Новенькая на факультете боевых магов

– Очень мило с твоей стороны, но мне пока не нужен огонь.

– Точно. Прости. Тебе вода бы не помешала, но чего нет, того нет.

– Увы.

– Если что, Карсон и Флинт в десятой каюте.

– Спасибо, но я предпочту обнять тазик, чем кого-то из них.

– Вот же загадку ты мне загадала!..

– О чём ты?

– Я тебя прекрасно знаю, Элла. Нокса ты бы и на милю не подпустила.

– Всё гадаешь, от кого подарок?

– Подозреваю, что это не моё дело, но…

– Но?

– Если тебе нужна помощь, только намекни.

– Ну почему ты такой невозможно положительный?

Я ожидала, что Брайс, как обычно, превратит всё в шутку, но он оставался предельно серьёзным.

– Флакон оставь себе, – сказал он. – Можешь использовать воду в нём как духи.

Я последовала совету друга. Действительно, не прошло и пяти минут, как мне полегчало. Головокружение поутихло, тошнота отступила.

– Работает! – обрадовался Брайс. – К тебе вернулся румянец.

– Спасибо, Брайс. Что бы я без тебя делала?

– Поправляйся, Одуванчик. – Он заправил выбившуюся прядь мне за ухо, как-то странно посмотрел на мои губы, торопливо попрощался и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

То ли заговорённая морская вода помогла, то ли судовой лекарь, но я потихоньку поправлялась и уже на третий день плавания рискнула выйти на палубу.

Погода радовала. Море не штормило и невысокие сине-зелёные волны бились о борт корабля. Пассажиров было немного, все желающие встретить Новый год в тёплых краях отправились в плавание ещё две недели назад – ровно столько требуется, чтобы доплыть из Фелильи до Ла Риоры. Мои товарищи по Академии Хендфорда наперебой бросились поздравлять меня с возвращением, а Брайс на радостях поднял меня и закружил, но, видно, почувствовав, что мой вестибулярный аппарат снова начинает барахлить, вернул обратно на палубу.

И вновь мы, как в детстве, много времени проводили вместе. Болтали, смеялись, строили планы на будущее и перезнакомились со всеми пассажирами и членами экипажа. Упражняться в магии на борту было строго запрещено, поэтому мы стали завсегдатаями кинозала, бильярдной и библиотеки. О Ноксе я старалась не думать и начала понемногу отпускать ситуацию, погружаясь в мечты, связанные с предстоящей учёбой в Академии Балленхейда и службой в легионе. Неугомонный Брайс уже мечтал о южных красотках Первого Континента и попытался было завязать знакомство с одной из пассажирок, но у той оказался ревнивый жених, и он переключился на горничных и официанток. Впрочем, не думаю, что Брайсу что-то перепало, потому что с самого утра и до позднего вечера мы практически не разлучались, а по утрам друг выглядел вполне отдохнувшим.

С каждым днём становилось всё теплее и наши зимние куртки, в которых мы зашли на борт «Принцессы Фелиции», стали не нужны вовсе, а когда мы добрались до экватора, команда устроила нам настоящий праздник с песнями, танцами, обливанием водой и шикарным фейерверком. Праздник экватора плавно перешёл в празднование Нового года, и так, в веселье и ничегонеделании, и прошли две недели нашего путешествия по морским просторам.

На пятнадцатый день на палубе, несмотря на палящее солнце, царило оживление – каждый намеревался первым разглядеть на горизонте долгожданную землю, хотя, по моим подсчётам, до Ла Риоры оставалось не менее десяти часов пути. Тем не менее, я не могла толком сосредоточиться на книге, которую взяла в библиотеке, то и дело поглядывая в ту точку, где соприкасались небо и земля – не покажутся ли скалистые берега легендарного Первого Континента?

– Что читаешь? – послышался за плечом голос Брайса. – «Созидающая магия огня: практическое руководство»? Хочешь узнать меня получше?

– Напугал!.. – проворчала я, заправляя непослушную прядь за ухо.

– Прими этот чудный коктейль в качестве моих извинений. – Друг протянул мне стакан и пристроился на соседнем шезлонге.

– Спасибо.

– Капитан говорит, вот-вот покажется земля.

– Да? Я думала, мы прибудем на континент поздно вечером.

– Мы идём с опережением.

– Здорово! Как же не терпится ступить на плоскость, которая не качается под тобой, точно припадочная!

– Мне тоже.

Брайс задумался, потягивая коктейль через трубочку. Казалось, за две недели тесного общения мы могли бы смертельно надоесть друг другу, но на самом деле у меня имелась куча тем, нуждающихся в обсуждении. Думаю, у Брайса тоже.

– М-м-м, как вкусно!.. – протянула я, попробовав прохладный цитрусовый напиток.

– Наслаждайся, – улыбнулся друг.

Солёный ветер трепал мои белокурые волосы, из-за них, собственно, Брайс и назвал меня Одуванчиком. Мне не то чтобы нравилось это прозвище, но в устах друга оно звучало по-особенному мило, поэтому я ничего не имела против.

Какое-то время я с жадным нетерпением вглядывалась в горизонт, пока морская рябь вновь не вызвала головокружение. Я отвернулась, повертела книгу в руках и, более не пытаясь вникнуть в смысл текста, подняла тему, которая давно меня волновала:

– Не сочти меня суеверной, но, если представить на минутку, что в одном человеке могут соединиться все четыре магические стихии…

– Тогда древнее пророчество сбудется и многовековое противостояние с эльвами закончится, – продолжил мою мысль друг.

– Было бы здорово.

– Ты так вздыхаешь, будто ни на миг не допускаешь такой возможности.

– Если не принимать во внимание утопическую версию о воссоединении континентов, теоретически это возможно, однако на практике все попытки воплотить четыре стихии в одном человеке провалились. Мы знаем по меньшей мере о двенадцати неудачных попытках, проводившихся за последнее десятилетие в одной только Альверии, а сколько их было на самом деле? Таких, где люди положили свои жизни на жертвенный алтарь науки? А таких, где у людей не спрашивали, хотят ли они того или нет? Сколько? Пятьдесят? Сто? Тысяча? Или намного больше?..

– Давай о хорошем, – предложил Брайс и бросил взгляд на книгу, покоившуюся у меня на коленях. – Узнала что-то новенькое?

– Нет, но книга навела на интересные мысли.

– Поделишься?

– Даже не знаю, с чего начать.

– С самого начала.

– Легко сказать. Но я попробую. – Я чуть помедлила, собираясь с мыслями, и начала издалека: – Наверное, я не удивлю тебя, если скажу, что в море я практически не чувствую в себе магических сил.

И это я ещё скрыла тот факт, что значительную их часть отобрал вампир, связав меня обязательством!

– Понимаю, – кивнул Брайс, – из меня тоже будто все соки выжали. А Карсон и Флинт, наоборот, чувствуют себя королями жизни.

Я проследила за направлением его взгляда. Друг прав. Морская стихия благоприятствовала магам, чьей врождённой силой была вода. Вон тщедушный заучка Карсон, красуясь перед девушками, ходит на руках. Я и не помню, когда в последний раз видела его в очках, кажется, за время морского путешествия он научился обходиться без них. А тестостероновый тугодум Флинт неожиданно прослыл на корабле интеллектуалом. А ведь на экзаменах по теории он едва набирал минимальный балл!

– А тебя, мой дорогой, не берёт огонь, – констатировала я.

Брайс завёл было свою шарманку о том, что магический потенциал у всех разный и не стоит по этому поводу отчаиваться.

– Нет, Брайс, – покачала головой я, – сил моих не прибавится, хоть ты в землю меня зарой. Я вот часто вспоминаю один свой сон… То есть я толком и сказать не могу, сон ли это или давно забытое воспоминание из детства.

– Какое же?

Мне показалось, Брайс напрягся, но, быть может, это оттого, что рядом громко рассмеялся ребёнок.

– Огонь. Он был везде, а я крепко привязана, никак не убежать. А главное, этот огонь не тронул меня, не причинил абсолютно никакого вреда. Почему, как ты думаешь?

– Огонь не несёт опасности в двух случаях: либо ты маг огня – а мы оба знаем, что это не так, – либо огонь этот используется в определённых ритуалах, – проговорил Брайс. – Но, постой, ты же не хочешь сказать, будто когда-то давно стала жертвой тёмного колдовства? Быть такого не может!

– Почему ты так категоричен?

– Ну, во-первых, эльвам человеческая магия без надобности, а во-вторых, мы живём в цивилизованном мире, где ритуалы над детьми запрещены. Да, в тяжёлые времена люди часто нарушают законы, однако такие случаи единичны. Кому придёт в голову отбирать у тебя магию земли, если в Альверии большинство магов – именно землевики? Ну нет, Элла, прости, конечно, но тебе это просто приснилось.

– Сам посуди, маг земли из меня, мягко говоря, посредственный, и не надо убеждать меня в обратном. Там, где той же Рейне на усвоение нового заклинания хватало двух-трёх повторений, мне требовалось в десять раз больше, и я всегда выезжала исключительно на упорстве и трудолюбии. Сечёшь, к чему я веду?

– Нет-нет-нет, – покачал головой друг, – ты перегибаешь. Это просто-напросто побочный эффект чуждой стихии. Уверен, когда ты ступишь на землю, силы к тебе вернутся и ты сама посмеёшься над сегодняшними выводами.

– Возможно. Но если предположить, что в детстве я всё-таки стала жертвой запрещенного колдовства и моя родная стихия – вовсе не земля?

Последнее сказанное мной слово неожиданно слилось с чьим-то сорвавшимся на фальцет криком:

– Земля! Земля!

Одиночный возглас подхватили десятки голосов, и мы с Брайсом, разорвав напряженный зрительный контакт, присоединились ко всеобщему веселью.

Сперва на горизонте виднелась всего лишь серая точка – мыс Торильяк, но вскоре точка увеличилась и растянулась, превратившись в скалы Первого Континента. На возвышенности раскинулся красивый портовый город с высокими церковными башнями, с выбеленными стенами домов под красно-оранжевыми крышами и с зеленью экзотических растений. Над всем этим великолепием, утонув вершиной в шапке белоснежных облаков, торчал спящий вулкан Эрта Далле.

Отлично. Вот и посмотрим, кто прав – Брайс или я.

Глава 3. То ли к нему бежать, то ли от него

Автобус весело подпрыгивал на кочках. Ребята пели под гитару. Заучка Карсон уткнулся в книгу, а Брайс дремал, склонив голову мне на плечо. Я же, любуясь открывающимися из окна пейзажами, прислушивалась к собственным ощущениям – отзывается ли моя магия на полную разнообразия природу Ла Риоры?

Флора и фауна Первого Континента разительно отличались от нашей. В то время, как на Фелилье и Альверии мели метели, здесь царило жаркое лето. Вместо клёнов и дубов возвышались оплетенные лианами пальмы и прочая субтропическая растительность, на ветвях сидели не хмурые воробьи, а пёстрые попугаи. В лесу кто-то выл и стенал, но водитель посоветовал не обращать на это внимания.

Нет, единения с местной природой я не чувствовала. Объяснить это можно, во-первых, тем, что вампир лишил меня значительной части магических сил, во-вторых, оставшуюся часть сдерживает браслет и, в-третьих, для Ла Риоры я пока чужая, нужно время, чтобы установить контакт со здешними субтропиками. Не стоит забывать, что и Фелилья приняла меня далеко не сразу.

Однако в глубине души я понимала, что обманываю саму себя…

Дорога пошла в гору, петляя меж исполинскими буками и кипарисами, по ветвям которых вился цветущий плющ, когда вдали мелькнули зубчатые замковые стены.

– Замок Балленхейд расположен на самой высокой точке долины Валькорна, где в древние времена находилось каменное городище, – тоном экскурсовода возвестил «четырёхглазый» всезнайка Карсон. – В восьмом веке, опасаясь вторжения эльвов, здесь построили оборонительное сооружение, от которого до наших дней сохранились две башни – Восточная и Западная. Замок в его современном виде является отреставрированной постройкой шестнадцатого века и имеет репутацию неуязвимого благодаря четырём башням из особо прочного камня и единственному входу. Успел послужить королевским дворцом, государственной казной, тюрьмой для особо опасных преступников и мужским монастырём. В настоящее время здесь расположена Академия стихийной магии и обороны Ла Риоры.

– Вызубрил буклет для абитуриентов? – усмехнулся Флинт. – Хорош заливать.

– Уже приехали? – зевнул Брайс.

– Похоже на то, – отозвалась я.

– Добро пожаловать в Академию Балленхейд, – объявил водитель.

Автобус остановился у площадки перед величественным древним сооружением, мощь и красоту которого не способны передать никакие рекламные буклеты и фотографии. И даже неугомонные птицы смолкли, предоставляя возможность насладиться впечатляющим зрелищем в тишине.

Заходящее солнце освещало массивные, испещренные ядрами стены, придавая им зловещий серо-фиолетовый оттенок. К обитым железом воротам вёл перекинутый через ручей мост. Четыре зубчатые башни взмывали высоко в небо и над каждой из них реяли флаги по цвету стихий: зелёный цвет символизировал землю и всё, что на ней обитает, синий – морскую пучину, голубой – воздух и красный, соответственно, огонь. Башни отбрасывали длинные тени и казалось, если наступишь на них, случится что-то ужасное и непоправимое.

– Идём, Одуванчик, – позвал меня Брайс, и я поняла, что Карсон, Флинт и остальные ребята уже внутри и нам самое время поспешить за ними.

Я бы хотела обойти тень или перепрыгнуть – боги свидетели! – однако иначе в замок было не попасть, да и перед Брайсом неудобно – он и так, верно, считает меня чересчур мнительной и склонной к суевериям.

Но как только я ступила на неосвещенный солнцем участок…

Пресвятые боги, мне не послышалось?!

Нет, никогда мне не забыть этого дикого жуткого воя, от которого в буквальном смысле душа рвётся в клочья и стынет в жилах кровь.

– Что это, Брайс? Почему здесь? – залепетала я, повисая у друга на руке и замирая на середине моста. В мутных водах ручья мелькнул шипастый плавник какой-то крупной рыбы.

– Проклятье, – выругался Брайс. – Что она здесь делает?

Конечно, мы оба имели в виду вовсе не рыбу.

– Эй, вы чего там зависли? Любуетесь тигровой пираньей? – из-за ворот выглянул кудрявый рыжеволосый парень в форме светло-зелёного цвета. Здесь парням разрешают стричься не по Уставу? – Осторожно, она ядовитая. А вы новенькие, да? Мне велено проводить вас к секретарю Пламфли.

– Новенькие – не новенькие, тебе доложить забыли, – огрызнулся Брайс. Не тянул рыжеволосый на командира, иначе друг не стал бы грубить.

Гончая завыла снова и эхо разнесло эти жуткие звуки, верно, по всей долине Валькорна.

– Проходите, не бойтесь, гончая в клетке под двойной магзащитой, – зазывал рыжий.

Не оставаться же за воротами, раз приехали.

Со зловещим скрипом врата за нами захлопнулись, отрезая путь к побегу.

– Догоняйте! – помахал один из ушедших вперёд бытовиков.

Внутреннее пространство с ухоженными клумбами и газонами, журчащими фонтанами и экзотическими деревьями могло бы мне понравиться, если бы не отвратительное существо, помещенное в клетку в самом центре большого прямоугольного двора. Исхудавшее, с потухшими глазами и обломанными рогами, с клочковатой тёмно-серой шерстью и покрытыми узловатыми рубцами ногами, оно представляло собой пародию на тех гончих, которые наводили ужас на жителей Альверии. Тем не менее, это была именно адская гончая.

– Её зовут Дотти, – представил рыжеволосый кадет, шагавший рядом, – привезена сержантом Фултоном из самой Альверии. Там, говорят, то ещё пекло было.

– Напомни, как тебя зовут? – лениво отозвался Брайс.

– А я не представился? – спохватился рыжий. – Прошу прощения. Глава студенческой редколлегии Долан Морган к вашим услугам.

Ребята представились по очереди и Морган вновь завладел всеобщим вниманием.

– Вы из Хендфорда, да? Как добрались? Нормально? Не мучила морская болезнь? Я вот однажды отправился с друзьями в морской круиз, так всего за пару часов раз сто пожалел об этом и никогда прежде так не радовался возвращению на родную землю.

Как это знакомо!..

– Пламфли распределит вас по группам и выдаст всё необходимое, – трещал рыжий. – На каком факультете собираетесь учиться?

Из-за воя адской гончей и безудержной болтовни Моргана у меня ужасно разболелась голова и я предпочитала молчать, несмотря на то, что рыжий явно обращался ко мне. У них что, дефицит девушек?

– Мы боевые маги, – ответил за меня Брайс.

– И вы, мисс?

Морган с таким неподдельным интересом заглядывал мне в лицо, что пришлось ответить:

– И я.

– Выпускной курс, правильно? – чему-то обрадовался он. – Значит, будем учиться вместе. Было бы здорово, если бы вы попали в мою группу. Если что, я из «Центавра». Вы какой магией владеете, если не секрет?

– Не секрет, – ответил Карсон. – Фостер – земля, Беккет – огонь, а мы с Флинтом – вода.

– Значит, никто из вас не владеет магией воздуха? – огорчился Морган.

– Да будет вам известно, что даром воздушной магии наделены лишь десять процентов граждан Тройственного Союза, – выпятил свою эрудицию Карсон и, с опозданием уразумев, что допустил оплошность, виновато поморгал и на всякий случай отошёл от Брайса подальше. – Скажите, пожалуйста, какова вероятность того, что среди них окажутся кадеты Академии Балленхейд?

– Очень даже велика, – ответил рыжий. – Командир «Гидры», например, владеет магией воздуха и воды.

Флинт присвистнул, а Карсон крякнул и поправил очки. В Хендфорде не насчитывалось не то что ни одного кадета, владеющего двумя стихиями одновременно, но и ни одного преподавателя. Да и вампир, собственно, непонятно какой стихией управлял, о нём знали одно – уж точно не стихией огня. А тут нам прямо с порога сообщают и о пленённой гончей, и об уникальных кадрах. Иными словами, лучшей военной академией Первого Континента Балленхейд назван не просто так.

Тем временем мы пересекли нижний двор и очутились на дорожке, с обеих сторон окаймлённой шипастыми растениями, плотоядно пощёлкивающими ловушками размером с две вытянутые ладони. Один из бытовиков, желая подразнить хищное растение, сунул палец между зубастыми пластинами, за что тут же поплатился и, размахивая окровавленной конечностью, с визгом отскочил и напоролся на такой же цветок, но уже пятой точкой. Флинт невоспитанно расхохотался, второй бытовик попытался его пристыдить и был бесцеремонно послан в весёлое плотское путешествие.

– Пожалуйста, осторожнее! – взывал Морган. – Дионея занесена в Книгу редчайших растений Ла Риоры и имеет особый статус. Колдовать рядом с ней запрещено, как и желать ей зла или трогать руками. Дежурные пять раз в день кормят её вредными насекомыми и окучивают землю для стимуляции роста растения.

– Она не ядовита? – опасливо покосившись на хищную дионею, поинтересовался коренастый парень-бытовик.

– Нет, ни капли, – поспешил ответить Морган. – Но очень своенравна. Прошу сюда.

Поднявшись по мраморной лестнице, мы оказались в продолговатом холле. Второй этаж опоясывала открытая галерея, высокие потолки покрывала позолоченная роспись, а многочисленные колонны пестрели от обилия афиш, объявлений, расписаний, карт и прочего.

– Объявляется конкурс красоты. – Брайс ткнул пальцем в одно из объявлений. – Тебе обязательно нужно поучаствовать, Одуванчик.

– Не называй меня так при всех, – шикнула я, толкнув его локтем в бок. И добавила: – Пожалуйста.

– Как скажешь, – пожал плечом друг.

Интерьеры замка поистине впечатляли, но больше всего нас заинтересовал золотой кубок, стоявший посреди холла на постаменте и защищенный прозрачной сферой. От него исходило сверкающее сияние, а драгоценные камни, которыми была усыпана чаша и основание, символизировали цвета четырёх основных магических стихий.

– Перед вами кубок четырёх стихий, – возгласил Морган. – Считается, что его изготовили ещё тысячу лет назад по заказу Исидора Эрнандеса – первого магистра тогдашнего Союза Двух Континентов. С его помощью намеревались соединить все четыре вида магии и подселить к одному человеку, короче, творили жуткую дичь. Хорошо, что сейчас таким никто не занимается. Уже много лет кубок используется в качестве высшей награды, которую получает лучшая академия Тройственного Союза на ежегодном смотре высших учебных заведений. Наша академия выигрывает её уже четвёртый год подряд.

– Семь лет назад кубок четырёх стихий стоял в Академии Хендфорда, – ввернул Карсон.

– Этой зимой пройдут юбилейные игры среди академий за кубок четырёх стихий, – продолжал наш гид, – и мы снова надеемся в них выиграть.

– Раз уж мы здесь, поможем вам в этом непростом деле, – снисходительно протянул Флинт.

– Вам сюда, – пригласил Морган, открывая двустворчатую дверь с табличкой «Секретарь Рамос Пламфли. Обращаться по всем организационным вопросам и не только».

Не удостоив взглядом назойливого Моргана, я прошла в кабинет. За мной подтянулись и остальные.

Секретарь Пламфли оказался высоким сухощавым мужчиной средних лет с иссиня-чёрными волосами и тонкими «гангстерскими» усиками над верхней губой. Одет он был в щеголеватый тёмно-серый костюм в тонкую белую полоску. При нашем появлении оставил печатную машинку в покое, поднялся из-за стола и радушно приветствовал нас в Академии Балленхейд. Мисс Хавьер стоило бы поучиться у него манерам.

– Надеюсь, вам у нас понравится, – говорил он. – Вы уже успели осмотреть город, в честь которого академия получила своё неофициальное название? Как, проехали транзитом и даже не остановились у археологического музея? Очень жаль, но, уверен, в ближайшие выходные ваши новые друзья с удовольствием проведут экскурсию.

– Как же дотерпеть до выходных? – скептически проговорил Флинт.

Пламфли прочистил горло и перешёл к сути:

– Итак, наша академия представлена следующими факультетами: военно-магической разведки, боевой магии, связи и радиотехнического обеспечения, военной медицины, бытовой магии, инженерным и командным факультетами. Вас какой интересует? Наверное, факультет военной медицины?

И он уставился на меня.

– Факультет боевой магии, сэр, – отчеканила я.

– Э-э-э, – замялся секретарь, – простите, возможно, я неправильно понял… Или произошла какая-то ошибка… Позвольте, как ваша фамилия?

– Кадет Элла Фостер, – представилась я.

Пламфли заглянул в свои бумаги.

– В рамках программы академической мобильности, – забормотал он, – Хендфордская академия боевой магии и межконтинентальной безопасности направляет… Факультет боевой магии… Следующих кадетов: Нормана Гроувза, Грейди Карсона, Адама Крейтона, Тайрона Флинта…

– Прошу прощения, мистер Пламфли, – вмешался Брайс, – это устаревшая информация. В последний момент произошла замена и вместо Гроувза и Крейтона назначение получили Беккет и Фостер. Вот наши документы. Прошу.

– Ну что ж, – выдохнул секретарь. – Надеюсь, всё обойдётся.

– Что вы имеете в виду, мистер Пламфли? – осведомилась я.

– На факультете боевых магов испокон веков учились исключительно представители сильного пола, – ответил он. – Но я в любом случае желаю вам удачи, мисс Фостер.

– Кадет Фостер, сэр, – поправила я. – И, позвольте, мой пол вовсе не слабый.

– Как скажете, – галантно склонил голову он. – Исполняющий обязанности декана факультета боевой магии – профессор Прингл, куратор четвёртого курса – сержант Фултон, вы с ним скоро познакомитесь. Кадеты распределены по группам таким образом, что в каждой имеются, если можно так выразиться, представители всех четырёх стихий в двойном экземпляре. Хотя воздуха, конечно, не хватает, но у нас учится пять воздушников, а это, учитывая их катастрофическую нехватку по всей стране, уже достижение.

– Вот освободим Аластурию, где воздушников большинство, и настанет в Тройственном Союзе магический баланс, – ввернул Флинт.

– В Хендфорде училось всего двое воздушников – Корин Найтли и Дэвид Милберн, – с гордостью проговорил Карсон, как будто сам взрастил этих боевиков.

Пламфли выдавил любезную улыбку и продолжил:

– На данный момент на выпускном курсе боевиков насчитывается четыре группы, названые в честь основных созвездий южного полушария: «Хамелеон», «Центавр», «Феникс» и «Гидра» и каждую возглавляет свой командир.

– Пожалуйста, нас с кадетом Фостер запишите в одну группу, – брякнул Брайс.

Пламфли окинул нас таким взглядом, будто бы в мыслях уже обвенчал и благословил наших многочисленных детей. Мне стало смешно, но бесцеремонный Флинт, естественно, не сумел промолчать:

– Нет, они не пара, как можно подумать, а разделённые в детстве близнецы.

И тут же получил от Брайса тычок в плечо.

– Что ж, я запишу вас обоих в «Гидру», поскольку из-за программы обмена студентов она оказалась самой неукомплектованной из всех, – решил Пламфли. – И вас, кадет… м-м… Карсон, тоже. А вы, кадет Флинт, пополните славные ряды «Феникса».

Снабдив нас целым ворохом бумаг и пожеланий, секретарь отправил нас искать своих командиров и занялся распределением бытовиков.

Покинув приёмную, мы вчетвером, не сговариваясь, ударили друг друга по рукам.

– У нас всё получится, друзья, – весело сказал Брайс.