Вдохновение с побочкой, или Через строчку – в другой мир

Утром под монотонное гудение будильника с трудом оторвала голову от подушки и, едва продрав глаза, проча́пала в ванную, а потом на кухню. Влила в себя полную кружку крепкого кофе, и только тогда почувствовала себя более-менее человеком.

Сколько раз давала себе слово не засиживаться дольше двенадцати, но любой творец со мной согласится – лови волну, пока прёт. А меня вчера явно пёрло, как и всякий раз после общения с начбезом. Такой драйв от нашего противостояния порой пробирает, что только успевай ловить мысли за хвост и выливать их на бумагу.

Быстренько собралась на работу, добежала до остановки и села в подъехавшую маршрутку, про себя злорадно хихикая, что Разумовскому сегодня обломится отчитать меня за опоздание. Не в этот раз, дядюшка Глеб, не в этот раз!

Я уже мысленно потирала руки, предвкушая увидеть его недовольную физиономию… Но кто же знал, что у небес на меня другие планы? На внезапно сломавшуюся маршрутку я не рассчитывала.

Проклиная всё на свете, наряду с другими спешащими на работу пассажирами вылезла из маршрутки и помчалась к ближайшей остановке.

Осенний ветер был настолько холодным и промозглым, что продувал меня насквозь, хозяйничая под одеждой как у себя дома. Я так замёрзла, что в обмен на тёплый плед и чашку чая уже была готова заключить сделку с любым потусторонним существом.

Но раз уж с утра не повезло, сложно ожидать везения и в дальнейшем – потенциальных пассажиров по моему маршруту было так много, что я просто не смогла влезть в следующую маршрутку и продолжила дальше плясать на остановке, представляя, какие кары посыпятся на мою голову за опоздание. Если к этому моменту я, конечно, не свалюсь прямо здесь вконец обледеневшей сосулькой.

И тут к остановке подъехала машина. Дорогая, чёрная, явно не из массового сегмента. Водительское окно открылось, и я поняла, что плохой день начался гораздо раньше, чем предполагалось, потому что начбез, а за рулём был именно он, просканировал меня холодным пристальным взглядом и совершенно спокойным, но не предвещающим ничего хорошего, тоном произнёс:

– Маргарита Андреевна, почему Вы ещё не на работе? Я, кажется, просил не опаздывать.

Насмерть околевшая и уже потерявшая надежду приехать на работу вовремя, я только скрипнула зубами. Не было вообще никакого настроения вступать в полемику с этим совершенно невозможным мужчиной.

Он молчал, сверля меня взглядом, и всё ещё ждал ответа. В воздухе повисло напряжение – но не того сорта, от которого приятно мураши́т по коже, а того, от которого хочется рычать.

Ну уж нет, молчание – его метод, а у меня другие приёмы. Не хотелось развлекать рядом стоящих и таких же трясущихся от холода людей, но ведь сам же вынудил…

– А что, незаметно, что я уже в пути? – процедила сквозь зубы. – Всеми фибрами души стремлюсь поскорее оказаться на своём рабочем месте, но, видимо, именно сегодня к нам прибыл терминатор и устроил восстание машин. А потому, в преддверии конца света, возможно, я имею право хоть на какую-то поблажку в виде совсем малюсенького опоздания?

Хотела гордо отвернуться, но организм меня подвёл – зубы сами собой застучали, а по телу прошла неконтролируемая дрожь.

Чёрт.

Как назло, Разумовский не отвёл взгляда, и я практически увидела, как он фиксирует мой жалкий вид где-то в своей СБ-шной картотеке.

Ну да, хорошо умничать, когда твой начальственный зад доставляется до работы со всем комфортом, а не мёрзнет на остановке, едва прикрытый тонкой демисезонной курточкой, не рассчитанной на долгие прогулки по улице.

И тут небо сверзлось на землю, иначе я этот феномен объяснить не могу, но из большой презентабельной тачки вдруг донеслось:

– Садитесь в машину. Не намерен, если заболеете, лицезреть на Вашем лице вселенскую скорбь и муки ада.

Голос мужчины не оставлял места для возражений.

Негнущимися пальцами сильнее сжала сумку, подобрала с асфальта грохнувшуюся туда челюсть, подняла глаза и поймала на себе его взгляд. Не такой, каким он сверлит меня, когда ищет ворованную канцелярию, а другой. Сочувствующий, что ли?.. Да ладно?! Он так умеет?!

Я открыла рот, собираясь съязвить, но мой мучитель только чуть склонил голову, снова пронзив знакомым холодом, мол, «быстрее, у меня нет времени ждать», и меня отпустило: показалось. Не умеет он сочувствовать.

Я бросила взгляд на его машину – уютный салон, тепло, отсутствие ледяного ветра… Проклятая дилемма: гордость или тёплые ноги? Ну почему такие решения приходится принимать с утра?

Вздохнув, я тряхнула головой, обошла машину и взялась за дверную ручку. Но пальцы, окоченевшие от холода, отказывались повиноваться. Я дёрнула раз, другой – бесполезно. Тёплый и уютный салон не желал принимать меня в своё нутро́.

Наблюдающий за моими жалкими попытками мужчина только покачал головой, потянулся к двери и ловко открыл её изнутри.

– Садитесь уже, – сказал он, чуть понизив голос.

Я втиснулась в тёплый салон, зябко поёжилась и непослушными руками захлопнула за собой дверь.

– Спасибо, – выдавила из себя.

Хоть мы и собачимся всё время, но какую-то благодарность я всё-таки в этот миг испытала. Разумовский мог совершенно спокойно оставить меня дальше мёрзнуть на остановке, чтобы потом иметь возможность содрать три шкуры за неминуемое опоздание. Но вот же ж, пожалел!

– Пристегнитесь, – вздохнул СБ-шник, явно теряя терпение.

Я покосилась на ремень безопасности и попыталась ухватить его, но пальцы настолько замёрзли, что он от меня всё время ускользал.

Разумовский едва слышно и даже почти беззлобно хмыкнул, без лишних слов перегнулся через меня и перехватил ремень.

Тёплое дыхание на миг обожгло щёку, а каменная грудь коснулась моей. Тело моментально напряглось, мозг услужливо завис. Громада-ледокол находился сейчас намного ближе, чем когда нависал в фойе, требуя сдать все явки и пароли. И пах просто божественно. Я сглотнула, стараясь не подавиться слюной.

Не заметив моей реакции, мужчина совершенно спокойно вытянул ремень, защёлкнул замок и отстранился.

– Всё, – коротко бросил он и плавно вывел машину на полосу.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали.

Я старательно смотрела в боковое окно, разглядывая попадающиеся рекламы в витринах магазинов, но ощущение недавней близости извечного оппонента всё ещё держало в плену.

В какой-то момент я почувствовала, что под попой стало гораздо теплее.

Удивлённо скосила глаза на мужчину: он включил мне подогрев сидений? Удивительная забота от такого ледяного и безэмоционального человека.

Когда машина остановилась у центрального входа, Разумовский даже не посмотрел на меня.

– Выходите. Надеюсь, хоть отсюда не опоздаете, – холодным тоном произнёс он.

Я открыла дверь, выбралась наружу и, прежде чем захлопнуть её, украдкой бросила взгляд в салон. Мужчина вопросительно приподнял бровь, а я ещё раз пробормотала: «Спасибо».

Он отреагировал в своём излюбленном стиле – никак, сразу убив все неясные симпатии, какие только смогли возникнуть за этот короткий период времени.

Я сделала шаг назад, и машина тут же сорвалась с места, свернула в сторону и скрылась за поворотом, направляясь к подземной парковке.

Я выдохнула и наконец позволила себе расслабиться.

Ну и утро.

День прошёл в привычной рутине. Работа, офисные задачи, пара споров с коллегами по поводу мелочей, которые абсолютно не имели значения, но как-то умудрились вызвать бурю эмоций.

И больше никаких эксцессов, никаких сюрпризов.

В общем, это мог быть один из множества скучных дней, если бы не одно «но» – странное ощущение, которое я никак не могла отогнать, и мои мысли, постоянно вертящиеся вокруг утренней сцены с начбезом.

Этот взгляд, когда он смотрел на меня на остановке и момент, когда его дыхание чуть не обожгло мою кожу. Трудно поверить, но я реально чувствовала себя странно, как будто бы он оставил какой-то след в моей голове, который никак не стирался.

Такое не должно было происходить. Разумовский и я – это две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. Мы – антиподы. Он – строгий, суровый, безэмоциональный и всегда на высоте. Я – нервная, неугомонная, всегда старающаяся выкрутиться из любой ситуации. Мы как две стороны одной монеты. И я совершенно точно не ожидала, что монета вдруг может стать на ребро. Или даже, как в том анекдоте про алкоголика, который бросит пить, только когда подброшенная монета зависнет в воздухе. Так вот, моя монета зависла в воздухе!

Спускаясь вечером в лифте, я почему-то чувствовала непонятное напряжение в теле. Мандраж. Как будто всё предсказуемое, обычное, уже позади, а впереди – встреча с тем, кто снова перевернёт мой мир вверх тормашками. Странно, но я вдруг ощутила, что, возможно, хочу столкнуться с ним в фойе и увидеть его нечитаемый взгляд, когда он потребует мою сумку на проверку.

Я не могла понять, почему думала об этом? Почему мандражировала в предвкушении? Ведь мы так часто с ним спорили, что иногда я так и вовсе уставала от его вечных упрёков и надменности.

Наверное, просто в обеденное время нужно обедать, а не морочить себе голову и чиркать в блокнот очередные идеи по развитию сюжета книги.

Придя к этому абсолютно нелогичному выводу, я вышла в фойе и…

Что, думаете, у входа стоял начбез собственной персоной?

Ага, фигушки. Не было его.

К моему горькому разочарованию. Как ни странно.

Глава 4

Марго

Далеко от дороги мы не ушли.

Где-то вдалеке ещё слышались испуганные крики крестьян, а лес уже снова жил своей жизнью – солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны, золотыми бликами играя в зелени листвы, и звонкие трели птиц сливались в живую симфонию.

Казалось бы, работа сделана, но Алексис вдруг снова напрягся.

Я сразу заметила, как изменилось его лицо: взгляд стал цепким, радужки из фиолетовых превратились практически в чёрные, а тело на мгновение окаменело.

В следующий миг он сорвался с места и исчез в зарослях.

– Что там?! – я бросилась следом, уклоняясь от цепких ветвей чердана, норовивших ударить по лицу и зацепиться за одежду.

Пробежав около сотни шагов вглубь леса, эльф резко остановился и посмотрел под ноги, а потом выхватил из-за плеча лук, натянул тетиву и начал озираться, внимательно вглядываясь в лесную чащобу.

Я подбежала к нему и поражённо замерла.

У его ног лежала малышка-фейри.

Размером с кулачок, она сломанной куклой распласталась на листе ло́пуса – местного травянистого растения с большими широкими листьями, похожими на человеческие ладони. Белёсые крылышки малышки дрожали, будто от холода, а крошечные пальчики слабо сжимались, пытаясь поймать воздух.

Я опустилась на колени и осторожно взяла её в ладони.

Слабо застонав, фейри приоткрыла глаза, едва слышно пролепетала:

– Помо…гите… – и тут же отключилась.

– Как она сюда попала? – пробормотал Алексис, на мгновение повернувшись ко мне. В глазах моего эльфа метались тревога и насторожённость.

– Сейчас не время для вопросов, – я стиснула зубы. – Сначала нужно ей помочь.

Если малышка-фейри ранена, её можно попытаться спасти. Намного хуже, если её фея погибла. Для фейри это тоже означает верную смерть, ведь они – элементали фей. Когда фея рождается на свет, у неё тут же появлялась фейри. И если фея в случае смерти своей маленькой спутницы может жить дальше, пусть уже и без возможности творить магию, то фейри – нет. Без своей феи малышка теряет нить, связывающую её с этим миром. С каждым днём она тускнеет, становясь всё прозрачней, пока однажды не исчезает, бесследно растворившись в воздухе.

Маленькое тельце едва ощутимо вздрогнуло в моих руках и снова затихло.

– Надо спешить, – я бережно положила малышку-элементаль в боковой кисет и тронула Алексиса за руку. – Нам нужно срочно возвращаться в лагерь.

– Это… странно. Поблизости никого нет. Во всяком случае, я никого не слышу, – пробормотал эльф, убирая оружие и задумчиво хмурясь.

– Лекс… – я ласково погладила его по плечу.

Он вздохнул, но спорить не стал.

Мы сорвались с места, и вскоре уже мчались через лес, прыгая через корни и мелькая между стволами деревьев едва ощутимыми тенями. Там, где можно было перемещаться с помощью лиан, эльф привычно ловко обхватывал меня за талию, и мы летели между деревьями быстрее ветра.

Ветка хлестнула меня по щеке, рассекая кожу, но сейчас было не до таких мелочей.

Когда мы появились на поляне, в лагере уже вовсю кипела жизнь.

– Почему так долго?!

– Всё в порядке?!

– Как вы сходили?!

– Это был обоз?!

– Почему нас не взяли?!

Орлиа́н и Дра́ксис, братья-близнецы, голубоглазые и беловолосые эльфы, отчаянные и бесстрашные воины, оторвались от сборов палаток и бросились к нам, наперебой засыпая вопросами.

– Пожалуйста, всё потом! – выдохнула я на бегу, даже не замедляя шаг.

В груди жгло тревогой. Я боялась не успеть, поэтому сразу рванула к палатке Вери́ны. Только она, одна из трёх фей, обладала магией исцеления.

Ка́рма, водная фея, могла призвать дождь или заставить из-под земли пробиться родник. А Нади́на, фея земли, в результате войны лишилась фейри и потеряла свои магические способности.

– Где А́стрис и Шала́й? – услышала за спиной голос Алексиса.

– Ещё не вернулись из разведки, – ответил один из братьев. – Хотят проверить дорогу в сторону столицы.

– Вряд ли это хорошая…

Я нырнула в палатку, и голоса стихли.

– Верина! – выдохнула я, увидев целительницу, собирающую вещи в дорожный мешок.

Женщина подняла голову, и её золотистые крылья чуть дрогнули, уловив моё волнение, а малышка Ве́та тоненько испуганно пискнула, едва не свалившись с плеча своей феи.

– Помоги.

Я сунула руку в кисет, а потом раскрыла ладонь, и хрупкое тельце фейри соскользнуло на застеленное тонким одеялом ложе.

Малышка была неподвижна, её крошечные крылышки начали тускнеть.

Верина тут же опустилась рядом, её лицо стало напряжённым.

– Что с ней?

– Не знаю. Мы нашли её в лесу. Одну… – голос предательски дрогнул, и я сжала губы, стараясь взять себя в руки. – Алексис считает, что это странно… Но мы же не можем бросить её вот так…

Фея молча протянула ладонь над хрупким телом малышки. В полумраке палатки её пальцы мягко засветились золотым сиянием, и тонкие лучи медленно потянулись к фейри, окутав её лёгким мерцанием.

Я затаила дыхание, наблюдая за тем, как целительница сканирует повреждения и хмурится, покусывая губу.

Малышка Вета затрепетала полупрозрачными крылышками и закрыла глаза. Между ней и Вериной пробежали тонкие нити энергии – крошечная элементаль делилась своими силами с хозяйкой.

– Её фея жива, – наконец произнесла Верина, убирая руку.

Я с облегчением выдохнула.

Нити подпитки исчезли, и Вета устало зевнула. Её крошечное тельце дрогнуло, когда она свернулась клубочком на плече целительницы, словно маленький зверёк уткнувшись в её шею. Фейри не нужна энергия из источника жизни, они черпают её из окружающего пространства и солнечного света, из которого они сами сотканы. Они делятся своей энергией с хозяином, когда тому не хватает собственных сил. Но потом им требуется время на то, чтобы восполнить потраченный ресурс. А быстрей всего энергия восстанавливается, когда они спят. Через пару-тройку часов малышка Вета проснётся и снова будет бодра и весела.

Верина мягко погладила помощницу кончиками пальцев, а я снова посмотрела на нашу нечаянную находку и прошептала:

– Значит… малышка ранена?

– Да, – кивнула женщина. – Я подлечу её, но ты же понимаешь, что вдали от своей феи она вряд ли долго протянет…

Она на мгновение замолчала, покосилась на свою собственную элементаль, свернувшуюся на плече, и едва слышно, почти одними губами, прошептала:

– И знаешь, Алексис прав. Это действительно странно. Где её фея, раз она жива? И как малышка попала так далеко в лес одна?

Слова кольнули, заставив внутренности неприятно сжаться. Я стиснула кулаки.

– Её могли выкрасть. Или она потерялась, – упрямо прошептала я, глядя Верине прямо в глаза. – Мы всё узнаем, когда она придёт в себя.

Во взгляде феи мелькнула тень сомнения, но она ничего не сказала.

– Марго, Верина, время не терпит. Нужно срочно собираться. Скоро вернутся разведчики, – в палатку заглянул Алексис.

Он внимательно посмотрел на нас, а потом задержал взгляд на фейри. Стараясь не терять время, я быстро и кратко пересказала слова Верины.

Алексис едва заметно нахмурился.

– Разберёмся, когда она придёт в себя, – повторил он мои слова.

Я уже собралась уходить, но Верина быстро коснулась моей щеки. Я ощутила тепло, когда в меня полилась её магия.

– Не стоит тратить энергию, – нахмурилась я, зная, как нелегко приходится моим друзьям в последнее время.

– Шрамы украшают только мужчин, – улыбнулась она и убрала руку, а я провела пальцами по исцелённой щеке.

– Спасибо.

Целительница подала мне маленькую коробочку. Бережно уложив туда раненую фейри, я вышла из палатки. Алексис шагнул следом, не позволив мне уйти далеко. Его рука обвила мою талию, притягивая к себе, а губы легко коснулись виска.

– Марго, – прошептал он, – почему мне так неспокойно? Мне кажется, я что-то не беру в расчёт.

– Мы просто сейчас на нервах, – я развернулась и уткнулась носом эльфу в грудь, не давая почувствовать, что мне тоже не хватает уверенности. – Всё в порядке.

Его ладонь прошлась по моим волосам, но он ничего не ответил.

– Алексис, Марго, – нетерпеливо окликнул Орлиан и подозвал моего эльфа взмахом руки, – у нас всего полчаса.

Я кивнула, выскользнула из теплых объятий и побежала к костру.

Положив коробку с фейри на поваленное дерево, почти бегом отправилась собирать свою палатку.

Наши братья-близнецы уже практически всё собрали и теперь вместе с Алексисом достали из рюкзака один из кристаллов. Магическим существам следовало напитаться энергией, потому что последний раз кристаллы попали к нам в руки несколько лунных фаз назад, и силы моих друзей подходили к концу.

Понимание того, что на сборы оставалось мало времени, не добавляло спокойствия. Крестьяне могли уже добежать до ближайшей деревни и отправить послание принцу. Это означало, что на данном отрезке дороги нам больше делать нечего. Здесь нас либо могли ждать, устроив засаду, либо, как бывало уже несколько раз, по нашему следу могли отправить ищеек – сильнейших магов королевства. Причём сильнейшими они были не только в магическом плане, но и в физическом. Не так давно, в последнюю такую встречу, мы потеряли Да́риана и За́рна, самоотверженно оставшихся прикрывать наш отход.

Вернувшиеся разведчики появились на поляне стремительно, почти беззвучно. Высокие и гибкие, с острыми чертами лиц, они казались существами вне времени. Темноволосому и синеглазому Астрису было уже сто шестьдесят один, а кареглазому брюнету Шалаю – сто семьдесят три. Но, глядя на них, невозможно было сказать, что их жизненный путь близится к завершению.

Эльфы и феи, а с ними и фейри, – единственные из магических существ, кто мог похвастаться долголетием. Люди, орки, тролли и даже маги редко доживали до восьмидесяти.

Я была самой младшей в отряде – не так давно мне исполнилось двадцать два. Алексису было шестьдесят шесть – самый рассвет сил, близнецам – двадцать семь, по меркам эльфов они только вышли из подросткового возраста. Карме – девяносто три, а Верине – сто семнадцать. Да и Надина, занимавшаяся готовкой и стиркой, казалась совсем молодой, хотя её возраст давно перевалил за сотню.

Надина уже организовала для нас нехитрый завтрак. Горячая похлёбка и свежий хлеб – еда была простой, но сытной. Все спешили, расслабление было смерти подобно.

– Что слышно? – спросила я, отставляя пустую миску.

Астрис и Шалай переглянулись.

– Тишина, – коротко бросил Астрис. – Со стороны столицы нет никаких шевелений. Даже патрулей на дорогах стало меньше.

– Возможно, у нас появился шанс действовать смелее, – задумчиво сказала я.

– Мы могли бы перебраться ближе к столице. Это позволит чаще портить кровь Эдариуну, совершая налёты на обозы, – Шалай зло сверкнул глазами. Ему было, за что мстить принцу – в этой войне погибла вся его семья.

Я кивнула и почувствовала, как рядом напрягся Алексис. Его лицо осталось непроницаемым, но в глазах мелькнуло беспокойство.

– Это плохая идея, – тихо, но твёрдо сказал он. – Нам нужно углубиться в лес и залечь на дно. По крайней мере, на пару лунных фаз. Кристаллы у нас теперь есть, можем себе это позволить.

Я сжала губы.

– Мы не знаем, что будет с малышкой-фейри. Если в городе стало спокойнее, это наш шанс найти её фею.

Спор разгорелся мгновенно. Алексис пытался убедить нас не рисковать, но близнецы, Надина и Карма встали на сторону разведчиков. Верина молчала, но я видела, как она внимательно наблюдает за Алексисом. Похоже, её тревога совпадала с его, но она не высказывала её вслух.

Наконец, Алексис скрипнул зубами и резко кивнул.

– Делайте, как хотите, – процедил он, – но я не разделяю вашей уверенности.

Он встал и направился к центру поляны.

Кристалл, подготовленный для передачи энергии, мягко светился, призывая коснуться, а запирающая руна едва сдерживала его силу. Он до краёв был наполнен энергией, ждущей, когда её выпустят из плена.

Мы встали вокруг кристалла, образовав живой круг.

Я достала из-за пояса светлый порошок, посыпала его на руну и прошептала короткое заклинание. Это мог сделать любой из нас, но у остальных от волнения дрожали руки. Они сильно истощились за последнее время, поэтому я решила сделать это сама.

Когда руна погасла, семь пар рук коснулись кристалла. Семь золотых потоков энергии потекли к тем, кто нуждался в силе. Семь… Потому что Надине восполнение магии не требовалось. Фея без фейри – всего лишь человек с крыльями, обречённый на долгие годы беспросветной серой жизни.

Но она всё равно стояла в нашем круге, потому что мы все – одна семья.

Мы наблюдали, как светлели лица семерых наших друзей, а в глазах появлялся прежний блеск жизни. Надина тихо плакала, глотая слёзы и скорбя о своей фейри и утраченной силе.

Когда кристалл иссяк, эльфы и феи отступили назад и вздохнули, как голодные, наконец получившие пищу.

– Готовы? – негромко спросил Алексис.

Мы кивнули, закинули за плечи рюкзаки и двинулись к краю поляны.

Карма, оставшись в центре, опустилась на колени и положила ладони на землю. Тонкие бледно-голубые лучи сорвались с её пальцев, магия потекла в почву, и вскоре оттуда вырвался родник. Вода залила поляну, смывая все следы нашего пребывания. Она аккуратно обтекала фею, а маленькая элементаль на её плече звонко смеялась, радостно трепеща крылышками.

Когда работа была завершена, Карма подошла к нам, снова приложила ладони к земле, и вода начала исчезать, впитываясь в почву.

Мы последний раз оглядели поляну. Уже через час солнце высушит траву, и никто не сможет сказать, что здесь когда-то был лагерь.

Быстро и бесшумно наш отряд двинулся в лес, направляясь к столице.

Алексис, Шалай и Астрис – впереди, затем женщины. Орлиан и Драксис замыкали шествие.

Я легонько погладила коробку, в которой всё ещё без сознания лежала найденная фейри.

– Не бойся, малышка, – прошептала я. – Мы тебе поможем.

Глава 5

Рита

Как я уже успела убедиться, сегодня был не мой день. Промучившись несколько часов над текстом, я едва ли написала половину главы.

Перечитала и поморщилась.

Текст абсолютно не звучал, а слова и действия героев были какими-то сухими, будто я пишу не художественный роман, а заполняю данные для Википедии.

Я устало потёрла виски.

– Глеб Сергеевич, кажется, Вы – моя муза! – хохотнув, я откинулась на подушку и закрыла глаза.

В голове сама собой возникла картинка, как я подхожу к грозному начбезу и с невинной улыбочкой прошу обыскивать меня почаще.

Интересно, что он сделает?

Повесит объявление «Физический досмотр по записи»? Внесёт данную услугу в список корпоративных? Или просто выдаст мне персональный сканер, чтобы я сама себя проверяла перед выходом? Как говорится, не здоровья ради, а фантазии для.

Я невольно фыркнула.

Нет, ну правда, почему он так засел у меня в голове? Это же ненормально. С чего бы этот строгий и холодный Разумовский вдруг стал появляться в моих мыслях чаще, чем мои собственные персонажи?

Я потянулась, разминая затёкшие мышцы, закрыла ноутбук и решила – хватит, на сегодня с меня довольно. Завтра попробую дописать главу. Может, тогда голова не будет забита этими странными мыслями, и текст пойдёт легче.

Выключив настольную лампу, я легла и накрылась одеялом. Завтра рано вставать, а я всё продолжала пялиться в темноту комнаты и размышлять о… о НЁМ.

Протянув руку, подхватила с тумбочки телефон.