Пелена. Сборник фантастических повестей

Лиза показала на серое пятно справа.

– Кладбище, – крикнула она в ухо Кириллу.

Однако через минуту Дрегова отвлекло что-то другое. Он остановился и стал всматриваться совсем в другую сторону.

– Что там? – спросила Лиза.

– Подожди, – ответил он, выпрыгнул из седла и сделал шагов двадцать левее их намеченного маршрута.

Лиза видела, как Кирилл склонился над снегом и что-то рассматривал. Она сняла очки и разглядела широкий след от снегохода, уходивший в сторону Ветлани. Любопытство не позволило ей остаться на месте. Она подошла к Кириллу.

– Что-то странное? – спросила она.

– Из посёлка, – ответил Кирилл, – в этом направлении можно доехать только до нашей станции.

– И что?

– Кто-то, судя по всему, так и хотел сделать. Но по каким-то причинам передумал. Видишь? – он показал пальцем на вмятые в снег окурки. Их было три. – Кто-то остановился и довольно долго наблюдал. Как минимум пятнадцать минут.

– Может, – предположила Лиза, – Синицын всё-таки говорил правду о тех парнях?

– Может, – задумчиво произнёс Кирилл. – Ладно. Поехали.

Через пять минут они наконец добрались до кладбища. Лиза с раскрасневшимся от ветра лицом отправилась на поиски родительской могилы одна. Кирилл решил, что компания ей в этом деле будет лишней.

Через минуту поднялся лёгкий ветерок, сдувающий с толстой корки наста не успевший плотно улечься снег.

Кирилл посмотрел на часы. Времени оставалось с запасом, но только при условии, что этот ветерок не обернётся пургой. Такие повороты в этих местах, наверное, далеко не редкость. В метель было бы сложно возвращаться по старому следу, а с местностью Кирилл не успел познакомиться достаточно подробно. Да и какая тут местность… Бескрайнее белое поле. За снежным занавесом очертания уцелевших городских зданий, а уж тем более станции, разглядеть стало бы невозможно. На душе делалось всё тревожней, однако Кирилл понимал, что если он начнёт сейчас паниковать, то лишит Лизу этой единственной возможности навестить покойных родителей. Да и в глазах впечатлительной девушки не хотелось выглядеть невротиком. Сам же, в конце концов, и вызвался её отвезти.

Покосившиеся кресты и столбики с пятиконечными звёздами на макушках рассы́пались чёрными точками без какого-либо порядка посреди снежных барханов. Чуть поодаль, в низине, торчали ржавые о́ставы брошенной техники. Видимо, не только люди находили в этом месте свой последний приют, но и все вышедшие из строя автомобили: вездеходы, снегоуборочники, побуревшие кузова́ пожарных машин, древние модели «зилов»…

– Нашла! – услышал Кирилл громкий возглас Лизы.

«Это удача», – подумал он про себя и направился к девушке.

Два железных креста, словно обнявшиеся друг с другом, стояли почти у самого края кладбища, принимая на себя первую волну снежных заносов. Из-под сугроба выглядывали только алюминиевые таблички с выгравированными на них фамилиями. До этого Кирилл никак не мог вспомнить фамилию Лизы. А теперь увидел – Машатина. Он снял шапку и перекрестился. Получилось это непроизвольно, помимо какого-либо осознанного желания. Особенно набожным он никогда не был, а в церковь последний раз заходил много лет назад, когда отпевали его лучшего друга.

– Мести́ начинает, – через минуту сказал он. – Надо бы поспешить.

– Ага, – тихо ответила Лиза, утирая мокрой от налипших льдинок перчаткой слёзы. – А в посёлок не успеем заехать?

– В посёлок? Зачем?

– В больницу. Она тут совсем рядом.

– Зачем в больницу?

– Может, там ещё работает Пашка. Хотелось бы увидеть кого-нибудь из живых.

– А кто такой Пашка?

– Друг. За год до того, как я уехала к сестре, он вернулся в Ветлань, закончив на большой земле медицинский. Устроился терапевтом в нашу больницу. Обычно уехавшие не возвращаются назад. А Пашка вернулся. Он на десять лет меня старше. Но мы дружили. По сути, он и был здесь моим единственным другом. Больше, наверное, даже братом. Хороший человек. Я подумала, а вдруг он всё ещё там?

Почти раздавленный вид Лизы произвёл на Кирилла должное впечатление. В конце концов, подумал он, пятнадцать километров – это не так много, чтобы не суметь добраться до «Варяга» даже при самых критических обстоятельствах. Да и ветер не особо усилился, хотя низкие тучи уже заволокли почти всё небо, оставив нетронутой узкую полоску на юге.

– Он был влюблён в тебя?

– Что? – вскинула мокрые глаза Лиза. – Я…

– Прости, – перебил Кирилл. – Не моё дело. Не знаю зачем вообще спросил.

– Да ничего, – вздохнула девушка. – Дело прошлое. Просто… Знаешь, чувствую себя перед ним виноватой.

– В чём виноватой?

– В том, что бросила его здесь. Испугалась. Он и правда, думаю, был в меня влюблён. Почти уверена. Я испугалась, что это его чувство заведёт наши отношения в тупик. Боялась, что придётся сказать «нет». Знаешь, все эти дурацкие словечки: у тебя всё ещё впереди, ты хороший парень, ты найдёшь свою половинку… Чушь собачья. Кому они нужны? Это жестоко. Лучше вообще промолчать и просто исчезнуть из жизни друга. Так я тогда и решила. Не знаю, как он смог пережить мой отъезд. Мы списа́лись с ним только спустя год. Он ни словом не упрекнул меня, но позвонить ещё целый год потом не решался. Так вроде и сошло всё на нет. Но совесть до сих пор продолжает меня грызть.

– Странно, – сказал Кирилл.

– Что именно?

– Мне казалось, что нынешняя молодёжь легче относится к таким темам. Любовь, дружба, секс… Я думал, что для них разница между этими понятиями не так велика́.

– Может, и так, – промолвила Лиза. – Только не забывай, что здесь Ветлань. Мы живём ещё как бы в прошлом веке, несмотря на все эти нейросети и интернеты. Многие из нас в какой-то степени маугли, нас воспитывал север. У нас всё иначе. Близкие отношения имеют особую ценность. А любовь… Для любви, мне казалось, было ещё рано. Здесь любовь делала людей пленниками друг друга и заложниками полярной ночи. А такой участи я себе не хотела.

– Ладно, – сказал Кирилл. – Поехали. До обеда ещё долго.

Вернувшись к снегоходу, они продолжили путь. Однако уже через минуту Лиза попросила Кирилла остановиться.

– Что случилось?

– Смотри, – девушка показала рукой вправо.

Кирилл присмотрелся – и глазам своим не поверил: возле канализационной трубы с намёрзшим вдоль неё толстым слоем льда лежало припорошенное снегом человеческое тело.

Подойдя ближе, они убедились, что это именно так. Это был мужчина: в одной футболке, босой, с почерневшими ступнями, кистями рук и лицом. По всей видимости, он лежал тут уже не один день. Левая половина его тела вмёрзла в ледяной нарост на трубе.

– Надеюсь, – сказал Кирилл, – это не твой Павел.

– Нет. Точно не он.

– Этого нам сейчас только и не хватало. Боюсь представить, что нас ждёт дальше.

– Вернёмся на станцию? – спросила Лиза. В этот раз лицо её не выражало ни смятения, ни страха, будто и это хрупкое существо стало привыкать к той жути, которая здесь творилась.

– Нет, – уверенно произнёс Кирилл. – Масштабы произошедшего, судя по всему, вышли за пределы «Варяга». Поехали до больницы. Попробуем отыскать живых и узнать, что творится в посёлке.

Глава 7

Городская больница встретила незваных гостей чёрными провалами окон и облупленным фасадом. Во всём её облике ясно угадывалось, что внутри нет не только Пашки, но вообще ни одной живой души. Только след от снегохода, который Кирилл заметил возле кладбища, огибал здание слева и терялся среди других построек, таких же сиротливых и неприветливых на вид.

Кирилл заглушил мотор метрах в пятидесяти от центрального входа. Этот вход не имел даже двери, а зиял зловещим прямоугольником, внушая безотчётную тревогу.

С минуту они с Лизой просто молча смотрели на грязно-жёлтые стены, не в силах сформулировать ни одной мысли.

– Думаешь, – спросил наконец Кирилл, – сто́ит заходить внутрь?

Лиза шмыгнула носом и отрицательно помотала головой.

С неба начали падать первые хлопья снега. Заплетаясь в маленькие торнадо, они прилипали к лицу, тут же тая и стекая на подбородок.

– Мне интересно, – сказал Кирилл, – есть ли в этом городе хоть один живой человек.

– Кто-то же, – промолвила девушка, – управлял снегоходом. Хочешь проверить?

Кирилл намеревался сказать что-нибудь обнадёживающее, но мысль его прервало какое-то движение справа. Он присмотрелся: из бетонной трубы, одним концом упиравшейся в снежный холм, показалась собака. Крупный, грязно-белого окраса пёс сделал несколько шагов в их сторону и, пригнув голову к земле, принюхался. Показалось, что он слегка прихрамывает на левую переднюю лапу.

– А вот тебе и живое, – тихо произнёс Кирилл. – Жаль, что он не сможет ничего рассказать.

Пёс повернул голову в сторону больницы и зарычал, показывая кому-то невидимому внушительные клыки. В ту же секунду этот «кто-то» появился из дверного проёма – им оказался здоровенный белый медведь. Он слепо щурился, глядя на застывших в растерянности людей и как-то двусмысленно улыбаясь.

Странно было в этот момент не чувствовать страха. Кирилл будто смотрел на большой экран, сам при этом находясь в безопасности по другую сторону происходящего. Разумеется, он взял с собой, помимо оружия, и фальшфейер, зная, что без него в этих местах никто не отдаляется от жилища. Но он даже не попытался его достать из сумки. Медведь, если бы захотел, в пять прыжков мог добраться до этой парочки, и пёс никак не смог бы ему помешать. Однако животное, целиком выйдя из здания, встало на задние лапы, поводило по воздуху носом, мельком взглянуло на продолжавшего скалиться и рычать пса, повернуло налево и медленно, не оглядываясь ушло прочь. Снег повалил стеной, скрыв через секунду не только фигуру медведя, но и всё здание больницы.

– Надо возвращаться, – выйдя из оцепенения, сказал Кирилл. – По всей видимости, сегодня нам не удастся покинуть станцию.

– Почему? Из-за нового трупа?

– И из-за него тоже.

Стена снега расступилась, и совсем рядом появилась собака. Теперь морда её выражала приветливость, а виляющий хвост говорил о дружелюбных намерениях.

– Спасибо тебе, собачка, – сказала Лиза. – Защитница ты наша. Умничка.

Пёс, казалось, понявший похвалу, подошёл к Лизе вплотную и ткнулся носом в её коленку.

Девушка решилась его погладить.

– Хороший. Слушай, – обратилась она уже к Кириллу. – Судя по всему, он остался без хозяина, раз обитает в трубе.

– И что? Предлагаешь взять его на станцию?

– Он голодный, наверное. Давай заберём. Тем более, если, как ты говоришь, нам придётся здесь задержаться. Охрана лишней не будет.

– А потом что? Что он будет делать, когда мы всё же уедем?

– Ладно, – с сожалением сказала Лиза. – Пусть он сам решает. Поехали.

Кирилл развернулся и медленно, стараясь разглядеть старый след, двинулся в сторону «Варяга». Однако метров через триста от следа уже ничего не осталось. Кирилл то и дело останавливался, будто настраивая свой внутренний компас и внюхиваясь в танцующий вокруг них спиралями снег. Всякий раз, когда он притормаживал, сзади их настигал сделавший выбор пёс. Ему явно хотелось остаться со своими новыми знакомыми.

Когда Кирилл окончательно перестал ориентироваться, пёс обогнал снегоход, пробежал чуть вперёд, остановился и оглянулся, точно приглашая следовать за собой. Кириллу ничего не оставалось, кроме как довериться этому странному существу. Может, сам Господь послал его им с Лизой на помощь. В этом не предвещающем ничего хорошего хаосе можно было поверить во что угодно.

Таким образом они смогли продвинуться километров на шесть, когда Кирилл услышал громкий гул у себя за спиной. Исходил он откуда-то сверху. Кирилл снова остановился и заглушил мотор.

– Ты это слышишь? – спросил он.

Лиза кивнула.

– Что это?

– Похоже на вертолёт, – предположил Кирилл. – Но не один. И до обеда ещё долго.

Оглашая рёвом округу и сотрясая воздух, из-за их спин появилась огромная тень. Она действительно была похожа на вертолёт. Он летел низко, но из-за плотной пелены снега всё равно нельзя было рассмотреть никакие детали. Вслед за этой тенью вынырнула другая, чуть поменьше. На секунду снег расступился, и Кирилл увидел, что вторая тень принадлежала боевому вертолёту. Возможно, это был Ми-24. Воздушный поток от лопастей сорвал с головы у Кирилла шапку. Пёс, со страхом глядя вверх, вжался в землю и замер. Всё это продолжалось несколько секунд, но впечатление произвело ужасающее. Вертолёты скрылись за снежной стеной, направляясь, очевидно, на станцию.

– Это явно не голландцы, – сказал Кирилл. – Погнали. Что-то здесь происходит, о чём мы не имеем ни малейшего представления.

Глава 8

Пёс вёл в правильном направлении. Можно было подумать, что прежде он бывал на «Варяге» неоднократно. А что если он вообще жил там с учёными, которые приютили его кутёнком? Теперь это не у кого спросить, и вряд ли это каким-либо образом отражено в журналах.

Когда Кирилл с Лизой добрались до станции, возле неё царил хаос. Метель к этому времени утихла, но снег продолжал валить, ещё больше умножая картину неразберихи. Приземлившиеся вертолёты действительно оказались военными: боевой Ми-24 и транспортный Ми-26. От транспортника до станции растянулась цепочка бойцов в белых балахонах, по которой передавались из хранилища знакомые Кириллу вещдоки. Другие двое солдат с автоматами следили за тем, чтобы никто из нашей группы этим действиям не мешал. Возле вертолёта находился ещё один военный, по всей видимости, руководивший операцией, а вокруг него бегала Эмма, что-то говорившая на непонятном для офицера языке. Он только хмуро на неё зыркал и иногда что-то отвечал тут же стоявшему Константину.

Увидев вернувшихся из Ветлани коллег, Константин поспешил к ним. Отправив Лизу на помощь растерянной Эмме, он закурил.

– И что всё это значит? – спросил Кирилл.

– Примерно такого поворота я и ждал, – ответил после паузы Константин. – Странно, что они прилетели позже нас. Либо дольше предполагаемого задержались в Ветлани. Как там в городе?

Пёс, успевший отдышаться от долгого бега, сделал несколько шагов в сторону невозмутимых военных и залился хриплым лаем.

– Фу! – крикнул ему Кирилл. – Иди ко мне. Тихо!

Собака, как ни странно, послушалась, подошла к Кириллу и села у его ног, продолжая глухо рычать.

– В городе… – продолжил Кирилл. – В городе, судя по тому, что мы успели увидеть, не лучше, чем здесь. Нашли ещё одно тело.

– Из живых кого-нибудь встретили?

– Только медведя. И этого вот… бедолагу. Он и медведя первым почуял, спугнул. А потом через метель к станции вывел.

– Так я и думал, – сказал Константин.

– О чём думал?

– О Ветлани. Впрочем… Времени теперь нет рассуждать о моих догадках. Все тела из генераторной забрали, даже голландцев. И вещдоки, как видишь, тоже теперь не наши.

– Да что это за черти? Они хоть как-то объяснили свои действия? Кто они? Кто отдал этот приказ?

– Сам можешь побеседовать с майором. Но, думаю, зря только потратишь время. А его у нас с тобой мало. Слушай… – Константин бросил окурок и со злостью втоптал его в снег. – Ты, я вижу, парень толковый. И честный. Полагаю, что тебе можно доверять. Хотя, как в конечном итоге поступать, решать только тебе.

– Ты о чём?

– Давай я буду без предисловий. Одну вещицу мне удалось припрятать. Когда услышал гул вертолётов, сразу сообразил и перенёс кейс Синицына в укромное место. Сейчас это единственное, за что ты сможешь зацепиться… Если, конечно, захочешь продолжить расследовать это дело. Кейс в вентиляции, в комнате, где я ночевал. Передашь его голландцам. У них сейчас и времени, и возможностей больше, чтобы пролить свет на его содержимое. Поговори с Эммой. Уверен, она не откажет и поделится той информацией, которую успеет нарыть. Совсем скоро и голландцам кислород перекроют, так что советую поспешить. Но если решишь влезть в это дело, то имей в виду, что в таком случае ты сильно рискуешь.

– Я не совсем тебя понимаю, – сказал Кирилл. – Да что в этом кейсе? Ты знаешь?

– Если бы знал наверняка, то сказал бы. Сейчас не время рассуждать о моих догадках. Да и не хотелось бы сбивать тебя с толку. Если всё сложится, то сам разберёшься что к чему. А сейчас мне пора. Военные меня забирают.

– Что значит забирают? Ты улетаешь?

– Да. Сделай, как я тебе сказал. Если, конечно, хочешь докопаться до правды. Пока, Кирилл.

Константин хлопнул Кирилла по раненому плену. Тот чуть поморщился от боли.

– Прости, забыл.

– Да ничего, – сказал Кирилл. – Ладно. Сделаю, как ты предлагаешь. Удачи.

Вертолёты взмыли в небо, последний раз оглушив округу своим рёвом. Снег перестал идти. Возле станции остались стоять в недоумении шесть человек и собака. И ни у кого из них долго ещё не находилось никаких слов.

Первой молчание прервала Эмма. Её возмущение не знало предела. Она ругалась, махала руками и вскидывала заплаканное лицо к небу, направляя претензии, видимо, к самому́ Богу. Всё это было понятно без перевода.

Только внутри станции и ближе к обеду все немножко успокоились.

Эмма поговорила по спутниковой связи с кем-то из своих, получила инструкции и с облегчением сообщила, что через час прибудет на станцию вертолёт.

Кирилл тоже попытался связаться со своим начальством, но на другом конце никто не ответил. Он не знал, как ему в этой ситуации поступить. Выход оставался только один – улетать с голландцами и уже на месте разбираться со всей этой чертовщиной.

Обещанный Константином кейс Кирилл обнаружил сразу за люком вентиляционной шахты. Всё это смахивало на какую-то шпионскую игру, правила которой он совершенно не понимал. Но одно было очевидным – за кейс отвечал Синицын, и его так или иначе необходимо было сохранить, чтобы следствие, которого никто пока что не отменял, сдвинулось с мёртвой точки. Логика подсказывала, что своими силами Кирилл о содержимом кейса никогда не узнает – его изымут сразу, как только он окажется у эксперта. Передать его Эмме казалось сейчас самым правильным из решений. Может быть, эти военные вообще из какой-нибудь частной конторы, и прилетели они сюда с чисто рейдерскими целями.

Через Лизу Кирилл объяснил Эмме план Константина.

Долго сомневаться ей не пришлось. Не привыкшая к таким поворотам, она была зла на случившийся произвол. Лишившись всех вещдоков и, тем более, тел убитых голландцев, она была рада иметь хоть что-то. К тому же, это могло послужить козырем в будущих переговорах относительно возврата погибших учёных.

– Тогда вот что, Кирилл, – сказала она, доставая свой телефон. – Я перекину тебе программу. Это мессенджер. Он для нашей внутренней переписки. Если нужно будет связаться, то только через него.

– Хорошо, – кивнул Кирилл.

– Когда что-то прояснится, и если прояснится, я сообщу тебе о деталях. Только будь осторожен. Не вовлекай в это дело лишних людей. Не известно, чем в итоге всё это закончится. Я даже не уверена, стоит ли нам вообще влезать во всё это дерьмо.

– Пока что, – возразил Кирилл, – никто не отменял расследование. А мы ведь здесь за этим?

– За этим.

– Значит, и действовать будем сообразно инструкциям. А дальше уже посмотрим.

– Согласна.

– И ещё… – Кирилл убрал телефон, куда благополучно перекочевала программа. – Мы можем взять с собой и собаку?

– Собаку?

– Ту, что прибилась к нам в Ветлани. Скорее всего, раньше она жила на станции с учёными. Теперь ей некуда пойти.

– А что там в городе?

– В городе всё хуже, чем здесь.

– Боже! – воскликнула Эмма. – Ты в этом уверен?

– Почти. Но то, что мы с Лизой успели увидеть, говорит именно об этом.

– Кошмар… Ладно. Оформим её как лабораторный образец. Тем более, это может оказаться как раз правдой.

– В каком смысле?

– Если, как ты думаешь, пёс во время трагедии находился на станции, то мог подвергнуться тому же воздействию, что и люди. Только он, в отличие от них, успел покинуть станцию.

– Воздействию? – переспросил Кирилл.

– Я уверена, что-то повлияло на поведение людей. Газ, пчелиный яд… Что-нибудь в этом роде. Мы не знаем, что они тут изобретали. Поведение собаки не показалось тебе странным?

– Нет. Смышлёный пёс. А в остальном собака как собака. Я уверен, что пограничников никто особо не вводил в курс дела, так что лишняя собака не вызовет подозрений.

Вертолёт прибыл в назначенный час. Обессиленные и обескураженные люди молча поднялись на борт. Пса, которого Лиза предложила назвать Мишкой, поместили в клетку. Он не сопротивлялся, понимая, что эти люди не сделают ничего плохого.

Пограничный контроль прошли быстро, без эксцессов. Повсюду, где были люди, царила непривычно напряжённая суета. Казалось, что сейчас никому ни до кого нет дела. Даже если бы голландцы перевозили слона, никто не стал бы этому возражать. Накалённая и без того атмосфера готова была перейти в состояние плазмы.

Глава 9

Нью-Мексико. Обсерватория LINEAR 1 . Июнь 2036 года.

Клэр сидела возле монитора компьютера и пыталась собрать воедино разбегающиеся из головы мысли. На посланный три дня назад запрос в Маунт-Паломар2 пришёл наконец ответ с подробными расчётами, от которого и разразился этот мысленный бедлам Клэр. Самые страшные опасения подтвердились. Апофис3 изменил свою траекторию и замедлил движение. А это означало, что восемнадцатого июля он упадёт на Землю где-то на границе Индии и Китая. В две тысячи двадцать девятом он оказался ближе всего к нашей планете, но тогда посчитали, что при следующем возвращении ничего экстраординарного тоже не произойдёт. «Озирис»4, изучавший с близкого расстояния астероид, тоже не выявил причин для особенных опасений. И хотя армия конспирологов устроила очередную панику, все высоколобые профессора́ от точной науки лишь ухмылялись, убеждая обывателей просто запастись в очередной раз попкорном. В LINEAR отслеживали каждую милю и каждую секунду жизни Апофиса, тоже до поры до времени убеждённые, что следующее сближение пройдёт штатно. До поры до времени… Что заставило астероид изменить свои планы, сказать было пока невозможно. Но подтверждённые данные из Маунт-Паломар говорили о том, что на этот раз столкновение неизбежно. Да, у самой-то Клэр, как и у всей Америки, поводов для истерии нет. Компьютер, рассчитавший последствия катастрофы, показывал воронку диаметром шесть километров и пару десятков стёртых с лица земли городов. В радиусе тридцати километров не останется ни одного целого здания, а скорость ветра, вызванного взрывной волной, ближе к эпицентру достигнет восьмисот метров в секунду. Это как четыре Тунгусских метеорита. Много ли это в масштабах восьмимиллиардного населения? На первый взгляд может показаться, что нет. Но когда такая катастрофа случается на границе двух самых густонаселённых территорий, то в игру вступают совсем иные факторы, от которых отмахнуться ни у кого, даже в далёкой от эпицентра Америке, не получится. И без того сложная экономическая ситуация в этом регионе вызовет такую волну миграции, которой в известной истории ещё не было. А в природе не существует ничего страшнее, чем неуправляемая человеческая толпа. Неся с собой хаос и панику, эта волна в считанные недели накроет Европу, дела́ которой давно уже не являются эталоном социальной стабильности. Ситуацией, вышедшей из-под контроля, не преми́нут воспользоваться все, кому никогда не жилось спокойно: радикально настроенные политики, любящие сеять панику новостные агентства, жадный до лёгкой наживы бизнес, террористы да и просто любители пощекотать себе и другим нервы. Никакая внешняя сила уже не сможет сдержать этот напор. Череда землетрясений, проснувшиеся вулканы, масштабные лесные пожары, – всё это станет благодатным фоном для обезумевших в ожидании скорого апокалипсиса человеческих масс.

Формально LINEAR справилась со своей задачей – за несколько недель до катастрофы просчитала последствия и координаты. Но этого времени не хватит для того, чтобы эту катастрофу предотвратить. Возможно, космическое агентство ещё успеет осуществить заготовленные на такой случай сценарии – запустит навстречу Апофису ракету, чтобы изменить траекторию астероида или вообще разнести его на маленькие кусочки. Но в основе таких решений лежат неповоротливые бюрократические механизмы. Потребуется согласование всех заинтересованных сторон – Китая, Индии, России, Японии, Ирана, Израиля… Просчитать последствия воздействия на Апофис внешней силы не в состоянии сейчас ни один компьютер. И потому Клэр не надеялась, что трагедии при сложившихся обстоятельствах можно избежать. А любое несогласованное действие непременно вызовет политические последствия, мало отличные от бесконтрольно бегущего на север и на запад народа.

Клэр позвонила своему шефу, Ричарду, посреди ночи и теперь ожидала его с минуты на минуту. Он лично хотел посмотреть пришедшие из Калифорнии данные, ещё раз сравнить их с уже имеющимися и десять раз подумать перед тем, как уведомить Пентагон.