Танец со Зверем

– Девка, открывай! – раздался голос с той стороны двери. – Я знаю, что ты тут!

Она поморщилась. Очевидно, Аонгус и вправду решил не откладывать угрозы в долгий ящик и явился прямиком к ее дому. Иона провела рукой по лицу, припоминая несколько ругательств, которыми не брезговал ее отец, когда напивался.

Внезапно от стены послышался удивленный возглас:

– Ничего себе! Таких слов даже я не знаю!

Она испуганно посмотрела в ту сторону. Вейлин, вполне здоровый и бодрый, сидел у печки и подбрасывал поленья в огонь. Только сейчас Иона осознала, что в доме, в отличие от обычного утра с прогоревшими за ночь дровами, достаточно тепло.

Тем временем стук в дверь стал настойчивее.

– Если ты сейчас же не откроешь, я выломаю эту чертову дверь и взыщу долг так, как посчитаю нужным!

Иона встала с кровати, набросила шерстяной платок и резко отворила дверь. Аонгус, который не ожидал подобного поворота событий, отступил назад.

– Доброе утро, господин ростовщик, – поздоровалась она и выглянула за порог, но дверь не отпустила, готовая в любой момент снова ее захлопнуть. – Помнится, мы договаривались, что я оплачу десять медяков до имболка.

– Пятнадцать.

– Что? – удивилась Иона.

– Пятнадцать монет, мое новое слово. И все сейчас.

– Да я в жизни столько денег даже в руках не держала, тебе ли не знать! – воскликнула она.

– Ну что ж… – Он подошел ближе, уперся рукой в косяк, нависая над Ионой, и жадно пробежался водянистыми глазами по ее телу. – Ты всегда можешь воспользоваться моим щедрым предложением. Я с радостью приму оплату такой прекрасной плотью…

Брезгливо поморщившись, Иона сильнее запахнула платок на груди. Откровенное вымогательство, бесчестность и мерзкие предложения Аонгуса стали последней каплей в чаше ее терпения.

– Да я скорее отдамся троллю, чем тебе! – Иона плюнула ему в лицо.

– Ах ты мерзкая девка! – Воздух пронзил громкий звук пощечины. Голова Ионы дернулась от удара и приложилась о косяк. От боли перед глазами поплыли разноцветные круги. – Сейчас я научу тебя, как…

Договорить он не успел. Тень пронеслась мимо Ионы, шире распахнув дверь. В следующий момент из горла Аонгуса начали раздаваться булькающие звуки. Держась за пострадавшую голову, Иона подняла взгляд. У дома спиной к ней стоял Вейлин, держа за глотку ростовщика, чьи ноги беспорядочно барахтались в воздухе.

– Как я ненавижу таких, как ты! – От голоса Вейлина по спине Ионы пробежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом. – Мерзкие, мерзкие люди, вы как падальщики, что пируют на телах слабых. Как вы смеете с такой черной душой ходить под солнцем, которое даровали нам боги? – Лицо Аонгуса стремительно краснело от нехватки воздуха. – Посмотри на себя, извиваешься, словно жирный дождевой червь. Может, хочешь присоединиться к своему племени в земле? Или пойдешь на корм рыбам?

Последние слова он почти прорычал.

– Отпус-сти меня, тв-варь, иначе пож-жалеешь… – прохрипел Аонгус.

Попробовав тем временем встать, Иона почувствовала, как голову пронзает резкая боль. Она поднесла руки к затылку, и пальцы мгновенно окрасились горячей кровью.

Раздался глухой стук – это Вейлин резко отпустил задыхающегося Аонгуса. Ростовщик грузной кучей повалился на землю, поскуливая и держась за шею. Вейлин втянул носом воздух и обернулся.

– Ты ранена, – в его интонации не было вопроса, лишь утверждение, – Иона.

Мир в глазах наконец-то перестал вращаться и темнеть, и она смогла сосредоточиться на лице Вейлина. На миг показалось, что его зрачки приобрели золотистый оттенок.

– Твои глаза… – прошептала она. Вейлин моргнул, и наваждение исчезло. – Нет, ничего. Наверное, я слишком сильно ударилась об этот чертов косяк.

– Сестрица! – из дома выглянул Дей. Он выглядел ужасно испуганным, сжимая в руках край рубашки.

– Забери сестру в дом, мальчик, – спокойно велел Вейлин, вновь поворачиваясь к толстяку.

Иона собралась уже зайти внутрь, но остановилась у двери:

– Спасибо.

Вейлин кивнул, принимая благодарность, но тут же с омерзением взглянул на ростовщика. Присев на корточки возле попятившегося назад Аонгуса, он схватил того за ногу.

– Мне стоит убить его?

– Скажу тебе так: в Перте об его смерти никто не заплачет. Боги будут рады подношению, пусть даже и в виде дождевого червя.

В этот момент Аонгус резво, словно позабыв о многочисленных складках на животе, бросился бежать. Вейлин поднялся, вознамерившись догнать его, но Иона схватила его за руку:

– Думаю, на сегодня достаточно. После такого он еще очень долго не осмелится побеспокоить меня. Если вообще осмелится когда-нибудь. Пойдем, мне нужно обработать рану.

Солнце стояло высоко в небе, когда все окончательно пришли в себя после утренних событий. Ссадина на голове Ионы оказалась неглубокой, и кровь удалось быстро остановить. Урчание в желудке напомнило о пропущенном завтраке и купленном накануне мясе. Нарезая овощи для скромного приема пищи, она краем уха слушала разговор Вейлина и Дея. Брата явно впечатлило то, как гость расправился с обидчиком, а потому он без конца пересказывал эту историю.

– И тут ты его как поднял… – Дей схватил вырезанного из дерева игрушечного медведя и поднял над головой, изображая сцену.

Иона привычно осмотрела брата: щеки были не такими красными, как вчера, лихорадка явно отступила. Вспомнив о лекарстве, она перевела взгляд на Вейлина. Тот как раз поднял руку и запустил ее в свои белые волосы, поправляя упавшие на лоб пряди. Иона обомлела, ведь на месте вчерашних глубоких порезов и ушибов не осталось и следа.

– Боги, твои раны! – Она вскочила из-за стола.

От тряски овощи попадали на пол, а луковица, прокатившись, стукнулась о ногу Вейлина. Не понимая, о чем она, он с недоумением уставился на свои предплечья. Кожа на них была абсолютно чистой, даже шрамов не осталось.

– Что?.. – Казалось, Вейлин удивился не меньше нее. – Наверное, твой отвар и впрямь волшебный, дитя Диан Кехт. Раны на мне всегда заживали быстро, но чтобы за ночь – никогда.

Их разговор прервал кашель. Дей прижал руку ко рту. Когда приступ миновал, на детской ладошке осталось несколько ярко-красных капель. Приблизившись к брату, Иона ждала, что он расплачется, но мальчик лишь сердито вытер капли и потянулся к игрушкам. На глаза навернулись слезы. Пришлось поднять их к потолку, чтобы не позволить пролиться. Ее маленький брат вел себя так храбро, и она не имела никакого права плакать при нем.

Иона вздохнула и прошептала так, чтобы слышал только Вейлин:

– Если бы я умела готовить волшебные отвары, мой брат был бы здоров.

– Давно он болеет? – Вейлин поднялся с пола.

– Около двух лет.

– Сильный мальчик. В моих местах эта зараза погубила многих хороших людей. Большинство не протягивало и пары месяцев с первых признаков.

– Дею помогают отвары целителя Тревора, – ответила Иона, когда они расселись за столом и принялись за еду. – Он по-настоящему хороший лекарь и мой наставник.

– Тревор умный. – Дей поднял ложку и покачал ею в воздухе. – Он знает имена всех звезд на небе! Ты отведешь меня к нему сегодня, Иона?

– Ох, точно! – спохватилась она. – После еды сразу собирайся, нам скоро нужно выходить, если я хочу успеть в замок к началу праздника. А ты, – Иона указала пальцем на Вейлина, – что ты собираешься делать?

– Думаю, мне надо добраться до деревни и найти лошадь. Может, снова повезет, как вчера, и кто-нибудь из местных подскажет мне дорогу до Белфаста.

– Не знала, что везучие люди ходят в ранах и с провалами в памяти, – усмехнулась Иона, поставив на печку ведро с водой для нагрева.

– Мое везение было иного рода, – загадочно произнес Вейлин и подмигнул ей.

От такого намека Иона покраснела и поспешила выпроводить его за порог, чтобы сменить платье и собрать сумку.

– Жди там. Я скоро.

Она добавила в воду немного цветов ромашки и умылась. На полноценное купание времени уже не хватало, поэтому оставшейся водой Иона лишь обтерла тело и сполоснула волосы. На праздник Самхейна в замке надлежало одеться красиво, и, порывшись в сундуке, она достала единственное яркое платье в доме – синее, словно ночное небо. Это платье и пара серебристых торквесов[4] – все, что осталось от ее матери.

Иона провела рукой по красивой и тяжелой ткани. Платье всколыхнуло память, и она словно наяву ощутила мягкое прикосновение к щеке и тихий голос: «Такая сильная, моя дочь. Как же хорошо, что ты совсем на меня не похожа».

Тряхнув головой, Иона сбросила пелену воспоминаний и поспешила одеться. Стараясь не касаться раны, она провела гребнем по волосам, а затем вплела простой шнурок в косу. Он ей еще понадобится для трибона – обряда с лентами.

– Ты прекрасна, дитя Диан Кехт, – восхитился Вейлин, едва она появилась на крыльце. – Я уже завидую тому счастливчику, что сегодня поведет тебя в танце.

Иона смущенно улыбнулась. Ей редко делали комплименты, и такое откровенное восхищение было для нее в новинку.

Некоторое время они шагали молча, Иона крепко сжимала руку младшего брата. Наконец Вейлин нарушил тишину:

– Так, значит, ваш лорд собирает праздник в своем дворе?

– Да, он делает так каждый год. На самом деле все красиво, много еды и устраивают танцы для всех жителей. Но в этом году праздник особенный по двум причинам. – Иона посмотрела на небо. – Во-первых, друиды предсказали красную луну.

– И что это значит?

– Если мы хорошо отпразднуем Самхейн и вознесем молитвы, боги уберегут нас от суровых холодов.

– А вторая причина?

– Лорд велел собрать в замке всех молодых девушек этих земель. Кое-кто считает, – она закатила глаза, – что он хочет выбрать себе любовницу.

– Ты поэтому так нарядилась? – поддразнил ее Вейлин.

– Конечно нет. В этом платье я уже ходила в прошлом году. Правда, лорда я не видела. Он даже не вышел к гостям. – Она пожала плечами. – На самом деле у меня есть и третья причина, по которой я иду сегодня в Ирстен.

– И какая же? – полюбопытствовал Вейлин.

– Мой наставник недавно прочитал в одной из книг, что есть такой цветок – золотистый анис. Правильно приготовленное из его лепестков снадобье может помочь Дею. Но цветок очень редкий, в наших лесах его не встретишь.

– Дай угадаю: он растет в замке? – хмыкнул Вейлин. В свете угасающего солнца его белые волосы приобрели золотистый оттенок, невольно заставив Иону залюбоваться игрой красок.

– Да, – спохватилась она после минутного молчания. – По слухам, жена лорда очень любит редкие цветы, и в ее саду действительно растет немало диковинок. В том числе и золотистый анис.

Они почти достигли деревенских ворот, и тут Вейлин внезапно остановился как вкопанный. Навстречу им двигались всадники в составе пяти человек, одетых в черные доспехи с алым волком на груди, – стражники замка. Иона поспешила увести с дороги брата, когда заметила, что Вейлин неотрывно следит за одним из мужчин во главе отряда.

– Вейлин, – позвала она, – уйди с дороги, это стражники замка!

Однако это не сработало, а отряд неумолимо приближался. Внезапно Дей подался вперед и схватил Вейлина за руку. Стражники проскакали мимо, но тот, что был впереди, слегка затормозил, впрочем не останавливаясь полностью. Его темные волосы были коротко острижены, а длинная борода заплетена в косу, перехваченную тремя медными кольцами. Он бросил беглый взгляд сначала на Иону и Дея, а затем на Вейлина. Последний внезапно схватился за голову и упал на колени, но всадник этого уже не видел – он умчался прочь, явно спеша вернуться в Ирстен.

– Что с тобой? – охнула Иона. Вейлин тяжело дышал, а из носа у него текла кровь. Она быстро достала отрез бинта из сумки и прижала к его лицу. – Я думаю, тебе надо прилечь.

– Нет, – после долгого молчания отозвался Вейлин, задумчиво глядя вслед ускакавшим всадникам, – мне надо в замок.

Глава 5

Бельтайн

Глубокой ночью возле покоев Грании царила суматоха. Служанки бегали туда и обратно, таская теплую воду и чистые отрезы ткани. Начавшиеся с закатом солнца роды были затяжными и трудными. Грания металась на кровати, выкрикивая поочередно то проклятия, то молитвы.

– Давай, милая, поднатужься! – уговаривала местная повитуха, стоя меж ног роженицы.

У изголовья кровати в друидской накидке сидела рыжеволосая Триста. Шепотом вознося молитвы, она промокнула лоб Грании смоченной в прохладной воде тряпкой. Воздух в небольших покоях становился все более спертым от дыхания собравшихся там женщин, запаха настоев и эссенций, а также от волнения и страха самой роженицы. Когда между схватками ее глаза закатились, предвещая обморок, повитуха схватила за руку одну из служанок.

– Откройте окно, живо! – распорядилась она. – Девочка задыхается!

– Где… где он? – негромко произнесла Грания. – Когда он придет?

– Пошлите за лордом, – подойдя к двери, велела Триста. – Скажите, что его ребенок готов появиться на свет.

Проследив за удаляющимся с новостью стражником, женщина-друид приблизилась к окну и бросила взгляд на небо. До восхода луны оставалось совсем немного времени.

Спустя еще десять минут, прошедших в тяжелом дыхании будущей матери, указаниях повитухи и молитвах Тристы, дверь в покои отворилась.

Грания повернула к вошедшему лорду покрасневшее, измученное лицо с прилипшей к потному лбу прядью светлых волос и протянула руку в безмолвной мольбе о поддержке и утешении. Обхватив холодную мужскую ладонь, она с благоговением прижала ее к своему горящему лбу и застонала:

– Вы здесь, мой лорд…

– Как она? – обеспокоенно поинтересовался Гверн. – Она справится?

– Дитя тяжелое, мой господин, – с озабоченным видом ответила повитуха, вытирая пот подолом передника. – Девочка хрупкая, узкий таз… мы постараемся ей помочь.

Лорд перевел взгляд на лицо Грании.

– Ты прекрасна, словно Клиодна, моя богиня красоты. – Свободной рукой он погладил ее по щеке.

– Не… не лгите мне, – поморщилась Грания. Очередная схватка прервала ее слова. – Я выгляжу словно жареный поросенок, которого начинили помидорами.

– Сравниваешь дитя валлийской крови с овощем, Грания? – усмехнулся Гверн.

Словно опомнившись, она стыдливо прикусила губу.

– Простите, господин.

– Ничего, девочка. Я понимаю. – Лорд слегка пожал ее руку.

Так они просидели еще четыре схватки, но ребенок не спешил появляться на свет. Наконец к Гверну подошла Триста. Поправив балахон, она слегка поклонилась и произнесла:

– Мой господин, луна почти взошла. Вам пора.

– Нет-нет, – услышав это, заметалась Грания, – не покидай меня!

С грустной улыбкой Гверн наклонился к цепляющейся за рубаху роженице. Нежно поцеловал ее в лоб, а затем на краткий миг поймал ее губы своими.

– Грания, послушай, – голос Гверна звучал тихо и серьезно, – лишь богам известно, что сегодня произойдет. Возможно, это наша последняя встреча.

Тело скрутило очередная схватка, по щекам скатилось еще несколько слезинок, однако Грания молчала, внимая словам своего господина.

– Ты смогла выносить это дитя, а значит, сумеешь дать ему жизнь. И если… если я не переживу эту ночь, защити его. Подари нашему ребенку свет своей улыбки и тепло объятий, что согрели мою душу.

– Мой лорд… – заплакала она, не в силах остановить соленые потоки на щеках.

– Обещай мне, Грания, – потребовал Гверн. – Я не смогу уйти, пока ты не пообещаешь.

– Да. Клянусь богами, я позабочусь о нашем ребенке. Но я также буду молиться и о том, чтобы мы позаботились о нем вместе.

Грания из последних сил приподняла уголки губ в подобии улыбки. А в следующий момент ее лицо вновь исказилось от муки.

В последний раз взглянув на нее, словно желая запечатлеть образ на обратной стороне век, лорд развернулся и вышел в коридор. Сзади него тотчас послышались шаги – это Атти, не смевший ступить в покои Грании, вновь воссоединился с господином.

– Поспешим, Атти, – приказал Гверн.

– Мы не будем ждать Тристу, мой лорд? – спросил ликан.

– Нет, я хочу, чтобы этой ночью она осталась с Гранией.

Они вышли во двор и присоединились к ожидающей их группе. Не медля более, процессия двинулась от замка в сторону священной рощи.

Их было семнадцать: во главе двое друидов, за ними лорд Гверн и Атти, в центре шествия четверо стражей замка несли деревянный настил, на котором покоился едва живой Кайден. Леди Эвелин, нервно кутаясь в шерстяной плащ, шагала перед Рейганом. За их спиной поднимался Бренн с небольшим отрядом ликанов.

Холодный ветер, нежданный гость бельтайна, взметнул полы плаща. Рейган поежился, но не стал нарушать молчаливую тишину процессии. Они поднимались все выше и выше, петляя среди старых деревьев и колючих кустарников.

– Сними кольцо, – прозвучал из-за спины голос Бренна.

За последние сутки он слышал это требование от своего виллема уже в четвертый раз, а потому не оборачиваясь ответил:

– Не раньше, чем ты скажешь, зачем покидал замок, Бренн.

– Я не могу тебе сказать, Рейган, – с нотками отчаяния произнес он.

– А я могу просто приказать тебе, – прошипел Рейган. – Но не буду. Скажи мне сам.

– Просто сними его! – начал злиться Бренн. – Ему не место на твоей руке!

– Думаешь, я не пытался? – Не сбавляя ход, Рейган повернул голову к виллему. – Это пустая трата времени. Кольцо словно приросло к моему пальцу.

Бренн хотел что-то добавить, но не успел – впереди показался дуб. Огромное дерево стояло на обрыве, отмечая окончание их пути.

Кайдена положили на небольшой каменный алтарь, расположенный у вековых корней. Друиды встали вокруг и начали приготовления. Вскоре в воздухе разлился аромат благовоний, которые горели внутри глиняных ступок. Как только они погасли, старый Олан зачерпнул двумя пальцами пепел из чаши и подошел к Гверну. Провел сажей по лицу, оставляя на коже две полоски ото лба до подбородка. Затем то же самое лорд проделал и с Кайденом, который едва дышал, из последних сил хватаясь за жизнь. Глядя на это, Рейган внезапно сделал шаг вперед и попросил:

– Отец, позволь и моей крови помочь Кайдену.

– Нет, Рейган! – зашипела леди Эвелин, хватая его за руку. – Вернись!

Гверн приблизился к нему и с грустной улыбкой положил руку на плечо.

– Ты храбр, мой маленький сын. – На пальцах осталось немного сажи, и лорд провел ими по лицу Рейгана, оставив на лбу узор, похожий на его собственный. – Но это лишь мое бремя.

Гверн подошел к дереву и достал из-за пазухи кинжал. Полоснув им по ладони, он с шипением прижал рану к коре. Через пару мгновений полная луна и факелы в руках людей осветили струйку крови, которая потекла вниз по стволу.

– Начинайте, – не сводя глаз с сына, кивнул он друидам.

Те опустились на колени перед дубом, хлопнули в ладоши и в унисон запели:

О боги, услышьтеВаллия зов!Отметит вам путьПролитая кровь.Отдаст тебе то,Что дороже всего,Доколе исполнишьЖеланье его.

Песнь повторилась еще дважды. Едва друиды сомкнули губы, ветер усилился, переходя в настоящий ураган. Сквозь выступившие на глазах слезы Рейган увидел красные всполохи на ветвях. Стоило проморгаться, и они превратились в алые цветы, которые распускались от места соприкосновения коры с рукой его отца.

После этого на уступе воцарилась неестественная тишина. Гверн в недоумении огляделся и сделал шаг назад. Ничего не изменилось, лишь появившиеся цветы зловеще поблескивали лепестками на ветвях.

– Получилось? – обратился он к друидам. – Или нет?

Внезапно Кайден издал едва различимый вскрик и безвольно обмяк на холодном камне. Внимание всех присутствующих на поляне обратилось к нему. Слепец Гахарит, приподняв балахон, приблизился к юноше и наклонился к его груди. Казалось, само время в этот момент замерло, ожидая вердикта друида. Наконец, он поднялся и посмотрел на Гверна:

– Я сожалею, мой лорд. Мальчик умер.

В следующий момент поляну огласил крик отца, который оплакивал потерю сына. Никогда раньше Рейган не видел его таким. В отчаянии Гверн упал на колени у тела Кайдена, а его по обыкновению прямая спина теперь согнулась, словно груз давящей боли оказался слишком тяжел для него.

– Мы подготовим захоронение, господин. – Друиды поклонились. – Мальчика ждет Сидхе.

С этими словами они удалились, шелестя балахонами.

После их ухода несколько мгновений никто не двигался, пока вперед не выступил Бренн. Под удивленным взглядом Атти он прошагал прямо к алтарю и достал из-за пазухи сверток, перевязанный холщовой веревкой. Развязывая ее на ходу, он подошел к охваченному горем Гверну. Поклонившись, Бренн накинул ему на плечи белый плащ погибшего сына, на ткани которого все еще виднелись кровавые следы случившегося.

– Мой лорд, Кернуннос ждет одеяние. Надо завершить ритуал, завершить охоту Кайдена.

Гверн резко поднялся и со всей силы ударил его в челюсть. От неожиданности ликан упал. Попытка полноценно подняться на ноги провалилась, он снова и снова падал на землю, невидимая тяжесть не давала ему расправить плечи. От натуги глаза Бренна вспыхнули ярким желтым светом, а когти вспороли рыхлую землю. Наконец, он кое-как смог встать на одно колено, склонившись перед своим господином.

– Как ты смеешь произносить его имя? – проревел Гверн, грубо схватив его за волосы. – Мой мальчик погиб из-за вас! Вы все, – он обвел пальцем свободной руки ликанов, – вы должны были защищать его! Любой ценой защищать! – Его голос сорвался, и он оттолкнул Бренна в сторону, повернувшись лицом к толпе.

За его спиной в ветвях дерева на миг мелькнула тень. Воздух за мгновение потяжелел, разнося едва слышные слова:

За жизнь одного заплатит второй,И голос вороны затмит волчий вой…

– Отец… – испуганно протянул Рейган, вглядываясь в темноту дуба, но Гверн не обратил на него внимания, поглощенный разрывающими сердце эмоциями.

Когда Бренну удалось поднять голову, он посмотрел в глаза лорда и проговорил:

– Вы убили Ниса! Вы обрекли нашего брата вечно задыхаться в петле, не пуская его в Сидхе!

– И я убил бы его снова, если бы это спасло жизнь моему сыну! – в отчаянии признался лорд.

– Отец! Мама! – снова воскликнул Рейган.

Все на поляне повернулись к нему. Рейган в недоумении перевел взгляд с дерева на собственные трясущиеся руки. А потом вдруг закричал от боли и принялся кататься по земле, словно стремился сбросить с себя невидимого противника.

– Что… – Но договорить лорд Гверн не успел.

Мальчик истошно вопил, царапая себе лицо и руки. Несколько воинов, которые стояли за его спиной, попытались схватить Рейгана и успокоить, но вмиг были отброшены нечеловеческой силой. Самого Гверна, бросившегося к сыну, постигла та же участь – невидимые лезвия полоснули его по щеке, нанося глубокую рану.

– Отойдите от него, мой лорд! – Атти мгновенно оттащил Гверна на несколько шагов от Рейгана.

Леди Эвелин в испуге прижала ладони ко рту, отступив на шаг назад. Не сводя глаз с сына, она расплакалась и запричитала:

– Нет-нет-нет…

Зажимая рану, лорд Гверн повернулся к своему виллему:

– Атти, что происходит? Скажи мне!

От прямого приказа виллем вздрогнул и, прежде чем ответить, обреченно прикрыл веки. Дождавшись его кивка, остальные ликаны обменялись понимающими взглядами и начали медленно приближаться к дрожащему на земле Рейгану.

– Мой лорд, – прошептал Атти, медленно вставая между Гверном и его сыном, – Рейган… он превращается.

Наконец, четверо ликанов из отряда Бренна медленно взяли мальчика в полукольцо. Тот поднял глаза на отца – в них горело яркое желтое пламя, с губ капала слюна, уши заострились, а тело начало покрываться жесткой шерстью.

– Что?! – нервно воскликнул лорд. – Мой сын… превращается? В кого?

– В ликана, господин. – Атти окинул взглядом присутствующих людей. – При первом обращении ликаны теряют разум, нас полностью контролируют инстинкты. Юные обращенные не могут совладать со своей звериной сущностью. Если отпустить Рейгана сейчас, то волк внутри него убьет всех вокруг. Мы постараемся удержать его, но вам лучше отойти.

Словно подтверждая его слова, Рейган с рычанием сбросил с себя руки ликана. Тот перекувыркнулся и с невероятной скоростью снова схватил мальчика.

– Мой сын – не чудовище! Он – моя плоть и кровь! – не успокаивался лорд.

– Вам ли не знать, мой господин, что дух волка наследуется, – подал голос Бренн, загораживая от Атти и Гверна рычащего и бьющегося из последних сил в руках ликанов Рейгана. Он мельком осмотрел ветви дуба у обрыва и встретился глазами с лордом. – А посему… эта плоть и кровь, – он ласково провел ладонью по голове мальчика, отчего тот мгновенно успокоился и обмяк, падая на землю, – не ваша.