Глубоко между строк

Он закрыл главу, и на мгновение в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на стене. Пальцы Престона непроизвольно сжали страницы, будто пытаясь удержать ту странную смесь восхищения и недоумения, что поднялась в его груди.

Физика и человеческие чувства… Казалось бы, что может быть более далеким друг от друга? Формулы и эмоции, расчеты и страсть. Но Амели каким-то образом удалось соединить эти противоположности, показав их неразрывную связь. Престон задумался: ведь действительно, разве законы притяжения между людьми не подчиняются тем же фундаментальным принципам, что и гравитация? Чем сильнее сопротивление – тем мощнее притяжение. Чем больше расстояние – тем невыносимее разлука.

"Уравнение Дирака…" – прошептал он, проводя пальцем по строчкам. Квантовая запутанность – когда две частицы остаются связанными независимо от расстояния. Разве не так происходит с людьми? Эти невидимые нити, что соединяют души вопреки времени и пространству…

Он откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. В голове всплывали образы: Амели, нервно кусающая губу во время совещаний; Амели, яростно спорящая за каждую запятую в тексте; Амели, случайно облившая его кофе в тот первый день… И эта же Амели написала такие проникновенные строки о вечных связях между людьми.

Престон открыл глаза и снова взглянул на рукопись. Это было не просто хорошо написано – это было что-то большее. Каждое слово дышало такой искренностью, такой глубиной понимания человеческой природы, что он буквально физически ощущал это. Как будто Амели нашла способ выразить те чувства, которые все испытывают, но никто не может описать.

"Кто ты на самом деле?" – подумал он, перебирая страницы. Талантливый редактор, оказавшийся талантливым писателем? Или, может быть, все было наоборот – писатель, временно работающий редактором?

Он посмотрел на часы. Рассвет уже размывал ночные тени за окном. Где-то в этом просыпающемся городе спала женщина, способная превращать сложные научные концепции в поэзию человеческих отношений. Женщина, которая, сама того не зная, только что перевернула его представление о себе.

Глава 8 «Скелеты в шкафу»

Дни летели незаметно, работа продвигалась хорошо, плодотворно – Амели казалось, что она наконец-то на своем месте! Они с Лорой из отдела маркетинга быстро сблизились. Она была классная: веселая, остроумная и на удивление простая, без той показной холодности, которой часто страдали сотрудники издательства. Они болтали в перерывах, делились сплетнями и каждый день ходили в кафе напротив офиса на ланч.

Сегодня Амели ковыряла вилкой листья салата в прозрачном пластиковом контейнере, ловя каждое слово Лоры. Кафе, как всегда в обеденный перерыв, было переполнено, но их столик в углу оказался относительно тихим. Они обсуждали последние офисные новости: новый проект отдела дизайна, слухи о возможном повышении зарплат и, конечно, личную жизнь коллег.

– Джеймс из отдела продаж опять засматривается на тебя, – хихикнула Амели, подливая масла в огонь. – Вчера в коридоре так улыбался, будто ты единственный источник света в этом сером офисе.

Лора закатила глаза, но щеки ее слегка порозовели.

– Да брось, он просто вежливый. Хотя… – она задумчиво покрутила вилкой, – в прошлый раз он принес мне кофе без повода. Может, и правда что-то задумал?

Они смеялись, представляя, как застенчивый Джеймс пытается завязать разговор, но тут Лора внезапно притихла, потом коварно улыбнулась и ткнула Амели локтем.

– Ладно, хватит про меня. Давай лучше про тебя. Слушай, тебе нравится Престон?

Амели чуть не поперхнулась соком.

– Что? Нет! То есть… почему ты вообще…

– Ой, да брось, – Лора засмеялась. – Ты на него так засматриваешься, что это уже все заметили.

Амели почувствовала, как жар разливается по лицу.

– Я просто… восхищаюсь им как профессионалом.

– Ну да, ну да, – Лора ловко накрутила пасту на вилку. – Наш босс, конечно, еще тот красавчик, но даже не рассчитывай. Предупреждаю сразу. Он – неприступная крепость. Каждая новенькая сначала строит глазки, но быстро понимает, что зря.

– Почему? – не удержалась Амели.

Лора замерла, потом медленно опустила вилку. Ее глаза загорелись азартом сплетницы, знающей что-то сочное.

– После той истории… – она понизила голос, – мне кажется, он либо вообще не заводит отношения, либо мы просто ничего не знаем. Хотя…

Амели резко подняла глаза, забыв про скучный салат.

– Какую историю?

– Ты правда не в курсе?

Лора отодвинула тарелку с пастой и наклонилась вперед, как заговорщик.

– Престон очень рано хотел жениться. Первая любовь, все дела. У него еще в университете была девушка – Лиза Морган. Они встречались несколько лет. Он тогда только начинал писать, публиковал короткие рассказы – и у него получалось, черт возьми, очень даже неплохо.

Лора сделала паузу, наслаждаясь вниманием Амели.

– А потом он взялся за большую работу… Это должен был быть его главный роман. Он писал его около года, практически в одиночку, не показывая никому, кроме Лизы. Говорят, он мечтал женится сразу, как только закончит книгу.

Амели машинально сжала стакан с апельсиновым соком так, что пластик хрустнул.

– Я не знаю, насколько это правдиво, но в наших кругах эту историю все знают. Говорят, он написал книгу… – Лора сделала эффектную паузу, – знаешь «Тени Версаля»?

Амели чуть не поперхнулась.

– Это же…

– Да-да, – Лора перебила, довольная реакцией, – тот самый бестселлер, который получил «Грэмми» в номинации «Лучший дебют». Только вот издана она была под именем Картера Бейна и Лизы Морган.

Амели почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Его невеста, как оказалось, была той еще стервой. Не знаю точно, что там произошло. Может, она не хотела подписывать брачный контракт, или он просто жестокий тиран, который довел бедняжку до такого поступка.

Лора вздохнула, размахивая вилкой.

– Ходят слухи, что она забрала его труды и исчезла. Подробностей я не знаю.

– Боже… – прошептала Амели.

– Доказать он ничего не стал. Вернее, не захотел. Это было давно, он только закончил Йель, даже не думал об издательском деле тогда.

– В Йеле? – Амели не смогла сдержать удивления.

– М-м, на самом престижном литературном факультете. История была в СМИ, но ее быстро замяли. Деньги, связи, ты понимаешь. А книга… книга стала бестселлером.

– И… что было потом?

Лора хмыкнула.

– Потом он стал тем, кем стал. Говорят, он лично выкупил права на «Тени Версаля» через пять лет и сжег весь тираж. Но это, конечно, легенда.

Амели взглянула на часы – обеденный перерыв подходил к концу. Они поспешно расплатились и направились к выходу.

– Слушай, – Лора вдруг остановила ее у дверей, – я тебе этого не рассказывала, если что.

Амели кивнула, но в голове уже крутились обрывки мыслей.

Весь оставшийся день Амели не могла сосредоточиться. История Престона не выходила у нее из головы. Она представляла его молодым, влюбленным, полным надежд… и преданным самым близким человеком.

Теперь его холодность и отстраненность обрели новый смысл.

Амели украдкой посмотрела в сторону его кабинета. Дверь была приоткрыта, и она могла разглядеть его профиль – сосредоточенный, непроницаемый.

Кто же он на самом деле? Жертва или тиран?

Она вздохнула и вернулась к работе, но мысль о том, что за его маской безразличия скрывается глубокая рана, не давала ей покоя.

Вечером, вернувшись домой, Амели сбросила туфли у порога и, не переодеваясь, сразу уткнулась в ноутбук. Ее пальцы дрожали, когда она набирала в поисковике: "Картер Бейн и Лиза Морган". На кухне закипал чайник, но она даже не обратила на это внимания.

Первые результаты поиска выдавали скупые строчки из литературных энциклопедий. "Соавторы бестселлера "Тени Версаля", лауреаты премии Грэмми за лучший дебют…" Амели добавила слово "скандал" и нажала Enter.

Экран осветился десятками ссылок. "Плагиат или совместная работа?", "Тайна исчезновения рукописи". Она кликнула на первую попавшуюся статью из литературного журнала пятилетней давности.

На экране мелькали размытые фотографии: молодой Престон на ступенях Йельской библиотеки с папкой бумаг в руках; тот же Престон, но уже на каком-то литературном вечере – его лицо было напряжено, глаза смотрели куда-то в сторону. Амели увеличила изображение, пытаясь разглядеть детали. На заднем плане угадывался силуэт девушки в красном платье – Лиза?

Прокручивая страницу вниз, она наткнулась на интервью Лизы Морган. Датировано оно было как раз тем периодом, когда "Тени Версаля" получили премию. Фотография показывала улыбающуюся пару: Лиза в элегантном черном платье держала за руку улыбающегося Картера Бейна. На ее безымянном пальце сверкало массивное бриллиантовое кольцо.

"Иногда два талантливых человека создают что-то прекрасное вместе, – гласила цитата под фото. – А потом жизнь расставляет все по местам. Мы с Картером… о, это была настоящая алхимия творчества. Когда сливаются воедино два взгляда на мир, рождается нечто большее, чем сумма частей."

Амели почувствовала, как в груди защемило. Она прокрутила дальше и нашла крошечное упоминание о Престоне: "Бывший «соавтор» проекта отказался что-то комментировать."

Пальцы сами потянулись к клавиатуре. "Тени Версаля", – вбила она в поиск и, не раздумывая, нажала "Купить". Теперь она должна была узнать правду.

За окном начал накрапывать дождь, первые капли застучали по подоконнику. Амели машинально потянулась к чашке. Дождь усиливался. Капли теперь били в стекло с настойчивой регулярностью, создавая странный ритмичный аккомпанемент ее мыслям. Амели подошла к окну и прижала ладонь к холодному стеклу. Городские огни за окном расплывались в водяных разводах, как и ее представления о Престоне.

Она вдруг представила его – не начальника издательства, а того молодого писателя, чью мечту растоптали. Как он смотрел на женщину, которую любил, зная, что она предала его самым страшным образом – украла его слова, его мысли, его душу, в конце концов?

Ради чего? Ради денег? Славы? Или… он сделал что-то плохое? Амели вздрогнула от внезапной догадки. А если Лиза действительно верила, что это их общее творение? Если она искренне считала себя соавтором?

На столе ноутбук тихо потрескивал, остывая. Амели вздохнула и отдернула руку от окна – стекло оставило на ладони влажный холодный след. Но почему тогда он не стал бороться? Все же можно было легко доказать. Почему просто ушел в тень, позволив другим пожинать плоды его труда?

Дождь за окном превратился в настоящий ливень. Амели закрыла глаза, слушая его шум, и вдруг поняла: она обязательно узнает правду. Не ту, что печатают в газетах. Не ту, что передают из уст в уста в кулуарах издательства.

Настоящую.

Глава 9 «Резонанс»

Тем временем в своей квартире Престон сидел в кресле из черненой стали, окруженный холодным блеском хай-тек интерьера. Стеклянные поверхности отражали приглушенный свет интеллектуальной системы освещения, настроенной на "ночное чтение" – искусственный рассвет, никогда не переходящий в настоящий день. За окном мегаполис пульсировал огнями, но ни один из них не проникал сквозь тонированные панорамные стекла. В руках он держал распечатанную рукопись Амели, страницы уже потерлись на сгибах от бесчисленных перелистываний, их углы слегка завернулись от постоянного контакта с нервными пальцами. На ультратонком столе из закаленного стекла стоял полупустой бокал бордо, его темно-рубиновый оттенок казался почти искусственным в этой стерильной обстановке, как капля крови на хирургическом инструменте.

Он читал текст снова и снова, впитывая каждое слово, словно пытался декодировать скрытое послание. Его взгляд методично скользил по строчкам, выискивая между строк те нюансы, что ускользали при первом прочтении – микроскопические трещины в тексте, через которые мог просочиться настоящий автор. Губы едва заметно шевелились, когда он беззвучно повторял особенно пронзительные строки, будто пробуя их на вкус. Иногда он задерживал дыхание на середине фразы, как будто боясь спугнуть хрупкую мысль, застрявшую между буквами.

"Ты когда-нибудь замечал, как камертон отзывается на нужную частоту? – робко начала Джейн, опустив голову и проводя пальцем по краю стакана, заставляя его тихо звенеть. – Это называется резонансом. Когда две системы – даже очень далёкие – вдруг начинают вибрировать в унисон. Так и люди… – её голос дрогнул, – мы встречаем тех, чьи "частоты" совпадают с нашими. Не случайно. Просто… физика. А в термодинамике есть закон… – Джейн сделала паузу, собираясь с мыслями, – энергия не исчезает. Она только преобразуется. Если тебе кажется, что ты уже знал меня в другом времени… – её взгляд дрогнул, – возможно, так и было. Частицы, из которых мы состоим… они существовали всегда. В звёздах. В ветре. А случайности… – она подняла глаза, и в них отразился холодный блеск научной ясности, – это просто фазовые переходы. Вода становится льдом ровно при нуле градусов. Не на градус больше или меньше. То, что кажется нам внезапным поворотом судьбы… – её пальцы сжались в замок, – это всего лишь момент, когда все переменные наконец достигают критической точки. Просто… законы физики. Ничего личного."

Престон медленно провел пальцем по строчкам, будто пытаясь ощутить эмоции, спрятанные между букв. Его подушечка пальца задержалась на слове "фазовые переходы", оставив едва заметный след на бумаге – микроскопическую метку, невидимую стороннему наблюдателю. В глазах мелькнуло что-то неуловимое – может быть, понимание, а может, болезненное узнавание, как будто текст касался чего-то глубоко спрятанного под слоями профессионального равнодушия.

– Джейн… недостаточно раскрыта, – прошептал он, делая пометку на полях красной ручкой. Чернила легли на бумагу с какой-то особенной тщательностью, почти с благоговением, как будто он не правил текст, а проводил священный ритуал. – Она глубже, чем кажется…

Его правки были точными, почти хирургическими, как будто он вскрывал текст скальпелем, чтобы добраться до самой сути. Он продолжал писать. Каждое замечание попадало точно в цель, рассекая повествование до тех пор, пока не обнажалась структура – скелет, на котором держалась вся история. Но чем глубже он копал, тем больше понимал, что под слоями текста скрывается не структура, а бездна.

Престон откинулся на спинку кресла, подняв бокал и заметил, что вино оставило на стекле следы, похожие на кровавые отпечатки – странный контраст с безупречной чистотой всего вокруг. Он сделал глоток, ощущая, как терпковатый вкус растекается по языку, и снова погрузился в чтение. Страница за страницей он тонул в ее мире, где каждое слово было пропитано чем-то неуловимо знакомым, как запах, который невозможно вспомнить, но невозможно забыть. Время от времени он проводил ладонью по лицу, как бы стирая усталость, но не мог оторваться – текст держал его крепче, чем любая физическая сила.

И где-то в глубине души, в том месте, которое он давно запер на ключ, что-то шевельнулось. Это было похоже на пробуждение – странное, почти забытое ощущение, как будто давно молчавший детектор вдруг зафиксировал частицу, которой не должно было быть.

С последним глотком его рука снова потянулась к красной ручке. На этот раз он писал дольше, тщательнее, будто ведя безмолвный диалог с автором, которого никогда не видел по-настоящему. Слова ложились на поля гуще, образуя сложные узоры – может быть, шифр, который могла бы понять только сама Амели. А за окном, за тонированными стеклами, город продолжал жить своей жизнью, не подозревая, что в этой стерильной квартире происходит что-то важное – критическая точка, за которой уже не будет возврата.

Глава 10 «Мисс, ой, я случайно»

Утро. Десять часов. Офис издательства «Black Quill Press» постепенно оживал, наполняясь тем особенным хаосом, который предшествует настоящей работе. Мягкий свет из высоких окон заливал пространство, смешиваясь с мерцанием экранов и тихим гулом разговоров – где-то обсуждали последние правки, где-то спорили о шрифтах, а в углу кто-то отчаянно пытался оживить принтер, который упорно жевал очередной важный документ. Кто-то пил кофе из огромных керамических кружек, оставляя на столе темные кольца, похожие на годичные кольца деревьев – только вместо лет здесь были часы, проведенные за работой. Кто-то перекусывал круассанами, рассыпая хрустящие крошки на клавиатуры с таким безразличием, будто это был особый ритуал посвящения в издательское дело. А кто-то торопливо листал свежие макеты, сверяя их с пометками в блокнотах – эти пометки, кстати, выглядели так, словно их оставил не редактор, а взбешенный криптограф, пытающийся зашифровать собственную ярость.

Престон шел по коридору, деловито просматривая заметки на планшете, его пальцы быстро скользили по экрану, отмечая важные пункты с точностью хирурга, делающего надрез. Наконец-то удалось договориться о встрече с Марком Тейлором – автором, который последние три месяца игнорировал все звонки и письма, словно растворившись в собственном высокомерии. Этот человек вел себя так, будто его рукописи были не текстами, а священными свитками, а издательство – всего лишь скромным храмом, удостоенным чести их печатать.

Он направлялся к рабочему столу Амели, чтобы сообщить ей о встрече и проследить, чтобы все материалы были готовы – или, по крайней мере, существовали в каком-то узнаваемом виде. Но когда он подошел, то замер на месте, застыв в дверном проеме, будто наткнулся на арт-инсталляцию под названием «Творческий процесс во всей его красе».

Стол Амели напоминал поле битвы после сражения: повсюду были разбросаны бумаги – одни аккуратно исписаны пометками, другие смяты в порыве творческого отчаяния, третьи выглядели так, будто их пытались съесть, передумали и выплюнули обратно. Цветные ручки валялись в беспорядке, словно после попытки создать радугу, но что-то пошло не так. Пустые стаканы из-под кофе с темными подтеками на дне свидетельствовали о бессонной ночи – или, возможно, о нескольких. Несколько смятых стикеров, прилепленных к монитору, кричали яркими буквами: «ПЕРЕПИСАТЬ!», «ПРОВЕРИТЬ!», «НЕ ЗАБЫТЬ!» – последний, кстати, был перечеркнут и дописан: «…слишком поздно».

А в центре этого хаоса… спала сама Амели.

Она сидела, склонившись над столом, уткнувшись лицом в стопку черновиков, словно они были единственной подушкой в этом мире – если, конечно, твоя идея комфорта включает в себя вдыхание бумажной пыли и риск проснуться с текстом, отпечатавшимся на щеке. Ее длинные волосы, обычно собранные в небрежный хвост , сейчас рассыпались по плечам, образуя водопад, скрывающий часть лица – и, судя по всему, служащий идеальным укрытием от дневного света и начальства. Одна рука бессильно свисала со стула, пальцы слегка подрагивали во сне, будто даже в бессознательном состоянии она продолжала печатать. Губы шевелились, бормоча что-то невнятное – возможно, спор с воображаемым редактором или диалог с персонажами, которые отказались вести себя так, как задумано. Она сладко посапывала, издавая тихие, почти детские звуки похожие на мурлыканье.

Престон остановился, скрестил руки на груди, разглядывая ее. Его губы растянулись в улыбке, он едва сдерживал смех, наблюдая за этим нелепым, но удивительно милым зрелищем. Разглядывая ее, он ловил себя на мысли, что в ней не было ни капли фальши – она была настоящей, как страница, еще не испорченная правками, как первое издание редкой книги, которое ценится именно за свои несовершенства.

Он наклонился ближе, почувствовав легкий аромат ее шампуня – что-то сладкое, с нотками ванили. И с улыбкой произнес ей на ухо:

– Амели… – позвал он тихо, будто боясь разрушить хрупкое очарование этого момента.

Тишина. Только легкое посапывание в ответ.

– Амели…

Снова никакой реакции, только легкое движение ресниц – возможно, ей снилось, что она редактирует текст, и сейчас она мысленно вычеркивала его голос.

В голове мелькнула мысль: "Она даже спит так, будто ей плевать на то, что о ней подумают."

Решив действовать более радикально, он громко кашлянул, нарочито шумно и демонстративно.

– Мисс Алдер!!!

Амели вздрогнула, резко подняла голову – и тут же схватилась за шею, скривившись от онемевших мышц. Ее волосы почти полностью скрывали лицо, глаза были мутными от сна, а на щеке красовался забавный отпечаток от скрепки, очертаниями напоминающий миниатюрный шедевр абстрактного искусства.

– Вы что, решили, что «Black Quill Press» теперь еще и отель? – заметил он, едва сдерживая смех. – Или вам просто нравится спать в самых неожиданных местах? В следующий раз могу предложить шкаф для документов – там, говорят, очень уютно.

– Я… – Амели сглотнула, пытаясь привести мысли в порядок, ее голос звучал хрипло от недавнего сна и, вероятно, от того, что она только что во сне вела жаркую дискуссию. – Я просто… закрывала глаза. Чтобы лучше сосредоточиться.

– На сновидениях?

Она фыркнула и нарочно уронила на него стопку свежих правок, которые всю ночь доводила до ума. Бумаги рассыпались, как осенние листья, и он едва успел поймать несколько листов в воздухе.

– Вот. Все готово. Глава шесть, и, прежде чем ты спросишь, – да, я проверила орфографию. Нет, я не использовала слово «плоско» в каждом предложении. И да, я готова поклясться, что это последняя версия.

Престон пролистал страницы, одобрительно хмыкнул – этот звук можно было интерпретировать как «неплохо» или «я все равно это перепроверю», – затем деловито сообщил:

– Сегодня в четыре встречаемся с Тейлором. Будь готова. Подготовь структурированный файл по главам 5, 7 и 14 – это сейчас самое важное.

Амели замерла на секунду, глаза ее расширились, будто она только что услышала нечто невероятное. Ее рука, которая только что поправляла волосы, застыла в воздухе – видимо, мозг настолько перегрузился, что забыл подать сигнал конечностям.

– С… Марком Тейлором? – переспросила она, и в голосе ее прозвучало что-то между восторгом и паникой, словно она одновременно мечтала и боялась этой встречи.

– Да, – он развернулся и пошел, оставив ее сидеть с открытым ртом.

Амели смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом коридора, закусив губу до боли. Ее пальцы судорожно сжались в кулаки, оставляя на ладонях полумесяцы от ногтей.

«Отлично, Амели, в каком еще виде ты ему покажешься? – мысленно ругала она себя, с яростью хватаясь за компактное зеркало, которое тут же выскользнуло из дрожащих пальцев и с грохотом упало на стол. Увидев в отражении отчетливый след от скрепки, она чуть не вскрикнула – АМЕЛИ, ТЫ ИДИОТКА! Ну конечно, он должен был увидеть тебя именно с узором на щеке, словно ты пятилетний ребенок, уснувший на раскраске!»

Она начала лихорадочно поправлять волосы, запустив пальцы в беспорядочные пряди, пытаясь хоть как-то привести их в порядок. Рука автоматически потянулась к запястью за резинкой, но вспомнила, что, как всегда, потеряла ее утром, когда в панике неслась в офис, как всегда, опаздывая на десять минут.

«Почему именно этот мужчина постоянно видит меня в таких нелепых ситуациях? – думала она, чувствуя, как жар стыда растекается от щек к ушам и дальше по шее. – Ну почему он не может увидеть меня собранной, элегантной, уверенной? Хотя бы раз! Нет, он видит тебя со следом скрепки на щеке!!» – внутренний голос злорадно подчеркнул, и Амели чуть не стукнула лбом о стол.

Но времени на самобичевание не было. Впереди ждала встреча с Марком Тейлором, и нужно было срочно приводить себя и материалы в порядок.

Она моментально оживилась, судорожно схватила клавиатуру и начала яростно печатать, бормоча себе под нос сквозь стиснутые зубы:

– Так, глава пятая – переписать этот дурацкий диалог, глава седьмая – усилить кульминацию, чтобы он не заснул на середине, глава четырнадцатая… о боже, глава четырнадцатая… – ее пальцы замерли в воздухе, – которую я обещала переработать еще в прошлый вторник…

Она кивнула сама себе, с решимостью расставив бумаги перед собой в строгом порядке, и потянулась за недоеденным сэндвичем с курицей, который уже успел потерять презентабельный вид. Откусив слишком большой кусок, она даже не успела насладиться вкусом, как огромная капля ядовито-красного острого соуса с предательским плюхом растеклась по ее белоснежной рубашке, оставив яркое пятно прямо на груди – такое броское, что, казалось, светилось в темноте.