Война глазами детей. Свидетельства очевидцев

У нас была задача, когда мы пробирались, зайти в одну деревню, узнать, что нет ли тут предателя из населения? Мы сняли с немецких убитых верхнюю одежду, переоделись и вошли. Мы зашли к одному старику в избу, заперли двери, и начали старика спрашивать – как будто мы немцы: где партизанский отряд? Где коммунисты? как будто бы мы немцы, разведчики, и понимаем говорить по-русски. А старик упирается, ничего не знает. Мы выклали ему на стол много денег, немецких марок, но он и тут не поддался – видно, человек, преданный нам, как говорится. Тогда мы ему объявили, что мы являемся русские бойцы-партизаны и пусть он нам расскажет, как нам безопасно пройти на соединение с частями Красной Армии. Он нам всё объяснил в отношении дороги; а в этой же деревне, говорит, есть один человек нерусской нации, и к нему часто захаживают немцы, пьют у него, поют – словом, гуляют. Видно, он предатель и им рассказывает всё. Ну, мы как были в немецкой одежде, наведались к тому молодцу тоже погулять. Сказали, что мы присланы от немецкого командования и пусть сообщит, когда должен явиться партизанский отряд и кто здесь в деревне коммунисты, которые дают сопротивление немецким войскам? Он нам рассказал, что должен после завтра в двенадцать часов ночи к населению в гости прийти партизанский отряд, и назвал имена, кто из населения наносит вред немцам. Тогда мы ему открыли, что мы как раз не немцы, а русские, и за такие его поступки мы делаем ему конец. Он чуть ли не сомлел. Но, конечно, мы его мучить ничего не стали – мы ведь не немцы, хоть и переодевши в немецкую форму, – а только застрелили его. Три пули истратили.

Мы снова зашли к тому старику, сказали спасибо. Он нам опять дал совет, как дальше идти, – и мы к утру уже были на своей территории.

Там командир части поручил лично мне одно приказание: взорвать железнодорожный мост. Я ростом небольшой, так это очень годится.

Я взял маузер, взял гранату, взял взрывчатые, спрятал под фуфайку, сел на велосипед и поехал. Доехал я до передовой линии противника, схоронил велосипед в лесу и пошёл пешком. Где через кустарник здоровый лез, где полянками полз. Не доходя до моста, встал и вышел на дорогу.

И откуда ни возьмись – появилась немецкая машина. У немецкой машины кузов высокий, и она тихо идет, неслышно, незвучно.

Их в кузове было два солдата, а в кабинке ехал шофёр и офицер. Я иду мимо – будто они мне и неинтересны. Машина, когда сравнялась со мной, то остановилась, и с машины вышел офицер. Он втолкнул меня в кузов, сказал что-то шофёру – и поехали! Куда, думаю, дьяволы, меня везёте, неужели за языка взяли? С грунтовой дороги мы уже свернули на шоссейную. Тут я застучал кулаками в кабинку, чтобы ссадили меня. Машина остановилась, и из кабинки вышел офицер. Вынул наган и начал мне в голову целиться. А я что же – нагана не видал, что ли? Говорю: «Ссадите меня, мне некогда с вами в машинах разъезжать». Тогда он что-то сказал своим солдатам и сел обратно в кузов. Машина опять поехала, а солдаты взяли меня – один за руки, другой за ноги – и хотели сбросить на ходу. А это никак нельзя допустить, потому что у меня ведь под фуфайкой взрывчатые, и если неосторожно они меня швырнут, то я ведь могу взорваться безо всякой пользы. Я начал просить их, плакать, прямо в голос ревел. Тогда машина остановилась, офицер вышел, схватил меня за шиворот и кинул прямо в грязь.

«Ну, – думаю, – немцы меня далеко от моста отвезли – немцы же и поближе привезут!»

А тут был деревянный мостик, маленький такой. Я возле него сел. Минут через 40 идет немецкая легковая машина. Когда она возле мостика стишила ход, я выскочил, прицелился назади и поехал. Подъезжая уже близко к железнодорожному мосту, я спрыгнул.

Наступила ночь, темно уже, конечно было. Было слышно, как близится поезд. Возле моста расхаживал немецкий часовой. Я подполз к нему. Когда он был ко мне спиною, я выстрелил. Потом я пробрался под мост, и подложил, что надо было. Зажег шнур и пустился бежать. Не отбежал я и ста метров, как послышался грохот. Верно, этот поезд вез боеприпасы, потому что слышны были взрывы и патроны рвались.

Записано 2/IV—42 г., в г. ТашкентеФ. М—4. Оп. 1. Д. 84. Л. 55–59Саша Астрейко, 16 лет, д. Подъяченко (Белоруссия)

№ 5. Серебряный нож

…Всяко бывало. Вот один немец заскочил в домик, подошел к женщине, говорит: «скажи, находятся ли здесь в вашем доме красноармейцы? Где вы их спрятали?» Она говорит: «Никто не находится, мой муж уже убитый на войне, и больше я не знаю». А эта женщина не русская была, а татарка или кавказка. У них был 14-летний мальчик, и вот, когда немец схватил мать за шею и притиснул ее к стене, то она что-то сказала мальчику по-кавказски. А у них было три ножа: один, которым хлеб резали, другой нож брата (брат в Красную Армию ушел), а третий – отца, с серебряной ручкой. Мальчик схватил серебряный нож, подошел сзади, и сюда вот, под левую лопатку, ткнул. Немец только сказал: «Ой!» – и повалился.

Всяко у нас бывало. Было – и я немецкого офицера убил.

Немцы ворвались в привокзальную часть, и там у нас целую неделю шли на улицах бои. Мама меня не пускала уходить из дому, говорит: «Если тебя кто-нибудь убьет и отца на войне убьют, то с кем же я буду? Не ходи». Я ей всегда помогал, по воду схожу, дров наколю, или что… Но я не слушался, уходил на улицу. С кирпича на улицах были сделаны укрепления, и там такие дырки для винтовок. Бывает, там здоровая идет перестрелка и нашим патронов не хватает, так мы с другими мальчиками подтаскиваем. Нам бойцы или собаку пошлют, или камень бросят с записочкой от командира – мы и бежим на склад. Конечно, без ничего нам на складу ничего и не выдадут, но с записочкой командира и патроны, и гранаты давали. Собаку если неученая, то приманишь, а если ученая – сама прибежит. У нее тут такая сумочка на шее и там записка.

Кто из бойцов или гражданского населения попросит, тому и поможешь.

Ведь у нас тогда все бились, которые в армию не ушли. И женщины, и мужчины. Вот, например, вы хотите воевать, да? Вас спросят: «из чего стреляете?» Выдадут винтовку, а если, может быть, умеете, то и пулемет – пожалуйста… Вот, кто меня покличет, я тому и помогаю. Доски носил, таскал кирпичи, укрепления залаживал. Так и так кирпичи, а потом, так и так, доски.

Конечно, я больше всего хотел стрелять, но мне, конечно, не давали: маленький, говорят, да и все. А я ходил искать хоть наган. Там был один дом в шесть этажей: три этажа воздухом снесло при взрыве, а три осталось. Я был забравши на третий этаж: хожу, смотрю, вдруг посчастливит, найду себе наган! А там, на втором этажу, балкон и на балконе стоит нагнувши немецкий офицер и глядит вниз. Я взял из стенки кирпич и кинул ему прямо в затылок. Перил там не было. Он и полетел. Я не знаю, хорошо ли он со второго этажу разбился, нет ли, потому что я скорее убежал.

Камни подходящие, плоские, мы с ребятами бегали набирать на Дон, на ту сторону. Потом тащишься назад, груженный, что верблюд. Карманы рвутся. Один раз мы туда прибежали – еще привокзальная часть не была занята – и, здравствуйте, нарвались: там немецкая разведка пришедши. И вот я видал, как они вошли в одну избу, стянули одеяло с кровати и все туда швыряют: часы, чашки, ложки, шторки, детскую пушку, разные куклы-человечки, машину детскую легковую – такая ключиком заводится. Стали спрашивать у старика и старухи: где стоят красные части? Старика наповал убили и ребёночка, чья машина, а старухе отрубили руки. Но она и на это им ничего не сказала.

…Всякое было. Один раз ранили меня. Я бежал по военному делу. Немецкая бомба взорвалась метров от меня за 100. Я, конечно, лёг. Сначала вдарила, как из пушки, потом – вж! – вж! потом осколки посыпались – это осколочная была бомба. Маленький тонкий осколочек разрезал мне на ноге палец ровненько пополам. Меня одна тётенька подняла и принесла на руках в медпункт. Крови набежало в ботинок – полная лужа.

Записано 4/IV—42 г.в Карантинном детдоме, в г. ТашкентеФ. М—4. Оп. 1. Д. 84. Л. 24–26Вася Бохан, 12 лет, г. Ростов

№ 6. Люблю

Доехали мы с мамынькой на эшелоне до Днепропетровска. Ночью немец бомбардировал наш поезд. Все повыскакали кто куда, и тут я мамыньку свою потеряла. А я знаю в темноте, куда она подевалась? Я пошла в город её искать. Там одна дамочка взяла меня пока к себе жить. Я ночью жила у нее, а днем я ходила искать. Спрашиваю милиционера: «Вы не встречали такую и такую мамыньку?» А он мне честь покажет и говорит: «Не видал». Уже немец приступил близко. Всем велели уходить, но я не ушла. Я бегала на вокзал, где лежал наш эшелон, и всех по лицам смотрела, пока их еще не убрали, нет ли под досками мёртвой мамыньки?

И вот в один день немцы вбежали в город. Тут завод горит, а они мимо бегут с ружьями. Один не бежит, идёт по панели, будто бы он уже гуляет. А я знаю – офицер он или солдат? гуляет и всё. И тут стоит мальчишка и смотрит. Он его по-русски спрашивает: «ты Сталина любишь?» Хорошенький такой мальчишка, в ботиночках и курточке. Он отвечает: «Люблю». Немец наган вытащил, переложил с руки в руку и говорит: «А может, не любишь?» А мальчишка ему обратно отвечает: «Нет, люблю».

У него глазки были голубые. Тогда он сразу в него выстрелил, а я побежала.

Записано 2/IV—42 г. в детдоме № 13, в г. ТашкентеФ. М—4. Оп. 1. Д. 84. Л. 39Бася Бриндес, 12 лет, с. Ляховцы (Каменец-Подольская обл.)

№ 7. В церкви

Немцы внезапно разбомбили вокзал, и нашему детдому пришлось отправляться пешком.

Мы прошли пешком четыреста километров. Мы шли в Россию. Наша цель была Смоленск. Нас вел человек, которого назначили. Его прозвание было эвакуатор. Ну, просто такой человек.

Шли мы больше лесами, спали больше на траве и на листьях. По дорогам уже двигались немцы.

Но вот один раз мы сильно устали и решили войти в деревню. В деревне было очень тихо, и мы не думали ничего худого. Нас одна бабушка зазвала к себе – рукой так из окна поманила. Её избушка была на самом краю деревни. Не успела она ничего нам сказать, как мы видим в окне большое пламя. Мы спрашиваем: «Бабушка, это что?» А она шепотом нам говорит: «Это там сейчас немцы завели в церковь всех женщин от пятнадцати лет и до старых и там их сейчас жгут. Я сама только и спаслась, что в погребе сидела». Тогда мы выбегли и в огороде притаились. На церкви уже большие замки навешаны, а кругом складены стружки. Уже с одного конца церковь горит и оттуда слышны ужасные стоны. А одному офицеру наверно сильно понравилась одна девушка. Он из окна вышел и её за собой за руку вытянул, потом окно прикрыл и поджег стружки с этого боку. Девушка прочь побежала.

Немцы стояли вокруг церкви кольцом. Видим, к ним подходит один парень молодой. Он из хаты выбежал, потом пошёл ровно, потом опять побежал – и к офицеру. От нас не видно было лица, а голос такой, будто плачет. Он просил офицера: «Отпустите их!» – и ещё что-то говорил – мы не слыхали – что-то, что не надо этих женщин жечь… Офицер вынул шашку и ударил его по голове.

Мы здесь часто сядем теперь в кучу, сидим и думаем: скорее бы их прогнали, скорее бы про их название даже забыть, и будем мы свои города обратно строить.

Двумя пальчиками

Когда началась война, то в нашем детдоме директор провёл собрание, чтобы кто будет у нас чего спрашивать, то не говорить. Тогда мы выделили отряды для ловли диверсантов и шпионов. Мы по нескольку человек стали ходить гулять в лес. Мы идём, разговариваем, будто просто гуляем. Однажды попался нам один мужчина. Он был одет в военной форме, и мы отдали ему пионерский салют. Он нам обратно отдал честь, и видим: отдает он честь не по-советски, а по-германски, двумя пальчиками поперек лба. Он нас спросил, где район. Мы перемигнулись и сказали, что его проводим. Вот мы втроем с ним пошли, а двое вперед побежали. Они побежали к милиционеру и когда мы с ним подошли, то милиционер его остановил и спрашивает: «Ваш документ?» Он говорит: «У меня есть только паспорт». Когда он стал вынимать паспорт, то вынул вместе с паспортом кожаную маленькую папочку. Милиционер говорит: «А это что?» – а он говорит: «А это у меня ничего нет». Милиционер отобрал эту папочку, и у него там оказалось три документа: один немецкий, один английский, а третий советский. Такие большие, вроде как наши метрики.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Цит. по сб. «В труде и бою. Подростки в Великой Отечественной войне». М., 1982. С. 222.

2

Симонов К. Собр. соч. М., 1966. Т. 1. С. 7.

3

См.: Вторая мировая война в детских рамках памяти: Сборник научных статей. Краснодар. 2010. С. 211.

4

Российский государственный архив социально-политической истории (Далее: РГАСПИ). Ф. М–1. Оп. 32. Д. 271. Л. 19–20.

5

См. Кондакова Н.И. Война, государство, общество. 1941–1945. М., 2002. С. 253–255.

6

Великая Отечественная война. 1941–1945. Энциклопедия. М., 1985. С. 240.

7

Великая Отечественная война. 1941–1945. Энциклопедия. М., 1985. С. 241.

8

РГАСПИ. Ф. М–1. Оп. 4. Д. 1. Л. 124а–124б.

9

РГАСПИ. Ф. М–1. Оп. 3. Д. 277. Л. 58.

10

Там же. Оп. 7. Д. 69. Л. 37.

11

Там же. Л. 38.

12

Там же. Л. 42–4Зоб.

13

Там же. Л. 39об–40.

14

Там же. Д. 69. Л. 26–27.

15

Там же. Д. 129. См. Л. 2–10.

16

Там же. Оп. 4. Д. 42. Л. 6.

17

Там же. Л. 9–9об.

18

Там же. Л. 11.

19

Там же. Л. 13–14.

20

Там же. Ф. М–6. Оп. 11. Д. 119. Л. 17–19.

21

Там же. Л. 13.

22

Там же. Ф. М–7. Оп. 1. Д. 262. Л. 1.

23

Там же. Л. 10–12.

24

Евтушенко Е. Идут белые снега… М., 1969. С. 28.

25

Ортенберг Д. Год 1942. М., 1988. С. 408–409.

26

Советский Союз в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945. М., 1976. С. 110.

27

Журнал «Источник». 1994. № 4. С. 54–55.

28

Народ и война: 50 лет Великой Победы. СПб., 1995. С. 227–228.

29

РГАСПИ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 2582, 2453.

30

Газета «Советская Россия». 1997, 21 июня.

31

50-летие Великой Победы над фашизмом. История и современность. Смоленск, 1995. С. 273–274.

32

Газета «Правда». 1990, 9 апреля.

33

Великая Отечественная война. Народ и война. В 4-х томах. М., 2000. Т. 4. С. 290.

34

Журнал «Международная жизнь». М.,1994. № 5. С. 90.

35

Там же. С. 92.

36

См.: Геббельс Й. Дневники 1945 года. Последние записи. М., 1978. С. 23–24.

37

См.: Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Стат. исслед. М., 2001. С. 229, 231,232.

38

Всероссийская книга памяти. 1941–1945. М., 1995. С. 406.

39

РГАСПИ. Ф. М–1. Оп. 4. Д. 97. Л. 11.

40

См. журнал «Новое время». 1994. № 23. С. 36, 37; Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930–1960. М., 2003. С. 76–121.

41

РГАСПИ. Ф. М—98. Оп. 3. Д. 1. Л. 40.

42

Ф. М–4. Оп. 1. Д. 84. Л. 2.

43

Ф. М–1. Оп. 32. Д. 64. Л. 39–40.

44

Ф. М–1. Оп. 4. Д. 102. См. Л. 7, 138.

45

Венок славы. М., 1985. Т. 8. С. 365.