Пелена. Сборник фантастических повестей

Газ подействовал быстро. Первыми уснули центральные, за ними – наблюдающие, и в самую последнюю очередь – вожак, так и оставшись будто прилипшим ладонями и мордой к стеклу.

Единственная дверь, ведущая на территорию обезьян, была взломана, и люди с чёрными пластиковыми мешками вошли внутрь, чтобы очистить помещение от животных.

Кирилл надел маску и проследовал за стекло. Ему было любопытно, что же так ревностно оберегали своими телами шимпанзе внутри этого зала. Ему никто не препятствовал.

Оказавшись за преградой и дождавшись, когда уберут одну из обезьян из охранявшей центральную часть группы, Кирилл подошёл ближе, однако в реальность увиденного поверил не сразу. На небольшом возвышении в виде картонного куба лежал самый обыкновенный кубик Рубика. На всякий случай один из приехавших спецов проверил его на безопасность. Всё оказалось чисто – простой кубик без каких-либо лишних деталей и дополнительных смыслов.

Глава 13

Кирилл вернулся домой в совершенно растерянных чувствах. С одной стороны, ему повезло, что он оказался своего рода Хлестаковым5 и стал свидетелем новых загадок, и без того путавших карты в деле «Варяга». А с другой, ответы на них всё больше терялись где-то за горизонтом. Теперь понятно было только одно: эксперименты с пчёлами, достигнув неких положительных результатов, продолжились в институте. Подопытными стали уже приматы, а значит, следующий шаг вёл непосредственно к человеку. Некая «Пелена», упомянутая в записях Синицына, вполне вписывалась в логику таких рассуждений. Возможно, разработка проекта была настолько секретной, что при критических обстоятельствах, выйдя из-под контроля, могла создать хаос и несогласованность в различных органах власти. МВД понятия не имело, что делает ФСБ, а последняя, в свою очередь, не знала о намерениях военных. Пока все эти конторы согласовывали свои действия, ситуация всё дальше заходила в тупик. Кто-то, как этот злополучный отдел в институте, захотел умыть руки; кто-то, как военные на станции, взять ситуацию под единоличный контроль. А Кирилл оказался в этой игре случайным свидетелем, по недоразумению или злому умыслу оказавшись в самой гуще событий.

Кирилл прокручивал варианты и так и сяк, пытаясь собрать этот замысловатый пазл, но стройной теории всё равно не получалось. Не хватало самого начального элемента, а именно пчёл. Если бы Эмма смогла пролить свет на содержимое кейса, то всё встало бы на свои места. Или не встало, если дело куда сложнее…

Кирилл взял телефон. Аккумулятор успел разрядиться. Поставив его на зарядку, он включил мессенджер и к своему удивлению обнаружил в нём сообщение. Сердце бешено заколотилось. Неужели Эмма? Только что о ней думал.

Да, это была долгожданная весточка. И не просто весточка, а довольно длинная простыня текста. От волнения Кирилл даже забыл половину английских слов, поэтому сразу включил переводчик:

«Здравствуйте, Кирилл.

Надеюсь, что вы ещё не бросили наше дело. Поэтому, как и обещала, делюсь информацией, которую удалось накопать. Возможно, всё нижеизложенное покажется вам чем-то фантастическим, но уверяю, что я не стала бы писать вам ради необоснованных версий. Ошибка исключена. Начну с того, что в кейсе оказались осы. Они пребывали в своеобразном анабиозе и потому оставались живы. Мы успели их в достаточной степени изучить. Сделали ДНК-анализ. И картина получилась невероятная. Начну, пожалуй, издалека…

Существуют такие осы-наездницы из рода Glyptapanteles. Они паразиты. Чистые их представители откладывают яйца в гусеницу бабочки пяденицы. Помимо яиц, оса впрыскивает в такую «суррогатную мать» токсин, так называемый нудивирус, не позволяющий иммунной системе отторгать инородные вещества. Личинки осы благополучно развиваются, питаясь плотью гусеницы, при этом она продолжает жить и не чувствует никаких особенных неудобств. После созревания до необходимой стадии, личинки выбираются из гусеницы наружу и окукливаются. На этом, казалось бы, судьба гусеницы должна придти к предсказуемому финалу. Но нет! Гусеница с дырой в теле и с частично съеденными органами продолжает жить. Мало того, она ещё начинает охранять окуклившиеся личинки от посягательств желающих ими полакомиться. Поведение её отныне полностью подчинено целям осы, гусеница становится самым настоящим зомби. Всё дело в том, что в её теле остаются доживать одна или две личинки. Они-то и берут управление поведением гусеницы в свои «руки», жертвуя собой ради свивших гнездо собратьев. Когда личинки созревают и вылупляются, гусеница погибает…

Надеюсь, что картина с Glyptapanteles вам в целом понятна. Однако это только начало, поскольку в кейсе оказался не этот род ос, а совершенно иной, в котором на уровне ДНК было вплетено ещё много интересных генов. На вид это обычные осы, но укушенное ими животное, боюсь, что и человек тоже, начинает со временем вести себя точно так же, как и гусеница бабочки пяденицы. В животном «включается» функция охранника, и его сознание подчиняется только одной цели. Не знаю, с какими намерениями проводились эти модификации ос, но уверена, что эти цели были достигнуты. Подозреваю, что кто-то из полярной команды на «Варяге» был случайно укушен, потому и произошла в конечном итоге трагедия, последствия которой мы с вами застали. Надеюсь, что вам, Кирилл, к этому моменту тоже удалось что-то узнать, и моя информация дополнит вашу картину. Поверьте, я бы со своей стороны копала и дальше, но дело это вместе с кейсом у нас забрали, не дав никаких вразумительных объяснений. К сожалению, я не смогу даже дождаться вашего ответа, потому как нужно всё подчищать – и мессенджер в том числе. Полагаю, что на вас тоже давят, и вы, как и я, находитесь теперь в зоне риска. Советую и вам удалить программу. Наверное, Константин мог бы рассказать намного больше о феномене ос-паразитов. Пробив по своим базам, мне удалось узнать, что он был знако́м с Синицыным, и более того, они вместе в одной из экспедиций в Бразилию четыре года назад занимались изучением Glyptapanteles. Если удастся, попробуйте поговорить с ним.

Удачи вам, и прощайте».

Как и просила Эмма, Кирилл, дочитав текст, сразу же удалил программу, записав на бумажке только латинское название незнакомых ему ос.

Запутанное дело стало приобретать чёткие очертания. Кирилл непроизвольно потрогал затылок. Может, и его укусила именно эта оса-мутант, и внутренности его теперь поедают её личинки? От ранки совсем не осталось следа. Да нет. Он бы хоть как-то да почувствовал перемены в собственном организме. Глупости. Наверняка то была простая пчела. Разве только холодоустойчивая, потому как благополучно улетела в сторону Ветлани. Было трудно представить, что он вот-вот превратится в зомби. Ведь если это так, то он, наверное, как и шимпанзе в институте, уже должен был что-нибудь охранять. Какой-нибудь бессмысленный кубик Рубика. Кирилл же, напротив, всё ближе подбирался к разгадке.

За спиной у него чуть слышно зарычал Мишка. Кирилл обернулся. Пёс замолчал и пристально на него посмотрел.

– Ты чего, дружище? Всё хорошо?

Собака только отряхнулась всем телом, образовав вокруг себя облако из пылинок и шерсти, развернулась и ушла на своё место под стол.

Кирилл посмотрел на часы. 23:40. Вечерней прогулки сегодня уже не получится. И так бродили по парку часа два, прежде чем вернуться домой.

Итак, осы-паразиты. Обезьяны-зомби. Может быть, на стадии испытания на людях что-то пошло не так? И эксперимент в срочном порядке свернули, стараясь подчистить за собой все хвосты… Поговорить с Константином было бы сейчас не лишним. Но где же его найти… Кирилл даже фамилию его не знал. Где-нибудь в кабинете у Калмыкова наверняка можно было бы разузнать, но шеф, само собой, ничего не скажет. А без фамилии и отчества пробить по эмвэдэшной базе не получится. Вернуться к Ольге и поинтересоваться насчёт бразильской экспедиции Синицына? Пока это единственное, за что можно ухватиться. Ладно, решил он, попробует уже завтра. А теперь пора наконец поспать.

Глава 14

Нью-Мексико. Обсерватория LINEAR. 30 июня 2036 года.

Со вчерашнего дня в LINEAR всё изменилось. Главный зал обсерватории, не видевший в своих стенах больше шести человек одновременно, превратился чуть ли не в вокзальную площадь. Кто-то решил переоборудовать его в центральный штаб, откуда руководили теперь всеми операциями, так или иначе связанными с Апофисом.

Клэр, привыкшая к гудящей серверами тишине и то и дело нападающей скуке, не знала, радоваться ей или огорчаться. Ведь ещё месяц назад бюджет их обсерватории был урезан до смешных сумм, которых едва ли хватило бы даже на обновление программного обеспечения. После оптимистичных прогнозов две тысячи двадцать девятого года Апофис остался пугалом для фантастов, а учёный мир окончательно к нему охладел. Отныне все бредили только Венерой, на которой посчастливилось обнаружить органическую жизнь. Клэр сидела будто оглушённая и словно не на своём месте. Десятки людей, с серьёзными лицами снующие от монитора к монитору, вроде и внушали ей гордость за проделанную работу. Но это лишь с одной стороны. А с другой, вся эта суета означала то, что совсем скоро хаос охватит не только обсерваторию, но и добрую половину планеты. Тогда уже и Клэр, и Ричарду, и всем тем, кто сокрушался о микроскопическом бюджете, захочется вернуться обратно в те уютные времена, в которые они разгоняли свою надуманную тоску чашечкой крепкого кофе и ни на что не обязывающей философской беседой.

Всё чаще Клэр начинала охватывать паника. Тогда она срывалась со своего рабочего места и бежала курить в фойе. Думалось, что по той же причине здесь оказывались почти все. Она видела это в их потерянных взглядах, в отстранённо-деликатных улыбках и приветственных кивках, обращённых куда-то мимо, точно у неё за спиной стояла какая-то зловещая тень. Все в этой курилке выглядели одинаково: и простые уборщики, и бородатые профессора́, и одетые с иголочки генералы.

Пока ломали перегородки, отделяющие общий зал от серверных и от кабинетов, Клэр успела обсудить с Ричардом все новости, касающиеся создавшейся ситуации. Эти новости уже успели утратить статус достоверных и официальных. Никто ничего не гарантировал. Всё теперь выглядело, как слухи, как случайно брошенные кем-то из якобы посвящённых слова́. Передаваясь из уст в уста, они, как в сломанном телефоне, порой начинали приобретать совсем абсурдное содержание. Следовало включать на полную мощность критическое мышление. Однако и оно работало искажённо – мешал страх, мешала противоречивость и отсутствие авторитетного мнения. Клэр могла доверять только Ричарду, который – она в этом не сомневалась – не станет распространяться по пустякам. Они были знакомы с тех пор, как она, ещё совсем юная, прямо из института перебралась в Нью-Мексико, чтобы на долгие годы прилипнуть к своему креслу и стать заложницей этой обсерватории. Ричард был для неё и начальником, и учителем, и просто хорошим другом.

– Что нового? – спрашивала она.

– Нового много, – отвечал Ричард, – но в основном сплетни и досужие разговоры.

– Совсем ничего достоверного?

– Русские с китайцами подсуетились и запустили три ракеты навстречу Апофису. Но ты, наверное, уже в курсе.

– Нет. Не в курсе. Но ведь не обсуждалось же ничего. Без согласования?

– Разумеется без. Хотя, кто его теперь знает. В таких ситуациях все договорённости происходят в закрытом режиме.

– А что с нашей стороны?

– С нашей, насколько я понимаю, тоже готовится запуск. Не спешат. Оно, может, и правильно. Китайские ракеты накрылись.

– В каком смысле накрылись?

– Одна взорвалась на старте, вторая едва выйдя за пределы орбиты. А с третьей была утрачена связь. Но пока что она летит. Вчера, по крайней мере, летела.

– Понятно… – задумчиво говорила Клэр, хотя понятного тут ничего и не было. – А что насчёт суеты на границе? Ты говорил, что русские с китайцами что-то там строят.

– История, – говорил Ричард, – получила своё продолжение. Но она больше похожа на бред наркомана. Не знаю, стоит ли к ней относиться серьёзно.

– И всё же, – не унималась Клэр. – Твой знакомый из ВВС вряд ли стал бы пересказывать сплетни.

– Так-то оно так, – отвечал Ричард. – В общем, со всех сторон туда стекаются люди. Как бы сами по себе, своим ходом. Никто насильно их не завозит. Приезжают, заходят в эти бетонные коробки, а обратно их выносят уже в пластиковых мешках.

– Что?!

– Я же говорю, похоже на полный бред.

– А если допустить, что оно так и есть… Тогда какие этому могут быть объяснения?

– Никаких. Это никак не связано с астероидом. В тех районах вообще происходит что-то очень странное.

– Что именно?

– Не знаю. Мне просто сказали, что странное. В подробности не посвятили. И я думаю, нам с тобой вообще не стоит об этом говорить. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Разумеется, – отвечала Клэр, а сама думала, что никому это сейчас и не интересно. Подобного рода абсурд переполнял уже не только пространство обсерватории, но и все околоновостные каналы. И люди липли к экранам своих телевизоров, с непонятным воодушевлением ожидая конца света.

Глава 15

Следующим утром Кирилл с трудом выбрался из постели. Накопившаяся усталость повергла его в холодный, омерзительный сон, из которого он вынес только обрывки невнятных сцен, жутких по своему содержанию и абсолютно бессмысленных: у него под окнами бегали в темноте безумные люди с топорами и убивали всех, кого встречали у себя на пути.

Мишка с поводком в зубах уже поджидал его у кровати.

Недолгая прогулка под моросящим с середины ночи дождём немного привела в чувства. Приняв душ и побрившись, Кирилл засобирался, как и планировал, снова посетить институт.

Однако в этот раз его планам было не суждено сбыться. Ещё за квартал до цели он стал замечать патрульные машины военных. Их проехало три или четыре, и все они двигались в сторону института. На всякий случай притормозив возле чебуречной, Кирилл продолжил маршрут пешком. Да, весь периметр института оказался оцеплен бойцами, вооружёнными автоматами. Выяснять причины этого не имело смысла, тем более что о них, в принципе, и так легко можно было догадаться.

Кирилл развернулся, думая, что же теперь делать. Но никаких вразумительных идей в голову не приходило. Мысли перебил телефонный звонок.

– Да.

– Кир, – раздался знакомый голос Калмыкова. – Ты сейчас где?

– На улице.

– Что ты там делаешь?

– С собакой гуляю, – соврал Кирилл. – Что-то случилось?

– Случилось. Слушай… Ты давай прямо сейчас подъезжай в отделение. Прямо сейчас. И это не просьба. Только домой не заходи.

– Почему?

– Потом всё скажу. Давай бего́м.

– Хорошо.

– Жду.

Эти два события – оцепление вокруг института и звонок шефа – сразу между собой связались. Кирилл засветил своё удостоверение дважды – перед охранником и перед Ольгой. Разумеется, его хлестаковщина не прошла даром, и Калмыков, видимо, в курсе. А если заинтересовались военные, то дело может приобрести непредсказуемый оборот. Кирилл помнил, как они действовали на «Варяге», и не питал по поводу них иллюзий.

Калмыкова Кирилл заметил издалека. Тот, то ли от нетерпения, то ли ещё по какой-то причине, ждал его на улице возле парадного входа. Майор, тоже увидев Кирилла, только махнул рукой и зашёл в здание. Боялся, что их могут увидеть вместе? Напряжение нарастало.

В коридорах было неестественно тихо. Подойдя к двери знакомого кабинета, Кирилл остановился, пытаясь утихомирить расшалившееся воображение.

Дверь внезапно приоткрылась. Покрасневшие глаза майора испуганно уставились на Кирилла.

– Ну ты чего? – тихо сказал он. – Давай уже. – Он потянул Дрегова за рукав. Потом прикрыл дверь и запер её на ключ.

– Да что случилось-то?

– А то сам не знаешь, – скороговоркой выпалил Калмыков. – Давай без этого. Сядь.

Кирилл послушно опустился на стул.

– Ты чего творишь? – чуть громче продолжил майор. – Ты понимаешь, что подставил не только себя, но и меня тоже? Я же тебе прямым текстом сказал – забудь ты об этом деле. На кой ляд ты попёрся в институт?! О чём ты вообще думал? Ладно… – Калмыков тяжело вздохнул, достал из ящика стола какие-то бумаги и бросил их на стол. – Вот.

– Что это?

– Твой пропуск в Минусинск. Оформил тебе командировку задним числом.

– Какую командировку?

– Такую. От греха подальше. Прямо сейчас получишь командировочные – и чтобы духу твоего здесь не было в ближайшие три недели! А я тут тебя, засранца, уж как-нибудь да прикрою. Но обещать ничего не могу. Все словно с ума посходили, кавардак кругом. И ты туда же… Подставляешь меня. Надеюсь, что получится утрясти.

Кирилл всё прекрасно понимал, поэтому не стал задавать лишних вопросов, хотя, конечно, командировка вопросов вызывала немало. Да Калмыков и не ждал от него оправданий. Было ясно, что он искренне пытался его защитить.

– Я понял, – кивнул Кирилл и взял со стола бумаги. Мельком пробежался по ним глазами. – А пропуск зачем?

– Затем, что там со вчерашнего дня режим чрезвычайного положения. Въезд и выезд закрыты. Только по спецпропускам.

– Что за дела?

– Хреновые дела. На месте всё тебе объяснят. Людей там не хватает. Требуют по человечку от каждой области. Телефон с собой?

– С собой.

– Давай.

– Что давать?

– Телефон давай.

Кирилл протянул майору свой мобильник.

– Забудь о нём, – сказал Калмыков. – Купишь новый.

– Это ещё зачем?

– Затем.

– Симку хотя бы можно?

– Нельзя.

Кирилл подумал в этот момент о Лизе, номер который хранился на той симке. Каждый день намеревался ей позвонить, но так и не решился.

– Машина на ходу? – снова спросил майор.

– Более-менее.

– Что значит более-менее?

– Вчера только из ремонта забрал. Что-то там с зажиганием.

– А вот это хреново. Ехать до Минусинска придётся долго. Дотянет?

– А как долго-то?

– Пять тысяч почти. Это почитай трое суток. Но по-другому никак.

– Ну ничего ж себе… – удивился Кирилл.

– Ага. Считай себя ссыльным. Заслужил. И ещё… – Калмыков нахмурился. – Домой не суйся. Не удивлюсь, если там сейчас обыск и тебя уже поджидают. Всё нужное купишь по дороге.

– Даже так?

– А ты полагаешь, что я тут шутки шучу? В общем, получишь деньги наличкой – прыгай в машину и вперёд без оглядки. Всё понял?

– Понял.

– Я сам свяжусь с тобой, когда придёт время. И давай в этот раз без самодеятельности. Хорошо?

– Да.

– Всё. – Калмыков подошёл к двери и повернул ключ. – Уматывай. Прощаться не будем.

Глава 16

Когда Кирилл построил в навигаторе маршрут до Минусинска, то его ожидало сразу два разноречивых сюрприза. Первый – это, конечно, расстояние, которое на карте выглядело куда внушительнее, чем просто в цифрах. А второе – это то, что Туло́м, где жила Лиза, располагался в сорока километрах южнее Минусинска, а значит, появилась неожиданная возможность с ней повидаться. И даже повод нашёлся не надуманный; правда, номер сотового девушки остался на старой симке. Однако отыскать адрес Лизы Машатиной в двадцатипятитысячном Туломе не составит особенного труда. Это открытие скрашивало нерадостную мысль о предстоящей дороге. И дотянет ли вообще его «Ситроен» – вопросом оставалось открытым.

Первые двенадцать часов прошли без приключений. Машина работала исправно, Мишка вёл себя спокойно – в основном спал, изредка поднимая голову, чтобы вглядеться в однообразный пейзаж, в котором хвойные леса менялись на маленькие деревни или на бесконечные поля, засеянные пшеницей, горохом и медуницей. Новый мобильник был куплен, но в нём не имелось ни одного номера. Остановившись отдохнуть в придорожном мотеле, Кирилл пытался вспомнить хотя бы какие-то из контактов, но так и не смог. В голове и без того приходилось держать кучу разной информации, особенно когда поручали зашедшее в тупик дело. Новые номера плодились ежечасно, и если бы телефонная книга его мобильника была напечатана на бумаге, то получилось бы добрых два-три тома, никак не меньше. А техникой эйдетизма6, подобно Шерлоку Камбербэтча7, Кирилл, к сожалению, не владел.

Как ни странно, но в мотеле он наконец выспался, хотя вздремнул всего на четыре часа. Сама дорога, ведущая в неизвестность, успокаивала и настраивала на философский лад. О злополучном деле «Варяга» Кирилл почти и не думал. Как лист, сорванный с ветки порывом ветра, он катился по асфальту в неведомую даль и с каждым километром всё отчётливей начинал понимать, что по сути в его жизни от этого ничего не меняется. Он и в Питере, где провёл все свои тридцать четыре года, был словно чужим, случайно застрявшим в своей студии с видом на Таракановку. Работа носила его по городам, похожим друг на друга своей незатейливой архитектурой, потом возвращала обратно в питерские колодцы, из-за крыш которых, точно из параллельной вселенной, иногда выглядывали золотой купол Исаакия или шпиль Адмиралтейства. В том «параллельном» мире, наверное, существовала какая-то особая жизнь, ничем не похожая на его. Он мог прочитать о ней в книжке или увидеть в кино, но в реальности находил только серую человечью жадность, злобу, ревность или просто безумие. Работа следователя в убойном меняла взгляды на человека – после десяти лет Кирилл уже перестал замечать в людях добро, и временами начинало казаться, будто все вокруг только и делают, что постоянно друг другу лгут. Единственными из близких, которым Кирилл всецело мог доверять, оставались мама и Калмыков. Вне работы он называл его дядя Миша, а на службе старался избегать обращений – «товарищ майор» звучало чужеродно, а «Михаил Васильевич» выглядело каким-то громоздким. Калмыков приходился Кириллу крёстным отцом, не фигурально, а в прямом смысле. С родным его папой они были лучшими друзьями и напарниками. Так получилось, что в один год сначала погиб на задании отец Кирилла, потом, месяц спустя, его друг, а за этим последовал и развод с женой. Тяжёлый год. И в тот страшный период рядом оказались лишь двое – мама и Калмыков. Им и самим требовалась поддержка не меньше, чем Кириллу – это-то и не позволяло ему опустить руки. Он едва выбрался из этой чёрной дыры, в которую надолго превратилась его жизнь, и притом остался почти прежним, разве что чуть больше замкнутым и старающимся избегать новых тесных контактов. Кирилл удивлялся на себя, когда так легко согласился с предложением Константина довериться совершенно незнакомой ему Эмме и поставить свою судьбу в зависимость от чьей-то посторонней воли. Может быть, так подействовало на него присутствие рядом Лизы? Возможно. И даже скорее всего в этом и крылась истинная причина. И ещё эта копившаяся годами злость. Надоело всё время быть винтиком в чьей-то нечестной игре.

Чем ближе Кирилл с Мишкой подбирались к Минусинску, тем пустыннее и странней становилась местность. Леса сменились степями – где-то южнее трассы пролегала граница с Казахстаном. Люди в придорожных кафе и мотелях делались всё больше похожими на теней. Исчезла привычная суета. С лиц дальнобойщиков и официанток испарились улыбки. Странно, что никто не обсуждал чрезвычайное положение, которое ввели уже в не далёком от этих мест районе, будто это успело стать для местной публики обыденностью. С мониторов мотельных телевизоров разносились лишь вести о приближении астероида, но ни слова о том, что происходит в Минусинске. Апофис поглотил собой всё внимание, и чем с бо́льшим усердием люди с экрана убеждали, что никакой опасности человечеству не грозит, тем больше сомнений в этом возникало у Кирилла. Как опытный следователь, он тонко чувствовал, где пролегает грань между истинной убеждённостью и желанием убедить в неправде себя или своего оппонента. Он даже нашёл в интернете информацию об Апофисе: околоземный астероид, обращающийся вокруг Солнца примерно каждые 324 дня; при ширине в 170 метров, имеет длину в 450, что сопоставимо с высотой небоскрёба Эмпайр-стэйт-билдинг; вероятность столкновения с Землёй составляет, по мнению учёных, 2,7%. Несколько конспирологических теорий, снабжённых для убедительности кучей непонятных вычислений и формул, пара паникёрских статей о близком конце света… Может быть, события на «Варяге» и Апофис как-то связаны между собой? Эта мысль промелькнула в голове у Кирилла лишь на секунду, так что он едва успел её уловить, но тут же отбросил, как необоснованную и навеянную очередной дурацкой статьёй.

Перед тем, как продолжить путь, Кирилл зашёл в кафе, занимающее центральную часть мотеля. Заказал картошку с курицей и стакан лимонада. Официантка с отсутствующим взглядом и бледным лицом доставила заказ на удивление быстро. Кирилл сразу же расплатился и с вновь проснувшимся аппетитом взялся за вилку.

На большом мониторе, подвешенном сбоку от барной стойки, опять транслировали новости. Кирилл невольно вслушивался в предлагаемую повестку и вглядывался в мелькающие на экране сюжеты. Показывали переполненные людьми московские пляжи – в столице второй день держалась жара под тридцать. На ВДНХ отдыхающие толпились возле фонтанов, ели мороженое. На их лицах лоснилось томное недовольство, но не было никакой тревоги. Могло показаться, что всё у них шло своим чередом. Потом промелькнуло сообщение о том, что во всех южных и юго-восточных районах России объявлен режим ЧП в связи с начавшей распространяться эпидемией кори. «Будьте осторожны, – говорила ведущая, – берегите себя и своих близких». И потом сразу новость об открывшейся скоростной железнодорожной линии «Москва – Владивосток». Цветастый экран явно диссонировал с тем, что происходило вокруг, даже в этой забегаловке, где остановился переночевать Дрегов.