Лабиринт. Книга первая. Отпусти мне грехи, священник

– Ну, что ты шипишь, я же тебе не враг. Сейчас покушать принесу, – и Олег поспешно попятился назад.

Домой бежал без остановки, словно от его поспешности зависит жизнь этих крошечных живых существ. Запыхавшись, распахнул холодильник. Достал половину палки колбасы, пачку масла. Не задумываясь, встал на табурет и достал из хлебницы остаток мягкого ароматного батона.

Сообразив, что маленькие создания не смогут совладать с такими большими кусками: он нарезал колбасу и батон на кусочки, уложив всё это в алюминиевую кастрюльку. Назад бежал, поглядывая на содержимое, боясь, как бы вся эта вкуснятина не выпрыгнула от тряски на дорогу.

Почуяв запах съестного, за ним по пятам увязались местные бездомные собаки. Нахально глядя в глаза, они приветливо махали своими пушистыми загнутыми в крендель хвостами, забегая вперёд, беззлобно тявкали, требуя угощения.

Зная, что собаки – непримиримые враги кошек, решил применить маленькую хитрость: бросил назад горсть колбасы вперемешку с батоном. Собаки резко тормознули, быстро поглощая нарезанное «деликатесное» блюдо, а Олег улепётывал от них, сверкая светлыми кожаными подошвами своих новеньких сандалий.

Взобравшись на старое место, он обалдел от нахальства своих попутчиков: собаки сидели внизу, с любопытством склонив набок головы, наблюдали за вожделенной кастрюлькой – ожидая очередной подачки.

Высыпав рядом с котятами часть содержимого кастрюли, оставил предусмотрительно горсть питательной смеси, с целью увода навязчивых наглых псин подальше от маленьких беззащитных существ. Убедившись, что собаки не смогут проникнуть на территорию, облюбованную кошкой – мамой, Олег быстро сполз с верхотуры, ободрав и без того избитые колени. Не обращая внимания на выступившую кровь, отряхнул рубашку, выбравшуюся окончательно из-под широких тёмно-синих шорт, почесал искусанные комарами икры и, припустил по тропинке к распахнутым настежь воротам. Собаки с весёлым лаем, оглядываясь, бежали впереди. Пробегая место, где недавно получили лакомство, завертелись, тщательно принюхиваясь к притоптанной травке, в надежде найти затерявшиеся случайно вкусные кусочки колбасы. Не обнаружив ничего стоящего, продолжили шествие за манящим запахом.

За воротами, Олег высыпал остатки провианта на плоский булыжник, подпиравший створку ворот. Благодарные дворняги заискивающе смотрели умными глазами за маленькими руками, выгребавшими последние крошки из посуды. Быстро уничтожив выложенную малость, облизали шершавыми языками маленькие ладони своему благодетелю. Уселись на пушистые хвосты и, вопросительно не мигая, смотрели в глаза Олегу. Он развёл руками, показывая жестом: «Всё ребята – кастрюлька чистая, и ничего в ней больше нет».

Понятливые дворняги потеряли всякий интерес и к нему, и к пустой таре. Равнодушной трусцой скрылись за углом соседнего дома.

Вечером, состоялся нелёгкий разговор с мамой: она категорически была против поселения в квартире многодетной кошачьей семьи, – у неё была аллергия на шесть животных. Врач предупредил о возможных осложнениях, связанных с заведением, какой—либо живности у себя в квартире.

Слёзы блеснули угольками повлажневших глаз. Жалость к маме боролась с жалостью к беззащитным маленьким существам, живущим на улице под тяжёлыми бетонными глыбами. – Холодными, чужими и страшными. Там, в глубине, куда не пробиваются солнечные лучи, из растений: полынь и репей, закрывающий своим бледным лопухом узкую щель. В темноте, как в гнёздышке из ветоши и пакли, лежат, попискивая голодные котята, зовя тонкими жалобными голосами о помощи.

Понимая несостоятельность своей просьбы, он – маленький, растерянный человечек, стоял посреди комнаты, глядя на мать влажными широко раскрытыми глазами. Ожидая от самого близкого на свете человека решения, способного уладить неожиданно возникшую проблему…

Мать обняла маленького, дорогого ей человечка, произнесла с дрожью в голосе:

– Олежка, ты согласен, чтоб мы вместе посещали милую твоему сердцу семейку? – Поцеловав Олега, она внимательно посмотрела в повеселевшие, но ещё наполненные слезами глаза сына, кивнувшего ей с благодарной готовностью.

Олег крепко обнял мать.

– Мама, я тебя очень сильно люблю – очень-очень сильно. Он не выдержал и заплакал, уткнувшись от смущения в мягкий тёплый живот матери.

Она гладила его по голове, грустно произнося слова, глубоко и надолго запавшие в душу маленького человечка.

– Хорошо сынок, что ты у меня такой. Не стыдно плакать, когда тебе жалко окружающих, попавших в беду, слабых и беззащитных. Быть защитником – это миссия порядочного человека, способного прийти на помощь при любых обстоятельствах.

Эти слова, прозвучавшие из уст самого дорогого человека, оставили неизгладимый след в ранимой душе ребёнка. Он смотрел на огромный мир широко распахнутыми наивными глазами, ещё не познав всей реальности, наполнившей жизненное пространство бесконечной новизной ощущений.

Жизнь, полная познаний только начиналась, подталкивая вперёд, к неизведанным просторам человеческих отношений. К новому опыту восприятия окружающего мира.

Халява

Бери, что заработал честно.

И окруженье уважай.

Среди друзей не будет тесно,

Им руку помощи подай.

Томительные дни в больничной палате, не прошли даром… Валерка, не без удивления констатировал:

– Олег. На тебе, как на собаке, всё заживает.

Первая тренировка показала, что отдых пошёл на пользу, тело, сильное и послушное, с жадной лёгкостью исполняло сальто, кульбиты, пируэты, растяжку, и функционировало с той же уверенностью, словно не было гематом и поломанных рёбер.

Ребята с восхищением любовались грацией сильного, тренированного тела. Рельеф мышц под тонкой кожей, играл при малейшем движении, поражал глубиной и чёткостью. Олег, больше был похож на культуриста, а не бойца, уничтожающего противников на первых секундах. Природа одарила Олега феноменальной психикой, мгновенной реакцией, быстрым взаимодействием нервной системы и мозга, что в совокупности давало полный контроль над действиями противника.

Всё бы было на уровне, но одна беда не приходит одна: фирма, где была основная работа – помощником нотариуса, обанкротилась, и свобода от дел и финансов не давали покоя.

В стране, где сломали механизм жизненного пространства, найти работу было архисложно. Местные боссы давно предлагали Олегу туманную работу, но, видеть самодовольные рожи воров он не мог, и не желал быть шестёркой у бандитов.

Небольшой доход давала тренировка пацанов в клубе, с названием, прямо говорящим о роде занятий – «Первая кровь». Клуб принадлежал Семёну Адамовичу; фамилию Олег, так и не узнал, а кличка Семёна была – «Жила», её, естественно, произносили только в отсутствии самого Семёна.

Все дни перепутались в бессрочном отпуске. Деньги, взятые у братков, отправленных в преисподнюю, катастрофически кончались, но, видно, бог есть на свете: вечером в клуб, заскочила троица здоровяков, слегка накануне поддавших, и желающих выпустить лишний пар, исходящий от крепких плоских затылков. Крепыши – кровь с молоком. Нет, скорее без молока, а если и с молоком, то сильно разбавленным ярко-красным вином. Их пунцовые физиономии, яркими маяками метались в поисках хозяина зала. – Видно, охранник предупредил, что прежде надо оплатить занятия в тренажёрном зале.

В дверях появился Семён. Окликнул братков. Те, гурьбой направились к нему, наперегонки доставая купюры. Приняв оплату, Семён скрылся за бронированной дверью.

Близнецами, Олег окрестил их сразу, как только увидел: круглые, как бочонки, краснорожие, с короткими стрижками. Все весом за стольник, и одетые в спортивные костюмы одной команды. Сбросив мастерки в одну кучу, они принялись пыхтеть на тренажёрах, обливаясь обильным потом. Словно по команде, закончив с этим непосильным трудом, решили передохнуть.

В углу за столом для армрестлинга состязались пацаны. К ним и направилась протрезвевшая компания. Бурно реагируя на победу той или иной стороны, они кряхтели, словно сами прилагали немыслимые усилия; подбадривали противников громкими возгласами.

– Ну! Давай! Давай, поднажми! Эх, слабак… – Распаляясь, они отогнали пацанов от стола. Стали выяснять – кто из них сильнейший?

Особенно выделялся братишка, раздевшийся до трусов. Весил он порядка восьми пудов. Его маленькие ладошки никак не сочетались с огромными бицепсами и шаровидными икрами. Завалив своих корешей без особого напряжения, здоровяк неожиданно тонким голосом с сиплой одышкой заявил:

– Кто желает на аттракцион? Кому рук не жалко? Ставлю на кон штуку, – с противника – ноль! – Он весело захихикал, оглядывая зал победоносным взглядом.

«Тысяча рублей по тем временам – деньги немалые, и соблазн был…»

Олег, одетый в тёплый спортивный шерстяной костюм, качал пресс, с интересом наблюдая за происходящим. «Штука – это хорошо. В моём финансовом положении ради хохмы и это сойдёт. Правда, не солидно перед ребятами себя в противники выставлять. Так, подойду, между прочим…»

Пока Олег раскачивался, его опередил Сева. Крепкий парень, но лёгок для такого противника. Вокруг стола собрались желающие посмотреть на схватку, закрыв собой всю панораму. Олега разобрало любопытство, и он присоединился к зрителям.

– Эй! Раз на бабки собрались бороться – всё по правилам должно быть, – резонно произнёс Антон, тряхнув длинными рыжими волосами.

– И то правда, судью давай, – крикнул шустрый пацан, сверкнув черными, как угли, глазами, посмотрел на Олега. – «Шерхан», суди. Ты здесь самый правильный!

Кличка «Шерхан» приклеилась после схватки со спецназовцами, устроившими в клубе показательные выступления.

Разогревшись, бойцы бросили вызов желающим кроваво покуражиться.

Оценив противников, Олег указал на двоих самых борзых, установив правила: в поединке нападают оба бойца, но только спереди.

Помнится, устроил он им хорошую трёпку, показав мастер-класс рукопашного боя. Бойцы были настроены решительно и рубились в полную силу, тратя энергию на мощные, но пустые удары, пролетающие мимо цели.

Олег не желал серьёзных повреждений бойцам и решил закончить поединок болевым шоком – отбив у противников бицепсы и плечи.

Понимая, что нарвались на противника, который играет с ними, как тигр с котятами, бойцы, подняв руки, с восхищением смотрели на феноменального бойца.

Подумал с надеждой: «Хотелось бы штуку заработать, но очередь нужно соблюдать». Болея за своего парня, поддержал словами:

– Давай, Сева, не подкачай!

Началась борьба за захват. Пришлось ребятам помочь, и напряжённые руки успокоились под ладонями Олега.

Олег резко убрал руки. Вены у Севы вздулись в страшном переплетении. Жилы, пытаясь порвать кожу, острой гранью прорезали предплечье. В неимоверном усилии он пытался сдержать давление тяжёлого противника. Лицо его исказилось, словно от этого напряжения зависела его жизнь.

Усилия братка выражалось покрытой испариной и застывшей напряжённой улыбкой на лице. Несколько секунд, и рука «Пупса» медленно приближалась к победной подушечке, оповестив присутствующих, что браток одержал верх над противником.

Сева, разминая суставы, тряс рукой. С понурым видом произнёс с досадой:

– Ну и здоров же бык. – Подначивая Олега, продолжил: – Слабо тебе будет, Шерхан, с ним тягаться. Завалит он тебя.

В глазах здоровяка читался вызов.

– Ну, кто ещё желает бабки заработать, прошу к столу.

– Остынь немного, друг, предложенье есть: повышаю ставку в пятёрку. Если ты не против такого расклада?

Братва раззадорилась, тыча близнеца в бок.

– Давай, «Пупс», соглашайся!

Глаза у всех загорелись азартным огнём, предвкушая схватку двух титанов. Стали спорить – кто же победит. Атмосфера накалялась. Тренажёры опустели, и разогретые от упражнений ребята толпились в нетерпении вокруг стола.

«Проблема номер один – где взять такую сумму? Только у Семёна», подумал Олег.

– Отдохни, брат, – деньги будут. Ребята, сделайте парню массаж. Я через пару минут подойду, – и, развернувшись к выходу, чуть не сбил Валерку, стоявшего молча сзади.

– Ты что, и впрямь решил тягаться с этим монстром, да ещё на деньги? – прошипел он тихо в ухо Олега.

– А ты где застрял? Тренировка уже как час, а вашего величества не видно. На ком я удары отрабатывать должен, на пацанах что ли? – пошутил Олег и продолжил подтрунивать: – Ты у нас – непревзойдённый дипломат. Тебе Семён не откажет. – Олег обнял за плечи Валерку, и они отправились клянчить деньги.

К Семёну попасть было непросто: один охранник стоял на пути в узком проходе длинного коридора, второй шёл с докладом о посетителях. По одному оставались, когда нужно было покурить. Охрану он нанял не зря: кроме денег, поступавших от клиентов клуба, он имел крупные суммы, которые давал бизнесменам за определённый процент. Бизнес от спорта был крышей… В основном доход был левый. Даже Олегу и Валерке, давно знакомым Семёну, пришлось подождать, когда их пригласят в кабинет.

Семён сидел с молодушкой чуть старше школьного возраста. Рубашка его была расстёгнута и оголяла его волосатую, как у гориллы, грудь. Потные редкие волосы слиплись. К пятидесяти годам его борцовская фигура округлилась. Грубые резкие морщины наложили на лицо печать разврата и власти. Грубо оттолкнув свою забаву, он встал.

– Что случилось, ребятки? – спросил он вкрадчивым голосом. – Деньжата опять понадобились? Сколько? – Он подошёл к сейфу, прикрученному к стене болтами, приваренными к толстой пластине.

– Семён Адамович, денька на два, червонец на всякий случай. – Олег выжидающе посмотрел в глаза Семёна.

Хитро сощурив глаза с заплывшими от запоев веками, Семён покачал головой:

– Опять цирк задумали, сорванцы? А мне ведь под старость, так же, как и вам, молодым, развлечься хочется, а? Молодёжь долбанная! Старика забываете… Держите денежки, и айда смотреть представление, – предугадав дальнейшее, произнёс Семён.

Пятёрка братка уже лежала на краю стола. Валерий интенсивно массажировал руки Олега, а тот профессионально стал прощупывать толстяка на состоятельность, предлагая повысить ставки.

Подумав, Пупс неуверенно произнёс:

– Давай так: правая рука – пятак, и левая – пятак. Всё, кончай базар и к столу.

Судить взялся один из близнецов. Олег стал замечать, что они и не похожи вовсе друг на друга. Сбивала с толку их комплекция и спортивные костюмы.

Кисти рук пришлось связать. Как бы Пупс ни вытирал свои потные ладошки, – они скользили, как намыленные. Форма толстой маленькой ладони с коротким большим пальцем не давала ухватиться за кисть. Олег прикинул объём бицепса противника. «Да, далеко за полтинник заваливает; правда – жирноват, но внушает уважение».

Олег не стал снимать куртку, чтоб не шокировать заранее противника, – бицепс у него был чуть меньше, но отличался своей рельефной фактурой. Если бы братишка догадывался, что его противник свободно подтягивается на одной руке и весит намного больше, чем предполагал внешний вид Олега, он ни в коей мере не взялся бы за это неблагодарное дело.

Все приготовления были закончены. Наступил кульминационный момент. Близнец, накрывший сцепленные руки, дёрнулся, освобождая две стихии, рванувшиеся в судорожном натиске друг против друга. Почувствовав, что противник слабее, Олег решил поиграть, пощекотать нервы болельщикам и, стал сдавать позиции, мельком поглядывая на Валерку и Семена, страстно болевших за него.

Он чуть не проиграл от раздиравшего его внутреннего смеха. Глаза у болельщиков, полезли на лоб от удивления и волнения. Проклятья готовы были сорваться с их губ. Но вот рука Олега поползла вверх. Глаза «Пупса» расширились от страха безысходности. Поняв бесполезность сопротивления, он рванул руку на себя, не давая коснуться проклятого валика, но связанные руки не позволили избежать поражения. Валерка тут же прибрал со стола пятёрку «Пупса».

Расстроенный толстяк рассвирепел и стал требовать реванша. Олег был не против такого расклада дела – это не противоречило правилам состязания, но предложил продолжить пока левой рукой, и дать восстановиться занывшим сухожилиям правой руки.

Толстяк, ёрзая локтями по столу, примеривался к кисти Олега. Наконец, его устроил захват с плотно прилегающим эластичным бинтом, сжавшим кисти намертво. Смешно было смотреть на его сосредоточенное потное лицо, можно было подумать, что визави хочет предпринять чрезвычайно важное решение. Пупс судорожно вздохнул, давая понять, что готов к схватке.

Олег понимал, что на реванш его не раскрутишь, и решил не играть в поддавки – не болван – поймёт, что к чему. Да и десятка – неплохой гонорар за минутное напряжение.

Встретив секундное сопротивление, Олег молниеносно припечатал кисть противника к валику. Тот даже не понял, как это произошло. Расстроившись окончательно, отказался от дальнейшей борьбы.

Семён прогудел в ухо Олегу:

– Ты, когда перестанешь дурачиться? Мы уже думали всё – хана денежкам. Больше не шути так. Понял? – и он чувствительно ткнул в челюсть Олега.

Жёсткая полемика

Про истину, однако, мы не будем

Полемикой на взводе огорчать.

Она размыта, словно студень,

И без бутылки не понять,

Похмелья изуродованных будней.

Гурьбой повалили в парную. Рассевшись, как петухи на насесте, бурно обсуждали прошедшие события в стране. Затрагивая болезненные темы, спорили…

Каждый рассуждал, видя окружающую действительность с насеста, на который вскарабкался за прожитую жизнь. Несмотря на разные взгляды, единодушно приходили к одному мнению: после развала СССР, страны, как таковой нет. Правительство проворовалось, депутаты лоббистскими решениями вредили народу; правоохранительные органы в бандитские группы сколотились, и кого граждане больше боялись, бандитов или «правоохранителей»? Вопрос был спорный.

Рабочий-заводчанин, кряжистый черноволосый здоровяк лет тридцати, с жилистыми почерневшими от работы кистями рук, зло сверкнул глазами.

– Вот ты, бизнесмен доморощенный? Какую пользу приносишь Родине, народу? —Посмотрел на братка с нескрываемой неприязнью. – Молчишь! Всю страну, сволочи, растащили.

Пупс, зверея, приподнялся, набычив и без того неохватную шею.

– А кто в нашей стране воровать запрещает? Воруй, если сможешь. Родину вспомнил. Почему родина не вспомнила, когда с прострелянным лёгким из Чечни меня полудохлого привезли? Бабки на лечение занимать пришлось. Ни одна падла покалеченного бойца не вспомнила. А ты… – Родина! Может, она о тебе позаботилась – в виде подачки от хозяина, чтоб ты и твоя семья с голоду не подохли? На руки свои посмотри… Их от мозолей, трещин и черноты, отмыть не можешь. Да и баба, наверное, каждый день скандалы устраивает, что продохнуть от твоей зарплаты невозможно. – Увидев потупленный взгляд рабочего, добавил, смягчаясь… – Прошёл я всё это, не один ты такой. Только молодёжь быстрей смекает: жизнь другая пошла, и правят в ней беспредел и беззаконие.

Узловатые пальцы рабочего сжались в огромные побелевшие от непроизвольного усилия кулаки.

– Да, ты прав: государства нет, осталась только территория, заваленная грязной ложью, как на последней помойке. И искать святое на этой свалке, уже бесполезно. Видеть тяжело и противно, как умирает последнее доброе в людях. Нарождается новый, страшный слой поколения, с животным инстинктом выживания: увидел слабого – сожри; напал сильный – защищайся один, и не жди помощи – никто не поможет. Страх и алчность – вот критерии сегодняшнего мира, погрязшего в хаосе беззакония. Только справедливая жёсткая рука, в сочетании с действующим неотвратимым законом, остановит это безумие. Каждый человек должен отвечать за свои поступки, невзирая на то, кто преступил закон: портной, чиновник, или президент. Весь мир смеётся над «великим» народом, а, по сути, рабами, закрывшимися в себе: в тесной раковине без тепла и света; предоставив моральным уродам с железной хваткой, править страной; позволяя грабить и унижать народ. Рабы, нежелающие встать с колен и разогнуть занемевшие в вечном поклоне спины – это население страны, не верящее в будущее. Обессиленное и больное общество, покорно ждущее дальнейшей участи.

Олегу показалось, что глаза говорившего чуть покраснели и слёзы навернулись в уголках лихорадочно блестевших, чёрных, как догоревшие угли, очах. А может, это пот, обильно катившийся по загорелому лицу, и всё показалось, в этой неимоверной жаре, пропитанной потом и паром.

«До чего довели народ», – подумал Олег, – «а главное: народ никто никогда ни о чём не спрашивал. Кто, спросил у народа – стоит ли, разваливать великую державу? Стоит ли ставить во главе государства рвача, карьериста, пьяницу и маразматика? Произнёсшего фразу: «Господи, благослови Америку!», определившей окончательно: глава государства самодур-предатель. А если и спросили? Откуда простому обывателю знать, какого царя хотят водрузить на трон? Ведь он, не кум, не сват и не брат. И никто представленья не имеет, кто этот человек на самом деле. За кота в мешке голосовать? Глупый призыв: «Голосуйте сердцем!» – коробит сознание нормального человека, понимающего беспардонную ложь и фарс предвыборной агитации. За кого голосовать, если всё решает власть денег? К власти пришли недалёкие люди, деградировавшие от карьеризма и самолюбования, для которых понятие «государство» – пустой звук. И некому было остановить разрушительный процесс, запущенный Западом; происходящий в обществе с попустительства государственных служб, созданных сохранять целостность страны и государства. Не нужно быть гением, чтоб просчитать дальнейшую судьбу развалившейся империи и событий, добивающих экономику бывших социалистических стран; разлагающих мораль, и убивающих истинную идеологию социализма в обществе.

Паразиты вылили брезгливую грязь на период прогрессивного развития страны при социализме, убеждая граждан, что только хозяин способен дать толчок истинного прогресса в жизненных сферах уничтоженной системы. И, паразиты дали толчок «прогрессу», грабя безнаказанно народ и страну.

Понимая фальшь предвыборной пропаганды, Олег не ходил на выборы. И сожалел только об одном: что сумма, потраченная из народных денег, выброшена на ветер».

От дурных мыслей, Олега отвлёк молчавший до сих пор Семён. Спустившись с верхней полки распаренный как рак, он произнёс с сожалением:

– Хотел девочек выписать, но после таких дебатов, расхотелось. Пошли, братва, в бассейн – охладимся, – и Семён первым выскочил из парилки.

Похищение

Их сущность – страшный зверь,

Одетый в облик человека.

Судьбой не балуй, и не верь,

Безумству искалеченного века.

– Валет! Ты, оборзел последнее время…

– Стас! Чем ты недоволен? – раздражённо спросил Валентин.

– Где свежие девочки? Босс требует для клиента целомудренных куколок. Когда работать начнёшь?

– Я тебе что, сам их нарожать должен? И на лбу у них не написано, что они ещё девочки…

Не петушись! Возьми тачку с новыми номерами и чтоб к вечеру свежак был для клиентов… И про долг молчишь уже год. Когда отдавать будешь? Сегодня за доставку товара ничего не получишь, я в счёт долга себе заберу.

Валет стоял, опустив понуро голову.

– Что стоишь как истукан? Иди работай!

Увидев выбежавших из парадных дверей здания театра трёх молодых девчонок и парня, спешивших к остановке, Валет сбавил скорость и припарковал автомобиль. Они помахали таксисту, чтоб он не уезжал. Девушке и парню ехать было не по пути, и они, попрощавшись с девчонками, перебежали на другую сторону дороги.

Девчонки, назвали адрес общежития, поинтересовались, сколько возьмёт таксист за поездку, и, оживлённо обсуждая, как прошёл спектакль, сели на заднее сиденье автомобиля.

Валентин оценил красоту девчонок и решил увести их в коттедж. Возможно, они уже имели сексуальные контакты, но, однозначно, стоить для клиентов будут немалых денег. Как обычно, немного поманежатся, а потом войдут во вкус: деньгами красоток не обижали.

Увидев, что таксист изменил маршрут, брюнетка воскликнула:

– Вы куда нас везёте?

– Заправиться нужно. А наша фирма привязана к определённым АЗС. Не волнуйтесь, довезу, куда надо…

Такси свернуло на дорогу, ведущую в лесной массив, и девчонки не на шутку разволновались…

Автомобиль подъехал к кованым воротам коттеджа; Валентин поднёс мобильник к уху.

– Выходи, принимай товар!

Из коттеджа вышли двое мужчин. Огромный мужик открыл дверцу автомобиля и произнёс бесцветным голосом:

– Выходите, пташки, мы вам приготовили маленький праздник. Посидите с нами в уютной обстановке; познакомимся, поговорим о ваших желаниях…

– Понимая, что их похитили, девчонки в страхе завизжали, но, похитители, не обращая на визг и слёзы внимания, вытащили девчонок силком из салона, и потащили в коттедж.

Здоровенный мужик, ласково улыбаясь, произнёс: