Утренняя звезда

    Автобус остановился перед большим домом с мраморными ступеньками и треснувшими колоннами у входа. Остановки как таковой здесь не было: только дорожный знак. Юноша вышел из автобуса и направился к зданию, бережно прижимая к себе книгу. На тяжёлой высокой двери висел допотопный узорчатый замок, но это нисколько не смутило гостя. Он взял замок в руки, повертел его и… из замочной скважины высветилось сенсорное табло для ввода пароля. На фоне старинного города со всеми его колоннами, обветшалыми памятниками и примитивной техникой, вроде дребезжащего автобуса, устройства такого типа выглядели как жюль-верновская подлодка капитана Немо на фоне парусников девятнадцатого века.

    Молодой человек ввёл шестизначный код – дверь открылась. За ней оказался гулкий холл с лестницей, украшенной резными перилами. Но по лестнице он не пошёл, а свернул в узкую арку слева от входа. Далее последовал длинный коридор, дальше – железная дверца с таким же замком, как и на уличной двери. Пришлось ещё раз ввести пароль.

– Кейсин, это ты! – из-за стола с электронными приборами и конструкциями из колб, трубочек и проводов поднялся юноша-брюнет. Он явно был рад вошедшему. – Тебя долго не было. Я уже начал волноваться.

– Ну что ты, Михаил. Всего три часа прошло, – он снял пальто и повесил его на крючок у двери.

– Однако это не так уж и мало. Тебе всего-то нужно было отнести документы на почту, а для этого получаса достаточно.

– Ну, у меня свои планы ещё были…

– Мог бы и предупредить. Какие планы, кстати говоря?

– Ну, раз уж тебе интересно, то, пожалуй, расскажу, – Кейсин откинул прядь со лба. – Во-первых, я сходил в книжный магазин и купил там вот это, – он протянул Михаилу книгу.

– Библия?

– Да-да. Мне её читали, когда я был ребёнком, но помню лишь немногие отрывки, – он провёл ладонью по тёмному корешку с полустёртым золотым орнаментом. Открыл. – Взгляни: страницы пожелтели от времени, но нигде не порваны. К этой книге относились с трепетом и старались читать её очень аккуратно.

– Надеюсь, что и ты будешь обращаться с ней так, как следует, – он благоговейно принял книгу в руки и приблизил к лицу, чтобы получше рассмотреть.

– Само собой, я это знаю.

– Это хорошо. Так, что ты ещё успел сделать за эти три часа? Не в очереди же в книжном так долго стоял?

– Нет, узнал кое-что насчёт нашего новичка, который скоро приедет. Я привык, что вы с Эйви мне ничего не рассказываете и информацию мне приходится искать самостоятельно, – обиженно отозвался Кейсин.

– Ты про Иулиуса Константинопольского? Не обижайся, мы просто не успели тебе о нём сказать.

– Не стоит: вы уже не первый раз умалчиваете о чём-то важном. Итак, Иулиус Константинопольский. Шестнадцать лет. Окончил школу – уже радует, но сомневаюсь, что он достаточно взрослый для участия в деятельности нашей лаборатории. Особые критерии… – он сдвинул манжет рубашки с запястья и щёлкнул пальцем по тонкому браслету – высветилась голубоватая, светящаяся область с цифрами и буквами. – Он подходит по всем пунктам, указанным в документе. Где ты его откопал? – в его голосе сквозило недовольство.

– В молодёжном научном клубе. Он его организатор. Не сразу согласился, кстати, приехать к нам…

– Не говори только, что ты его упрашивал! – воскликнул Кейсин.

– Нет, я лишь объяснил ему, чем занимается «Эдем».

– Разглашать такое!

– Кейсин, я ведь знал, что он согласится. А у нас нет секретов от коллег, так ведь?

– Ну, от таких уж коллег…

– Я не понимаю, чем ты так недоволен, Кейсин. На мой взгляд, здесь не о чем беспокоиться.

– Конечно, ты бы ещё детсадовца пригласил к нам. Только его и не хватало! – его собеседник уже не пытался скрыть раздражение. – И, что хуже всего, он приезжает сегодня вечером!

– Тебе хотелось, чтобы он приехал ещё раньше? Это можно устроить…

– Нет! – он вскочил, сорвал пальто с крючка, вылетел из комнаты и хлопнул дверью.

     Михаил пожал плечами и вернулся к работе. «Пусть прогуляется, – думал он, – остынет. Не такая уж это катастрофа – прибытие молодого новичка, особенно подающего надежды. Кейсин смирится с этим и будет относиться к Константинопольскому как к равному. Ему просто нужно время, чтобы привыкнуть».

    Кейсин явно не разделял мнение своего коллеги. Он ворвался к себе, швырнул на кровать пальто и прыгнул рядом с ним, смяв покрывало. «О чём Михаил думает? Ребёнок в лаборатории? Этого ещё не хватало!» – он никак не мог смириться с этим. Всё хорошее настроение после того разговора мгновенно улетучилось. Ударил кулаком по кровати – та отозвалась жалобным скрипом. В бессильной злобе сжал рукав пальто, сбросил его на пол. Как всё бесит! Кейсин почувствовал, как по щеке ползёт что-то влажное и тёплое, дотронулся пальцем: слеза. Ещё и слёзы из-за агрессии!

    Он поднялся и подошёл к высокому зеркалу, стоящему на полу, вгляделся. Нет, с глазами всё было хорошо: из-за одной вырвавшейся слезинки они красными не стали. Да и мокрой полоски уже не было. Ну и славно. Он вынул из ящика в столе расчёску, провёл ею по волосам. «Мягкое золото», – сказал как-то про них Михаил. Они и вправду напоминали драгоценный металл, доходили до плеч и ореолом обрамляли голову. Кейсин за волосами всегда тщательно ухаживал.

    Вам это покажется странным? А он на полном серьёзе заботился о них: мыл, расчёсывал, пропитывал бальзамом. Да и вообще Кейсин был неравнодушен к своей внешности. И это было заметно: он выделялся привлекательностью на фоне Михаила и Эйви, которые не так волновались о том, как выглядели, хотя и не запускали себя. Но дело тут было, конечно, не только в уходе. Кейсин от природы обладал почти неземной красотой. Поэтому он и относился к уходу за собой с особой ответственностью, чтобы красоту не утратить. Порой это доходило до совершенно нездоровых привычек. Так, иногда Кейсина можно было застать сидящим подолгу перед зеркалом. Он мог часами это делать, уставившись на отражение – такое же прекрасное, как и тот, кто его отбрасывал. «Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду покажи… – шутил Михаил. – Ты, мой Кейсин, всех милее, всех красивей и белее! Поднимайся, и так понятно, что ты у нас самый прекрасный. Пойдём, там результат исследований пришёл, нужно проверить данные».

    Расчесав волосы, Кейсин направился к шкафу с узорчатыми дверцами и вынул оттуда лёгкую тёмно-зелёную шифоновую блузу. Надел её. Погладил мягкую ткань. Чёрную рубашку с открытым воротом, в которой пришёл, он аккуратно убрал в шкаф. Кулон – камушек-хрусталик на цепочке, оплетённый серебряной проволокой – он положил в шкатулку на столе. Подошёл к зеркалу и, постояв там минут пять и окончательно убедившись, что достаточно неотразим (не как вампиры из сказок и легенд, а в том смысле, что великолепен), довольный отправился к Михаилу. Нужно заметить, что, пока Кейсин наряжался и охорашивался, дурное настроение у него совсем пропало. Он даже придумал, как отговорить Михаила от этой дурацкой затеи – приводить в «Эдем» подростка в качестве нового сотрудника. До вечера было ещё далеко, так что он надеялся, что успеет изложить свои мысли, которые заставят его коллегу переменить решение.

    Кейсин толкнул дверь в кабинет Михаила. Замер. Михаил стоял, опершись о стол, а рядом с ним в кресле сидел… Он представлял из себя нечто исцарапанное, лохматое и потрёпанное. Синяя клетчатая рубашка топорщилась неглажеными короткими рукавами. Незнакомец был похож на бездомного кота. Белые космы торчали в разные стороны, будто после драки с целой стаей диких кошек. Синие глаза бойко разглядывали остановившегося в дверях Кейсина.

–Здрасьте! – лохматое существо лучезарно улыбнулось.

– Кейсин, он приехал немного раньше, чем ожидалось. Некоторые сбои на станции… Кейсин, что с тобой?

   Кейсин медленно сполз на пол. Посидел на холодной плитке, моргая и переводя взгляд с Михаила на незнакомца. Вскочил.

– Давай отойдём на минутку, – они вышли за дверь. И тут уже Кейсин окончательно пришёл в себя.

– О чём ты вообще думаешь? – шипел он. – Привёл это чудовище к нам! Что мы будем с ним делать? Он же ничего не знает, ему столько всего придётся объяснять…

– Кейсин, я понимаю, что будет нелегко, но ты сам подумай: не преувеличиваешь ли ты, называя его чудовищем?

– Уверен, что это ещё мягко сказано! Кто знает, что у него на уме… Детям в «Эдеме» не место!

– Он не ребёнок уже. Школу окончил.

– Пусть идёт и дальше ведёт занятия в своём кружке учёных котов! Зачем нам вообще это сокровище?

– Нас мало: всего трое. Новые работники нам не помешают. И скажи, пожалуйста, чего это ты на него так взъелся?

    Кейсин замолчал. Ему нечего было сказать: да, чересчур юный возраст новичка его смущал, однако иных причин для злости не было. Но он всё равно его бесил. Ладно, Михаила не переубедишь.

– А где это чудо жить будет? – примирительно спросил он.

– Как где? У тебя, – легко ответил Михаил.

– Что-о? – Кейсин вытаращил глаза. – У меня? С какой стати? У нас что, комнат свободных нет?

– Мне жаль признавать, но да, комнат действительно нет.

– У нас же второй этаж свободен: там никто не живёт!

– Второй этаж завален оборудованием и используется как кладовая.

– Нет… нет! – Кейсин отчаянно боролся за свою квартиру. – Он может жить с Эйви или с тобой… Ты же хотел, чтобы он приехал, а не я!..

– Ты забываешь, что мы с Эйви ютимся в одной квартире, – беспощадно объяснял Михаил. – И она намного меньше твоей, смею заметить.

– У-у… – Кейсин зло сверкал глазами на своего коллегу, так бесцеремонно отбиравшего у него законное место обитания. Михаил смягчился.

– Кейсин, – он взял его за руку, – обещаю, он не доставит тебе проблем…

– Не можешь ты этого обещать!

– Хорошо, я постараюсь, чтобы он тебя не беспокоил. Я с ним поговорю…

– Станет он тебя слушать, как же!

– Он не такой, как ты думаешь. Сам убедишься.

    Они вошли в комнату. Мальчишка, разглядывавший аппаратуру на столе, оглянулся на них. Заулыбался. «Ещё ухмыляется!» – Кейсин решительным шагом направился к мальчику. Цепко схватил его за руку и потащил из кабинета. Ни Михаил, ни паренёк этого не ожидали.

– Кейсин, постой! Куда ты его тянешь?

– Приводить в порядок! Если уж он будет жить в моей квартире, то пускай выглядит подобающе, – ответил Кейсин не оборачиваясь.

    Мальчик не упирался, только недоумевающе смотрел на Кейсина и старался поспевать за ним. Это ему удавалось кое-как: Кейсин шёл быстро, хотя и не бежал. Они остановились у двери в квартиру. Тут новоприбывший попытался нормально познакомиться.

– Меня Юлик зовут, а… – начал он, но ему не дали договорить.

– Кейсин, – бросил его новый знакомый, открывая дверь. – Обращаться ко мне нужно на вы, понял?

– Понял.

    Юлик с любопытством оглядывался по сторонам, однако это его занятие было вскоре прервано. Кейсин крайне бесцеремонно, словно перед ним был какой-то неживой объект, взял мальчика руками за лицо. Тот удивлённо отпрянул, но Кейсин на него прикрикнул.

– Не дёргайся! Пока все царапины с твоей физиономии не уберу, не отпущу, – он водил пальцами по лицу Юлика, оставляя чёрточки незагорелой кожи на месте царапин и ссадин. Наконец он закончил. Паренëк, посматривая на него, подошёл к зеркалу. Внимательно оглядел своё лицо.

– А как это?

– Хочешь сказать, что сам так делать не умеешь? А для чего же ты энергию тогда использовал? Ты ведь её применял, да? – спросил Кейсин. «Ну вот, ещё одна проблема! Он не знает, как с энергией обращаться!» – досадовал он.

– Конечно! Только не для этого. Я ведь не знал, что с её помощью ранки залечивать можно, – он оживился. – Я только в клубе провода у приборов так чинил. Так быстрее. А что ещё можно делать с ней? С энергией, то есть.

– Многое. Но это после, – его страшила мысль, что ему придётся самому всё про энергию и её эксплуатацию рассказывать. Сейчас нужно было разобраться с внешним видом этого чучела. – Садись на стул. Буду тебя стричь.

– Зачем? – испугался мальчик.

– Затем, что я не потерплю такого лохматого жильца в моём доме. Садись.

    Юлик сел. Кейсин набросил ему на плечи клеёнку и взялся за ножницы. «Чик-чик!» – щёлкали они, отрезая непокорные белые пряди, падавшие вниз, на пол. Паренëк нервно поглядывал на них.

– Ну скоро уже?

– Терпи! – огрызнулся Кейсин. Вооружившись расчёской и каким-то спреем, он подравнивал волосы Юлика. Тому процедура явно радости не приносила. Он вздыхал и ёрзал.

– Кейсин, а какой длины будут у меня волосы? – ныл он. – Ты… вы же не очень короткими их сделаете?

– Узнаешь.

   Наконец он снял с мальчика клеёнку и разрешил ему встать. Он тут же вскочил и побежал разглядывать своё отражение. С задумчивым видом изучал его где-то минуту, придирчиво оценивал. Потом спросил:

– А почему причёска получилась такая… девчоночья?

– Неправда! Это универсальная причёска. Называется каре. Её могут носить все, – обиделся Кейсин. – Посмотри на мои волосы. Видишь, моя причёска похожа на твою.

  Юлик принялся недоверчиво разглядывать Кейсина. Так пристально, что тому даже стало неловко. Он разозлился.

– Нечего меня рассматривать! – процедил он.

– Да не рассматриваю я… – он отвёл взгляд.

    Новенький разместился в небольшой комнате рядом со спальней Кейсина. Просторная гостиная считалась теперь общей, хотя еë бывший хозяин и протестовал. «Квартира и так большая, не жадничай!» – сказал ему Михаил.

    Был уже вечер. Лучи солнца абрикосовыми бликами отражались в окнах. На улице царила тишина. В доме – тоже. Михаил и Эйви у себя разбирали генераторы энергии на солнечных батареях. Кейсин сидел в гостиной, которую, впрочем, иногда использовал как свой кабинет. По настроению. Как сегодня, например. Человеку неосведомлённому было непонятно, чем он занимался, сидя перед компьютером. На экране змеились какие-то ленточные конструкции. Разрывались и вновь склеивались. В небольшую строку в верхнем уголке монитора учёный вводил то ли слова, то ли коды.

    Кейсин не замечал Юлика, стоящего рядом с ним. Или делал вид. Мальчишка прокрался сюда, когда он уже работал. Паренëк постоял в нерешительности. Подошёл ближе. Глянул на изгибающиеся кольца и вьющиеся спирали на экране, послушал монотонный стук клавиш. Перевёл взгляд на Кейсина: тот по-прежнему не обращал на него внимания. Воспользовавшись этим, мальчик начал его рассматривать. Заскользил взглядом по длинным чёрным ресницам, похожим на крылья бабочки, по глубоким зелёным глазам, по подбородку, по шее. Остановился на волосах. Юлик вспомнил огромный одуванчик, который он и ребята из клуба вырастили вместе год назад. Волосы Кейсина тоже напоминали диковинный жёлтый цветок. Мальчик смотрел, смотрел, потом протянул руку и – сам не заметил, как так вышло! – погладил его по голове. И тут же испуганно одёрнул руку. Но было поздно. Кейсин повернулся в его сторону.

    Ещё при знакомстве Юлик его побаивался. Точнее, не побаивался, а как будто слегка робел. Понимал, что он явно был не рад новичку, которого к нему подселили. Это паренька огорчало. Он надеялся, что сдружится с коллективом «Эдема», а получалось, что один из учёных его уже ненавидел. Потому Юлик решил постараться не злить своего соседа. Не получилось. Сейчас они смотрели друг другу в глаза в полной тишине. Очень неловкой. От взгляда Кейсина мальчишке стало холодно. «И как он может так долго смотреть другому человеку в глаза, даже не моргая? Вот сейчас он своим ледяным голосом мне что-то скажет. Только вот что?»

    В дверь постучали. Так неожиданно, что Кейсин и Юлик одновременно вздрогнули.

– Войдите! – это сказал Кейсин. Его голос оказался не таким уж холодным. В комнату вошёл Михаил.

– Ну, как у вас дела? – спросил он, глядя то на Кейсина, то на Юлика.

– Нормально, – ответил Кейсин.

– Нормально, – повторил за ним Юлик. Он был сейчас так счастлив, что Михаил спас его от ужасных гляделок!

– О, это замечательно, – он присел на диван и стал разглядывать своих коллег оттуда. – А то мне показалось, что вы повздорили. Предчувствие такое. Вы можете рассказать мне, если что-то не так. У вас точно всё хорошо?

– Конечно, Михаил, – уверил его Кейсин.

– Тогда я пойду, – он поднялся и направился к двери.

    Приход Михаила вывел мальчика из оцепенения. Гонимый чувством вины, он рванулся к своему сожителю.

– Кейсин, извини… извините меня, пожалуйста! Я не буду так больше делать, правда! – он бросился на шею оторопевшему Кейсину.

– Ты… что творишь, дурак! – отбивался от него тот (попробуйте вообразить всю боль человека нетактильного).

– Честно, я не буду вас больше гладить!

– Да понял я, понял! Пусти меня!! – взмолился он.

Глава 9.

Я ненавижу, когда меня кто-то зовёт по фамилии. Или по имени и фамилии. Удивлены? «Как же так! – недоумевающе воскликнете вы. – У тебя же такая красивая фамилия!» Красивая, не спорю. Константинопольский. Иулиус Константинопольский. Почти как Александр Македонский. Величественно, правда? Да будет вам известно, что моя ненависть к фамилии никак не связана с какими-то там детскими травмами, вроде школьных дразнилок и травли. Готов поспорить: вы сейчас подумали именно об этом. Ну нет. Моя школьная жизнь была полна всяких приключений и верных товарищей, которые меня в этих приключениях сопровождали. Как вы уже догадываетесь, приключения наши частенько выходили за рамки правил. Иногда нам попадало. А иногда – нет. Зависело от того, кто оказывался ловчее и быстрее: стражи школьного закона или мы, неугомонные ученики.

Но я отвлёкся. Я сказал, что к детским травмам моя нелюбовь к фамилии не относится, ибо не было этих травм. Однако были бесячие люди. Имели они обыкновение звать меня по фамилии. Зубы сводит от этих людей. Такой была наша директриса. Ей было абсолютно плевать на жизненные обстоятельства тех, с кем ей приходилось иметь дело. На их интересы, цели и взгляды. По её мнению, учащиеся должны были исправно выполнять свои школьные функции. И всё. Она не видела в нас личность. Потому и звала нас всех по фамилии. И противно ещё так, визгливо говорила: «Вы ещё не заслужили, чтобы вас по имени звали. Стадо идиотов, ничего из себя не представляющих!» Поэтому я и не люблю, когда меня по фамилии зовут.

Но есть куча того, что мне нравится. Я люблю конфеты-рафаэлки, группу Queen и дождь. Люблю природу перед дождём, когда темнеет и дует ветер, гонит мелкие листья и дорожную пыль, а в воздухе стоит этот особенный запах. Я люблю приятные запахи. Неважно, духи это или аромат свежеиспечённого пирога. Когда я обнял Кейсина, я почувствовал, как хорошо от него пахнет. Какими-то цветами, как мне показалось. Не знаю, духи это или ароматное масло, но мне понравилось. Люблю гулять в жару, когда все люди прячутся от палящего солнца в свои дома, как муравьи в муравейник. Не подумайте, что я избегаю людей, нет-нет! Просто тогда город кажется каким-то не таким, как обычно. Люблю открывать и исследовать новые для себя места. Ещё я люблю чай. Неважно какой, но особенно – виноградный Greenfield и каркаде. Люблю клетчатые рубашки и бродячих котов. И домашних котов тоже люблю.

До приезда в «Эдем», как уже говорили, я был организатором одного научного клуба. Ну, научным клубом это заведение, скажем честно, назвать трудно. У нас даже здания своего не было, как мы ни пытались его добыть. Клуб размещался на цокольном этаже Главной библиотеки в центре города. Немного странная локация для подобного рода учреждений? Согласен, но это было единственное свободное место. Все остальные уже расхватали шустрые владельцы магазинчиков и салонов. Что поделаешь – бизнес. А подвальные помещения библиотеки мало кого интересовали, поэтому их и использовали как запасной склад. Они никому, в принципе, не были нужны. Поэтому их нам быстро отдали, несмотря на наш подозрительный вид (так нам сказал один из библиотечных сторожей, с неохотой отдавая нам ключи от этажа).

Чем мы занимались в нашем «кружке учёных котов»? Да, слух у меня неплохой, и я прекрасно слышал всё самое лестное, что говорил обо мне Кейсин за дверью. Ну, чем можно там заниматься, как вы думаете? Самыми обыкновенными для таких кружков делами. Опытами, изобретениями (очень полезными, хотя из посторонних это мало кто признавал!) и, конечно же, ведением блога нашей «организации». Наверное, благодаря этому блогу Михаил и узнал про меня. Там был перечень участников, строка регистрации, информация для желающих присоединиться к клубу и прочая дребедень, какая должна быть у каждого уважающего себя учреждения, которое хочет, чтобы про него что-то знали.

На нашем сайте размещалась также статья про участников клуба. И про мои особые способности там тоже было написано, а ещё прилагалось видео, где я без подручных материалов и инструментов руками спаиваю проводки в недрах какой-то чудо-машины. Она взорвалась потом (на видео этот момент вырезан), но никто по счастливой случайности не пострадал.

На самом деле я далеко не только аппаратуру чинил с помощью энергии. Но про возможность затягивать ранки таким образом я правда не знал. Мы не решались применять энергию на ком-то живом. Один из ребят предложил как-то раз кошке раненую лапу залечить, но я отказался. Мало ли что! Это тебе не подогревать с помощью энергии жидкость в пробирке! Но теперь я хочу попробовать. Надо расцарапать руку булавкой (обработанной, конечно же!) и проверить.

В последние дни Эйви и Михаил потихоньку втягивают меня в деятельность лаборатории. Кейсин занимается чем-то своим, и вижу я его редко, когда прихожу в свою комнату. Серьёзное обучение ещё не началось. Пока что я выполняю самые простые поручения: настраиваю оборудование под присмотром Эйви – молчаливого и строгого учёного. Участвую в разработке основы каких-то медицинских препаратов – тоже вместе с Эйви, и участием это назвать трудно: в основном всё делает он, а я смешиваю растворы и кое-что время от времени советую. Ну и, конечно же, я прохожу тестовую проверку. У меня получается довольно неплохо, но Михаил повышает сложность программы, и мне приходится всегда быть начеку. Я ещё не сделал ничего серьёзного за всё время пребывания в «Эдеме». Это удручает (ох, какое книжное слово я сказал), но я думаю, что очень скоро всё изменится и коллектив перестанет видеть во мне малолетнего новичка.

Впервые я встретил Михаила на выставке в нашем клубе. Я сразу понял, что он пришёл туда не для того, чтобы полюбоваться нашими научными творениями. Слишком уж это неподходящее занятие для такого человека, как он. Для главы самой известной лаборатории. Про «Эдем» знают даже в самых отдалённых мирах. Это учреждение славится не только своей научной деятельностью. Его коллектив принимает активное участие в политико-социальной жизни самых разных миров: от деспотий с древними порядками до высокоразвитых участков Вселенной. Сотрудники «Эдема» участвуют в государственных совещаниях, масштабных миротворческих проектах, разрешают вооружённые конфликты, предотвращают теракты, оказывают медицинскую, финансовую, ментальную и юридическую помощь людям. Иными словами – делают мир лучше с помощью своих связей и влияния в различных сферах. И своих знаний и научных достижений, само собой.

В стенах «Эдема», как мне сказал Михаил, производят редкие и ценные лекарственные препараты, по функциям совершенно фантастические. Об их существовании никто и не догадывается, пока эдемисты не применят их на практике за пределами лаборатории.

В народе эдемистов называют «ангелами». Причина тому, во-первых, в их, как говорят, богообразных целях: они стремятся принести счастье людям, хотят сделать их правильнее. Уничтожить зло. Но не его носителей. По словам Михаила, они ещё ни разу никого не убили, и я верю главе «Эдема»: он не выглядит как тот, кто может солгать. Вообще всё это отсылает к роману «Преступление и наказание». «Тварь ли я дрожащая или право имею…» Они считают, что не имеют права. Не дано людям вершить дела нечеловеческие, не дано им решать, кто должен жить, а кто – умирать. Воздавать за грехи – удел Господа.

Во-вторых, способности сотрудников «Эдема» во многом превосходят человеческие. Та же энергия. Вот почему одним она дана, а другим – нет? Загадка. И интеллект. Все – Михаил, Кейсин и Эйви – отличаются умом, который даже слегка пугает. «Юлик, ты такой же, как и мы», – уверял меня Михаил. Не знаю, так ли это. Пока что мои интеллектуальные сверхспособности не особо проявляются.

Эдемисты – не просто учёные. Люди, наделённые особыми физическими (энергетическими) и умственными способностями, с давних пор привлекали внимание окружающих. В Средневековье их считали ведьмами и колдунами, за ними охотилась инквизиция. И сейчас охотится, правда, в отдалённых мирках, отставших в развитии. И никогда не было такого, чтобы у них было что-то одно: или только интеллектуальные, или только энергетические особенности. Всё вместе. В комплекте, скажем так. Пословица «Сила есть – ума не надо» здесь не работает. И вот некоторые пришли к мысли, что способности эти не просто так им даны. Не только для личного пользования. И решили они организовать особое общество под названием «Эдем». Про его цели я уже рассказал.