Когда засияет Журавль

– Ава, не ушиблась? – спросил тот, кто вчера пытался меня удушить. Торей склонился с виноватым видом. – Проклятая нить, я и не думал, что она под ноги может угодить. Длинной стала…

Будто меня от него подальше отвести хотела. О чем я думала, когда это случилось?

Торей ухватил нить в ладонь и протянул мне:

– Хватайся, я помогу.

Я недоверчиво вложила ладонь в его руку и поднялась.

– О какую ногу ты запнулся?

Торей посмотрел вниз и вытянул правую.

– Заклинание передает твои ощущения мне… – простонала я и прикрыла глаза.

Нога болела.

Княжич промолчал. Ему такой расклад был только на руку, ведь, защищая его от копий и мечей, я буду защищать от боли и себя.

Наш путь по коридорам замка меня мало волновал. Я не умела запоминать дороги, да мне и не нужно было: Радогу я знала, а ее мне никогда не было суждено покинуть.

– Куда путь держим, княже? – раздался голос слева от нас. По коридору к нам шагал Кисей. На нем была такая же одежда, как и на том пятом человеке.

– Ага, так он воевода! – победно провозгласила я, повернувшись к Торею. – Тот мужчина.

Он только закатил глаза, показывая, как сильно его раздражало мое присутствие.

Кисей кивнул мне в знак приветствия и сказал Торею:

– Тебя ждут у картографа. Воеводы двух лагерей привезли пергаменты с границы, правят карты, отмечают слабые места Равнин.

Едва произнеся это, он тут же поджал губы и посмотрел на меня.

Я не была знакома с военным делом, откуда ж. Но я была обещана дружиннику. Тифей поступил на службу к князю, когда нам минуло пятнадцать зим и уже полагалось пожениться. В соседнем царстве Иирдании вспыхнули мятежи, и их царь Акимир запросил помощи у Равнин. Пурез отправил туда бывалых вояк, а еще обычных работяг с полей, заверив тех, что каждому дарует воинское звание, коли вернутся. Тогда судачили, что это была попытка избавиться от лишних ртов, чтобы пережить голод, но из Иирдании воротились многие, и Тифей в их числе.

Пурез слово сдержал, и с тех пор Тифей служил в дружине князя, изредка наведываясь в Радогу, и без умолку трещал о картах, битвах и прочем, чего женщине знать не полагалось.

Судя по тому, как по-свойски дружинники встретили Торея, он был либо одним из них, либо предводителем, а значит, он отправится на поле боя, туда, где будут шиньянцы. Туда, где будет Тифей.

Как же он возненавидит меня, когда увидит на привязи у валгомца.

Остановившись у невысоких деревянных дверей, Торей бросил мне через плечо:

– Только молчи, Ава. Никому не надо знать о твоем происхождении.

Комнатой картографа оказалось узкое помещение, куда странным образом втиснулось пятеро громадных мужчин. Когда в комнату вошли еще и княжич с воеводой, места почти не осталось.

Стоило мне показаться, все взгляды тут же обратились на меня. И если валгомские дружинники уже наверняка знали обо мне, то картограф – низенький мужчина с длинной бородой и сеткой морщинок у глаз – от удивления выронил из рук гусиное перо.

Кисей чуть склонил голову, будто ему стало неловко за его поступок. А вот Торей грозно буркнул, и картограф тут же перестал меня разглядывать. Он схватил перо и склонился над столом как ни в чем не бывало.

На столе лежал широкий пергамент, поделенный кривой линией. Большая часть рисунка была с левой стороны, и от линии в разные стороны тянулись линии покороче, разбегались по пергаменту как ручейки. А на той части, что меньше, была нарисована лисья морда. Такая же, как на медали в покоях Торея, а значит… на пергаменте это были шиньянские земли? А ведь похоже! Валгомцы отхапали себе огромные владения, а нам оставили клочок!

Пока картограф тыкал пером в другие пергаменты, я разглядывала этот. На нем были нарисованы и перечеркнуты круги – деревни? И почти вокруг каждой были разбросаны черные точки. Это же были не войска? Милостивая Светава, это войска валгомцев на наших землях? Как много! Почему так много?

– Когда вы нападете? – Я повернулась к Торею. Звук моего голоса был настолько громким, что все замолчали. Или их заставил смолкнуть давигорский язык?

Торей покосился на меня, но сделать вид, будто меня здесь нет, у него не вышло.

Мужчины переглянулись, но заговорить не решались. Я была уверена, всех нас, врагов, объединяло одно чувство: мы боялись Торея.

Он медленно втянул носом воздух и резко выдохнул через рот и обратился к Кисею. Тот кивнул и отошел в сторону, пропуская княжича. Нить потянула меня за ним, но напоследок я взглянула на карту.

Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя. Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя.

Торей выдернул меня в коридор и захлопнул дверь. Я попятилась от него.

Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя.

Убивать он меня не станет, а душить ему когда-нибудь надоест. Но если мне суждено встретить Тифея на поле боя, я расскажу о пергаменте, о кругах, я расскажу все, что узнаю в этом поганом замке!

Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя.

Но Торей посмотрел на меня с обидой, как обычно смотрят дети, если пообещать угостить их лакомством и не сдержать слово.

– Ведь я просил, – прошептал он. – Зачем заговорила?

– Почему войска подле моей деревни? – Я не собиралась скрывать свое происхождение. Да пусть бы весь Овтай узнал, какой олух их будущий князь!

Торей отпрянул назад.

– Нет там войск.

– Точки вокруг Радоги! Вы все же развязали войну! Перебьете, уничтожите!..

Мой голос дрожал от слез, застрявших в горле.

В воспоминаниях возник образ родной деревни, полыхающей огнем. И мой дом, и любимое место у реки, и площадь, где мы плясали, – все горело. Исчезало.

– Успокойся, – прогремел княжич. – Девка, уймись. Никто на твою деревню нападать не собирается.

– Да так я тебе и поверила!

– Дура, – только и бросил он, взглянув на дверь. – Воеводы смолчат, но картографа даже страх смерти не остановит, он всем растрезвонит, кто у меня на привязи. Я пытаюсь вернуться к своим, понимаешь? Пытаюсь остановить это безумие! Уже столько наших погибло от голода, люди озлоблены, я пытаюсь не развязать войну!

Я сделала к нему полшага и процедила сквозь зубы:

– Наших. Погибло. Не меньше.

Наши взгляды вцепились друг в друга, как лисы – в добычу. Если бы так можно было убивать, Овтай уже лишился бы своего наследника.

Торей осуждающе покачал головой, мол, я не понимала важности его желания, устало нахмурился и приложил ладонь ко лбу.

Я же ощутила неприятную ломоту в теле. От чего?

Торей потер лоб двумя пальцами и встал ко мне боком:

– Ты останешься здесь, – спокойно произнес он. – И только попробуй войти – придушу.

Я сжала кулаки и издала подобие писка – до того мне была обидна моя беспомощность.

– И что вы обсуждаете на этом собрании? – прокричала я ему в спину. – Нападать ночью или же с утра, чтоб день не тратить?

Торей устало вздохнул и бросил мне через плечо:

– Обсуждаем, брать пленных или убивать без разбора.

Его слова ударили меня, и дыхание сперло. Шутил он или сказал правду – было неважно. Все почернело, и остался только княжич, открывающий дверь.

Я бросилась на Торея и накинула ему на шею нить. Ладони вспыхнули болью, но я должна была протянуть чуть дольше, чем он. Подогнув ноги, я повисла на враге и сильнее натянула нить. Она обжигала меня, словно крапива, но ярость внутри горела сильнее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Валгомцы – от эрз., мокш. ши валгома шире – «запад».

2

Покай – праздничное платье народов Мордовии, украшалось традиционными орнаментами.

3

Шиньянцы – от мокш., эрз. шинь стяма шире – «восток».

4

Душа (мокш.).

5

Знак (эрз.).

6

Медведь (мокш.).

7

Название рун.

8

Кудо – дом (эрз.). По мифологии романа домовой.

9

Вирь – лес (эрз., мокш.). По мифологии романа злой лесной дух.

10

Лисица (эрз.).