Военная кафедра академии

Своей чередой текли кафедральные дела: сделан стенд по комплектам, написана и сдана статья в Сборник к 60–летию Вооружённых сил СССР, написана лекция для группы академических курсов, составлена методическая разработка для IV факультета, по вечерам веду занятия с офицерами запаса, ведётся подготовка праздничного номера кафедральной настенной газеты, составлена противопожарная инструкция, которая практически отсутствовала на кафедре до этого.

В плане подготовки к защите: обзвонил и обошёл всех приглашённых и допущенных на защиту членов Совета, выкупил изготовленные в художественной мастерской таблицы на защиту, заказал, подготовил и опробовал аудиторию, купил билеты оппонентам назад на Красную стрелу из Ленинграда в Москву и даже заказал зал для банкета после защиты.

Но время идёт неумолимо и в другом измерении – пора устраивать Андрея в школу. Все сообща делаем всё, что для этого надо. А пока он ходит с бабушкой в гимнастическую секцию при СКА у зимнего стадиона.

И вот, наконец, наступила ЗАЩИТА диссертации!!!

Конечно, с того дня времени прошло достаточно много – более 30 лет! Многое забылось! Но и многое помнится.

Итак, 4 апреля 1978 года. Аудитория № 516. Установлен кадроскоп для демонстрации слайдов, развешаны таблицы, схемы и фотографии. Всё «на товсь». Собрался докторский совет по закрытым диссертациям. Председатель сам НГ – начальник академии Н.Г. Иванов. Вступительное слово председателя. Предоставляется слово мне, как соискателю. Странно или нет, но волнения не было. Наверное потому, что ведёт сам Н.Г., в зале присутствуют свои: О.Б Порембский, М.И. Кондратьев, Н.Г. Новожилов, Г.П. Донченко, В.И. Юнкеров, М.В. Портных, Б.Д. Сухов и другие. Это придало уверенности, что всё будет нормально и по существу.

Накануне я долго мучался – как начать своё выступление. Принято было начинать: – Глубокоуважаемый товарищ председатель, уважаемые члены совета, товарищи офицеры … . Такая градация по уважению мне казалась перегибом. Поэтому на свой страх и риск, при всём действительно глубоком моём уважении к Н.Г., я начал: – Глубокоуважаемые товарищ председатель, члены совета, товарищи офицеры … . Доклад шёл по плану, как вдруг один из членов совета К. Журкович восклицает: – Что вы нам рассказываете об американских авианосцах? … Что мы сами не знаем? Я объяснил, что это необходимо для использования опыта их медицинского обеспечения боевой деятельности, а также для наглядности сравнения с нашими авианесущими кораблями. И спокойно продолжил далее свой доклад. Главное, что этот вопрос меня не сбил с толку, и я нормально закончил свой доклад. Потом, гораздо позже, я узнал, что Журкович этим вопросом выполнял просьбу своего друга Рябоконя.

Ответы на вопросы членов совета. Выступления оппонентов, их вопросы и пожелания. Оценка их положительная, мнение обоих: достоин присвоения кандидата медицинских наук. Мои ответы на вопросы и пожелания оппонентов.

Было несколько выступлений, но особенно запомнилось выступление профессора доктора медицинских наук М.И. Кондратьева, о котором накануне мы с ним об этом даже не говорили. В чём-то лестно, в чём-то авансом, но в основном, наверное, объективно и справедливо – ведь мы с ним очень много сотрудничали и провели времени в работе: на ТАКР «Киев», в Военно-морском институте, при работе по совместным научным отчётам и научным статьям. Он говорил о том, что диссертант в настоящее время в медицинской службе ВМФ СССР является лучшим специалистом по медицинскому обеспечению авианесущих кораблей, знающий историю медицинского обеспечения личного состава авианосцев иностранных флотов, морской авиации ВМФ и отечественных кораблей с одиночным и групповым базированием корабельных летательных аппаратов. Говорил, что изучение и анализ огромного объёма материала, разработка системы медицинского обеспечения, организации обеспечения и норм снабжения медицинским имуществом, новых комплектов медицинского имущества, апробированных и принятых к использованию в авианосных соединениях Краснознамённых Северного и Черноморского флотов, повысят боеспособность и боеготовность их в мирное и военное время.

Началось голосование. Из всех членов совета, один бросил, как говорится, «чёрный шар», т.е. проголосовал «против». Позже выяснилось, что это сделал К. Журкович. Ну что же, так даже лучше – если 100% «За» это плохой стиль. Спасибо за высокую оценку нашего труда! УРА! УРА!! УРА!!!

Но это ещё не всё. Предстояла работа со стенографисткой, оформление материала по защите к отправке в Москву, в Высшую аттестационную комиссию (ВАК). В то время её возглавлял некий Кириллов-Угрюмов, который высказывался в печати, что не признаёт такой специальности как врач – организатор. И это настораживало.

А пока впереди традиционный ужин в ресторане Дома офицеров, куда приглашены мои научные руководители О.Б. Порембский, Рябоконь и оппоненты. Особо хотелось, чтобы был Олег Борисович. И он обещал прийти. Мы с Ларой, моей женой, оделись в лучшие одежды, какие у нас были и пришли в заказанный мною накануне зал. Пришёл Рябоконь с одним из оппонентов. Обождали какое-то время Олега Борисовича. Позже выяснилось, что второй оппонент М.В. Портных уехал сразу в Москву, а О.Б. Порембский не смог преодолеть неприязнь к Рябоконю и заставить себя проводить с ним вечер в одной компании. Но мне надо было смочь. Сели за стол. Как бы там ни было, но мой долг был выразить свою благодарность присутствующим за то, что каждый из них сделал для успешного завершения дела и защиты диссертации. Оба гостя приняли сказанное к сведению, солидно выпили и закусили, вышли покурить и по английски вдруг исчезли. Нам было с одной стороны неприятно такое неуважение, а с другой стороны даже хорошо. Мы славно вдвоём посидели, потанцевали и повеселились, хотя естественно со всем, что было заказано на стол из 6 персон справиться не сумели.

Удовлетворение на душе колоссальное. Успешно завершён труд нескольких лет, в таких неблагоприятных и недоброжелательных условиях, когда начальник кафедры был не научный руководитель, а по существу антинаучный руковредитель. Больше появившееся свободное время старался вернуть семье и особенно детям. С Андреем стали вместе ходить в баньку с парилочкой, соорудили скворешник и закрепили его на высокой сосне в лесу возле Кавголовского озера. Там же мы с ним осваивали науку лазания по деревьям для развития силы, ловкости и смелости. В бассейне СКА посмотрели соревнования в спортшколе, где занимался Андрей. Не плохо, был в числе призёров во всех четырёх видах плавания: кроль, брасс, кроль на спине и батерфляй. Начались приятные хлопоты по устройству Андрея в английскую школу. И неприятные: после консультаций в академии и Педиатрическом институте, пришлось согласиться с рекомендациями врачей и пойти на удаление аденоидов у Андрея. Слава богу, всё обошлось и, как жизнь показала, не зря была проведена эта экзекуция.

Посмотрели два спектакля московских театров: «Проводы» театра Маяковского и «Двенадцатая ночь» Современника. Тогда это было значимое для нас событие. Ещё не практиковался, так называемый в сегодняшнем Питере, московский чёс, когда дерутся со зрителя огромные деньги за билеты при неуважительном отношении к зрителям, начиная с плохих программок к спектаклям и кончая скудной декорацией, костюмами, заменой и перестановкой артистов и т.д.

На работе Рябоконь дал срочное задание подготовить раздел в новый справочник военного врача. Срочно сделал, сдал и забыл. Спустя полгода попадает в руки этот справочник. Смотрю аннотацию и вижу там от нашей кафедры другого соавтора вместо меня. Та же политика та же непорядочность продолжается. К этому я никогда не смог привыкнуть и смириться, но за эти годы я уже не реагировал так болезненно как ранее на подлости и несправедливости со стороны Рябоконя и его единомышленников.

Дело идёт к лету. Созвонился с товарищем и однокурсником Володей Евстратовым, о котором я уже упоминал ранее в связи с командировкой в Севастополь на противолодочный крейсер «Ленинград». Он по-прежнему трудился в филиале центра по подготовке и реабилитации космонавтов в Севастополе. Договорились, что мы всей семьёй приедем к ним покупаться на море. Сказано – сделано. Продумали, спланировали, подготовились на поезд и вперёд на юг.

Перемещение на поезде с детишками это большое путешествие с массой впечатлений, многие из которых для них впервые в жизни. У нас отдельное купе на всю семейку – как отдельная комната в нашем общежитии. Много смотрено – пересмотрено, обсуждено, всё что мелькнуло, двигается, увидено впервые или с необычной стороны. Чем дальше на юг, тем больше незнакомого. Особенно когда въезжаем в Крым, когда местами видно море. Много сыграно, прочитано, рисовано, перерисовано, съедено, выпито и наоборот.

Наконец Севастополь! Ура!

Нас встречает Володя. И вдруг выясняется, что нас ждали четверых, без моей матери. Но назад же её не отправишь. Да и у нас планы на всё лето, а не только на Севастополь. Пришлось хозяевам смириться и принять нас в полном составе. Мы очень благодарны семье Володи: ему и его жене Екатерине за то, что отвели на нашу капеллу отдельную комнату на несколько недель. Конец мая, начало июня. На юге благодать, прекрасно, многое уже цветёт, уже есть черешня, зелень. С погодой повезло, тепло, солнечно, море прогрелось. Естественно, мы стремимся каждый день на море. То в Учкуевку, то в бухту Омегу, то в Херсонес, то на городской пляж. Однако детки маленькие, Ирише было всего 4 годика, да и самим всё время на солнце утомительно. Предполагая такую ситуацию, мы взяли с собой из Питера палатку туристскую, надувные матрацы, подстилки, игры, чтиво, туристскую посуду. Благодаря этому проблем практически не было. Детишки спали днём у берега моря в палатке или под тентом, чтобы не мешать друг другу. С Андреем мы много плавали, швыряли камешки на дальность и на скольжение по воде. И главное – за время пребывания в Севастополе мы с Андреем прочитали весь букварь, и он научился довольно уверенно читать. Я пристрастился к бегу босиком по берегу моря, по твёрдой земле крымской степи. За этот период подошва стала грубая, наверное, как у эфиопского бегуна Бикиллы. Не забываемые впечатления от купания в бухте исторического Херсонеса. Она сравнительно небольшая по размеру, красивая по очертаниям, вода чистая и прозрачная, аквамариновая морская по цвету, запаху и вкусу, дно из гальки средних размеров. На небольшом расстоянии от берега стоит небольшой островок из ракушечника сверху обросший травкой, а под водой покрытый водорослями. Над водой он возвышается на 3-4 метра и под водой примерно такая же глубина. Вот мы с Андреем постепенно его освоили, доплыли, несколько раз проплыли вокруг него, забрались несколько раз, обследовали и, наконец, начали прыжковые упражнения. Когда прыгаешь в воду с этого острова, ныряешь и плывёшь под водой в плавательных очках, наблюдаешь подводные скалы, покрытые зелёными водорослями, прошмыгивающих иногда рыбок, то чувствуешь себя самого рыбой в аквариуме.

Обошли достопримечательности города: Графскую пристань, центральную улицу, памятники, бухты, военный порт. Съездили в Балаклаву к Вениамину (тоже наш однокурсник) и Зое Лоханиным. Посмотрели скалы, где снимался «Ихтиандр». 2-3 недели у моря и на море, это прекрасно. Спасибо друзьям.

Однако, всё имеет своё начало и конец. Мы рассчитали так, что за несколько дней до отправления поезда из Севастополя в Ленинград, я на автобусе через г. Николаев отвёз бабушку Олю с детишками на Украину в город Вознесенск, на оставшуюся часть лета к её сестре Евгении Савельевне. Проводы нас мамой Ларой сопровождались слезами мамы и детишек. В Вознесенске я денёк помог им там устроиться и вернулся на станцию Джанкой в Крыму. Там дождался поезда №7 «Севастополь-Ленинград», в котором уже из Севастополя «заняла» нам двоим места Лариса Анатольевна, согласно купленным билетам. И поехали мы с ней в Питер, оставив до конца лета детишек с бабушкой Олей на Украине. Думаю, что у каждого из нас остались свои впечатления и память об этом светлом периоде в нашей жизни. Возраст в нашей семье тогда был от 4 лет Иришки до 62 лет Ольги Савельевны.

Ещё на одной стороне прекрасного, по нашим понятиям, отпуска хочется остановиться подробнее. В те годы я всё больше задумывался о том, чтобы полностью порвать с так называемым «культурнопитейством», т.е. выпиванием в компаниях по праздникам по немногу, для того чтобы, как говорят для оправдания своего лицемерия, ханжества, своей слабости в своих и чужих глазах, снять напряжение, не быть белой вороной и так далее и тому подобное. Мне не нравилось, что своему подрастающему сыну я говорил о том, как не хорошо пить и курить, а сам за семейным праздничным столом традиционно произнося тост, подымал бокал с вином или с чем-либо покрепче. После этого следовало соответствующее состояние и поведение.

И вот в этой поездке, при встрече, на застольях у моих однокурсников Володи и у Вени я сумел отшутиться и ни разу не принял в рот хмельного. Помню реакцию, удивление и недовольство друзей. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было не легко и не просто. Но лиха беда начало. Начало ухода в полную трезвенническую жизнь. Каково же мне было, когда я отвёз свою маму с детьми в Вознесенск, до конца лета, зная о том, что там двое зятей Евгении Савельевны глушат «по-чёрному» всё что попадёт из спиртного. «Хороший» пример для подрастающего сына. Но что делать? Мы с женой по возвращении из отпуска сразу на работу. Всё лето держать детей в городе, в условиях общежития? С другой стороны, тогда уже у нас в стране повсеместно и твёрдо установилось пьянство по любому малейшему поводу. Тем более со средины 80-х годов XX века эта и другие болезни нашего общества возрастали стремительно. И по существу спаивание народа превратилось в геноцид – уничтожение народа на всём постсоветском пространстве путём насаждения табакокурения и алкоголизма ( от культуропитейства до пьянства и алкоголизма), наркомании, распущенности, ведущей не только к росту венерических болезней, но и СПИДу и т.п. Наши дерьмократы (как в народе звали т.н. демократов) говорят, что это плата за вход в «светлое капиталистическое общество». Нужен ли такой вход и тем более такой ценой за введение страны, ради интересов кучки пассионарных негодяев, в дикий беспредельный капитализм? Однако, незаметно я перескочил в будущее.

А тогда по выходу на работу по возвращении из отпуска я почувствовал новую тактику борьбы за выживание врача с кафедры. Собственно уже апробированная тактика – тактика максимальной загрузки и жёсткого контроля единственного врача на кафедре. Только цель несколько поменялась: не допустить даже мысли о продолжении научного роста и работы над докторской диссертацией. Стратегически ставилась задача не дать возможности стать конкурентно способным на место начальника кафедры. Одним из подтверждений сказанного служит то, что в то время. когда обсуждался план работы над докторской диссертацией Щукхве, меня Рябоконь внезапно отправляет на 2 месяца заместителем по МТО начальника лагерного сбора в учебном центре академии в Красном селе.

Перед отъездом, в связи с тем, что сроки представления трёх методических разработок на проведение полевых занятий выходили, я оставил их рецензенту с просьбой после рецензирования отдать их начальнику учебной части кафедры. При этом, если он бросит в длинный ящик, я просил забрать их к себе и вернуть мне по возвращении из командировки.

Эта командировка оказалась для меня пыткой. Пытка на китайский лад – бездельем. После адъюнктуры, периода работы над диссертацией, освоения учебной дисциплины, вхождения в преподавательский и научно-исследовательский процесс, семейных забот и проблем с детьми вдруг … провал, болото безделья. Лагерный сбор проводится на период сдачи вступительных экзаменов на факультеты первичной подготовки и совершенствования врачей. Проводится он столетиями в Учебном центре академии в Красном селе. Оборудует, обслуживает и охраняет центр медицинский батальон обеспечения учебного процесса (МБОУП). У командира батальона имеется штатный заместитель по материально-техническому обеспечению (зам. по МТО). Он имеет в своём распоряжении людей, ряд функциональных подразделений (столовые, склады и др.), технику, инструментарий и хозяйственные материалы. На период проведения лагерного сбора одной из основных задач всего МБОУП является обеспечение всех участников сбора жильём, местами для занятий и проведения экзаменов, питанием, помывкой и другими бытовыми мероприятиями. Заместитель по МТО начальника лагерного сбора также отвечает за выполнение перечисленных задач, но не располагает ничем из, находящегося в распоряжении заместителя по МТО командира МБОУП. Поэтому должность, на которую я попал, была сродни, в определённом смысле, роли Герцена. Я следил за всеми направлениями материально-технического обеспечения и если где-то, что-то не ладилось, да простят меня за сравнение, как Герцен должен был ударять в колокол. Далее через штатного заместителя по МТО командира МБОУП, начальника штаба или начальника лагерного сбора добиваться своевременного решения или корректировки соответствующих проблем. Это назначение было для меня настолько внезапным, что я не успел подготовить и взять с собой какой-то материал для работы. Отлучаться мне из учебного центра было запрещено. Оставалось только чтиво и физическая культура. Оказалось, что такая фривольная, без напряжения жизнь для меня пытка. Хуже чем жизнь в цейтноте, в круговороте кафедральных и семейных дел и проблем.

Но вот позади лагерный сбор. Возвращение на зимние квартиры. Начало очередного учебного года. Жизнь в учебном заведении течёт в основном по учебным годам – с сентября по сентябрь. С годами такая цикличность становится привычной, с ней увязывается всё остальное, в т.ч. и личная жизнь, жизнь семьи, праздники и отпуска.

Кроме отобранных через адъюнктуру, берут в академию на преподавательские должности людей после ординатуры, факультета руководящего медицинского состава и даже из войск, имеющих опыт специалистов. Однако некоторые из них не имеют не только специальной педагогической подготовки, но не имеют склонности и данных для ведения преподавательской деятельности. Вот они в первую очередь опошляют деятельность преподавателя, не уважают её, считая и высказывая вслух «мысли» о том, что в преподаватели можно брать любого дворника. Кстати дворники тоже относятся к своему труду по разному, убирают как следует или только числятся. Так вот такие преподаватели-дворники сами работают как плохие дворники, не вникая в суть своей работы и не вкладывая душу в эту живую учебно-воспитательную работу по подготовке кадров для медицинской службы армии и флота. За четверть века моей работы на кафедре через неё прошло несколько таких «преподавателей».

Один из них Думенко Анатолий, к тому же был художественно одарённым. За время учёбы на факультете руководящего медицинского состава он много учебных часов потратил на художественное оформление кафедры. За это честь, хвала и большое ему спасибо. Но с другой стороны это сказалось негативно на его подготовке по специальности. Спустя пару лет после выпуска из академии, он был взят преподавателем на кафедру. Постепенно выяснилось его отношение к нашему преподавательскому труду. Когда наступило время «плюрализма мнений», у нас с ним были несколько раз дискуссии и наедине и на собраниях по поводу отношения к труду преподавателя.

Я всегда отстаивал, принятое у нас в академии, такое отношение к делу, когда преподаватель и в целом кафедра должны сделать всё, зависящее от них, для налаживания и ведения на должных научном и методическом уровнях образовательного процесса. Для этого, исходя из функционального назначения выпускников, составляются квалификационные требования, учебные планы и программы подготовки специалиста, частные методики преподавания учебных дисциплин. По ним – тематические планы, расписания учебных занятий. Далее, идя по древу учебно-методического фонда кафедры – учебники и учебные пособия, учебно-методические пособия для обучаемых. Затем тексты лекций, методические разработки, планы семинаров для преподавателей. Разрабатываются и создаются наглядные пособия, в том числе по новейшим образовательным технологиям, с использованием наисовременнейших и традиционных технических средств обучения. Очень кропотливое, чрезвычайно интересное и плодотворное дело. При условии любви и увлечённости им.

Надо сказать, к счастью, на кафедре преобладали люди, увлечённые и добросовестно относящиеся к преподавательской деятельности. Правда, в силу разных обстоятельств, кроме Думенко были ещё преподаватели, не любившие и не тратившие времени и сил на «возню» с курсантами на самоподготовке, на занятиях и на отработках пропущенных и не зачтённых занятиях: В. Матвийчук, Б. Усатый, С. Ровума и др. Один из них, при таком отношении к делу, «выскочил» позже даже в начальники кафедры. И его отношение привело к потере былого высокого уровня образовательного процесса на кафедре. В этом я убедился, участвуя, спустя много лет, в проверке методической работы кафедры. Тогда же, были времена, когда важно было не компентенция и отношение человека к делу, а его лояльность и верность соответствующему начальнику по специальности. Что касается Думенко, то он вскоре ушёл в управление медицинской службой одного из военных округов. Затем, когда начался развал Советского Союза и его структур, в т.ч. Вооружённых Сил, благодаря его работе над портретами некоторых военно – медицинских начальников, был поставлен даже во главе одного из военных фармацевтических научно-исследовательских институтов. Такие институты называли «запасными аэродромами» для увольняемых из органов управления т. н. арбатского военного округа. Это было в духе начинавшегося безвременья. Ведь Думенко не имел ни учёных степеней и званий, ни научных трудов, опыта научной работы, и главное данных, чтобы занимать такой пост.

А жизнь продолжается… В описываемый период времени структура моей диссертации и автореферата были взяты рядом моих товарищей по адъюнктуре как образец для своих диссертационных трудов. Пошли очередные нировские темы, в том числе по авианесущим кораблям, тексты лекций, методические разработки. В том числе для проведения военного учения со слушателями морского факультета, которые на кафедре почему-то отсутствовали. В инициативном порядке написал факультативную лекцию для слушателей факультета руководящего медицинского состава по авианесущим кораблям. Удалось наладить регулярные занятия по физической подготовке офицеров кафедры в спортзале академии. Рябоконь, в добавок, к имевшимся обязанностям, отдал меня в группу военных дознавателей академии.

Приятное событие в жизни – сын Андрей пошёл в первый класс школы с углублённым изучением английского языка. Для того чтобы жене наладить Андрею учёбу в школе, первые три месяца дочку Иру из садика забирать «доверили» мне. Впервые с 1974 года, как мы вернулись в Ленинград, мы начали походы по грибы и ягоды. Раньше просто не хватало времени. Оказалось очень увлекательное и полезное занятие. Чем дальше, тем больше засасывала эта страсть. И как оказалось на всю оставшуюся жизнь.

На кафедре физической подготовки и спорта появились новые интересные сотрудники. Познакомился с двумя Анатолиями: Анатолий Яковлевич Кныш и Анатолий Сергеевич Бакулин. Выяснилось, что с последним, в течение 2 лет мы учились в САТУРНе – Саратовском артиллерийском техническом училище ракетного назначения. Правда, он учился в 9 батарее, а я – в 11. Он закончил училище на год позже меня, потом окончил ВИФК – военный институт физической культуры и ушёл в спортивную работу. Кто знал его близко, говорили, что у него два сердца. Анатолий Сергеевич много лет был бессменным чемпионом Вооружённых сил по офицерскому многоборью. А чтобы держать это звание, надо было много сил и времени тратить на то, чтобы держать форму на высоком уровне и в беге, и в плавании, и в стрельбе, и в гимнастике и в вождении автомобиля. Несколько лет он жил в военном городке в пригороде Ленинграда – Тайцах, и ездил каждый день на работу в академию к Финляндскому вокзалу. Сам по себе вариант не из лёгких, так ведь ещё вечерами (в 23 – 24 часа), вернувшись с работы, он шёл в бассейн, ранее построенным под его руководством, и отрабатывал плавательную программу. Потом уже еда, сон и личная жизнь. А утром опять на работу. Согласитесь, что такой режим подвластен действительно единицам особенно сильных духом и телом людей. Уговорил он меня тряхнуть стариной и вернуться в офицерское многоборье только на одно соревнование. Но сложилось так, что несколько лет мы выступали с ним в своей возрастной категории в академической команде на первенство ЛенВО.

Представляются не безынтересными некоторые теневые стороны спортивной жизни и соревнований. С лёгкой руки Анатолия Сергеевича моё возвращение в офицерское многоборье на одно соревнование затянулось более чем на 10 лет. На кафедре физподготовки появился новый преподаватель – Александр Геннадьевич Юдин. Это был офицер хорошего советского воспитания, человек, у которого слово не расходилось с делом. Он очень увлечённо занимался физической подготовкой с разными категориями обучаемых и академической сборной командой многоборцев. Его увлечение и горение передалось и мне, спортивные результаты по всем видам многоборья росли (первый разряд, кандидат в мастера спорта), появилась перспектива, стало интересно, хотя и много отнимало времени. Александр сам выступал на первенстве ЛенВО по офицерскому многоборью, занимая призовые места. Ему удалось создать такую команду в академии, что мы несколько лет занимали вторые места на первенство ЛенВО, вслед за Военным институтом физической культуры (ВИФК) , команду которого, не только как профессионалов своего дела, никто не мог обойти.