Храбрый воробей. Басни

– Они его ведь прежде сильно били, –

Заметил тут один из свиты так тревожно.

– А вы меня когда-нибудь любили?

За памятник меня побить тут можно…

И в жизни ведь всегда же так:

И если ты начальник – я дурак;

А я начальник – ты дурак.

Начальнику тут гений является ведь так.

ПРОЗОРЛИВОСТЬ ВОРА

Пробегает раз сторожевая тут собака

Мимо обезьяны-вора.

У неё была жизнь – бяка,

Понимал он: красть пора.

Он ей камень вслед – как в смех,

Чтоб её там напугать

Хлопает в ладоши он – какой успех!

При виде её там начинает дрожать.

И спросила раз собака обезьяну:

– Почему не бросишь мясо, хлеб?

– В преступлении не быть изъяну.

Тут меня учить ты молод, а я сед,

Хоть и выгляжу моложе на много лет.

Дело я своё так хорошо ведь знаю,

Не хлеб, не мясо – камни я кидаю.

Вот пойду к тебе я воровать –

Тут поймают враз меня.

Я ведь тут по жизни тать

И ворую и средь ночи, дня.

А судья – известный он в судах же дока,

Участь он решит так сразу,

Приговор он не отложит так далёко,

И решит не с кондачка и глазу.

Ты открой тут Кодекс – много там статей.

Скажет он – видать тут в клетку неба синеву.

И не заржавеет тут за ней.

Суд же судит, как объедаются белену,

Судят даже честных, без вины.

И судить меня же будут по двум статьям –

Воровство и подкуп тут должностного там лица.

И не сделаю я мясом тарарам,

И на голову враз – два терновых венца.

ВРАЧ И ВЕТВРАЧ

Раз горилла – наш ветврач, так заболел,

И к врачу тут повела его жена.

– Доктор-шимпанзе, он чуть не околел, -

Грубо, как о скотине, сказала там она.

– Ты садись, рассказывай, что же болит?

– Ну какой ты врач, наш доктор Айболит?

Это как у нас на поле грач –

Его невежды называют «врач».

Ко мне молчаливую ведут скотину,

Я не спрашиваю там, какой у ней недуг.

Представляю я себе болезни картину,

И в глазах стоит – кто враг, кто друг.

Положу на спину полотенце

И послушаю я сердце, как часы.

Посмотрю я ножки и коленца,

Брошу жизнь её там на весы.

Я потрогаю там вымя так рукой –

Не стоит, то больно пну ногой.

– Если ты не вылечишь, то что делать?

– Ничего, я прикажу прирезать.

Осмотрел и послушал его тут доктор

И его там сердца лёгкий рокот.

И сказал: – Иди, полечим!

А жене сказал: – Здоров, лечить тут нечем.

– Если он вновь заболеет

И гортань там у него вся забелеет?

Доктор лыбится ехидно и съязвил.

«Прикажи прирезать», – объявил.

ЯБЛОЧКО К ЯБЛОНЕ

Росли две яблони в овраге –

Одна на склоне, а другая-то внизу.

Росли в сухой там почве – бедолаги,

Одна держала хмеля там лозу,

Цветы осыпались в землю, как порошей,

Наверхнейбыли яблоки хорошие.

И сверху те катились, где плохие,

Те были очень там лихие.

Всегда там ела и говорила корова:

«Хоть ем, от них всегда здорова,

Ведь яблоки от яблони там рядом падают.

А эти катятся к плохим – не радует.

Так вела короваречь – лук там рогатый,

И ноздри так на морде, как очки,

Со шкурой там пятнатой.

Там ела, по молоку рекордные очки.

Да, в жизни тут любой бывает так:

Так катятся всё по наклонной,

И умный станет, как дурак.

Удержится кто – жизни отдаёт поклоны.

БАРАН И ЛОШАДЬ

Дружили лошадь так с бараном,

Была к нему привязана арканом.

Она глупей себя его считала,

А это тут для многих очень уж немало.

И душу тут тоска не гложет,

Завидовать незачем ей – иначе.

Фураж ему за то предложит

И тешит тем себя, умом богаче.

Душа спокойна, в зависти не плачь,

И сердце не рвёт зависть – тот палач.

Ум – это вам не деньги,

Какие-то там стены,

Машины, много дач.

А ум для вас – как с мёдом тот калач.

Есть вкусно – это же не гонять тут мяч.

Вот раз баран тут съел её фураж –

Вошёл в голодный раж.

Пришла тут лошадь так с работы,

Наесться было – все её заботы,

И в ясли глядь – а там хоть лечь иль встать.

Понурой стала тут же её стать.

Она была барану мать,

Которая всё может, как дитю, отдать.

– Кто съел тут всё и на лугу?

– Не я! Ведб долю лошади съесть не могу.

– В твоём там сердце ложь, изъян.

Ты не баран, овощ и банан.

Наделала барану много ран.

Глуп – знают все о том бараны,

Намёк не любят, как соль на раны.

– Ведь никого здесь нет до горизонта,-

Заметила она ему так тонко.

Все говорят – баран глуп, как варан.

Ещё барана все зовут – чурбан.

– Да, мой ум – не как у тебя, на блюде,

Но что ни говори, на мне не ездят люди.

Есть люди, те считают: всех они умнее.

Но разобраться, – в жизни всех глупее.

КРАСИВАЯ И УМНАЯ

Совет дам, как замуж выходить,

Красивой, умной слыть.

Раз вышел там вожак к стае обезьян.

Его ум был длинен, как банан.

Давно решил жениться,

Глаз на него ложила тут девица.

Решил он тут схитрить:

Двух зайцев сразу подловить,

И приказал: – Все умные – налево,

Красивые – вы стройтесь все направо.

И построились разом все,

Ведь знали – свадьба будет на селе.

Одна лишь обезьяна всё металась –

То к одному там строю, то к другому,

И бегала, совсем так измоталась.

Понравилась там вожаку иному.

– Ты, хватит бегать, нагонять тоску.

Что ж, мне лечь под доску?

– Да я не знаю, как тут быть.

Красивой – значит глупой слыть,

А глупой слыть – красивой не быть.

Я умная, красивая,

Не чёрная, не белая, я – сивая.

– Что ж, скажем, что ты счастливая!

Женился на ней вожак,

Заставили мозги решить тут так.

ЛЕГКИЙ МЫЛЬНЫЙ ПУЗЫРЬ

Там мыльный раз пузырь явился

При помощи там мыла, лёгких.

Уж он так всё хвалился,

И так один из сильных,

Как будто так с луны свалился.

Сверкая так огнями мира,

Он славу там узнал кумира.

Он лёгким так сказал:

– Глупее вас я никогда не знал,

Сдуваться и надуваться горазды.

Я говорил вам не однажды –

Сидите вы, как в клетке,

А мы летаем – ваши детки.

А для вас рёбра – сетки,

И в том все ваши бедки.

Растёте до размера,

И вы не летите. В чём же ваша вера?

Шар говорил, летал и дулся,

И тут он на сучок наткнулся.

Раздался с брызгами хлопок –

И остался там всего клочок.

– Мы это знали и предупреждали, -

Так же в печали лёгкие сказали.

И осуждающе там горлом все качали.

– Летать – идти, не зная брода… -

Так сильно закричали.

Для многих так вредна свобода.

ВОРОН И ЧЕЧЁТКА

Гналась ворона за чечёткой,

В полёте ловкость проявляя.

А та грозилась ей своей там тёткой –

Вороной. Но родня с какого края?

Когда в полёте та, виляя,

Пыталась от неё там улизнуть,

Та за ней, телом всем вихляя,

Сумела ей в полёте так дерзнуть.

– Я засужу, разбойница, всё, засужу!

Ни за что хочешь жизнь мою отнять.

И на суде я докажу –

Ты по природе там разбойница и тать.

Недолго та кричала,

У всех там на виду упала.

Ворона тут её же задолбала.

Но тут полиции так подфартило –

И коршуны её ведут на суд.

Судья, как всякий, – в чёрном,

Огромной властью наделён.

Как в ватнике просторном,

То горец в бурке – суд, закон.

Раздались справедливости тут крики.

Кричали даже все калики.

Не дрогнул клюв тут у судьи.

Что же он? Беспристрастен, как ни суди.

Он выслушал там обвинения грача.

Тот горячился, словом он рубил с плеча,

Что он злодей, убийца

И на виду у малой жизнь отнял.

У всех довольны были лица:

– Срок тут пожизненный, – кто-то сказал.

Не получил там прокурор тот отпускные,

О том все в мире знают.

Да и немалые ещё какие!

Когда преступника там отпускают,

Когда ведь прокурор, так взятку он берёт,

Но что с ним будет – ворон знал наперёд,

И речь свою с цинизмом развязал.

Ведь тут его судил же ворон сам,

И разве же такое там в суде бывает?

А ворон ворону глаз там не выклюнет.

Да! Кто давал – тот знает, вывернет,

Как там от денег суд отваги полон.

Он тут взял, на суде поддал,

Сам он себя судить стал.

Он, пьяный, слёзы покаяния там лил.

– Я судьёй был, невинных посадил.

И взятки немелкие я брал,

И нажил большой я капитал.

Но тут секретарь так глянул,

И судья – от взора он повянул.

Ведь секретарь с ним в жизни он не вянул,

Тропу к деньгам-взятке топтал он,

И порой судью называл он мудозвон.

Да, власть денег – сила то большая,

Да ещё невыразимая какая.

Бывает – не суд, а бордель,

Решил он выкинуть фортель.

Ведь деньги – то великая артель.

Да знал он, что не будут сроки,

Да так сказали о том, как золотые

Давно украл он у сороки.

Года его же были там немолодые.

Он так много взятки дал,

И какой будет срок, он знал.

Сам он себеже дал вольный срок,

О том вещали сотни там сорок.

Судьи то подтвердил так молоток,

Сам зачитал и осудил порок.

Ещё он наложил на птах оброк,

Чтоб каждый день платили дань – по птице,

Хоть воробьи, чечётки и синицы.

А то даю я голову тут на отрез,

Вы знаете – по жизни я головорез.

Напрасно судьи унимали.

– Всем нужно водочки тут в зале!

Судья тут убежал,

А пристав на свои же ноги жал.

Простите мне мою вы вольность,

Так это жизни всё аномальность.

А жизнь и правда такова,

Ведь суд – закон, а не трезвонные слова.

МЕДВЕДЬ И ЗАЙЧОНОК

Собрал раз вождь лесного племени –

Неумный тот медведь, всех не ко времени.

Решили тех направить так в соседний лес,

Тех же неугомонных шпиков разных –

Людей серьёзных, не повес,

Одним там словом, люд Отечества прекрасных.

И чтобы в случае какой войны,

Другой противника возни,

Готовы были всё о планах донести,

Одним там словом, наблюдение вести.

И верно так Отечеству служа,

Как говорится, так не сели на ежа.

Один из приближенных там медведя,

Бежал он за границу же немедля,

И выдал он разведчиков там с потрохами –

Не дай бог, чтоб такое было с нами!

А получил за это в жизни той комфорт

И виллу, словно форт.

И потому медведь тут в бешенстве рычал,

Слюной он брызгая, кричал:

– Как так – предать Отчизну и друзей,

Где о любви ему пел соловей?!

Тех, кто на смерть шёл за Отчизну,

Он любит всех родных так тризну?

Иль просто он заведомый дурак?

Иль в голове той мрак?

Они тут выучили тот язык чужой,

Любого хоть о том спроси,

Ответят все они гурьбой:

«Умри ты, но Отчизной дорожи!»

Отбыли, так оставив тут родных и жён…

Нет, я – хозяин леса – оскорблён.

Предатель, он забыл Отчизны красоту,

Её за душу там берущую всю простоту.

И воздух, что грудь счастьем наполнял.

Не понял я, когда он, сволочь, полинял.

Когда зубами так вкусное он мял,

Когда цвет флага поменял,

И хлеб Отчизны тут своей…

Жил он без всяких здесь затей.

Ел он тут щи и кашу –

Ту пищу, для всех многих нашу.

Зайчишка рядом мяч гонял

И неожиданно умное он сказал:

– Вам бы кормить тут лучше надо –

И для всех то Отчизны та награда.

Тогда все будут сильно так любить.

Отец купил мне мяч –

Я не могу его забыть.

А если он был бы палач,

То шёл бы от меня лишь плач.

ОБЕЗЬЯНЫ-ШПИОНЫ

Две обезьяны были такие отважные

И добывали сведения важные.

Они там были наняты ведь львом

И голодали – голодуют так постом.

Но кто не выполнит от голода задание?!

О том так важные тома, издания.

Они там выясняли: лев-противник стар.

И что же может сделать государь?

И так в любви покорны львицы,

Отчаянные так в охоте злой сестрицы.

Когда пробьёт его последний час,

То новый предводитель явится в сей час.

Такие тайны тут несли всё льву,

Под страхом смерти берегли молву.

Их раскололи там однажды –

Взял по следам идущий тут топтун.

Он делал это ради ли награды?

Поймать – душа и сердце рады.

Он потому пошёл ко льву тут в услужение –

Тот потихоньку он давал там воровать.

И было сделано то унижение,

Тем всех учил он так ломать.

Кто уличён там в мелкой краже,

Нет ведь для честных гаже.

Всегда с услужливой улыбкой на лице,

Иль же как жидкость на яйце.

Хозяин скажет дыхом: «Тю!»,

Он рыбой лезет там в мотню.

И для него он сделает тут всё,

В тюряге будет звать там ложку он – «весло».

Какой был лев психолог!

Крыл мелких он воров всех, как полог.

Но оттого террор и был сильней –

Они лежали там все средь полей.

Жара и жажда та не двигала зверей.

Не город, где же можно так сказать: «Налей!»

Но сколь верёвочке ни виться,–

Так станет женщиной девица.

Всё же там их поймали,

Но так лев поступал там с ними круто.

И что положено – поддали,

Порой жизнь пролетит – минутой.

Так было всё с одной,

Другое было со второй.

Да, первая там показания дала,

Когда её полиция взяла.

Вторая всех с ума свела.

Решили, что она не со слабой душой.

Что бы ни делали с ней – та молчит.

У них был не раз там такой.

– Задание какое? – Та гранит.

Они на ней попробовали всё –

И даже то, что недодумали ещё.

Что там – всё пальцы, двери…

Не хватит там звериных сил,

Что делают с такими звери.

Разумный каждый смерть – не жизнь – просил,

А та молчит, как партизан.

Хоть воет и кричит – орган.

И что ни делали там с ней,

В решимости своей, как истукан.

И тут они так подсмотреть решили:

И все у камеры в глазок смотрели,

Как же в оптический прибор там в тире

Иль же смотрят как в мортире.

И тут увидели, что то был не «самострел»,

То необычный был пострел.

Он был в этом деле ловкий.

По камере неслись стук, лай.

Он бился в стенку так головкой,

Кричал: «Ты сволочь же такая, вспоминай!»

ОСЛОПЕС

Чтоб собаку не кормить,

Обезьяна тут решила её скрестить.

Я не знаю, так ли возможно…

В баснях можно, только осторожно.

Допускает ли природа ту породу,

Говорят, всё можно-то в плохую тут погоду.

Вот и у обезьяны то случилось –

Ослица раз собакой отелилась,

От страха та в угол забилась…

Да, те тяжелы тут были роды,

Ветры выли, как поют те в непогоды.

Плод – он только что явился –

Обезьяне в зад зубами он вцепился.

И была огромная там пасть.

Ослица, чтоб в обморок так не упасть,

Она к оглоблям арбы жалась телом,

И упали те – упала так, между там делом.

Но как так явилось чудо?

И среди людей ведь есть пророки,

Так же в природе есть чудо-юдо.

У людей пророки – это все пороки.

А собака на ослицу лает,

Что она мать, – то не понимает.

А ветеринар принял роды или нет,

О том генетик всёписал великие там речи.

И умом он от ума был так далече.

Ветеринар от страха постарел на двадцать лет.

Шептал: – Проклятый тот момент.

И всё было у него в шерсти,

И копыта, хвост – дорогу им мети…

И есть ли душа – её тут не видать,

Что большие уши, – то ему не знать.

И ластиться к хозяину охота бита:

И как ластиться, ведь на ногах копыта?

А хвост у него, как у осла,

Язык же – как лопасть у весла.

Он его всем кажет так в жару,

Словом, чудо на миру.

Нет почтения ведь к старости,

И в любое время там – явленье ярости.

Прерывает он мыслей хороших лёт

И кусает больно, и копытом бьёт.

Хвост в шерсти – колюч он, как сосна,

И на морде глазки добрые – весна.

Часто в пляс он так ходил,

Вызывал смех, хоть не было сил.

А горилла кобеля позвал.

Тот: «Иа-иа!» – тут заорал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.