женщина многое может простить, как бы больно ей ни было. Но моё сердце продолжало ныть от ревности. Для меня измена – это предательство. Марко продолжал целовать мои ладони, прижимая к своим щекам, а я не могла даже представить теперь близость с ним, после его шлюхи, после его грубости. Он словно стал каким-то чужим. Может, пройдёт какое-то время, и я смогу простить? Но сейчас я не готова. И не уверена, что станет всё по-прежнему.

– Я не знаю, Марко. Мне нужно время, – тихо сказала я.

– Да, маленькая моя, я понимаю. Только, пожалуйста, позволь быть рядом?! Не отталкивай меня.

Он отстранился, разорвал один из свёртков, обернул мои плечи горжеткой из превосходной норки с хвостиками на концах. Я изумилась, его глаза засветились, видя мою реакцию.

– Марко, это очень дорого. Зачем ты тратишь такие огромные деньги? – с укором сказала я. – Ты же знаешь, что этим прощение ты не заработаешь?! Для меня это никакого значения не имеет.

– Я знаю, любимая, но я и так собирался это купить для тебя. – Он снова зашуршал обёрточной бумагой и достал дорогое вечернее платье чёрного цвета.

– Откуда такие деньги?

– Заработал за рейс.

– Старпому так много платят? – вскинула я брови.

Я всё это отодвинула с колен на кровать и, отстранившись от него, встала. Подойдя к окну, посмотрела в синюю даль моря и глубоко вдохнула свежий бриз. Марко тихо подошёл сзади и, взяв меня за плечи, шёпотом спросил:

– Ты согласишься завтра сходить со мной в клуб? – Я печально вздохнула. – Там будет петь твой любимый Джакомо Дуччини. Я достал билеты.

Как Марко удалось за одну ночь достать эти билеты? Клубы же всегда переполнены, когда выступал синьор Дуччини. Нужно знать, через кого достать эти билеты, причём сделать это надо задолго до приезда маэстро, так как они сразу расходились среди сливок общества и завсегдатаев.

– Хорошо, Марко, мы сходим, – со вздохом сказала я, не поворачиваясь, а он в ответ поцеловал меня в обнажённую шею.

Я закрыла глаза, и губы снова задрожали от подступающих слёз. Боль сдавила грудь, словно тисками.

Глава 6. Опасный синьор

К клубу мы подъехали на такси. Марко вышел, одёрнул рукава своего нового вечернего костюма и протянул мне руку. Я вложила свои холодные пальцы в его ладонь, а второй рукой придерживала норковую горжетку, прикрывающую оголённые плечи. Вечернее платье, подаренное Марко, оказалось весьма открытым сверху, у него даже не было бретелей, но оно плотно, как корсет, сидело на моей фигуре. Пышная юбка спускалась ниже колен, но я всё равно чувствовала себя неловко. Хорошо, что горжетка прикрывала.

– Бьянка, у тебя такие холодные руки. Ты замёрзла? – заботливо спросил он.

– Нет. Я очень волнуюсь, потому что никогда не была в таком месте.

– Я с тобой, маленькая. – Он поднёс мои пальцы к губам. – Мы теперь с тобой будем часто сюда ходить.

Я удивлённо посмотрела на мужа, остановившись у очереди на входе в клуб. Марко, глядя на меня, улыбнулся.

– И автомобиль купим. Может, и дом побольше, чтобы нашим будущим детишкам было свободно.

Вот зачем он сейчас об этом? И так на душе кошки скребут после его измены, а он о детях заговорил…

Разглядывая входящих в клуб людей, у меня опять от волнения в животе похолодело. Я чувствовала, что мы лишние среди этих богато разодетых франтов и красоток. Здесь присутствовали члены известных, уважаемых в городе семей, торговцы, банкиры, чиновники, врачи и нувориши, успевшие разбогатеть на спекуляции во время войны и на восстановлении после неё. А мы…

– Автомобиль? Марко, откуда такие деньги? – удивлённо вскинула я брови.

– Заработаю на новых рейсах в Южную Америку. Обещали очень хорошо заплатить.

Я ничего не ответила. От этих слов у меня совсем упало настроение. Появился ком в горле от мыслей о долгих разлуках. Если рейс в Нью-Йорк такую пропасть между нами проложил, что будет после? Не могу ему доверять теперь. Я закрыла глаза, и губы задрожали.

Подошла наша очередь. Марко отдал билеты статному мужчине в костюме, который выполнял роль контролёра. Рядом с ним стоял широкоплечий верзила угрожающего вида. Наверное, чтобы разбираться с нежелательным контингентом.

Мы вошли внутрь. Большой зал с круглыми столиками, накрытыми белоснежными скатертями, на которых стояли маленькие светильники, были уже все заняты. Часть публики толпилась по периметру зала, так как стулья находились только возле столов.

Марко вёл меня под руку и нашёл уютное место поближе к сцене. Он обратился к официанту. Сунув ему купюру в карман жилетки, что-то прошептал на ухо. Официант кивнул и скрылся в служебном помещении.

Я стояла с растерянным видом, немного смущаясь и придерживая одной рукой горжетку, чтобы она не упала с плеч. Вот дурёха, как я забыла брошь, чтобы застегнуть её. Я рассеянно окидывала взглядом зал и рассматривала красиво одетых синьор и их кавалеров. И тут встретилась взглядом с мужчиной, сидящим за столиком у сцены в окружении ещё нескольких важных личностей в дорогих смокингах. На вид он казался такого же возраста, как адвокат Чери́зо. Я почувствовала себя ещё более неловко под цепким и опасным взглядом. Чёрные как смоль волосы мужчины были гладко уложены назад и сверкали бриолином. Когда он затянулся сигаретой, блеснули золотые запонки на манжетах, подчёркивая идеальность смокинга. Он смотрел на меня не моргая, прищурив один глаз, веко которого искажал шрам. Мне стало не по себе. Этот синьор словно раздевал меня глазами. Я посмотрела на Марко. Муж ободряюще улыбнулся, сжав мою руку, наклонился и легко поцеловал в висок. Я смутилась, потому что не привыкла к поцелуям на людях. Отвернулась и опять встретила взгляд синьора со шрамом.

Нам принесли стул, и когда я усаживалась, опять невольно посмотрела на опасного синьора. Склонившись к одному из своих спутников, он что-то ему сказал. Через минуту этот мужчина предстал перед нами с Марко. Подошедший хоть и был невысокого роста и щуплого телосложения, но обладал угрожающим видом и холодным жёстким взглядом, от которого пробежал по спине холодок. Такие глаза я видела в детстве, во время войны. Такие люди могли прийти в твой дом и взять всё, что пожелают. Отказа они не принимали.

– Синьор Морелли?

– Да, – отозвался муж.

– Прошу вас пройти со мной. Для вас есть столик. – Мы с Марко переглянулись, и в глазах мужа я заметила удивление. – Пройдёмте. Синьор Катальдо позаботился, чтобы вам с супругой было удобно.

Марко при этом имени подтянулся, поправив прилизанные волосы рукой, как-то нервно улыбнулся, и мы последовали за незнакомцем. Мы увидели, как официанты тут же принесли маленький столик и установили рядом со столом синьора со шрамом. Марко обратился к нему:

– Синьор Катальдо, благодарю вас за оказанную честь.

Мужчина снова прищурил глаз со шрамом.

– Не стоит, синьор Морелли. Отдыхайте. – Он затянулся сигаретой и посмотрел на меня. – Надеюсь, вашей жене понравится вечер. – Лёгкая улыбка тронула его полные губы.

Официант отодвинул стул для меня, и я села, оказавшись лицом к синьору Катальдо.

– Благодарю вас за помощь с билетами, синьор, – заискивающе сказал Марко.

Мужчина только еле заметно кивнул, дав понять мужу, что разговор окончен. Марко вернулся ко мне, сев напротив.

– Кто этот синьор Катальдо? Он такой важный? – шёпотом спросила я, склонившись к мужу.

– Очень, милая, – вытер он пот со лба.

– Откуда ты его знаешь?

– По работе.

– Какой работе? Он больше похож на мафиозо10, – прошептала я в страхе.

Муж промолчал, закурив сигарету, а на нашем столе по волшебству оказалась бутылка шампанского, бокалы и горка маленьких закусок. По глазам мужа я поняла, что он тоже сильно удивлён.

– Марко, какие у тебя дела с этим синьором?

– Не у меня, а у моих работодателей.

Тут раздались аплодисменты, на сцене появился Джакомо Дуччини с сияющей улыбкой. Заиграла музыка, и с этого момента всё моё внимание было обращено на сцену. Лёгкие лирические звуки джаза звучали в унисон с прекрасным баритоном исполнителя, и в зале наступила тишина, изредка прерываемая звоном бокалов. Голос маэстро меня настолько увлёк, что я почти забыла о нашем разговоре с мужем и об этом синьоре с опасным взглядом. Я так увлеклась происходящим на сцене, что, аплодируя, не заметила, как моя горжетка соскользнула с плеч и упала на стул. Улыбаясь, я посмотрела на Марко. Он налил шампанское в бокалы и протянул мне. В зале от большого количества людей стало жарко, и я с жадностью выпила почти весь бокал сразу. Поставив его на стол, я опять поймала взгляд синьора Катальдо. Он словно прожигал меня. В смущении я натянула горжетку, пытаясь прикрыть декольте. Дева Мария! Зачем Марко купил такое открытое платье?

– Бьянка, здесь так жарко, – улыбнулся Марко. – Никуда не пропадёт твоя горжетка. Оставь её.

– Ты же знаешь, что я никогда не надевала таких платьев. Оно очень открытое, и я смущаюсь.

– Как же я люблю, когда твои щёчки пылают румянцем. – Рассмеявшись, муж поднёс мою руку к губам и поцеловал её.

Марко сидел спиной к синьору Катальдо и не видел, каким сладострастным взглядом мужчина меня разглядывал, поэтому я уже не в силах была скрывать свою неловкость и смущение. Остаток концерта чувствовала его навязчивый интерес. Казалось, что мужчина на сцену даже ни разу не посмотрел.

После окончания выступления синьор Катальдо в сопровождении двух мужчин грозного вида неожиданно подошёл к нашему столику. Слегка улыбаясь, он обратился ко мне:

– Вам понравился вечер, синьора Морелли?

Я онемела от вопроса, но собрала все силы и тихо проговорила:

– Очень, синьор Катальдо. Благодарю вас за то, что помогли нам со столиком.

– Не стоит. Мне доставило удовольствие порадовать такую прекрасную синьорину. – Он демонстративно изменил мой статус, словно муж для него не помеха.

Мужчина протянул руку, и я, немного замявшись, подала свою. Он галантно поцеловал её, слегка склонившись. Касание горячих губ обожгло, и мои пальцы дрогнули. Синьор Катальдо их немного сжал, будто пытаясь удержать. Поднимая голову, он на секунду задержал взгляд на моём декольте.

– Морелли, нам нужно поговорить. Вашу жену отвезёт домой мой помощник, – блеснув глазами, сказал синьор Катальдо.

Я увидела, как Марко от волнения сглотнул и побледнел. Значит, мне не показалось, что этот человек опасен. Что он хочет от Марко? Мы встретились глазами с мужем, и я в страхе схватилась за его руку.

– Всё хорошо, Бьянка.

– Не переживайте, синьора. Мы вернём вашего супруга. Нам нужно обсудить важные дела. Не так ли, синьор Морелли?

– Да, – отозвался Марко.

Мужчина, сопровождающий Катальдо, показал мне путь, пропуская вперёд. Я двигалась к выходу на ватных ногах. Оглянулась на мужа, но он не заметил этого. Меня молча усадили в дорогой чёрный автомобиль и увезли домой.

Глава 7. Прощение и прощание

Зайдя в дом, я наконец-то смогла снять ненавистное платье, из-за которого на меня весь вечер глазел жуткий Катальдо. От воспоминаний по моей коже снова пробежал холодок. Что за дела у Марко с этим синьором?

Лежала в ванной больше часа, пытаясь расслабиться и отвлечься от мыслей. Всё обдумывала то, что случилось за эти два дня. Пошла спать далеко за полночь, а Марко всё не возвращался.

Он тихо проскользнул в комнату в два часа ночи, и я с облегчением вздохнула, что он дома, и притворилась спящей. Не хотела с ним разговаривать, хоть любопытство и терзало меня. Марко аккуратно присел на край кровати. Сквозь ресницы в лунном свете я видела, как он просто смотрел на меня, потом осторожно погладил по щеке пальцами, наклонился и нежно поцеловал мои губы. Тихо встав с кровати, муж взял подушку с пледом и ушёл спать на диван в гостиную. Сердце сжалось от боли. Почему это случилось с нами?

Утром я встала и начала день так, как обычно в воскресенье. Готовила завтрак, когда на кухне появился Марко, уже освежившийся в душе. Он подошёл ко мне и поцеловал в плечо, обхватив за талию.

– Доброе утро, маленькая моя.

– Доброе утро, – ответила, убрав его руки. – Садись кушать.

Мы сидели напротив друг друга. Я молчала и старалась не смотреть на мужа, а он не сводил с меня глаз. Марко не выдержал и, откинувшись на спинку стула, произнёс:

– Бьянка, сколько ты меня будешь наказывать своим молчанием и равнодушием?

– А ты считаешь, что уже достаточно много времени прошло, чтобы я могла всё забыть и простить? – вспылила я, глядя на него.

Марко замер, потом отвёл взгляд в сторону.

– Мамма миа! – поднял руки, сложив в молитвенном жесте. – Сколько тебе нужно времени? Сколько, скажи? – Он слегка наклонился вперёд и накрыл мою ладонь своей. – Что мне сделать, Бьянка, чтобы ты простила меня?

– Не знаю, Марко. Такие вещи нельзя заранее отмерить. Душе и сердцу нельзя приказать перестать болеть и простить, – нарочито спокойно ответила я, допивая апельсиновый сок. – Нужно было задуматься над тем, что ты можешь причинить мне боль, до того, как решил ублажать другую женщину.