Хранители Равновесия

Дина наблюдала за этим противостоянием, готовая вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Но пока всё шло по плану.

Саймон повернулся к Алексу: – Ты был первым, кого я обратил. Я верил тебе семь столетий. И это твоя благодарность?

Алекс непроизвольно отступил под взглядом создателя: – Ты изменился, Саймон. Раньше ты не был таким… мягким.

– Я не стал мягче, Алекс. Я стал мудрее, – ответил Саймон. – И сейчас докажу, что моя «мягкость» не мешает мне принимать жесткие решения.

По его сигналу верные вампиры схватили Алекса, Миру и Константина. Одновременно с этим люди Влада взяли под контроль Марка, Григория и Елену.

– Что вы собираетесь с нами делать? – спросила Елена, впервые проявляя страх.

– Именно то, что вы считаете признаком слабости: проявим милосердие, – ответил Влад. – Но это не значит, что вы избежите наказания.

Суд и наказание

Саймон и Влад переглянулись, как будто между ними произошел беззвучный разговор, а затем Саймон кивнул в сторону центра помещения: – Дина, ты могла бы?..

Хранительница поняла без слов. Она протянула руки, и из пола начал расти огромный деревянный стол с двумя массивными креслами во главе. Стол окружили простые деревянные скамьи.

– Суд? – усмехнулся Алекс. – Как по-человечески.

– Именно, – спокойно ответил Саймон, занимая одно из кресел. Влад сел во второе.

Дина заняла место между ними – символическая позиция хранительницы равновесия.

Заговорщиков усадили на скамьи напротив стола. Несмотря на попытки сохранять дерзкий вид, все они выглядели обеспокоенными.

– За подготовку мятежа и заговор с целью свержения законных лидеров кланов, – начал Саймон официальным тоном, – вы заслуживаете самого сурового наказания по древним законам.

– Которое для оборотней означает изгнание из стаи и лишение защиты клана, – продолжил Влад.

– А для вампиров – лишение крови на срок, достаточный, чтобы ощутить настоящую жажду, – добавил Саймон.

По рядам заговорщиков пробежала дрожь. Для сверхъестественных существ такие наказания были равносильны медленной смертной казни.

– Однако, – вмешалась Дина, – учитывая, что заговор был раскрыт до его реализации, и никто не пострадал, возможно, наказание можно смягчить?

Саймон и Влад снова обменялись взглядами.

– Что ты предлагаешь, хранительница? – спросил Влад.

– Испытание, – ответила Дина. – Дать им шанс осознать ценность человечности, которую они так презирают.

– И как это сделать? – поднял бровь Саймон.

Дина достала из своей сумки шесть небольших кристаллов, светящихся изнутри зеленоватым светом: – Эти кристаллы содержат эссенцию особого растения. Если заговорщики согласятся носить их в течение года, они будут испытывать те же эмоции, что и окружающие их люди. Боль, страх, радость, любовь – всё в полной мере.

– Год в человеческой шкуре? – прорычал Марк. – Лучше изгнание!

– Тогда изгнание, – холодно согласился Влад. – Решай сейчас.

Марк осекся, понимая, что загнал себя в угол.

– А что будет после года? – осторожно спросила Мира.

– Если вы искренне поймете, почему мы ценим мир с людьми и контроль над своей природой, – ответил Саймон, – вы будете восстановлены в правах. Если нет – последует традиционное наказание.

Заговорщики переглянулись, понимая, что выбора у них на самом деле нет.

– Я согласен, – первым произнес Григорий, самый рассудительный из оборотней.

Постепенно согласились и остальные. Последним, скрипя зубами, сдался Алекс.

Дина встала и по очереди вручила каждому из заговорщиков по кристаллу. Когда они брали их в руки, кристаллы вспыхивали ярче, а затем словно впитывались в кожу, оставляя светящийся след на запястье.

– Помните, – сказала она, – эти метки нельзя скрыть или удалить. Они будут напоминать вам о вашем выборе и обязательстве каждый день в течение года.

– А если мы попытаемся их снять? – спросила Елена.

– Тогда кристалл высвободит всю накопленную энергию сразу, – ответила Дина. – Представьте, что вы разом испытаете все человеческие эмоции, накопленные за месяцы. Это… не рекомендуется.

Когда церемония наказания завершилась, Саймон и Влад отпустили заговорщиков под надзор доверенных членов кланов. Те должны были следить, чтобы наказанные не покинули город и регулярно отчитывались о своем состоянии.

Когда в здании остались только Саймон, Влад и Дина, напряжение наконец спало, и Влад даже позволил себе улыбку: – Ты превзошла себя, хранительница. Твои растения и иллюзии были безупречны.

– И идея с кристаллами эмпатии… гениальна, – добавил Саймон. – Они действительно будут работать так, как ты описала?

Дина улыбнулась: – Даже лучше. Они не просто заставят их чувствовать человеческие эмоции, но и поймут причины этих эмоций. К концу года они либо действительно изменятся, либо станут великолепными актерами.

– В любом случае, это лучше кровопролития, – задумчиво произнес Саймон. – Возможно, нам стоит чаще сотрудничать, Влад.

– Возможно, – неохотно согласился оборотень. – По крайней мере, в вопросах безопасности наших кланов.

Дина наблюдала за этим зарождающимся союзом с удовлетворением. Возможно, эта ночь изменила не только судьбу заговорщиков, но и отношения между древними кланами, которые веками балансировали на грани войны.

Когда она покидала склад перед рассветом, звезды уже начали бледнеть на небе. Впереди её ждал дом, муж, дети и обычная жизнь, которая теперь казалась еще более ценной. В мире, полном сверхъестественных существ, тайных сил и древних конфликтов, именно эта простая человеческая жизнь была настоящим сокровищем, которое стоило защищать.

А кристаллы эмпатии уже начали свою работу, заставляя заговорщиков впервые за столетия по-настоящему чувствовать.

Глава 6. Новая жизнь Дины.

Дина открыла глаза за несколько минут до звонка будильника. Это стало её новой привычкой – просыпаться с первыми лучами солнца, будто что-то внутри настраивало её на природный ритм рассвета. За окном едва занималось летнее утро, окрашивая небо в нежные персиковые оттенки.

Она прислушалась к тишине дома. Андрей мирно спал рядом, его размеренное дыхание действовало успокаивающе. Дина осторожно, стараясь не разбудить мужа, встала с постели и подошла к окну. За два месяца, прошедших после её «возвращения», многое изменилось в её восприятии мира.

Теперь она видела то, что было скрыто от обычных людей. Раскидистый клён во дворе их дома светился едва заметным зелёным сиянием, маленькие искорки энергии пробегали по его ветвям. Дина могла чувствовать, как он тянется навстречу первым солнечным лучам, как движется сок по его стволу, как корни впитывают влагу из земли.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, ощущая, как утренний воздух наполняет её лёгкие. С каждым днём её связь с природой становилась всё сильнее. Иногда это пугало, иногда восхищало, но чаще всего просто заставляло задуматься о той ответственности, которую она теперь несла.

Бесшумно покинув спальню, Дина спустилась на кухню. Утренняя медитация стала для неё необходимостью – это помогало контролировать новые способности. Она заварила травяной чай – смесь мяты, мелиссы и ромашки, собранных ею самой в лесу за городом, – и вышла в сад.

Устроившись в плетёном кресле на веранде, Дина отпила глоток ароматного напитка и закрыла глаза. Она чувствовала, как нежный ветерок ласкает её кожу, как тысячи невидимых нитей соединяют её со всем живым вокруг. Трава под ногами, цветы в клумбах, птицы, начинающие своё утреннее пение, – всё имело свою уникальную энергию, и Дина теперь могла ощущать каждую из них.

Она вспомнила слова Матери-Природы о том, что в их городе есть и другие хранители. За прошедшие два месяца ей удалось встретить двоих из них: пожилого библиотекаря Михаила Петровича, который, как оказалось, уже полвека защищал лесные угодья вокруг города, и молодую учительницу биологии Екатерину, чьим даром было общение с животными. Их встречи стали для Дины настоящей школой – старшие хранители делились опытом, рассказывали о тех сверхъестественных существах, которые обитали в их краях, и учили её контролировать свои способности.

Самым удивительным открытием для Дины стало то, что её любимая практика йоги обрела совершенно новое измерение. Теперь, выполняя асаны, она чувствовала, как энергия земли поднимается по её телу, наполняя каждую клеточку силой и жизнью. Когда она вернулась к преподаванию в студии йоги, её ученики заметили перемены – занятия стали более глубокими, медитации – более мощными, и многие говорили, что после уроков Дины чувствуют себя не просто отдохнувшими, а по-настоящему возрождёнными.

Семейные перемены

Семейная жизнь тоже претерпела изменения. Клиническая смерть Дины стала для всей семьи Соколовых своеобразным пробуждением. Андрей, всегда погружённый в работу, стал больше времени проводить дома. Испытанный страх потери заставил его переоценить приоритеты. Теперь по вечерам они часто сидели вместе на веранде, разговаривая обо всём на свете или просто наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга.

Миша, которому сейчас было уже почти десять, отреагировал на произошедшее с мамой по-своему. Он стал более заботливым и внимательным, часто приносил ей цветы из школьного сада и рисовал трогательные открытки. Однажды вечером, когда они остались вдвоём, он забрался к ней на колени и серьёзно спросил:

– Мам, а ты теперь как супергерой, да?

Дина удивлённо посмотрела на сына.

– Почему ты так решил?

– Ты умерла и вернулась обратно. Как в комиксах, – пояснил Миша. – И ты стала другой. Я это чувствую.

Дина обняла сына, удивляясь детской проницательности.

– Я всё та же мама, малыш. Просто… может быть, я стала немного лучше видеть и чувствовать мир вокруг.

– И поэтому ты разговариваешь с цветами? – невинно спросил Миша, заставив Дину смутиться. Она и не заметила, что её привычка беседовать с растениями, которые теперь отвечали ей на своём языке, стала заметна для окружающих.

– Иногда растения могут рассказать много интересного, – мягко улыбнулась она. – Хочешь, я научу тебя их слушать?

С того дня у них появилась особая традиция – по выходным Дина брала Мишу в лес, и они вместе исследовали природу. Она учила его уважению ко всему живому: рассказывала о травах и деревьях, о животных и птицах. Иногда она даже позволяла себе немного раскрыть свои способности – заставляя цветы распускаться на глазах у сына или привлекая бабочек, которые садились им на руки. Для Миши это было волшебством, для Дины – способом передать ему свою любовь к природе и постепенно подготовить к возможности однажды узнать правду.

Отношения с Настей

Но самые значительные перемены произошли в отношениях с Настей. Их последняя ссора перед сердечным приступом Дины стала переломным моментом. Ужас, который Настя испытала, когда увидела мать без сознания на полу кухни, и три дня, проведённые в ожидании у дверей реанимации, навсегда изменили её отношение к матери и к жизни в целом.

В первые дни после возвращения Дины домой из больницы Настя не отходила от неё ни на шаг. Она приносила чай, следила за тем, чтобы мать принимала лекарства, и даже спала в кресле рядом с её кроватью. Чувство вины терзало девушку, и сколько бы Дина ни говорила, что её болезнь не связана с их ссорой, Настя не могла простить себе сказанных в гневе слов.

Однажды вечером, когда Дина уже достаточно окрепла и могла подолгу гулять по саду, они с Настей сидели на скамейке под старой яблоней.

– Мам, – нерешительно начала Настя, теребя кончик своей косы, – ты помнишь то время, когда… ну, когда ты была…

– Когда я умерла? – спокойно договорила за неё Дина. – Да, я помню.

Настя вздрогнула от прямоты этих слов, но продолжила:

– И что там было? То есть… люди говорят, что видят туннель, свет, каких-то умерших родственников…

Дина посмотрела на дочь. Рассказать ей правду? О встрече с Матерью-Природой, о даре, которым она теперь обладает? Настя уже взрослая, скоро окончит школу и начнёт самостоятельную жизнь. Может быть, эта правда сблизит их, поможет Насте увидеть, что жизнь матери не так бессмысленна и ограничена, как ей казалось?

Но слова Матери-Природы прозвучали в её памяти: "Ты не должна раскрывать свою истинную сущность никому, кроме тех, кому я позволю. Помни о правилах и о том, что такое знание может быть бременем."

– Я не видела туннеля или света, – медленно произнесла Дина. – Но я чувствовала глубокий покой и… присутствие чего-то большего, чем мы можем понять. И я точно знала, что должна вернуться. Ради вас.

Настя молча смотрела на мать, и Дина видела в её глазах борьбу между желанием узнать больше и страхом перед тем, что она может услышать.

– Знаешь, – продолжила Дина, – этот опыт изменил меня. Заставил по-другому посмотреть на многие вещи. – Она взяла руку дочери в свою. – Особенно на то, что я говорила тебе перед… тем случаем.

– Мам, не надо, я тоже наговорила глупостей, – попыталась остановить её Настя.

– Нет, позволь мне сказать. – Дина мягко сжала руку дочери. – Я хочу, чтобы ты знала: я никогда не хотела, чтобы ты повторяла мою жизнь. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и если для этого тебе нужно уехать, увидеть мир, сделать карьеру – я поддержу тебя. Но мне важно, чтобы ты не отвергала всё, что я пыталась тебе дать, только потому, что это кажется слишком простым или обыденным.

– Я тебя очень люблю мам. – Продолжила Настя. – Ты знаешь, я часто вспоминаю тот день, когда ты умерла. Я думала, что для меня тоже жизнь будет кончена, не то чтобы я собиралась покончить жизнь самоубийством, но врать не буду, я об этом думала, просто понимала, что не смогу вот так вот бросить папу и Мишу. – Настя посмотрела ей в глаза, у Дины наворачивались слезы, так же как и у Насти. – Эти дени перевернул мою жизнь мам, я ненавидела себя всё это время, пока ты была в коме, я вновь и вновь думала о нашем последнем разговоре, и как я себя вела. Я же была наглой, эгоистичной, просто отвратительной дочерью. Когда нам сказали, что ты в коме и надежды нет, я представила, что больше никогда не смогу тебя обнять, сказать как люблю тебя, и то что я тебе благодарна, за то что ты подарила мне жизнь, и ни смотря ни на что любила меня и прощала мне все мои выходки, да даже то как я позволяла себе с тобой говорить. А знаешь, что я еще поняла? – Спросила Настя у мамы, смотря ей в глаза, так как будто смотрит ей в душу. – Я поняла что нужно наслаждаться каждым днем, каждым моментом, ведь жизнь настолько хрупкая и неожиданная, что мы, любой из нас, можем умереть в любую секунду, нет о будущем конечно тоже надо думать. Но не жить в будущем, как это делала я. Я ведь просто жила, тем что съеду от вас, что буду встречаться с подругами где хочу и до скольки хочу, что буду гулять с парнями и не слушать каждый раз от тебя вопросы про них, я жила мыслями о дальнейшей работе и не просто строила планы, я забыла что я здесь живу в настоящем, а не в будущем. И поняла, что я могу остаться жить в прошлом, с постоянными мыслями о тебе, о том как было-бы здорово позвонить тебе, рассказать как прошёл мой день, попросить о помощи, или просто, когда болит живот, чтобы ты подошла как в детстве и гладила мне животик, и в ту же секунду проходил, подойти к тебе когда ты смотришь сериал и прижаться к груди, обнять крепко крепко, взять твою нежную, мягкую руку и поцеловать. Мне кажется что многие так и живут, когда теряют близких, они тоже живут где то там, а не в настоящем, я поняла что надо помнить о своих любимых, о том что они рядом и могут также уйти в любой момент, и я хочу провожая их в последний путь, думать о том что я по настоящему жила в моментах рядом с ними, что я говорила им что люблю их, хотя они и так это знали, о том что я обнимала их каждый раз при встрече так крепко как будто мы не виделись лет 20 и уходя домой обнимала их на прощанье с такой силой и любовь, что мы можем больше не увидеться, и это были наши последние объятия. Прости мам, что я начала по настоящему ценить жизнь, только после твоей комы, я так хочу болтать с тобой каждый день, обнимать тебя и напоминать тебе, что люблю тебя, тоже каждый день.

Дина уже сидела вся в слезах, она сквозь слезы сказала, – Я тоже очень люблю тебя моё сердечко, – и обняла дочку крепко, так, как будто это были их последние объятия.

Настя молчала, но Дина теперь могла видеть эмоции, окружавшие её дочь, – смесь раскаяния, облегчения и внезапного понимания.

После того разговора что-то изменилось между ними. Настя стала чаще бывать дома, иногда даже присоединялась к урокам йоги, которые Дина теперь проводила в саду для небольшой группы преданных учеников. Постепенно их общение стало более открытым и доверительным.

Однажды, примерно через месяц после возвращения Дины из больницы, Настя пришла к ней с толстой папкой.

– Я хотела показать тебе кое-что, – сказала она, нервно прикусив губу. – Это мои рисунки. Я… я рисую уже несколько лет, но никому не показывала.

Дина раскрыла папку и замерла от удивления. На неё смотрели десятки прекрасных акварельных иллюстраций – деревья, цветы, животные, все изображённые с какой-то особой чуткостью и вниманием к деталям. Но самым поразительным было то, что многие растения светились на этих рисунках мягким сиянием, очень похожим на ту ауру, которую Дина теперь видела вокруг всего живого.

– Настя, это… потрясающе, – искренне восхитилась Дина, перелистывая страницы. – У тебя настоящий талант. Почему ты скрывала это?

Настя пожала плечами.

– Не знаю. Сначала боялась, что вы с папой скажете, что это несерьёзно и мне нужно сосредоточиться на учёбе. Потом… просто стало как-то неловко показывать что-то, что начала так давно.

– И поэтому ты так резко реагировала, когда я говорила, что тебе нужна серьёзная профессия? – догадалась Дина. – Ты хотела заниматься искусством?

– Я подумываю поступать на факультет ландшафтного дизайна, – призналась Настя. – Это сочетает моё увлечение рисованием и любовь к природе. Но я не была уверена, что вы одобрите…

– Настя, это прекрасный выбор. – Дина обняла дочь. – И знаешь, что самое удивительное? Это то, как ты рисуешь растения… этот свет вокруг них. Мне кажется, ты видишь больше, чем обычные люди.

– Правда? – Настя удивлённо посмотрела на мать. – Я думала, это просто моё воображение. Иногда мне кажется, что я вижу… не знаю, как объяснить… как будто энергию растений.

У Дины перехватило дыхание. Могла ли Настя унаследовать часть её дара? Или, может быть, у неё всегда был свой собственный, просто дремавший до определённого момента?

С того дня их отношения вышли на новый уровень. Теперь они часто вместе ходили в лес, где Дина делилась с дочерью своими знаниями о травах и деревьях, а Настя делала наброски для будущих проектов. Дина осторожно, не раскрывая полностью своей тайны, начала учить Настю видеть и чувствовать энергию природы. Она была удивлена тем, как быстро дочь схватывала эти уроки, будто какая-то часть её давно была готова к этому знанию.

Кульминацией их нового союза стал день, когда они вместе отправились в горы на сбор целебных трав. Это была давняя мечта Дины – передать дочери свои знания о природной медицине, которые теперь, с её новыми способностями, стали ещё глубже.

Они поднялись высоко, где воздух был свеж и чист. Дина показывала Насте, как правильно собирать разные растения, рассказывала об их свойствах, учила чувствовать их энергию. Настя слушала с неподдельным интересом, задавала вопросы, делала пометки в своём блокноте.

К вечеру они устроились на поляне, чтобы перекусить перед спуском. Закат окрасил небо в золотистые и розовые тона, и воздух наполнился особой прозрачностью, характерной для последних часов дня.

– Мам, – вдруг сказала Настя, глядя на горизонт, – знаешь, я никогда не говорила тебе этого, но… я всегда восхищалась тем, как ты умеешь находить радость в простых вещах. Как ты живёшь в согласии с собой и с миром. Я только сейчас начинаю понимать, насколько это важно.

Дина почувствовала, как к горлу подступает комок.

– А я всегда восхищалась твоей решительностью, – призналась она. – Твоим стремлением к большему, твоей смелостью мечтать. Я боялась, что моя осторожность и приземлённость могут ограничить тебя.

– Мы с тобой как инь и ян, да? – улыбнулась Настя. – Дополняем друг друга?

– Может быть, в этом и есть суть, – кивнула Дина. – Не в том, чтобы быть одинаковыми, а в том, чтобы учиться друг у друга.

Они замолчали, наблюдая, как последние лучи солнца окрашивают вершины гор. В этом молчании было больше понимания, чем во многих их предыдущих разговорах.

Когда они собрались уходить, Настя вдруг замерла, глядя на маленький цветок, растущий между камней.

– Мам, посмотри, что это за растение? – спросила она. – Оно светится ярче всех остальных.

Дина подошла и с удивлением узнала редкий горный эдельвейс, который считался исчезающим видом в их краях.

– Это эдельвейс, символ чистоты и храбрости, – сказала она. – И ты права, его энергия очень мощная.

Настя присела рядом с цветком и осторожно прикоснулась к его лепесткам. В тот момент произошло что-то удивительное – эдельвейс засветился ещё ярче, и несколько бутонов вокруг вдруг раскрылись, словно приветствуя прикосновение Насти.

Девушка отдёрнула руку и с изумлением посмотрела на мать.

– Что это было?

Дина смотрела на дочь с новым пониманием. Теперь она была уверена – Настя унаследовала её дар.

– Это ты, – тихо ответила она. – Твоя связь с природой.

– Но как такое возможно? – Настя выглядела растерянной.

– Возможно… – Дина осторожно подбирала слова, – некоторые вещи передаются в нашей семье, от матери к дочери. Мне кажется, пришло время рассказать тебе некоторые семейные секреты.

В тот вечер, возвращаясь домой, Дина начала издалека рассказывать Насте о древних традициях хранителей природы, о женщинах, которые веками защищали баланс между человеком и окружающим миром. Она ещё не была готова раскрыть всей правды о своей "смерти" и возрождении, но первые семена знания были посеяны.

Глава 7. Юншень – Хранитель равновесия

Юншень родился в маленькой деревне в провинции Хэнань, где его семья на протяжении семнадцати поколений служила хранителями древних знаний о духовном мире. С детства он видел то, что было скрыто от глаз обычных людей – призраков, бродящих по улицам, демонов, притаившихся в тенях, и защитных духов, оберегающих дома и семьи.

Когда Юншеню исполнилось двенадцать, его дед – почтенный Хенг— начал обучать мальчика семейному искусству. Каждое утро они поднимались до рассвета, и старик учил внука медитации, которая позволяла видеть истинную природу вещей. Днём они изучали древние свитки с заклинаниями, а вечерами готовили амулеты из трав, минералов и других компонентов, собранных при определённых фазах луны.

– Запомни, Юншень, – часто говорил ему дед, – мы не сражаемся с духами. Мы восстанавливаем баланс. Иногда это означает изгнание демона, иногда – помощь заблудшей душе найти покой, а порой – просто напоминание людям о том, что они не одни в этом мире.

В шестнадцать лет Юншень прошёл обряд инициации, во время которого совершил путешествие в мир духов и вернулся с духовным проводником – маленькой белой лисой по имени Байху, которая с тех пор сопровождала его повсюду, оставаясь невидимой для большинства людей.

Когда деду исполнилось девяносто, он собрал семью и объявил, что пришло время Юншеню отправиться в большой мир.

– Времена изменились, – сказал старик. – Духи уходят из деревень вслед за людьми. Иди в город, внук. Там ты нужнее.

Получив благословение семьи, двадцатидвухлетний Юншень покинул родную деревню и переехал в шумный мегаполис, где открыл небольшой магазинчик традиционной китайской медицины, служивший идеальным прикрытием для его истинной работы.

Глава 8. Знакомство за гранью реальности

Прошло немало времени с того дня, когда Дина Соколова вернулась из мира мёртвых с даром Матери-Природы.

Мать-Природа говорила, что в городе есть другие, подобные ей. И Дина чувствовала их присутствие – словно лёгкие вспышки света на периферии сознания. Но только одна из этих вспышек была постоянной и яркой – где-то в центре города.

В тот день Дина решилась наконец последовать за этим ощущением. Сказав мужу, что идёт на встречу с поставщиком трав для её класса йоги, она отправилась в район старого рынка, где среди современных бутиков ещё сохранились маленькие лавочки с особым характером.

Магазинчик традиционной китайской медицины она заметила сразу – не столько глазами, сколько внутренним чутьём. Над скромной вывеской "Травы долголетия" для обычных прохожих виднелась лишь потускневшая красная краска, но Дина видела мерцающие символы защиты, невидимые обычному глазу.