Полная версия
Оставьте Алису в покое
Марина Цикадова
Оставьте Алису в покое
1. Встреча
“Если Бог есть, то мне не повезло с ним повстречаться”
Дэвид Блейм
***
Ноябрь.
Понедельник?
Мне снова снился заброшенный интернат на окраине леса. Я скованно жался к свету уличного фонаря, пока мрачные прорези двухэтажного здания недружелюбно хмурились, поглядывали на меня, как на подозрительного чужака. Железная ограда с потрескавшейся краской казалась мне чем-то вроде вольера, что защищает меня от того, что находится внутри.
Мне начинало казаться, что мой мыслительный дефект по особой причине приводит меня на рандеву с этим мрачным местом. Я никак не решался ответить на это сомнительное приглашение, и ответить не мог—
Почему?
В тот момент, когда я уже должен был зайти внутрь, бессознательное тревожное чувство поглощало меня без остатка, пребывающего в утробе сновидения. Я просыпался, пребывая в ужасе, и постепенно обретал себя снова в тревожной реальности, дрожащим от страха в собственной постели.
Все гадал о том, что именно так меня пугает, и места себе не находил меж удушающих стен, а потому с легкостью мог оказаться в забытьи на промозглой улице, сидящим на лавочке у незнакомого подъезда или же на холодном бетонном блоке посреди унылого пустыря.
Помню, сигарета меж дрожащих пальцев и монотонный стук дождевых капель о листы профнастила, который отдаленно напоминал звон тибетских чаш.
Как бы тривиально не казалось со стороны, но для меня все происходило, как во сне. Повседневность прекращала гнуть свою партийную линию, и общая картина мира расплывалась в калейдоскопный мотив.
В такие моменты я начинал читать себе мантру о том, что вечерние прогулки смогут успокоить разум.
Как наивно.
Я в исступлении плелся по пустынным ночным улочкам, продолжая путь по коридорам собственного разума.
Но на этот раз все пошло иным путем в унылом цикличном ситкоме, словно некто перемонтировал реальность.
В моем кошмаре—
объявился неожиданный гость.
***
Когда привыкаешь ходить по одним и тем же маршрутам, реальность начинает смазываться в нечто бесцветное, превращаться в фон для осколков внутреннего мира.
Моя голова лениво повернулась в сторону, чтобы—
Мои поникшие глаза смогли ее заметить.
Подобно часовому на посту, укрывшись в объятиях сутулого фонаря, она сидела на самой вершине бетонного забора, свесив ноги. Ее нежный взгляд стремился к небесам, минуя, шторы из высотных панельных домов, отвергая всю серость и унылость повседневности.
Кажется, она была на вид одного со мной, старшего школьного возраста. Сразу подметил то, как странно она выглядит. Взбаламошенные кислотные волосы и плохо вымытый смольный макияж, который по идее должен был подчеркивать ее выразительные сине-зеленые глаза. Она была одета в черную юбку, в однотонную рубашку поверх футболки со стертым принтом. На ногах – резиновые сланцы поверх белых носков.
Подражая сотруднику КГБ, я вел за ней наблюдение.
В моей голове писался рапорт:
…ее лицо на мгновение покрылось аурой сосредоточенности, но в тот же момент приняло выражение неестественной расслабленности, после чего она повернула голову в моем направлении и—
В первый раз посмотрела на меня.
Господи, я ведь таращился прямо на нее…
Незнакомка посматривала на меня с легкой насмешкой, которая притаилась в ее угольных зрачках.
Мне ничего не оставалось, кроме как в стеснении увести взгляд. Выдержав неуютную паузу, я поплелся прочь и окончательно скрылся в сумраке.
Старался не думать о том, что—
Упустил шанс с ней заговорить.
***
Октябрьские сумерки не отличались гостеприимством. Все тяжелее становилось скрывать от самого себя то, что я откровенно подмерзал, страдал от сырости. Я еще немного побродил по окраинам.
Стрелки на старых часах в прихожей стремились сомкнуться на полуночной отметке. Дома никого не было. Уже много дней я один. Сменив кроссовки на домашние тапочки, взял с кухни пачку сигарет и направился курить на балкон—
– Классная пижама.
Мне казалось, что от неожиданности у меня случится припадок.
Незнакомка сидела на перилах моего балкона.
Ее силуэт мерцал в свете проявившейся луны.
– Ау… – Она вопросительно поглядывала на меня. – Это сейчас так модно?
Что…
Соизволив обратить внимание на мое недоумение, она продолжала:
– Не каждый день встретишь человека, который гуляет по улице в пижаме…
А, теперь-то понятно, что ее так забавляет.
Когда я выскочил на улицу после очередного кошмара, то не потрудился переодеться во что-то более подходящее. Так и ходил по улице в домашней пижаме.
Да, я выгляжу, как сумасшедший, но—
От кого я это слышу?
– Сама-то.
Нет, серьезно, она пробралась на мой балкон подобно вору. Ей самой не кажется странным что-то предъявлять мне?
Зеленоволосая девочка без особого интереса отреагировала на мой выпад.
– Мне-то можно, я из дурки сбежала.
Проигнорировав мое удивление, она запрыгнула на балконные перила и стала бродить по ним, балансируя, как на канате.
За этим безумием было дурно наблюдать.
– Упадешь…
Она спрыгнула с перил—
Спасибо, что не на асфальт…
Подошла ко мне—
Да, мне стало страшно…
И показала ладонью на пачку сигарет, которую я держал в руке.
– Можно одну?
***
Мы расположились на кухне.
Из соображений гостеприимности я заварил чаю.
– Я сначала подумала, что ты один из наших. – Незнакомка сделала несколько скромных глотков из кружки. – Хотела объяснить тебе, что ты привлекаешь к себе много внимания своим внешним видом. Не подумай, что я сильно переживала за тебя. Если обнаружится, что один из пациентов дурки сбегает по ночам, то и меня могут заподозрить.
– Да, понимаю… А почему ты решила, что я, типа, не один… из ваших?
– А что, тебе обидно? – Незнакомка улыбнулась. – Да все очень просто, твоя пижама, у нее полоски идут вертикально, а у наших дурачков горизонтально. Чем тебе не доказательство того, что ты ментально здоров?
Она поставила кружку на стол и внимательно посмотрела на меня.
– И все же… Ты такой подозрительный. Чего… шляешься по ночам в пижаме? У тебя все хорошо?
– Все не так, как ты думаешь…
– О, а ты знаешь, что я думаю?! – Лицо незнакомки загорелось необъяснимым азартом. – Сначала я предположила, что ты маньяк, который вышел посреди ночи в поисках новой жертвы, но оказывается, ты владеешь телекинезом! Ва-а-а-у!
– Телепатия.
Первый раз у меня получилось бросить игральные кости таким образом, чтобы наступила ее очередь недоумевать.
– Телекинез, – стал я разжевывать, – это когда у тебя есть паранормальные способности двигать предметы силой мысли, а читать мысли – это телепатия.
Было приятно наблюдать за тем, как ее подкол провалился.
Я ощущал странную магию общения. Не было того неудобства, что обычно возникает при диалоге с малознакомыми людьми. Создавалась иллюзия, что мы с ней уже знаем друг друга не один год, и то, что она сейчас сидит у меня на кухне посреди ночи – это нечто из разряда само собой разумеющегося.
Сам не заметил, как рассказал ей о своих кошмарах.
– Говоришь, заброшенный интернат?
Меня тревожило то, как серьезно она восприняла сказанное мной, и то, что она ничего не ответила. Я не знал, расслабиться мне или еще больше напрячься, а незнакомка—
Кажется, собиралась уходить.
Она намеревалась навсегда исчезнуть из моей жизни.
В попытке задержать ее еще на пару минут, я поспешил долить ей кипятка в кружку.
– Нет-нет, – она бездушно отмахнулась от моей любезности. – мне, в самом деле, пора.
Я послушно проводил ее до прихожей и открыл ей входную дверь.
– Кстати… – Неожиданно заговорила она. – Ты ведь никому не расскажешь о моих ночных похождениях?
Ну и выражения…
Я не сразу сообразил, что она имеет в виду свои побеги из дурки.
Незнакомка скорчила на лице умоляющую мину, которую только полный дурак распознает, как искреннюю.
Наверное, не стоит говорить ей о том, что я могу кому-нибудь проболтаться. Еще недавно я наблюдал за тем, как она совершает смертельный номер на моем балконе. Стоит ли ее провоцировать? Она или себя—
Или меня.
Да и, так, если подумать – мое ли это дело?
– Нет, я никому не скажу.
Такое чувство, словно она предугадала мой ответ.
В мгновение ока она состроила серьезную мордашку.
– Это ты зря! Я псих!
Она схватила себя за горло, изображая удушье, и попятившись назад, чуть было не упала посреди лестничной клетки.
– Безумная! Сумасшедшая! По-мо-ги-те!
Еще немного и точно кто-нибудь из соседей выйдет, и придется переваривать косые взгляды и упреки.
Странно, я не смог сдержать улыбки.
Мне все больше казалось, что в этой девчонке есть нечто магическое.
И снова… непроизвольные мысли вслух:
– Ты не похожа на сумасшедшую.
Сказанное мной настолько, с первого взгляда, не отражало ситуации, что даже моя новая знакомая перестала дурачиться и несколько вопросительно посмотрела на меня.
– Серьезно?
– Нет, ты шизик какой-то, это верно… – Я продолжал проговаривать свой поток сознания. – Но ты не то, чтобы реально сумасшедшая…
Что я несу?
– А, поняла.
Она только пожала плечами, но тотчас задумчиво посмотрела в сторону.
– А кто, по твоему мнению, похож на сумасшедшего?
Она выпытывала ответ, которого у меня не было—
И ждать ей наскучило.
– Мне кажется, – она говорила меланхолично, выдерживая паузы, – что безумным можно назвать того человека, который это безумие в себе отрицает. Если человек во все горло орет о том, что он нормальный, разве можно его таковым называть?
Да, интересная мысль…
– Ну и бред, а!?
Она снова схватилась одной рукой за свое горло, изображая поехавшего психа.
– Ненормальная! – Она паясничала, выдерживая придурковатые паузы. – Я-не-в-себе! Мне нужна помощь до-о-октора-а-а-а!
Ее рука, которая была свободна от самоудушения, тянулась, кажется, к какому-то спасению, и наконец, превозмогая сложности, незнакомка смогла дотянуться пальцем до кнопки, вызывающей лифт.
Игры кончились.
Меня мучило необъяснимое чувство тоски. Кажется, от осознания того, что мы больше никогда не встретимся. Может показаться странным, но я, в самом деле, чувствовал некоторое родство с этой едва знакомой мне девчонкой. По-собачьи проникновенно я наблюдал за тем, как она непринужденно разглядывает аккуратные ногти на своих руках. Так и хотелось сказать понуро: “Гав…”.
Приехал лифт.
Словно рыболовный крючок, я хотел было зацепить ее в своем существовании.
– Меня… Тимофей зовут, а тебя?
Как же это звучало неуместно и жалко.
Она хотела было зайти в лифт, но бросила начатое на полпути. Сделав шаг, незнакомка неожиданно застыла, удерживая равновесие на одной ноге. Ответила, не обернувшись:
– Алиса.
Алиса, значит…
А после двери лифта с грохотом сомкнулись.
Я в одиночестве стоял на лестничной клетке и тоскливо поглядывал на лифт, воображая, что меня снимают в какой-нибудь сопливой мелодраме. Не хватало только минорной мелодии из трех аккордов на фоне.
Сначала лифт удалялся в пропасть, но затем—
снова полетел наверх.
Открылись двери, и тогда—
Алиса злорадно посмотрела на меня, вынудив вздрогнуть.
– Я решила, что отведу тебя в заброшенный интернат из твоих кошмаров…
Я почувствовал себя невыносимо уязвимо, словно она прочитала все мои страхи, как заключение врача.
– … если ты этого хочешь, конечно.
***
Была уже глубокая ночь, когда мы добрались до заброшенного интерната. По разбитой бетонной плитке дотопали до парадного входа. На железной двери висела цепь от сбитого замка. Та со скрежетом отворилась, разрезав тишину, и мы оказались внутри.
Капельки косого лунного света проникали в тесноватый вестибюль через зарешеченные окна, ударяясь о массивные бетонные колонны. В отблесках света можно было разглядеть куски побелки на стене, что походили на волдыри.
Сразу же встретилось сопротивление в виде строительного мусора. Когда я ненароком заглядывал в приотрытые двери, на меня тотчас набрасывалось тоскливое чувство. Было тяжело наблюдать лишь признаки человеческой жизни. То и дело я спотыкался кроссовками о пыльные детские игрушки. Темный коридор логически заканчивался двумя лестничными пролетами.
Алиса куда-то запропастилась, пока я бесцельно бродил по коридорам. На самом верху лестничной площадки я нашел люк, который вел на крышу.
Ветер властвовал над высотой. С крыши открывался вид на бесконечный лес, освещаемый лунным светом. Любовался окраинами я недолго. С новым порывом ветра в мою жизнь вторгся—
Тошнотворный запах.
Запах принадлежал телу у дымохода, которое растеклось по земле подобно огромному лизуну. Кажется, попросту неприкаянный бомж, но как-то нелогично: холодно же здесь спать, на ветру, да и одет он был вполне прилично, в однотонный и безукоризненно чистый бежевый плащ.
Неприятные мысли прокрадывались в мою голову…
Я подошел ближе, надеясь, что замечу слабые колыхания его тела при дыхании. Не хотел трогать его руками, потому решил перевернуть его при помощи кроссовка. Отдаленно эта махинация напоминала нелепый свадебный конкурс.
Ради всего святого, мужик… очнись и сделай вид, что все нормально…
Кроме того, что этот человек явно не подавал видимых признаков жизни, я также обратил внимание на то, что его голова находится на неестественном расстоянии от плеч. Сомневался, что этот человек имеет какое-либо отношение к народу Падуанг.
Принятие простого факта давалось тяжело. Я все недоуменно хмурился, как человек, что в темноте не может найти знакомый выключатель.
Как-то неестественно “не-двигается” его голова при толчках…
За воротом его бежевого плаща не было видно, что…
– …
Я бросил начатое на полпути.
Жесть, лучше бы я его вообще не трогал
Ворот его бежевого плаща скрывал от меня тот факт, что голова не соединена с телом вовсе. Я пошатнулся для приличия, и найдя рукой опору в дымоходе, прислонился к нему и закурил.
Люк, что вел на крышу, плаксиво взвизгнул, после чего рядом со мной оказалась Алиса. Пребывая в полном ступоре, я сказал ей первое, что пришло в голову:
– Ему кто-то голову отрезал…
Больше, чем факт обезглавленного человека в заброшенном интернате, меня напугало то, что—
Алиса и бровью не повела на мои слова, и тогда я понял, что—
Она и так уже знала о трупе.
А что, если…
Она сбегает из дурки по ночам…
А что, если… она это сделала, и даже не находит смысла в том, чтобы скрывать убийство, и она специально заманила меня в это место, и планирует—
– Скоро обход, – как ни в чем не бывало заговорила Алиса, не обращая никакого внимания на труп. – Мне пора возвращаться в клинику.
– Надо… – Мне было трудно подбирать слова. – сообщить о том, что мы здесь видели…
Алиса бесстрастно смотрела на меня, ожидая того, что я скажу дальше. Честно, меня холод пробивал до костей.
– Нам… – я сделал на “нам” ударение. – надо сообщить в полицию…
– Нет, я не могу. – Отвечала Алиса спокойным голосом. – Если я пойду с тобой в полицию, то в клинике узнают о моих ночных побегах, так что…
Алиса посмотрела на меня не то, чтобы злобно, скорее, разочарованно, вяло помахала рукой и сказала на прощание:
– И ради всего святого, Тимофей… Не вздумай меня искать.
После чего подошла к краю крыши и—
Прыгнула вниз.
Я рефлекторно подбежал к парапету и испытал некоторого рода разочарование. Изначально оно выглядело так эффектно и волнительно, но, по сути, бестолково. Высота была здесь всего-то два этажа. И все же, не так-то просто прыгнуть со второго этажа таким образом, чтобы не сломать себе ненароком ногу. Она акробат, что-ли? Или же – сумасшедшая. Алиса с легкостью перелезла через забор и скрылась в ночи.
Ко всему привыкаешь, и к обезглавленному трупу я тоже начинал адаптироваться. Курил последнюю сигарету в пачке и чувствовал себя скверно.
Назревал логичный вопрос—
Кто и зачем это сделал?
Я заметил, как нечто блестит у самого края крыши. Не надеясь найти что-то более интересное, чем осколок стекла, я все-таки направился к блестящему во мраке предмету.
В моей руке оказался покореженный компакт-диск, что переливался в лунном свете подобно галлюциногенной радуге.
Внутри меня проснулся следователь. Если рассмотреть место преступления, как композицию, то нетрудно догадаться о связи между убитым и этим диском. Скорее всего, этот мужчина держал диск в руке, когда был обезглавлен. Он выронил его и тот, подражая снаряду для керлинга, прокатился по земле и оказался в тени, у самого парапета.
Компакт-диск сразу показался мне чем-то зловещим.
Что за ценная информация содержится на нем, раз ради нее можно было рискнуть жизнью?
Не знаю, но знаю одно наверняка—
От диска—
Несло отчаянием.
***
– Добрый вечер, я… труп нашел.
Оперативный дежурный в полицейском участке внимательно на меня посмотрел, как бы соображая, насколько достоверным может быть свидетелем школьник в пижаме.
Вообще, у меня начинало создаваться смутное ощущение, что я себя закапываю в бездонную яму неразрешимых проблем. Он спросил меня, почему я сразу в полицию не позвонил. Я ответил, что телефон забыл дома, а рядом вообще никого не было, и пока прохожих искал, добрался до участка. Про адрес я тоже ничего конкретного сказать не мог. Не видел указателей. Ближайшая улица, которую запомнил, был … переулок. Сказал, что труп нашел в заброшенном интернате. Дежурный поморщился, пытаясь понять, что за интернат такой. Затем позвал старшего. Я его сразу заприметил в узком коридоре. Кажется, он домой собирался, и на то, что его окликнули, отреагировал без особого энтузиазма. Снова сообщил, уже ему, что адреса не знаю, сказал, что только показать могу. Меня на заднее сидение посадили, а старший с собой еще одного взял, помоложе.
Мы едем, а я постепенно осознаю, что…
не могу вспомнить дорогу.
Вроде бы и до … переулка доехали, а дальше туман из уличного лабиринта. Толку от того, что я этот переулок запомнил? Как координата, он ничего не давал. Факт, равносильный тому, что заброшенный интернат где-то в трехмерной реальности взаправду существует.
После того, как я второй раз их в тупик завез, старший злиться начал.
– Я не понимаю, у вас это что… “мем” такой новый? Раньше бомбу в школе закладывали, а теперь трупы находите? Если ты нас сейчас туда не приведешь, я тебе обещаю – составлю на тебя протокол.
Он говорил, и говорил страшно, а я понимал, что…
ни на какое место преступления в жизни их не приведу.
Помощь пришла, откуда не ждали.
– Нет здесь поблизости никакого сгоревшего интерната… Думал, где же я тебя видел?
Молодой сотрудник полиции обернулся ко мне, сидящему на заднем сидении и осмотрел насмешливо.
– Вас тогда не было, Николай Сергеевич, а пацан этот… на психиатрическом учете, с ним как раз история была…
Но Николай Сергеевич случать дальше не собирался. В другой ситуации, может, и стал бы историю слушать, но, кажется, и правда устал, и правда, домой хочет.
Он выдохнул, а после спросил адрес моего постоянного проживания.
***
Ругать меня не стали, грозиться протоколами тоже, но и попрощаться не соизволили. Высадили у дома. Хотел было сразу горячий душ принять, совсем замерз, но обнаружил диск в кармане, который—
в заброшенном интернате нашел.
Мне хотелось разгадать тайну этого диска. У нас в кладовке много всякого барахла было, которое по экзистенциальной совершенно причине не выкидывали. Оправдывались тем, что не дай Бог понадобится. И надо признать – оправдалось.
Нашел я DVD-плеер и квадратный корейский телевизор из прошлой эпохи. Подключил их друг к другу и запустил найденный диск.
Шум телевизора сменился черным экраном. На записи была полная тишина, поэтому я нажал на кнопку перемотки, но попытавшись снова включить проигрывание, обнаружил, что мое нажатие на кнопку “play” не приносило никакого результата. Когда же запись закончилась, плеер подпрыгнул на месте, как ужаленный шершнем, и моментально потух, а затем и вся квартира погрузилась во мрак.
Наощупь я добрался до коридора, где находился электрический щиток. По одному включил приборы. И снова свет. Вернулся к поломанному приемнику и достал из его внутренностей уже осколки.
– Ладно.
Я подивился тому, насколько сильно мне захотелось спать. Кажется, мой организм желал выспаться за все бессонные ночи, и я был счастлив ему в этом угодить.
Хаотичные образы играли в догонялки в моем сознании.
Зеленоволосая девчонка из дурки.
Заброшенный интернат.
Обезглавленный труп.
И этот диск… самый обыкновенный.
Может быть, оно и к лучшему, что я попросту поехавший, что все это себе придумал?
Сам не заметил, как заснул.
***
Загорелся экран телевизора. Он зашипел в полной тишине на тревожном парселтанге. В правом углу экрана засияли мертво-бледные буквы:
Plау
2. Демон среди нас
– Ань, мне очень нужна твоя помощь!
В тот день было пасмурно. Мы прогуливали физ-ру в курилке, на заднем дворе школы. К нам прибежала Игруля. Вообще, звали ее Полиной, но почти все в школе называли ее именно Игрулей, как-то закрепилось это прозвище за ней. Рыжеволосая девчонка с короткой, под мальчика, стрижкой, которая предпочитает ходить в школу в темных брюках. У нее была репутация позитивной, но… несколько поехавшей персоны. С ней была связана неприятная история, после которой никто не решался ее обидеть. Мальчика, который был главным идеологом ее травли, она ударила по спине стулом.
– Дай угадаю, я нужна тебе в исполнении сногсшибательного плана, который только что созрел в твоей голове?
– Как ты догадалась? – Озадаченно спросила Игруля.
Аня выдохнула пар электронки, выпустив прогуляться на свежий воздух глицериновое облако, и в тот же момент тихонько закашляла.
– Кхе… Ах… Слушаю, что тебе нужно?
До сих пор сложно поверить в то, что эти две девочки являются лучшими подругами. Настолько они разные, но… видимо, противоположности притягиваются.
– Все, что тебе нужно сделать – прийти в столовую и сделать вид, что ты что-то выбираешь…
– Я прихожу в столовую и делаю вид, что что-то выбираю… – Аня состроила задумчивую мину. – Хм, что бы мне поесть? Суп… или, можем быть, суп? Или, может быть…
Неважно! – перебила ее Игруля. – Тебе нужно просто сделать вид, что тебе что-то там ну—
– Нет.
Игруля ошарашенно замолчала на полуслове.
– Но… почему?
– Потому что, я не хочу.
– Тебе сложно, да?
Аня кивнула.
– Тебе влом помочь подруге?
Аня кивнула.
– Ну блин… – Игруля нервно затопала ногой. – Я тебя не понимаю… Я же не требую ничего сверхъестественного!
Аня молча пожала плечами.
– Не будешь помогать, да? – взгляд Игрули был полон осуждения.
– Не-а.
Я наблюдал за этим комичным диалогом с неописуемым интересом…
– Ну, хорошо… – Игруля сделала оборот вокруг собственной оси, после чего резко наклонилась в мою сторону. – Тимофей, мне нужна твоя помощь!
…но мне перестало быть весело на тот моменте, где я сам стал его участником.
Каждый способен вообразить себе ситуацию, в которой никогда не захотел бы оказаться. Например, я не хотел бы, чтобы меня закопали заживо. Из тех же соображений мне не хотелось бы участвовать в авантюрах Игрули. Часто они заканчивались проблемами.
– Ты хочешь, чтобы я пришел в столовую и просто сделал вид, что выбираю себе еду, я правильно тебя понимаю?
Игруля энергично закивала головой.
Тяжело выдохнув последнюю тяжку, я потушил сигарету о кирпичную стену. Конечно, мне не хотелось идти в столовую, но—
С Игрулей лучше не спорить.
***
Даже в том случае, если ты в этой школе первый раз, то найти столовую труда не составит. Всего-то нужно идти на запах стряпни. В столовой стояла вонь от жареной речной рыбы. У линии раздачи стояла пышная женщина в замусоленном фартуке. Она недружелюбно посмотрела на меня.