Лабиринт. Книга первая. Отпусти мне грехи, священник

И не достойны братской тризны,

Они проклятия клеймо.

Валерка был рад помочь другу. Прибыв в Тольятти, они обошли все площадки, слушая, как звучат моторы, пересмотрели много малолитражек. Олегу приглянулась пятая модель с ремешком в приводе. Работу двигателя было почти не слышно, этот автомобиль он и выбрал.

При оформлении покупки продавец предупредил: «Дорога дальняя, а там братишки шалят. Советую ехать группой, так безопасней будет. И лучше с рассветом, чтоб проскочить опасный участок.

В памяти мгновенно всплыл эпизод из недавней криминальной сводки, где ведущий передачи комментировал страшное видео. А задуматься было над чем: то событие широко освещалось и в новостях, и в прессе. Отмороженные ублюдки остановили парня, пополнявшего свой скудный бюджет извозом. Бандитам была нужна машина для быстрого перемещения после преступлений; задушив молодого парня удавкой, они сбросили тело в шахту. Только случайно они были задержаны, когда сотрудники ГАИ попытались остановить их для проверки документов. Произошла перестрелка, а затем погоня. Колёса угнанной машины были простреляны, и водитель не справился с управлением – автомобиль на большой скорости слетел в кювет и перевернулся.

Бандиты показали шахту, куда сбросили тело водителя; оно пролежало там больше месяца, а за этот период бандиты совершили ещё несколько убийств с ограблениями.

Олег качнул головой, словно желая избавиться от негатива, посетившего его сознание, предупреждающего, что не нужно надеяться на авось.

Валерий посмотрел на Олега. Увидев, что хорошее настроение улетучилось с его лица, спросил:

– Ты что нахмурился?

– Да так… Чертовщина всякая в голову лезет…

И всё же, несмотря на серьёзные предупреждения, друзья не стали ждать попутчиков. Заправив полный бак и две двадцатилитровые канистры, отправились в путь.

Выехали ещё засветло. Солнце медленно садилось на багровые облака горизонта, и, въезжая в тоннели из сосен, свет фар выхватывал участки дороги, затухая на просторе, сливался с нежным малиновым закатом.

До наступившей короткой ночи проехали треть пути. Им, казалось, везло: никто, кроме гаишников, их не потревожил. Тормознули, когда позади остался город Уфа – на объездной дороге. Проверив документы, поинтересовались: «Оружие в машине имеется?» На ответ «Нет» сержант усмехнулся, посмотрев на спортивные фигуры парней. «Им оружие ни к чему – они сами оружие». Отдав документы, козырнул, пожелав лёгкой дороги.

Отъехав от Уфы около сотни километров, Олег увидел в ранних сумерках на обочине две машины. На капоте приземистого автомобиля примостилась пара парней – курили. Рядом с другой машиной парень справлял нужду.

Олег повернул голову к Валерке; хотел что-то сказать, но, увидев, что тот, откинув спинку сиденья, спит, не стал тревожить.

– Смотри, «Рембо»! Новую тачку гонят. Документы все при них… Такую тачилу легко продать, имея все документы, – убеждённо скривив губы, хмыкнул тощий парень. – Поехали… Минут через десять, точно, догоним – едут под сотню, бензин экономят. Эй! «Шаман»! Давай за нами… Тачку нужно взять…

Шлифуя колёсами, понеслись по узкой дороге. Вон и габариты впереди замаячили.

– Сейчас повеселимся… Обгоняй, – и тощий доходяга достал ствол. – Там дальше пробоина в ограждении – недавно КамАЗ улетел в ущелье. Перед ней и тормознём. В случае чего – машину с водилой в ущелье отправим.

Друзья зря расслабились, считая, что уже дома: на узкой дороге перед городом Аша их на большой скорости обошла старая убитая «Тойота», а на хвосте повисло «зубило», так прозвали восьмую модель «Жигулей». Водитель «Тойоты» резко затормозил, и её бампер стремительно приближался. Бить свою новую машину, устраивая сумасшедшие гонки, Олег не стал и, не съезжая на обочину, остановил машину. За плечо потревожил Валерку. Тот, ещё не понимая, что происходит, протирал глаза.

– По наши души приехали… – тихо произнёс Олег.

Увидев вместо машин гаишников левые тачки Валерка быстро очухался; взявшись за ручку двери, напрягся.

Олег внешне был спокоен. Порывавшемуся выйти другу посоветовал:

– Не выходи. Поговорим и разъедемся…

Из «Тойоты» вышли два парня в спортивных костюмах, подошли с двух сторон. У тощего братка, подошедшего к дверке водителя, был наган – «бульдог».

Олег посмотрел в зеркало заднего вида и увидел ещё одного отморозка, в руке которого была цепь. Со стороны Валерки встал крепкий мужичок, бритый до лысины. Играл битой, демонстрируя мастерство владения оружием. Мышцы братка перекатывались по наколкам при каждом движении, показывая, что с таким парнем не пошутишь.

Олег быстро оценил обстановку, но выжидал, чего можно ждать от шпаны?

– Чё, пацаны, новьё гоним? Своё или хозяйское?

Олег промолчал.

– Отвечать надо, когда спрашивают! – и тощий осклабил своё звериное рыло.

Олег спокойным взглядом окинул через опущенное стекло фигуру тощего братка.

– Послушай, парень… Давай разъедемся по-доброму, и будем считать, что мы друг друга не видели.

– Проезд оплатишь, и сможешь без проблем домой доехать. Пропуск получишь.

– Это кто вас уполномочил пропуска выдавать?

Тощий приблизился вплотную к дверке, его левая кисть руки легла на опущенное стекло, а правая направила в голову Олега ствол нагана.

– Деньги доставай! Или башку прострелю!

Водитель протянул руку к солнцезащитному козырьку. Вот он уже достаёт деньги. Глаза тощего устремились за кистью Олега, лицо выразило удовлетворение.

С длинным гудком пронёсся дальнобойщик на фуре, обдав тугим потоком, качнул машины. В это время произошло секундное событие, связанное в мозгу тощего отморозка с невообразимой магией: за действиями «мага» уследить было нереально: опуская руку, он локтем ударил по пальцам руки тощего, одновременно вырвав наган, резко открыл дверку, ударив ею в грудь и голову доходяги.

Доли секунды на осмысление происходящего тощему парню не хватило: он пропустил двадцать четвёртый кадр фильма, так и не поняв, что произошло: рука водителя, протянутая за вожделенными деньгами, неожиданно исчезла из поля зрения. А сам браток потерял опору, получив удар в грудь, отбросивший его на проезжую часть. Он лежал и смотрел на свою руку с обрубленными пальцами, висящими на коже; а над ним уже стоял водитель, держа на прицеле стволом его же нагана.

– Что, падла, халявы захотел? – Подумав секунду, палач нажал на курок. – В аду встретимся…

Олег не оставлял без внимания действия своего друга и видел, как он отправил здоровенного бычка в пропасть, но дальнейшее для него было неожиданностью: он услышал рёв двигателя и треск разбитого стекла; а через секунду мчащийся на него автомобиль и Валерку в салоне «восьмёрки», пытающегося выкрутить руль. Прозвучал громкий крик: «Куда едешь, сука!» – и «зубило», проехав по трупу тощего, резко ушло в сторону, с грохотом врезавшись в швеллер отбойника.

Валера почти одновременно с Олегом открыл дверку автомобиля, выскочил наружу; увернувшись от удара битой, резко толкнул лысого братка в грудь. Парню не повезло: толчок был такой силы, что он, отлетев, сорвался в пропасть, увлекая за собой россыпь камней. Медлить было нельзя, и Валерка рванулся навстречу второму отморозку, который махал цепью. Улучшив момент, когда цепь просвистела в сантиметре над головой, он резко приблизился к противнику и нанёс прямой удар в переносицу. Парень упал, не подавая признаков жизни.

Водитель «зубила», видя, что произошло с его подельниками, решил наехать на юркого бойца, уже подобравшего с асфальта цепь. Колёса «восьмёрки» засвистели, шлифуя асфальт, но было уже поздно: цепь, пробив лобовое стекло, оказалась на лице водителя, а следом за цепью, через разбитое лобовое стекло в салоне оказался этот дикий ниндзя. Машина продолжила движение, но удар в гортань прекратил сопротивление, вогнав бандита в сонное состояние, а неуправляемую торпеду, проехавшую по лежащим на дороге бандитам, остановило стальное препятствие.

Олег подтащил тощего, оставив его рядом с водителем «восьмёрки».

Время ещё было ранним, и друзьям повезло, что за короткое время схватки не проехало ни одной машины, кроме длинномера.

Три хищника лежали на краю обрыва. Столкни, и три никому не нужные жизни будут закончены

– Что с ними делать будем? – спросил Валерий.

– Эту мразь давай следом за лысым отправим в ущелье. Им жить незачем. И давай живее, пока свидетелей нет. – Тщательно обтерев рукоять нагана футболкой водителя «восьмёрки», вложил в руку, прижав хорошо, чтоб отпечатки были чёткими, засунул парню за пояс.

– Может себе оставим? Классная игрушка.

– Из этой игрушки, думаю, не одного человека на тот свет отправили. Такого свидетеля нам ещё не хватало.

Подтащив тела к обрыву, они столкнули их в пропасть.

Быстро осмотрев машины, Олег вернулся, держа в руках документы и чёрный пакет.

– Посмотри, сколько они награбили, – и Олег показал две плотные пачки денег.

Посмотрев на размытый в утреннем тумане горизонт, бросил документы обратно в «Тойоту»; вывернув круто руль, крикнул:

– Помоги! – и стал толкать машину к обрыву. Следом и «зубило» загремело железом по крутому склону обрыва.

– Ты смотри, даже воздух чище стал, – усмехнулся Валерка.

– Цепь подними, оботри и брось подальше от этого места. Не хватало отпечатки свои органам следствия оставить, – кивнул Олег на изогнутые змеёй звенья цепи, лежащие у ног друга.

В город заехали, когда был час пик – люди ехали на работу. Ещё полчаса, и они въехали во двор, где проживал Валера.

– Деньги у себя оставь. Нечего такую сумму с собой иметь. На оформление у меня деньги есть. Хочу сегодня же тачку поставить на учёт, а тебе спасибо, что компанию составил. Тебе, поди, ещё на работу нужно ехать. И что они нам раньше не попались: тачку покруче можно было купить.

– Нет, я сегодня выходной. Если хочешь, могу за компанию в ГАИ потолкаться, очередь занять. Думаю, что быстрее будет.

– Отдыхай! Впереди целый день. Один управлюсь.

Лучше бы он взял Валерку с собой…

Отмороженный гаишник

Ты как пигмей в чужой системе,

Она чужая для тебя.

И в этой сложной теореме

Тобою правят не любя,

«Прыщи» на судорожном «теле»,

Как куклу нервно теребя.

День оформления документов ознаменовался жаркой солнечной погодой. Весна! Природа очнулась от зимней спячки, всё живое набирало силу, словно крича каждым нежным зародившимся листиком, каждой изумрудной травинкой: «Я живу! Я здесь! Смотрите, любуйтесь на меня; радуйтесь жизненной энергии, наполнившей пространство чудным ароматом ранней весны, неугомонным весёлым щебетом птиц». Жизнь в этот момент казалась прекрасной.

Трудно было предположить, что в этот день жизнь Олега изменится: предсказуемая и размеренная, она станет насыщенной непредвиденными обстоятельствами, ввергнув его в водоворот фантастических событий. Даже в мыслях ничего подобного не могло прийти молодому человеку, только начавшему самостоятельную жизнь, планируя её, исходя из своих возможностей и окружающего мира российской действительности.

К удивлению Олега, постановка на учёт своей «ласточки» времени заняло пару часов. Настроение было прекрасное, и он даже начал напевать лёгкую мелодию… Сильное, натренированное тело словно срослось с послушной техникой. Ветер игриво полоскал ремень безопасности. Олег спешил домой порадовать покупкой друзей и мать. Убедившись, что никому не мешает, перестроился, намереваясь свернуть на перекрёстке на свою улицу. Подумал: «Где моя старенькая «копейка», в какие руки попала?» После этой мысли взгрустнул немного, улыбнувшись, похлопал нежно по тёплой торпеде.

За перекрёстком гаишник отчитывал водителя серой «Волги». Её хозяин – маленький пухлый человечек с блестящей лысиной виновато кивал головой, отсчитывая купюры. Сержант – белобрысый верзила, выхватив деньги и сунув поспешно права водителю, стремительно кинулся через перекрёсток навстречу новой «жертве». Приказал жезлом проехать на место уехавшей «Волги».

Олег нехотя проехал родной поворот, припарковался у обочины. Не выходя из машины, спросил:

– В чём дело, командир?

Не придав вопросу ни малейшего значения, «лом» с безразличным видом взял у напарника протокол и стал заполнять его на сверкающем капоте «Лады».

Олег смотрел на маленькую серо-голубую кепку, на красный обгорелый нос и широкие плечи сержанта, не понимая, чего тот от него хочет.

Подняв бледно-голубые глаза, затянутые отмороженной плёнкой, сержант жестом приказал выйти из машины. Отработанным командирским тоном с паузами между словами приказал:

 Права – сюда. Ты что, чайник, глухой?

Олег вышел из машины…

– В чём дело, сержант? Что за тон?

– Вот те на… Чайник говорить умеет. А я думал, чайники только бабло отсчитывать способны. Татарин, ты видел экземпляр? – Повернув голову в сторону напарника, он выпрямился и стал разминать поясницу. Приблизив лицо к Олегу, глупо спросил, сморщив красный облупленный нос: – Читать умеешь? Вот тут по-русски чёрным по белому написано: «Занял полосу движения общественного транспорта, грубо подрезав путь транспортному средству, имеющему приоритет движения». Всё понял, или ещё раз для чайника пояснить? Татарин и тот читать умеет. А ты, я вижу, безграмотный.

Олег понимал, что теряет самообладание. Успокаивая себя, произнёс:

– Всё понятно… Сколько должен?

– Татарин, сколько он должен? – Дурачась, сержант приложил руку к уху. – Татарин говорит: много…

Напарник: маленький, хлипкий, в обвислых штанах не по росту, в кепке, свалившейся на самые брови, вскинув голову, смотрел заискивающе живыми чёрными глазами на сержанта, кивая ему невпопад, беззвучно шевелил тонкими с синюшным оттенком губами.

– Татарин, покажи чайнику, сколько мы заработали, – выжидая, тяжело смотрел на своего хлипкого, сконфуженного вопросом напарника. Не дождавшись ответа, нравоучительно добавил: – Не в деньгах счастье, а в их количестве. Вот ведь в чём загвоздка. Ну не на аукционе мы… Штуку гони, и проваливай. – Насмешливо посмотрел выцветшими глазами на Олега. – Что, жаба душит? Татарин! Оформляй как неподчинение власти, и хватит пахать, отдохнуть пора.

Развернувшись с осевой, подкатил шестисотый «мерин». Мордастый браток с бычьей шеей, украшенной жёлтой двойной цепью колодезной толщины, крикнул властно в спину сержанта:

– Валет! Иди сюда. «Базар» есть. – Жирноватый бицепс братка расплылся по дверке. Цепкий взгляд задержался на Олеге, оценивая его спортивную фигуру. Блеснув лысым загорелым черепом, что-то бросил себе в рот и поморщился, вкусив нечто противное, но, логично предположить, полезное и нужное для его бычьего здоровья.

Красная физиономия сержанта расплылась в подобострастной улыбке, быстро шагнув к лысому чуваку, протянул обе руки для рукопожатия. Сложив свои два метра пополам, приблизил свой облезлый нос к багровой физиономии здоровяка. Тот, вместо приветствия, схватил его за шею, притянул резко к себе и зашептал что-то в пунцовое ухо сержанта. Оттолкнув побледневшего гайца, здоровяк скрылся в глубине салона. «Мерин» плавно тронулся, а сержант так и стоял, застыв в полусогнутой позе. Стоп-сигналы чёрной махины загорелись, из окна вновь появился блестящий череп. Олег услышал доносившиеся слова:

– Завтра будь в клубе – прессовать буду. И татарина не забудь, сойдёт вместо груши. Хохот удалился, теряясь в визге рванувших по асфальту колёс.

– Эй, сержант, похоже, и ты получил свою порцию… Давай завязывай свою муть, всё равно от меня ничего не получишь! – Олег демонстративно сел в машину, захлопнув дверку.

Сержант очнулся. Разогнувшись, зло посмотрел на непонятливого парня. Прошипел:

– В отделение поедем – там тебе мозги вправят.

Татарин быстро юркнул в салон «девятки», ждал, когда его командир устроится на пассажирском сиденье.

Олег, подумал опрометчиво: «Не все же сотрудники правоохранительных органов хапуги и отморозки», развернувшись, поехал следом.

«Девятка» сержанта по-хозяйски проехала за ограждение и остановилась перед самым входом в учреждение. Олег, припарковав машину на общей стоянке, вышел из машины, ожидая действий сержанта.

– Давай, давай! Что вдруг несмелый такой стал? – и сержант грубо подтолкнул Олега к дверям.

Олег обернулся, с кипящей злобой предупредил:

– Ещё раз дотронешься, башку снесу! Понял?

– Кто? Ты? Мне? – и сержант с силой ударил Олега по позвоночнику. Острая боль обожгла, растекаясь волной по телу. Олег, рассвирепев, свалил сержанта отточенным ударом на асфальт. Не соображая, стал бить ногами, целясь в голову.

Он не помнил, как ему нанесли оглушающий удар, как сотрудники «правопорядка» забили ударами ног податливое тело в коридор государственного учреждения.

От верной смерти спас майор, выбежавший на шум, – усмирил распалённую толпу низших чинов.

Очнулся в полумраке на бетонном полу. Тусклая лампочка освещала тесную камеру с наглухо зашитым маленьким оконцем. Высокие короткие нары давно не использовались по назначению и заросли густыми серыми тенётами, покрытыми слоем нетронутой пыли. На полу вперемешку с грязью валялись почерневшие от времени окурки и скомканные бумажки, напомнившие собой общественный туалет. На железной двери не было даже глазка. Ржавчина с капельками конденсата явно указывали на глубокий сырой подвал.

Боль пронизывала всё тело, словно по нему прокатился каток. Тошнота и горький комок в горле не давали дышать. Нос, казалось, туго набит ватой, кисти рук горели, словно их опустили в кипяток. «Жив… И то уже хорошо. Дурак, надо было отдать деньги, и так – всё вытащили. Сейчас дома сидел бы с друзьями, а по дурости своей и этого дуболома – сержанта, здесь на грязном полу валяюсь».

Шаги гулко нарастали, яркая щель под дверью померкла, накрытая чьей-то тенью. Засов резко лязгнул металлическим выстрелом. Дверь протяжно застонала, словно жалуясь на своё прозябание в сыром неуютном месте, освещённом подслеповатой, покрытой толстым слоем пыли лампочкой. В проёме показалась знакомая фигура сержанта, заслонившая собой бледно-жёлтый прямоугольник узкого коридора. Присев на корточки, он внимательно разглядывал, казалось, безжизненное тело, распластанное на грязном бетонном полу.

– Подох, что ли? Эй, – ткнул кулаком в плечо Олега.

Тот непроизвольно застонал.

– Смотри – живуч, как кошка, – радостно произнёс долговязый. Увидев, что парень не шевелится, вновь ударил. – Эй! Уснул что ли? – и Валет приблизил своё искажённое злобой лицо к глазам поверженного парня, смотревшего на него сквозь слипшиеся ресницы. Голова гайца была плотно обмотана бинтами с проступившими бурыми пятнами. Носа почти не видно под слоем ваты и пластыря. «Да, видно, хорошо я успел поработать над его физиономией», – подумал Олег, и тут же получил удар ботинком в живот. Кашляющий стон, невольно вырвался из груди.

– Ну что, пенёк, доигрался? Дорого тебе обойдётся твоя выходка. Не договоримся – так и подохнешь здесь, среди крыс.

Голос доносился до сознания откуда-то издалека, утонув в нудном протяжном звоне, уносился в гулкое пространство с затихающим грустным эхом. Это странное несоответствие: близость врага, нависшего чёрной тенью, и безмолвно шевелящиеся губы, искривлённые злобой. В этот последний момент Олег увидел молодого лейтенанта, оттаскивающего сержанта из камеры. Дверь всхлипнула ржавыми петлями, и Олег провалился в небытие, потеряв ощущение реальности.

Больница

Как мозг не напрягай,

Законов строчки вспоминая…

Суждений нить не предлагай,

Глухому обществу внимая.

Очнулся от прохлады на лице и влаги на губах. Дверь была распахнута, яркий свет резал глаза. Незнакомая обстановка, резкий запах лекарств и чистое бельё, бросившееся своей белизной в глаза. Он лежал на панцирной койке. Женщина средних лет в белом халате обтирала влажной ваткой его лицо.

– Где я? – тревожно спросил Олег.

Медсестра встала, сердито отругав кого-то там в коридоре, прикрыла дверь. Вернувшись, поправила полотенце на дужке кровати. Села рядом на стул. Осторожно потрогала вспотевший лоб Олега.

– Ну вот и очнулся. Слава богу! – Она улыбнулась приветливо, поправляя свой сбившийся на бок чепчик.

– В больнице вы, молодой человек. Что за звери вас так избили? Вам надо лежать спокойно, не шевелитесь. У вас сломаны рёбра и небольшое сотрясение мозга. Документы и деньги были при вас. Чаще пьяные в таком разобранном виде, всегда без документов и денег, а у вас, слава богу, всё на месте. Записку лейтенант забрал… Странная записка. Матушке мы позвонили, она уже едет. Из милиции ждут, когда придёте в сознание. Сможете с ними пообщаться?

– Нет, после матери, пусть подождут.

– Хорошо. Я не скажу им, что вы очнулись. – Она осторожно поправила одеяло и вышла.

«Вот твари подлые, решили водкой сознание залить! Когда же они меня сюда привезли? Понятно, что испугались. А могли и убить! Видно, свидетелей много было. Разногласие, значит, вот и решили в больницу сбросить, а там что будет. А с отморозком надо разобраться…»

Вскоре приехала мать. Её голос Олег услышал далеко до дверей палаты. Озабоченно улыбнулся. «Расстроилась матушка. Видано ли – сыночка единственного избили».

В палату вместе с матерью вошёл Валерка. За его спиной мелькнул молодой знакомый лейтенант, пытавшийся так же пройти в палату… Сестра – молодец, закрыла перед ним дверь, подперев её своим задом.

Мать бросилась к Олегу. Валерка вовремя перехватил её бессознательный порыв:

– Осторожно! Он же весь поломан… – осёкся на полуслове.

Мать тихо заплакала.

– Ничего, срастётся, – тихо произнёс Олег.

– Что же произошло? Как могло такое случиться? Ты же не пьёшь, да и за рулём должен быть. Где машина?

– Все вопросы – дома, а машина найдётся. Лейтенанта позови, мне с ним потолковать надо. Пока в коридоре подождите.

Валерка и мать вышли. Тут же заскочил лейтенант. Уселся на скамейку.

– Как чувствуешь себя? Ты давай силы не теряй, молчи. Слушай: Валет тебе записку написал – приносит извинения. Ребята не в курсе были, помяли – чисто за форму. Пробили – поняли, кто ты такой. Выражаю личное восхищение. А сюда привезли, для тебя же старались. Майор Волощук приказал: машину поставить на стоянку и вернуть документы с деньгами.

Олег еле качнул головой.

– А водку тоже майор распорядился влить, и машина где?

– Извини – это всё Валет – не углядели. А машина… – Лейтенант порылся в карманах, достал квитанцию.

– В порядке машина – на стоянке рядом. Я что пришёл-то к тебе… С Валентином разберутся, а на нас зла не держи, всякое бывает. Да и дал ты ему… Надолго запомнит. Ну, лады? Держи краба, – и, слегка стиснув локоть Олега, лейтенант вышел, не оборачиваясь.

«Вот так… Покалечили человека, и наказывать их вроде не за что, но не им решать, что с этим отморозком делать».

Зашла мать с Валеркой. Олег попросил: – Валер, возьми документы, квитанцию на машину. Заберёшь её со стоянки, заедешь за мамой, и давайте домой. Я здесь ещё задержусь, чувствую – подлечиться нужно. Потом поговорим. Взяв руку матери, прижал к груди. – Прости, что заставляю тебя переживать.

Как давно вот так, рядом, они не сидели вместе, не смотрели друг другу в глаза, не говорили нежных слов. Олег стеснялся всего этого, думая, что недостойно мужчине сентиментальничать, хотя и знал, что места в его душе для тонких чувств предостаточно.

В памяти всплыл трогательный случай, вернув его сознание в далёкое детство…

Воспоминание детства

Слезою состраданья не стыдись,

То отражение души красивой.

И матери с любовью поклонись,

Что одарила сущностью радивой.

Вспомнились, его первые и последние слёзы. Как он, будучи ребёнком дошкольного возраста, проходя мимо разбросанных в беспорядке плит на заброшенной строительной площадке, заросшей лопухом и горькой полынью, услышал тихий жалобный писк, приостановился, затаив дыхание, стал прислушиваться. Сердечко его билось, как маленькая птичка в силках. Писк то затихал, то вновь слышался среди серых бетонных громадин, словно жалуясь и моля о помощи.

Он подошёл на цыпочках ближе, вытянул шею, стараясь определить, откуда происходят приглушённые лабиринтом звуки. Взобрался на тёплый, нагретый полуденным солнцем серый шершавый монолит бетона, заглянул в узкое пространство между плит. То, что он увидел, поразило его сознание: в куче брошенной грязной ветоши, шевелились маленькие, только что обросшие нежной шёрсткой комочки – недавно появившиеся, ещё полуслепые котята. Олег заворожено смотрел на это непредвиденное чудо.

Малыши смешно и жалобно попискивали, тычась своими мордочками в разные стороны. Олег замер, боясь побеспокоить их своим присутствием. Писк усилился. «Кушать, наверное, хотят». Решил бегом припуститься за съестными припасами. «А где их мама?» Олег обшарил глазами все щели и закоулки и увидел дымчатую кошку. Она замаскировалась под цвет бетонных блоков, и настороженно наблюдала за непрошеным гостем. Их глаза встретились, кошка, распушив хвост, и выгнув спину, зашипела, показывая маленькие белые зубы.