Фиалковое утро

Ладонь нависла над худым смуглым лицом араканца; только ярко-голубые глаза и грациозное сухое тело выдавали его родство с ладросцами. Воздух под пальцами начал густеть. Тяжелое дыхание Брита сменилось хрипением, а потом вовсе стихло.

– Гарэт, пожалей мальчонку, – как бы невзначай вставил зрелый Алур, скрестив крепкие ручищи на груди. Араканец передал через медово-карие глаза беззвучно хватающему воздух парню сочувствие и отвернулся к террасе. – Его Величество недоволен.

Отпустила.

– Когда он вообще бывает доволен? – Брит выполз из-под меня, откашлялся.

– Когда армия закрепляет позиции на отвоеванных территориях, – ответил Алур и отряхнул темно-серую тунику от песка.

У Воронов, в отличие от солдат, не было формы – простая темная одежда. Мы должны быть готовы в любой момент раствориться в толпе для незамедлительного исполнения воли короля или вылететь из этой самой толпы на осмелившихся покуситься на жизнь Его Величества. Мы – дополнительные три пары рук, ног, глаз, что воплощают мысли Авриила Вембранта и подчиняются только ему одному – величайшему из королей Аракана.

– За два года отвоевали только треть украденных земель, – вздохнула я. – Харийцы еще те занозы в заднице.

Брит и Алур тихо прыснули смехом.

– Согласны.

Смирив осуждением Второго и Третьего Ворона, я поправила капюшон из шарфа и пошла в сторону террасы.

Среди белых перил, душистых бархатных цветов и ароматов разных сортов крепкого чая сидели: легко улыбающийся Хефим, мечтательная Триана, звонко хохочущая зеленоглазая молоденькая девушка и давящий на воздух раздражением Авриил.

– Братец, ты обязан попробовать эти пирожные! – Принцесса звякнула массивными золотыми серьгами и ткнула в хмурое лицо короля белой шапкой крема. – Их испекли по рецепту моей покойной нянечки.

Авриил медленно убрал руку сестры от лица, стер каплю крема с кончика носа и поднял свою фигуру в плаще из-за стола.

– Элейн, – непривычно мягко обратился он и нежно улыбнулся. Непривычным это было только для других, для Элейн же такое теплое отношение брата – обыденность. – Спасибо за заботу, но в моем возрасте есть столько сладкого уже непозволительно. А ты себе ни в чем не отказывай, дорогая.

– Тебе и сорока еще нет! – возмутилась принцесса, и ее пухлые смуглые щечки обворожительно зарумянились. – Ты вот и ходишь такой смурной, потому что не радуешь себя сладким. На!

– К вопросу о возрасте, – втесался Хефим. – Вам пора задуматься о женитьбе и наследниках, Ваше Величество.

Триана нетерпеливо заерзала и под столом вцепилась в зефирно-розовое платье Элейн. Не обращая внимания на скрытое драчливое кривляние зефирки-подружки, она отвела взгляд от осязаемого напряжения короля и в миг озарилась улыбкой.

– Гарэт! Доброе утро!

Я махнула ей и сияющей Элейн с земли.

– Утро доброе, Первый Ворон, – сдержанно поздоровался советник.

Приветственно кивнула.

– Вынужден вас оставить. Приятного времяпрепровождения.

Король блеснул рубиновой брошью, удерживающей плащ, и ловко перепрыгнул через перила балкона.

– Хвала Огненному Отцу, ты как нельзя вовремя, Арэт, – тихо сказал он и повел нас прочь от дворца к фруктовому саду. Покосившись на меня темнотой своих глаз, он скривился. – Когда ты избавишься от этой тряпки? – прорычал и грубо откинул с моей головы шарф.

Обида слабо кольнула желудок, но тут же растворилась в поднимающемся в животе беспокойстве. С меня скоро стребуют ответ.

– Не мне вам объяснять пользу моего шарфа, Ваше Величество.

Не могу избежать трепки, так хоть оттяну ее.

– Во дворце тебе нет нужды скрываться. – Рил развалился на узкой лавке и закинул на спинку руку, охватывая всю ее длину. – Но сейчас не об этом. – Он выдержал на моей болезненно прямой осанке нагревающийся в раздражении взгляд. – Сядь.

Чувство самосохранения завопило во все горло.

– Благодарю, Ваше Величество, но я все же постою.

– Будешь разговаривать с королем сверху вниз?

– Вы знаете, что во мне нет помысла задеть вас. И, Ваше Величество, – я красноречиво взглянула на него – наши глаза смотрели друг на друга почти прямо, – даже стоя я не могу себе позволить смотреть на вас сверху вниз. – Я прочистила горло. – Рост не позволяет.

Авриил оценил мой невысокий тощий силуэт.

– Мой Ворон одним своим видом обернет харийскую армию в бегство, – фыркнул он, отворачиваясь к ряду грушевых деревьев. Раньше чем я успела подавить наползающую улыбку, строго рубанул: – Нам нужно серьезно поговорить, Гарэт.

– Срань, – прикусила язык, но тихая брань уже коснулась ушей Его Величества.

– Что ты сказала? – шепотом спросил король, наклоняясь ближе. В нос ударил цитрусово-дубовый аромат его чистой кожи. – Мне же не послышалось? Ты сказала «срань»? Это я-то?

– Простите, Ваше Величество. Я учуяла свой запах. – Я неглубоко склонила голову. – Не успела привести себя в порядок, и от меня несет как от мокрого пса.

Бесов Брит, твое оскорбление меня спасло.

– Я заметил. – Авриил ушел в свою привычную задумчивость. Придя к какому-то умозаключению, он отчеканил: – Докладывай.

Да поможет мне Огненный Отец.

– Экипаж посла попал этой ночью под сильный ливень. Горную дорогу размыло, кучер не справился с управлением, и карета сорвалась с обрыва.

Рил внимательно вглядывался в мое лицо, ловил слова, вылетавшие изо рта, цепкими глазами и обдумывал каждую букву.

– Посол и все его сопровождение сгинуло в оврагах северного леса.

– Какая утрата, – сухо бросил он. – Ты говоришь о людях, а что стало с лошадьми?

Ладошки вспотели. Подбородок потянуло к груди. Стоять! Стержень!

– Продала за бесценок местному торговцу.

Челюсть Авриила громко скрипнула.

– Что, прости? Продала?

– Ваше Величество, они невинные животные. И спешу вас успокоить: лошади распространенной гнедой масти. – Череп заболел под давящей силой его черного взгляда. – Клейма исправлены, а отсутствие тел не вызовет подозрений. Дикие животные едва ли от тощего посла кость оставят, не говоря уже о возможной конине.

Король не стал уделять время моему скрытому упреку в жестоком обращении с животными, лишь незримо шибанул предупреждением.

– Подковы сняла?

– Разумеется, Ваше Величество.

– Что с трупом в столице? Его ты тоже продала за бесценок?

– Отнесла к харийцу в городскую библиотеку.

– И?

– Найденная мной утром женщина была араканкой. – Авриил раздул ноздри. – Болезнь берет всех без разбору, независимо от крови. Араканцев больше лишь по причине их преобладающей численности, Ваше Величество. Завтра я расспрошу горожан о почившей и продолжу расследование.

– Ты этим уже полгода занимаешься.

Король стремительно отвернулся, чтобы обдумать свои хмурые мысли.

Ты рядом, пока приносишь пользу.

– Простите, Ваше Величество.

Я не справилась с тяжестью головы и опустила подбородок к груди.

– В том нет твоей вины, Арэт, – выдохнул Рил. – Болезнь была завезена в Аракан намерено. На один крупный город за месяц приходится минимум пять человек, растерзавших себя до смерти, и это число только растет. Если так пойдет дальше, то возвращать украденные земли будет не для кого. – Король отвлекся на разглядывание кустов ежевики. – Калум хитер и жесток.

Его спокойное восприятие моего полностью застывшего на месте расследования удивило, а следом поднялась тревога за моего короля. Уж слишком это было похоже на зачатки отчаяния.

Не позволю.

– Я должна попытать удачу в любом другом городе. Меньшая площадь и плотность населения облегчат наблюдение. Месяца мне будет достаточно. Алур и Брит временно переймут мои обязанности.

Авриил почесал костяшками челюсть и наморщил в раздражении нос.

– Оставишь своего короля без Первого Ворона, Гарэт?

– Если того требует ваше спокойствие, да, Ваше Величество. Вы даже не заметите моего отсутствия. Как я уже говорила: Алур и Брит…

– Ты Ворон, а не врачеватель, – перебил Рил. – Справедливости ради, занимающийся покойниками в библиотеке лекарь тоже не понимает ни природы болезни, ни ее течения. – Он слегка повернул ко мне голову. Дерзкие губы скупо улыбнулись, прогоняя большую часть бушующего во мне беспокойства. – Ты нужна мне здесь, Арэт.

От растекшегося по душе тепла хотелось прыгать и хохотать, но на виду – стойкий лед. Проявление чувств присуще женщине. Проявление слабости.

– Как пожелает мой король.

Авриил одобрительно кивнул на мою выправку.

– Возьми себе сегодня выходной и зайди к Элейн. Свободна.

– Не думаю, что время располагает к отдыху, Ваше Величество.

– Свободна, Гарэт.

Без новых попыток возражений я оставила короля во фруктовом одиночестве и пошла исполнять отданный приказ.

Светлые, спокойные тона покоев принцессы бледнели на фоне рябящих перед глазами разноцветных тканей. Триана и Элейн копались в горе из платьев от портнихи и восхваляли Авриила Вембранта за его щедрость.

Я тоже участвовала в их ликовании, но тихо, в стороне, и окружали меня не бархат, шелк и рюши, а книги. И я совру, если скажу, что один глаз не косился на заваленную нарядами кровать.

– Как тебе это, Гарэт?

Элейн приложила к себе потрясающее платье из темно-синей ткани, расшитой черными сияющими камнями, которые могли сравниться блеском только с ее ночными волосами.

Принцесса была из тех, кто предпочитал прическам украшения. Она всегда ходила с вольной головой и позволяла солнцу скакать по прямым гладким прядям, а серьги, кольца, ожерелья, браслеты ловили остатки света, что не утонули в ее огромных зеленых глазищах.

– Вам что мешок, что платье, принцесса, вы во всем будете прекрасны.

Триана и Элейн на мгновение задумались, а после широко заулыбались.

– А мне как?

Дочь советника прильнула к тяжелому глубоко-бордовому платью, выуживая комплимент для себя.

Что-то внутри меня подсказало, что она похожа в нем на выскочку, дерзнувшую примериться к королевскому цвету, но сказала я другое:

– А вам, леди Триана, можно смело идти в нем на поле боя. Никто не посмеет прикоснуться к такой красоте.

Насколько глупо надеяться, что она меня послушает?

– Спасибо, Гарэт. – Девушка улыбнулась и подошла ближе, разглядывая стопки разложенных мной на подоконнике книг и пытаясь заглянуть под мой капюшон-шарф. Я натянула ткань, глубже утопая в тени капюшона. – Никогда бы не подумала, что тебе нравятся любовные романы. Ты всегда такая… холодная что ли, строгая. Как мужчина.

Я, определенно-точно, хочу увидеть ее на поле боя.

– «Люблю» – слишком громко сказано. Они просто помогают мне расслабиться.

– Врешь! – выкрикнула, чтоб ее, Элейн. – Спроси, какая у нее любимая книга, Триана.

– И какая? – хитро спросила девушка, сверкая озорными золотыми глазами. Увидев мою молчаливую непреклонность, она шепотом добавила: – А я тебе расскажу о своей любимице. Ее отец привез мне с Ладроских островов, из самого Фолэрьяна. Там они не стесняются в выражении чувств на бумаге.

Огонек интереса промелькнул под черепом, но за пару секунд разгорелся в огонь нестерпимого желания.

Я должна заполучить эту книгу.

– Дадите почитать? – с напускным спокойствием спросила я.

Триана расплылась в победоносной улыбке и кивнула.

– Моя любимая – «Фиалковое утро».

Челюсть леди некрасиво отвисла.

– Гарэт, более, как бы это сказать, девчачьей книги я не знаю. Сплошные балы, цветы и поцелуи. Она же до ужаса скучная!

– Когда я могу одолжить у вас книгу? – Меня не волновало ее мнение касаемо моих вкусов. – Могу зайти к вам вечером.

Триана хотела спросить что-то еще, но передумала.

– Я буду занята. Мы с Его Величеством отправимся на конную прогулку.

– А после?

– Не думаю, что этой ночью я буду в своих покоях, Гарэт. – Она игриво мне подмигнула. Зачем людям два глаза? – Я отправлю ее к тебе со служанкой.

– Благодарю, леди Триана.

– Слушай, если тебе так нравятся балы, то ты, должно быть, и к платьям неравнодушна?

– Вздор! – Ворон не носит нелепые пухлые юбки.

– Не поверишь, но портниха ошиблась в размерах с одним платьем. – Элейн начала копаться в цветастых тряпках. – Мне оно едва колени прикроет, а тебе будет в самый раз.

Леди выхватила сиреневый сверток из рук принцессы и протянула мне.

– Примерь!

– Нет.

– У меня еще много ладроских книг. Просто надень, и моя скромная библиотека в твоем распоряжении.

– Я не кукла, чтобы меня наряжать. Всего доброго, принцесса, леди Триана.

Уж извините, Ваше Величество, но больше я терпеть их не могу. Приказ я выполнила – развлекла. Переодевание и попытки манипулирования – перебор.

Дотащившись до закутка с комнатами Воронов, располагающимися чуть поодаль от покоев короля, я искупалась в холодной воде и сразу же завалилась на кровать. Сонная чернота мгновенно ударила по голове, отправляя уставшее тело набираться сил.

Нерешительный стук в дверь скинул сон.

Ночь проникала в открытое окно и приносила травянисто-медовый дух лаванды. В робком свете луны проглядывались очертания: узкого шкафа с зеркалом, помывочного угла, спрятавшегося за расшитой нитками ширмой, и мягкого бежевого кресла в углу, напротив узкой кровати.

– Что стряслось? – потребовала я ответа с Алура, едва открыв дверь.

Второй Ворон смирил смешливым взглядом мой растрепанный внешний вид.

– Это кружевная сорочка, Гарэт?

– А в чем я должна спать? В портках? – пассивно-угрожающе прошипела я.

Мужчина уязвился.

– Мы с семи лет жили в одном сарае, и спала ты, как и все, в портках. Что изменилось?

– У меня выросло то, что позволяет мне носить кружева.

– Действительно, – он утвердительно кивнул на мою грудь, – выросло.

– За каким бесом ты явился, Алур?

Мое терпение тихо скулило от натуги.

– Леди Триана попросила передать, – он протянул скрывавшийся за его спиной объемный сверток, – это. Следующий раз будьте так добры и не делайте из меня посыльного.

– Кто сегодня несет пост у покоев Его Величества? Брит?

Мне помнилось другое.

– Я.

– Живо займи свой пост и не смей покидать его до восхода солнца, – процедила я сквозь зубы, представляя хруст шеи безответственного Ворона.

Просто поразительно! Алур, со всей своей манерой держать лицо и зрелостью взгляда, был на редкость легкомыслен и обременителен.

– Я твой помощник, а не слуга. – Он вскинул тяжелый подбородок, демонстрируя короткую смоляную бороду. – Но ты права: я должен вернуться. Да хранит твои сны Огненный Отец.

– Тебе того же, – выплюнула я в короткостриженый затылок и хлопнула дверью.

В свертке обнаружилась обещанная мне книга и сиреневое платье. Ожидаемо.

Негодование от подсунутого кукольного наряда было недолгим. Пообещав себе вернуть его Элейн утром, я в одну секунду нырнула в дамские шелка и подбежала к зеркалу.

Щелчок пальцами. Свечи в настенных канделябрах трескуче вспыхнули, освещая унылую комнату и чистокровную харийку.

Русо-серые волосы убраны в привычный небрежный низкий пучок, из которого постоянно выпадали серебряные пряди, и были они не как сияющее серебро на голове у Пирса, а как позабытая потемневшая ложка. Бледная кожа. Тощее телосложение, но все женские изгибы были ярко выражены: их долго не было, и я радовалась, что могу спокойно сливаться с толпой мальчишек в Гнезде, но после пятнадцати мое тело осознало свою суть и безжалостно начало расти в очень необычных местах; на моем шестнадцатом году Няньке пришлось перевести меня из сараев к себе в коморку, от греха подальше.

– Ты чудесное, – прошептала я, оглаживая ладонями легкие полупрозрачные рукава. Платье обнимало каждый изгиб моего тельца, а юбка кончалась у самых пяток, игриво сверкая бисерной вышивкой и оглаживая босые ноги. Оно хваталось за кожу невесомой тканью и не хотело отпускать. – Прости, я не могу тебя оставить.

Я мельком глянула на лицо: темные брови вразлет, худые щеки, хищный тонкий нос с прямой переносицей; бледно-розовые четко очерченные губы. Меня можно было бы назвать красавицей, но среди араканцев я была кем угодно, но точно не предметом воздыхания, а вот среди харийцев… мне было плевать, как они меня оценят, собственно, как и ладросцы и паракадцы. Мне хотелось знать мнение только одного человека, а он ненавидит все, что связано с Харией. Его мнение так же очевидно, как и моя полная безнадежность.

Шикнув на свое отражение, я подошла к окну. Сладкий запах лаванды укутал мерцающую ночь. Ее цветки темнели в тенях. Их настоящий сочный цвет хорошо отложился в моей памяти. Лаванду и другие спокойные цветы высадили два года назад – это было моей великой радостью: мне опостылело пялиться на голую траву и одинокую беседку, что была строго личным местом Его Величества.

Она пустовала.

– Опаздываете, Ваше Величество. – Взяла с тумбочки часы, не забыв уделить время мраморной крышке с аметистами. – Полночь.

В ночи заплакали струны: тонкие, сердцещипательные, живые. Стеклянные, плаксивые звуки заставляли звезды всхлипывать, а луна сияла все ярче и вот-вот грозилась упасть на голову умелому скрипачу.

– Нет, вы пришли вовремя.

Авриил сидел под куполом беседки и, водрузив мощный подбородок на хрупкую скрипку, ласково водил по вибрирующим струнам смычком. Мужчина источал нежность, свет и тепло, которое я ощущала сердцем. Кто-то мог и не узнать в нем короля: просторная наполовину расстегнутая белая рубаха, открывающая крепкую грудь; свободные черные брюки, сапоги и беспорядочные угольные пряди, падающие на прикрытые глаза, восхитительный прямой нос и впалые щеки.

Вздор, конечно, в нем узнают Его Величество. Три ровные полоски на подбородке сразу же бросались в глаза. Короли не носили корон, подобно королевам. Их права на трон были выжжены Огненным Отцом на коже.

Я ненавидела эти бесценные шрамы.

Завывающая песня пробралась в кости, пропитала мышцы, захватила голову, и я закружилась по комнате, ведя подушку в неумелом сиреневом вальсе.

Глава 4

– Заберите.

Элейн поймала брошенный мной сверток и хлопнула зелеными заспанными глазищами.

– Гарэт, – ласково обратилась она, словно не заметив холодной грубости. – Я все равно не буду его носить.

Ошибка портнихи, что шьет платья для принцессы не один год, таинственным образом прекрасно села на мою худую фигуру. Совпадение? Не думаю.

– Я тоже. Прошу простить меня, принцесса, но ваша доброта неуместна. Я – Ворон Его Величества. Мне не пристало носить подобные изящества.

– Ворон, – уверенно согласилась она. – И женщина. Оставь себе, пригодится ведь.

– Радостного утра, принцесса.

Я неглубоко поклонилась и вышла из покоев.

Дворцовые коридоры, обвешанные тяжелыми бардовыми шторами и устеленные ковровыми дорожками, вывели меня к нашему Воронову прибежищу – небольшой серой столовой.

– Я не могу, – быстро отказался Брит, прихорашиваясь у зеркальной стены. Серый приталенный мундир и узкие брюки не несли на себе ни одной складки; даже под кожаным поясом с двумя кинжалами не было заломов. – На мне харийцы. Отряд из этих ублюдков смог скрыться от солдат, но против Ворона у них нет шансов. Довольно им измываться над торговцами.

– А что Гнездо? Почему не отправляют Птенцов?

– Они готовятся к захвату северо-восточных земель, – ответила я Алуру, не удивившись его халатной неосведомленности. – Возвращение Пряного залива даст Аракану дополнительный выход в Квартовый океан и лишит харийский флот порта. На араканской земле у них останется только один – в Змеином проливе. Победа в грядущем сражении очень важна, поэтому Птенцы должны принять в нем не последнее участие.

– Дряньство. – Алур с усилием протер огромными ладонями лицо и положил локти на круглый стол из красного дерева. – Как скоро?

– Не больше двух недель. – Отодвинув от себя тарелку с остатками сладкой каши, я достала часы. – Совет через десять минут. На нем я узнаю подробности.

– Третий генерал уже закончил сбор войск. – Брит зачесал непослушные волосы набок и, скрепя сердце, оторвался от своего отражения. – Думаю, мы выдвинемся намного раньше, чем через две недели.

Второй Ворон посмурнел еще больше.

– Не вешай нос, Алур. Это не последняя ярмарка в этом десятилетии. – Брит похлопал его по широкой спине. – Продемонстрируешь свой талант в следующем году.

Зрелый Алур поднял на меня щенячьи глаза.

– Да, – сквозь зубы согласилась я. – Я обещаю помочь тебе в следующем году, но ты выполнишь мою просьбу. Нормально выполнишь, Алур, со всей ответственностью.

– Согласен.

– Можно подумать, у тебя был выбор.

Когда я появилась в Большом зале для советов, на меня едва ли обратили внимание: Хефим коротко кивнул, Второй и Третий генералы слегка прикрыли веки, а король скосил глаза на мою вставшую у колонны фигуру и сразу же вернулся к картам.

Авриил упирался ладонями в темное дерево стола и бросал на всю немалую прямоугольную столешницу тень. Его бордовый жилет и рубашка были небрежно расстегнуты, волосы всклокочены – у короля выдалось непростое утро.

– Мы не можем отправить весь флот к Пряному заливу, – судя по интонации, Его Величество говорит это не в первый раз. – Кто останется в столичном порте?

Мужчина оправил свой генеральский песочный мундир и смешно пошевелил пышными черными усами.

– Наземных сил вполне достаточно, Ваше Величество. К тому же, Харии сначала придется миновать Паракад и Ладроские острова. Нам заранее сообщат об их приближении к Бакатару.

– Почему вы в этом так уверены, Второй генерал? – Авриил посмотрел на него исподлобья пронизывающими душу черными глазами. – Когда Хария откусывала от наших земель кусок, то они промолчали. Я не говорю, что они непременно предадут нашу дружбу, но уповать на их доброту и отзывчивость не стану. – Он вновь опустил взгляд на карту и передвинул часть фигурок на юг. – Сотня кораблей останется близ столичного порта. Тех солдат, что вы хотели оставить у западного берега, разделить и половину отправить к южным деревням.

– Половина – это много, Ваше Величество, – вмешался дородный Третий генерал. – Деревням столько не нужно. Лучше возьмем их к Пряному заливу.

– Согласен, – вставил усач.

Король выдохнул и с грохотом упал на стул.

Генералы выправили спины, но их шеи заметно укоротились под непрестанным вниманием Авриила.

– Чего вы добиваетесь? – От вопроса так и сквозило могилой. Араканцы тоже это уловили и промолчали. – Я не оставлю свой народ без защиты. Раз я втянул Аракан в войну, то должен позаботиться о том, чтобы народ не страдал от решений своего короля.

– Мы не можем проиграть сражение за залив, Ваше Величество, – заговорил Третий генерал. – Мы беспокоимся, что наших сил не хватит.

– Хватит. – Рил махнул рукой. Фигурки на дальней от него карте пришли в движение, обступая очертания залива и близлежащих территорий. – Я поведу армию с Запада и отобью деревни Красной долины. Первый генерал выйдет с Юга и захватит фермерские поля. А вы нападете на порт. Три одновременные атаки заставят харийцев растеряться. Останется только правильно воспользоваться выигранным временем и задавить их раньше, чем они опомнятся.

Третий генерал придирчиво осмотрел развернувшиеся на картах сражения, почесывая пухлую шею, и неопределенно хмыкнул.

– С ними бесы, Ваше Величество, – подключился Второй генерал. – Вам известно: из Харии прибыло двадцать кораблей, заполненных бойцами. Большая их часть, – он мельком глянул на меня, – проклятые.

Неприятно, но плевать.

– И что с того? – без тени беспокойства спросил Авриил. – У нас тоже они есть.

Генералы и советник выпучились.

– Есть? – шепотом спросил Хефим и подался вперед, ожидая услышать великую тайну. Король лукаво улыбнулся и указал большим пальцем себе за спину. – Вон там.

Три пары сияющих глаз уставились на меня, а следом в них легло глубокое тусклое разочарование.

– Вы говорите о своем Вороне? – уточнил генерал и закрутил усы. Он все же надеялся на существование тайной армии.

– Да.

Их разочарование стало еще глубже и утяжелило воздух. Шутки Его Величества никто не оценил – из сидящих за столом.

– Один наш проклятый против сотни харийских, – усмехнулся округлый генерал. – И то харийская женщина. – Араканец выправился. – Я настаиваю на поддержке сражения. Деревням не к чему столь усиленная охрана.

– Где вы увидели харийскую женщину, Третий генерал? – Авриил оперся локтями на стол и коротко оглянулся на меня. – Я не вижу в Гарэт ни харийки, ни женщины. Я вижу верного опытного бойца, что положит сотню проклятых ради возвращения материка Аракану. Ради своего короля. – Я не видела глаз Его Величества, но могла представить: генерал перестал дышать. – Может, вы хотите сказать, что мои решения абсурдны, и вы считаете, что они нуждаются в ваших сомнениях? Будь то выбор Ворона или руководство армией?