Когда зацветут яблони

Бакс внезапно истерично зашипел и, сорвавшись с Надиного кресла, рванул Нике под ноги. Утробно урча и раздув хвост, кот забился в угол под ее столом и таращился оттуда круглыми глазами девушке за спину.

– Ты так любишь эту работу, что постоянно задерживаешься? – с усмешкой спросил Волчок, подходя ближе.

– Ты пугаешь Бакса, – парировала Вероника. – А задерживаюсь, потому что хочу вовремя сдать заказ и не облажаться.

– Как была отличницей, так и осталась, – хмыкнул заступник и без спроса прикрыл руками ее глаза.

1996 год

– У тебя сейчас одна работа – хорошо учиться, – говорит мама, когда в третьей четверти я приношу домой тройку по литературе. – Вот вырастешь – кто тебя без знаний на хорошую работу возьмет?

– Ничего, дворником пойдет, – смеется папа, но мне почему-то совсем не весело – не знаю, чем так плоха работа дворника, но из уст взрослых звучит хуже некуда.

– Ладно, сейчас поиграй до ужина, а потом – за уроки, – мама приобнимает меня за плечи, в ее голосе больше не слышится укор, и я понимаю, что буря миновала.

Устраиваюсь на диване со своим «тамагочи», которого давно пора кормить, и про себя обещаю, что впредь буду старательнее на уроках. Раз уж дворник – такая ужасная профессия, надо приложить все усилия, чтобы точно стать кем-то другим. Например, бухгалтером, как мама.

– Как думаешь, та тройка сильно повлияла на твою судьбу? – поинтересовался Волчок, внезапно прервав просмотр.

– Тройка – нет, – после короткой паузы ответила Ника, все еще щуря глаза от света ярких офисных ламп. – Но я хорошо усвоила, что обязанности надо выполнять, если хочешь добиться своей цели.

– И какую цель ты преследуешь сейчас, засиживаясь здесь до ночи? Кажется, четвертные оценки давно остались в прошлом. Да и понижение до позиции дворника тебе вряд ли грозит.

– Ой, отстань, – Ника скроила недовольную рожицу. – Лучше покажи что-нибудь еще, раз уж сам это затеял.

1996 год

Летом родители везут меня и себя на море. Я строю песчаный замок у кромки воды и пачкаю панамку грязными руками, когда ветер норовит сорвать ее с головы.

– Ника, аккуратнее, – кричит с лежака мама, когда я по щиколотку захожу в море, чтобы наловить ракушек, – далеко не заходи – волной унесет!

Замок получается очень красивым, и мама фотографирует меня рядом с ним на «Полароид». Подбегаю к маме и заглядываю ей через плечо, чтобы лучше рассмотреть, как на маленьком глянцевом квадратике сквозь белесую пелену проявляется цветное изображение…

Морем больше не пахнет. Вместо мамы фотографию держит в своих мозолистых пальцах бабушка. У меня их две: городская и деревенская. Городского дедушки больше нет, он теперь на небе – так мне мама сказала, но сейчас я уже знаю, что он умер. Деревенская бабушка живет на даче и всегда говорит, что «хорош город домами, да плох головами», поэтому в Москву ехать не хочет. Она сдвигает очки на нос и вглядывается в маленькие полароидные квадратики, а потом рассказывает, как они с дедом ездили «на юг». Деревенского дедушку я никогда не видела и плохо представляю, каким он был, но, наверное, хорошим, потому что бабушка вспоминает о нем с улыбкой. Глаза ее при этом становятся влажными, но она быстро вытирает их полотенцем и сразу же начинает суетиться, потому что ей то в огород надо, то к плите. Деревенская бабушка зовет меня Верочкой и утверждает, что я обязательно стану учительницей или врачом – такая я смышленая и одаренная. Мне пока не хочется ни того, ни другого, но, чтобы сделать бабушке приятное, я с ней соглашаюсь.

В Москву возвращаемся под конец августа, когда начинают постепенно разъезжаться мои дачные друзья. В багажнике мы везем банки с вареньем, корзинку овощей и домашние яйца, которые дала соседка тетя Лида. На магнитоле играет «Жиган-лимон» 5 , я смотрю, как за окошком мелькают знакомые места, которые мы каждый год проезжаем по пути на дачу и обратно, и вспоминаю море.

Волчок убрал руки и отошел, давая Нике возможность прийти в себя.

– Я и забыла, как хорошо на море, – тихо произнесла она.

– Почему не поедешь? – полюбопытствовал заступник.

– Сама не знаю. Как-то не до того было. Да и не с кем – у Ирки семья, остальные подруги тоже по парам или заняты. Не одной же мне ехать? Деньги нужны, опять же, а я недавно и так на новую мебель в спальню потратилась.

– А как же свежие впечатления, эмоции? – у Волчка даже шерсть на голове вздыбилась. – Разве это не важнее, чем какие-то деревяшки?

– Слушай, ты рассуждаешь, как беспечный подросток, – возмутилась Ника, поднимаясь с кресла. – Взрослая жизнь – это, в первую очередь, ответственность. Разберусь с делами, тогда и подумаю про отпуск. Только с толку меня сбиваешь.

Заключив, что сосредоточиться на проекте уже не получится, она раздраженно вдавила кнопку, выключая компьютер, и, подхватив свой рюкзак, направилась к выходу.

– Интересно, твоя подруга Диана тоже так думала? – бросил ей в спину заступник.

– Пошел ты, – выплюнула Вероника и, схватив куртку, вылетела из офиса, не слишком заботясь о том, следует ли за ней вымышленный друг.

Той ночью ей снилось, как ее песчаный замок играюче смывает волна, оставляя на его месте россыпь разноцветных гладких стеклышек, переливающихся в солнечных лучах всеми цветами радуги.

Глава 5

Ника придирчиво осматривала свое отражение в зеркале, размышляя над тем, не стоит ли ей подстричься покороче и покраситься поярче. Когда-то ей нравились необычные прически, классе в шестом она даже уговорила маму покрасить ее хной в рыжий – природный цвет казался слишком блеклым и скучным. Позже, поддавшись моде на молодежные субкультуры, она много экспериментировала с образами, но, осев в офисе и все реже выбираясь на тусовки, остановилась на нейтральном темно-каштановом оттенке и отрастила длину ниже плеч, чтобы собирать волосы в хвост во время работы.

– Тебе шел бордовый, – заступник возник в отражении, заставив Нику отшатнуться, – его внезапные появления всякий раз заставали ее врасплох.

– Снова ты? – она состроила кислую мину.

– Я хотел извиниться, – Волчок замялся, подбирая слова, и виновато прижал большие уши к голове, – не стоило напоминать о твоей подруге. Это было очень грубо с моей стороны. И совсем не помогло.

Развернувшись к гостю, Ника всмотрелась в его желтоватые глаза, силясь отыскать там ответы на незаданные вопросы.

– Не помогло в чем? – все-таки спросила она, когда заступник растерянно отвел взгляд. – И прекращай вешать мне на уши лапшу о профессиональном долге, я чувствую – тут дело в другом. Уж больно ты настойчивый.

– Ладно, – обреченно вздохнув, Волчок развернулся и вышел из ванной, Ника последовала за ним, с нетерпением ожидая признания. – Ты права: я не был до конца искренним. Мне казалось, так будет правильно. Но, судя по всему, правильнее честности еще ничего не придумали.

Они устроились за кухонным столом, Ника куталась в любимый халат с желтыми утятами и молчала. В поникших плечах заступника ей виделось что-то тревожное.

– Помнишь, я говорил, что стать заступником было моей мечтой с раннего детства? – продолжил Волчок. – Эта, говоря на понятном тебе языке, должность не всякому по силам. Чтобы ее занять, мы проходим долгую и сложную подготовку: обучаемся общаться с людьми, изучаем вашу культуру и быт, разбираемся в чувствах и эмоциях детей. Прежде чем приступить к работе, мы сдаем практику и экзамены, наподобие тех, что и вы в своих университетах. Проще говоря, каждый заступник обязан получить своеобразное высшее образование, только в случае успешного преодоления всех этапов его допускают к людям.

– Неужели и диплом защищаете? – иронично поинтересовалась Вероника, но растеряла весь сарказм, заметив, как понурился ее собеседник.

– Как раз об этом я и хотел рассказать, – запинаясь, заговорил тот. – Моей «дипломной работой» была… В общем, это была ты.

Ника в сердцах выругалась себе под нос и вперила в заступника потрясенный взгляд.

– Я объясню, – в который раз повторил Волчок. – Я неплохо справлялся с учебой и больше всего на свете мечтал о том, как познакомлюсь со своим первым подопечным. В то же время, я видел, что среди моих приятелей есть более талантливые и сильные. У них было намного больше шансов получить должность, а я рисковал остаться на вторых ролях и довольствоваться бумажной работой, так никогда и не побывав среди людей. Тогда я пошел на обман: подменил результаты нескольких дисциплин, чтобы в итоге набрать больше баллов и попасть в список избранных. Мне удивительным образом повезло, никто не заметил махинаций – иначе меня бы с позором выгнали из нашего сообщества. В итоге, мне поручили тебя.

Он затих, во всем его облике читались раскаяние и усталость. Возмущенная до глубины души, Вероника открывала и закрывала рот и не могла произнести ничего вразумительного.

– У меня не было других подопечных, только ты, – снова заговорил заступник. – Когда ты повзрослела, а я вернулся в свой мир, чтобы представить результаты своей первой работы, то с ужасом узнал, что мой обман раскрылся. Собрали консилиум, скандал был грандиозный. Я был уверен, что это конец. Старейшины решили, что я не достоин быть заступником, и отправили меня на скучную работу в архиве. Там я и провел двадцать человеческих лет, сортируя учетные записи и сходя с ума от скуки. Даже в нашем мире бумажная волокита – то еще развлечение.

Волчок скорчил шутливую гримасу, но Ника не поддержала его попытку разрядить обстановку. Она была в бешенстве, ведь незваный гость с самого начала обвел ее вокруг пальца и продолжал делать это все время, что она привечала его в своем доме. Ее первый друг детства, тот, с кем она делилась сокровенным и на кого полагалась, будучи ребенком, на поверку оказался всего лишь мошенником и лгуном, подло занявшим чужое место заступника.

– Я даю тебе последний шанс все объяснить, – сквозь зубы процедила Ника. – И, будь добр, постарайся сделать это настолько убедительно, чтобы мне перехотелось оттаскать тебя за уши.

– Наверное, стоит начать с того, почему я снова оказался здесь, – нерешительно заговорил Волчок. – Дело было так. Я, как обычно, просиживал штаны в архиве, в мыслях проклиная свою незавидную участь и сокрушаясь о крахе своих мечтаний. Я знал, что больше никогда не смогу выбраться оттуда, и постоянно винил себя за собственную глупость.

– Ближе к делу, – поторопила Вероника.

– В тот день я занимался сортировкой данных. В архиве хранятся материалы обо всех подопечных за всю историю существования заступников, а она насчитывает сотни и сотни лет. Это колоссальный объем информации – не только о раннем детстве подопечных, но и обо всей их дальнейшей жизни. Она необходима, чтобы анализировать нашу работу и делать ее более эффективной. Так вот, я перебирал горы папок, когда заметил одну и сначала не поверил своим глазам. На корешке значилось твое имя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Речь о вспышке болезни, вызванной вирусом Эбола, в Республике Конго

2

«Бухгалтер», группа «Комбинация»

3

Агния Барто «Разлука»

4

«Плачет девушка в автомате» Евгений Осин

5

«Жиган-лимон» Михаил Круг