Хроники Элинора. «Потерянный принц»

ИВАНУШКА

Хроники Элинора. "Потерянный принц"

Глава 1

Лондон, 1920 год.

Город просыпался медленно, но уверенно, погружаясь в шум нового дня. Солнечные лучи пробивались сквозь утреннюю дымку, освещая узкие улочки, которые ещё хранили влагу ночного дождя. Каменные мостовые блестели в первых отблесках света, словно отполированные невидимой рукой времени.

По улицам двигались кареты, колёса их постукивали по влажному булыжнику, а первые автомобили, рычащие и неуклюжие, прокладывали себе путь среди хаотичных потоков людей. Торговцы уже раскладывали свой товар – свежие фрукты, выпечку, ткани, а иногда и экзотические вещи, привезённые из далёких стран. Город жил, дышал, наполнялся голосами и звуками, оживал в ритме нового дня.

Среди многоголосья улиц и теней узких переулков, в ряду старых зданий стоял детский дом. Красный кирпич его стен выглядел потемневшим от времени, а краска на деревянных рамах давно облупилась. Но, несмотря на следы изношенности, это место хранило свою непреклонную стойкость, как старый солдат, переживший множество битв.

За этими окнами, за тяжёлыми дверями, за старым, скрипучим полом жил мальчик.

Корин.

Златовласый ребёнок, в глазах которого отражалось что-то особенное, неуловимое, почти магическое. Он не был похож на других детей, и сам это знал. Часто он уходил в себя, в свои мысли, в свои мечты. В отличие от сверстников, которые находили утешение в беготне и шалостях, Корин предпочитал тишину – долгие часы, проведённые у окна, наблюдая за улицей, размышляя о чём-то сокровенном.

Но не только реальность занимала его разум.

Корину снились странные сны.

В них мелькали незнакомые места, бесконечные леса, сияющие реки, древние города, скрытые за завесой времени. Голоса, наполненные мягкостью и силой, звали его куда-то далеко, туда, где его ждало нечто важное.

Он не знал своей истории. Но в глубине души он чувствовал: его предназначение ещё впереди.

В тот день в детский дом привели новую девочку. Её появление не вызвало радости у остальных детей – они уже привыкли к тому, что новые сироты появлялись и исчезали, а тем, кто задерживался, приходилось выживать в этом холодном мире. Но Корин, наблюдая за ней с дальнего угла комнаты, сразу почувствовал что-то необычное. Она была не такой, как другие. Её рыжие волосы, похожие на всполохи огня, слегка небрежно спадали на плечи, а глаза, зелёные, глубокие, словно затерянные леса, сияли странной, потаённой печалью. Её звали Роуз.

Она молча стояла в дверном проёме, пока строгая воспитательница коротко представила её детям, сидящим за длинным столом. Никто не заговорил, никто не сделал шага навстречу – слишком много раз новенькие приходили и уходили, и слишком часто оказывалось, что дружба здесь не приносит ничего хорошего.

Но Корин сразу понял, что между ними есть нечто общее.

Роуз опустила голову, словно желая исчезнуть, но он знал, что в её душе бушует тревога – он видел это, чувствовал, как одиночество окутывает её так же, как когда-то окутывало его самого. В другом детдоме она подвергалась насмешкам, издевательствам. Её называли странной, и здесь, вероятно, могло повториться то же самое.

Корин не хотел этого.

Он знал, каково это – быть непонятым, быть "не таким", как все, и знал, что странность не должна быть преградой для дружбы.

Он решительно поднялся со своего места, прошёл сквозь настороженную тишину комнаты и остановился перед Роуз.

– Хочешь пойти погулять?

Она медленно подняла голову. В её глазах зажглась искра удивления, а затем… облегчения.

Она кивнула.

Корин заметил, как Роуз быстро утирала слёзы, но тонкий блеск на её щеках ещё выдавал недавний плач. Он нахмурился, пытаясь понять, что её так сильно расстроило.

– Ты что, плакала тут? – спросил он, голос его был спокойным, но наполненным искренним любопытством.

Роуз лишь кивнула, отводя взгляд, стараясь скрыть стыд за свою слабость.

– Да, – тихо ответила она.

Корин не отступил, он хотел понять.

– Но почему?

Она сделала глубокий вдох, собирая мысли воедино.

«– Видишь ли, в нашем мире всегда были люди со странностями», – произнесла она с горькой усмешкой, но её голос дрожал. – Однако их презирают. Вот и я… одна из них.

Её пальцы сжали край юбки, словно ей хотелось спрятаться от всего, но она знала, что выхода нет.

Корин внимательно посмотрел на неё.

– Какие у тебя странности?

Роуз задумалась, затем подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.

– Ты слышал что-нибудь про рыжеволосых зеленоглазых девушек?

– Да, говорят, они ведьмы, – ответил он, вспоминая старые истории.

Она слегка улыбнулась, но в этой улыбке не было радости.

– Вот и я одна из них.

Корин замер, его глаза расширились.

– Что?!

Роуз не стала ждать, пока он осмыслит сказанное.

«– Ну, смотри», – сказала она и повела рукой в сторону стола.

Кружка, стоящая на его краю, дрогнула… и медленно поползла, словно её тянула невидимая сила.

Корин смотрел на это с изумлением.

Он не мог поверить своим глазам.

Но в этот момент он понял – перед ним открывался мир, о существовании которого он даже не догадывался.

Роуз наблюдала за его реакцией, а затем спокойно добавила:

– У меня с детства силы.

Её голос больше не дрожал, она говорила уверенно, словно наконец-то нашла того, кто мог её понять.

– Однако я стараюсь их не показывать. Бо́юсь, что меня упекут в какую-нибудь лабораторию.

И так началась их дружба.

Дружба Корина и Роуз крепла с каждым днём, словно яркий огонь, который невозможно потушить. Они были не просто друзьями, а настоящими союзниками, двумя странными существами, нашедшими друг друга в холодном мире, где непохожесть каралась одиночеством.

Корин, с его огненной натурой, иногда взрывался эмоциями, словно вспышка пламени. Он мог вспыхнуть от несправедливости, от гнева, от попыток кого-то унизить его или других слабых. Роуз же, обладая воздушной лёгкостью, чаще смотрела на мир с улыбкой, но её лёгкость скрывала глубину чувств, тонко скрытые переживания. Она не всегда показывала боль, но она всегда чувствовала её.

И никто больше не смел тронуть Корина.

Детский дом быстро понял, что новая девочка не терпит насилия. Роуз обладала необычной способностью внушать страх тем, кто пытался унижать её друга. Она не позволяла несправедливости процветать. Если кто-то пытался его задеть, незримая сила словно предупреждала обидчиков, вызывая у них дрожь, неясное беспокойство. Иногда предметы в комнате двигались сами собой, иногда что-то падало именно в тот момент, когда кто-то собирался сказать гадость.

Её не нужно было бояться.

Но её нельзя было игнорировать.

По Лондону поползли слухи.

Вначале это были неясные, едва слышные истории среди детей: о девочке, что двигала вещи одним взглядом, о её странных способностях, о том, что её нельзя трогать, если не хочешь неприятностей. Затем шёпот пробрался за стены интерната, распространяясь среди взрослых, среди торговцев, среди случайных прохожих.

Кто-то утверждал, что видел, как она двигала чашку, не прикасаясь к ней.

Кто-то говорил, что она останавливает злых людей лишь взглядом.

Другие же, самые суеверные, шептались в темноте, обсуждая старые легенды.

«Рыжеволосые зеленоглазые ведьмы…»

Слово "ведьма" стало звучать всё чаще.

Горожане начали бояться, но воспитатели интерната не обращали внимания. Им нужны были отчёты, дисциплина, порядок, а не детские сказки.

Однажды в интернат прибыл пожилой мужчина. Он был одет в старомодное пальто и носил широкополую шляпу, затеняющую его лицо. Мужчина интересовался у воспитателей о юной ведьме, но те отказались его пустить внутрь и быстро прогнали его.

Темные облака медленно плыли по небу, загораживая последний свет заката. В воздухе витала тревожная тишина, нарушаемая лишь редкими порывами ветра, которые трепетали полы длинного старого пальто незнакомца. Он стоял перед интернатом, его широкополая шляпа скрывала большую часть лица, оставляя лишь тонкие, острые черты, подчеркнутые угасающим светом.

Корин и Роуз наблюдали из-за угла здания, прячась за выступом старой кирпичной стены. Сердце мальчика билось быстрее, он ощущал необъяснимую важность происходящего. Нельзя было сказать, что этот пожилой мужчина был просто случайным гостем. В его фигуре было что-то властное, что-то неоспоримое. Когда воспитатели отказали ему в доступе и поспешно закрыли двери перед ним, он не протестовал, лишь задержался на мгновение, словно ожидая чего-то… или кого-то.

Едва он направился прочь, Корин решительно выскочил из укрытия, увлекая за собой Роуз. Их шаги эхом прозвучали в пустынном дворе, отзываясь глухим отзвоном в окружающих стенах.

– Зачем вы её искали? – выпалил Корин, его голос был насыщен подозрением и скрытой тревогой. Он крепко держал Роуз за руку, словно пытаясь сохранить хоть какой-то контроль над ситуацией.

Старик замер. В его глазах вспыхнуло удивление, переходящее в какое-то глубинное потрясение. Он развернулся так медленно, что на мгновение время, казалось, замедлилось вместе с ним. Но то, что произошло дальше, было еще более странным.

Он смотрел не на Роуз, как ожидал Корин, а прямо на него. Его взгляд был наполнен смесью неверия и надежды, глубокой, почти болезненной.

– Не может быть… – еле слышно прошептал он, и его голос был пропитан эмоцией, которую Корин не мог полностью понять.

Роуз слегка нахмурилась, переглянулась с другом, в её глазах читался вопрос, но Корин сам не знал ответа. Он почувствовал, как его пальцы невольно сжались в кулак, а внутри него зародилось что-то похожее на предчувствие.

Старик сделал шаг вперед. Его движения были осторожными, почти дрожащими. Он пристально разглядывал мальчика, изучая его черты, словно пытаясь найти что-то давно утраченное.

– Как тебя зовут, мальчик? – наконец спросил он. Его голос прозвучал сухо, но в нём было отчётливо слышно внутреннее волнение.

Корин сглотнул, прежде чем ответить:

– Я… Корин.

Имя повисло в воздухе, будто произнесённое заклинание. Старик отступил на полшага, его глаза расширились, а губы беззвучно повторили услышанное.

– Ты… Корин… – эхом отозвался он, словно проверяя, действительно ли он услышал это имя.

Наступила тишина, в которой можно было слышать биение сердца. Затем старик заговорил вновь, его голос задрожал:

– Неужели я вернусь… неужели я увижу дом?.. – бормотал он, а потом, словно гром ударил среди ясного неба, произнес: – Внук Артура… Я нашёл его. Спустя столько лет…

– Домой? – эхом повторили дети, их голоса дрожали от смеси удивления и надежды.

Старик, казалось, совсем не удивлён их реакцией. Он внимательно следил за Корином, словно проверяя что-то невидимое, глубоко спрятанное в его сущности.

– Да, Корин, – подтвердил он ровным, уверенным голосом. – Ты не отсюда. Я так долго искал тебя, но теперь у нас почти нет времени. В этом мире, помимо нас, есть те, кто не принадлежит ему… Они опасны. Они чувствуют магию, особенно такую мощную, как твоя. Сегодня, ровно в полночь, приходите в сад. Возьмите только самое необходимое. Скоро вы обретёте дом.

Глухая тишина, прерываемая редкими звуками улицы за окном, наполняла пространство. Корин сглотнул, его пальцы непроизвольно сжались в ткань одежды.

Позже, когда последние огни в интернате погасли, двое детей бесшумно покинули здание, тайно простившись с теми, кого считали близкими. В саду, окутанном ночным полумраком, их ожидала повозка, запряжённая лошадью. Старинный экипаж казался чуждым этому времени, словно пришёл из забытого прошлого.

Старик сидел на передке, его глаза хищно вспыхивали в лунном свете.

– Повозка в Лондоне? – усмехнулась Роуз, её голос дрожал от волнения и любопытства.

– Быстрее, садитесь, – коротко бросил Карнелиус, его слова звучали сдержанно, но решительно.

Дети, не теряя ни секунды, забрались в повозку, и та, едва они устроились, тронулась с места, медленно, но уверенно погружаясь в ночную тень.

– Куда мы едем? – спросил Корин, не скрывая нарастающей тревоги.

– В музей, – ответил старик. – Там вы узнаете, кем являетесь на самом деле.

Роуз взглянула на него, её голос прозвучал осторожно:

– Вы так и не сказали, как вас зовут.

Старик слегка усмехнулся.

– В этом мире я профессор Карнелиус, но когда-то меня звали Карлоф. Я работаю в музее, собираю артефакты и знания… но самое главное – я искал путь домой. Ты, Корин, последняя деталь этого пути.

Когда экипаж остановился, дети почувствовали, как их сердца гулко стучат в груди. Они шагнули в темноту старого здания, внутри которого запах старинных книг и магии был почти осязаем.

– Корин, – тихо начал старик, его голос звучал с уважением, но с намёком на страх, – ты из мира Элинор. Это остров, скрытый в океане и доступный лишь тем, кто владеет магией света. А значит, тобой.

Мальчик замер.

– Это нелепо, – выдохнул он. – Я не обладаю никакой магией.

Карнелиус не ответил. Вместо этого он вынул из потайного кармана странную иглу. Её кончик мерцал слабым золотым светом.

– Что это? – настороженно спросил Корин.

– Это покажет твою суть, – объяснил старик.

Он резко уколол мальчика в палец. Корин резко отпрянул, но не успел ничего сказать – в следующий миг из него вырвалась ослепительная волна света, накрывшая музей. Старые книги начали светиться, воздух наполнился колеблющимися частицами энергии.

Роуз вскрикнула, а Карнелиус застыл, его лицо выражало неподдельное потрясение.

– Я… я не думал, что твоя магия настолько велика… – пробормотал он. – Ох, если они узнают…

– Кто? – выкрикнул Корин, его голос сорвался.

– Существа, изгнанные много веков назад, – старик вытер вспотевший лоб. – Они ждали шанс, но пока не могли вернуться. А теперь у них появилась причина узнать, кто ты.

Тишина давила на грудь.

– Корин, нам нужно торопиться. Я не видел королеву шестнадцать лет… – заключил Карнелиус, его взгляд был наполнен тревогой. – Но ты – единственная надежда.

Корин замер, его сердце бешено колотилось, а мысли путались.

– Что? – переспросил он, почти не веря своим ушам. – Но мне 16! Вы что, попали сюда, когда я родился?

Старик, стоявший перед ним, кивнул с печалью, его седые волосы слегка трепетали от сквозняка, пробежавшего по комнате.

– Да, Корин, да, – с горечью произнёс он. – Я должен был быть твоим хранителем, но, увы, я не смог тебя найти.

Корин стиснул кулаки, его взгляд метался от старика к Роуз, которая слушала с напряжённым молчанием.

– Хранителем? – он не мог справиться с дрожью в голосе. – Но кто я?

Старик посмотрел на него внимательно, и в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения – или даже трепета.

«– Ты, Корин, племянник королевы Элинора, великой королевы Элизабет», – произнёс он ровным голосом. – И я обещал доставить тебя к ней.

Мир словно задрожал вокруг Корина.

Королева Элизабет.

Элинор.

Слова, которые не имели для него смысла, но почему-то отзывались где-то глубоко внутри.

Роуз, до сих пор молчавшая, вдруг заговорила, её голос был мягким, но напряжённым.

– А кто я?

Старик вздохнул, опустил плечи, будто этот вопрос был ему знаком, но ответа он не имел.

– Ох, дитя, увы, я не знаю, – с сожалением сказал он. – Видишь ли, все ведьмы, как ты, это далекие предки магов Элинора. Разными путями они сюда попали. В любом случае, тебе здесь не место.

Он посмотрел на неё чуть теплее.

– Я доставлю тебя в Магикс, это школа магов в Элиноре. Я там когда-то преподавал.

Роуз резко вскинула голову, её глаза загорелись тревогой.

– То есть, вы нас разлучите?

Корин напрягся, переведя взгляд на старика.

«– Разлучу, но на время», – произнёс он. – Но поймите, это ради вашего блага.

Корин ощутил, как внутри него разгорается пламя протеста, но прежде чем он успел возразить, Карлоф заговорил.

– Но перед тем, как вернуться в Элинор, нам нужно кое-что найти.

– И что же это? – спросил Корин, стараясь сохранять самообладание, хотя его голос выдавал возбуждение.

Карлоф посмотрел на него серьёзно, его взгляд был словно вырезан из камня.

«– Волшебная палочка», – произнёс он.

Корин нахмурился, а Роуз слегка приподняла бровь.

– Королева велела найти её. Без неё никак нам не вернуться.

– И где нам её искать? – спросил Корин, по-прежнему ошеломлённый происходящим.

Старик усмехнулся, но в его усмешке не было веселья – лишь усталость.

– Ох, юный мальчик, видишь ли, палочка эта одна из пяти артефактов. Королеве их ой как нужно собрать, и палочка – самый мощный из них.

Он сделал паузу.

– Знаешь, как она искала их?

Корин покачал головой.

– По волосам.

Его дыхание замерло.

– Ваши золотистые волосы сияют рядом с этими артефактами.

Тусклый свет луны пробивался сквозь листву, отбрасывая причудливые тени на древние камни храма. Корин стоял перед входом, ощущая, как напряжение сжимает его грудь. Роуз, стоявшая рядом, сжала его руку, её пальцы были тёплыми, но он чувствовал дрожь.

– Будь осторожен, Корин, – прошептала она.

Он кивнул, пытаясь скрыть беспокойство, которое нарастало внутри.

Старик стоял неподалёку, наблюдая за ним, а затем медленно произнёс:

– Запомни, они не отдадут палочку просто так. Ты знаешь, что делать.

Слова Карнелиуса звучали с уверенностью, но в них было что-то ледяное, скрытая угроза, которую Корин ощущал, но пока не мог понять.

Он сделал шаг вперёд.

Как только он приблизился к древним воротам, они с глухим скрипом начали распахиваться, словно чувствовали его присутствие.

Темнота внутри храма была абсолютной.

Шагнув внутрь, Корин почувствовал, как воздух изменился – он стал гуще, наполняясь чем-то невидимым, словно древняя магия оживала от его появления.

Старые колонны уходили вверх, теряясь в тенях, а перед ним лежал широкий каменный проход, ведущий глубже в святилище.

Он остановился, прислушиваясь.

Тишина.

Но ощущение чужого взгляда не покидало его.

– Кто здесь? – спросил он, его голос эхом разнёсся по стенам.

Никакого ответа.

Только лёгкое движение воздуха.

Но затем…

Тихий, почти неуловимый шёпот.

Корин напрягся.

Он не был один.

Внутри храма царила зловещая тишина, нарушаемая лишь мерцающим светом, который пробивался сквозь древние камни. Корин ощущал, как воздух вокруг него становится плотнее, насыщенным магией, которая будто оживала в его присутствии. Его волосы продолжали светиться, как живое пламя, ведущее его сквозь тьму.

Шаг за шагом он продвигался по коридору, пока не достиг центрального зала. Здесь, возвышаясь на массивном каменном пьедестале, лежала волшебная палочка. Её древнее дерево испускало мягкий золотой свет, словно чувствовало приближение истинного владельца.

Но его взгляд задержался не только на палочке.

Перед ним раскрывалась величественная сцена: круглый стол, окружённый шестью стульями, украшенными древними символами, узорами, столь сложными, что их невозможно было разобрать с первого взгляда. Этот зал дышал древностью, магией, памятью времени, которое застыло в его стенах.

И вдруг тишина была нарушена.

– Кто здесь?

Голос был старым, скрипучим, словно сама древность решила заговорить.

Корин резко поднял голову.

– Я… – произнёс он неуверенно, его голос эхом разнесся по залу.

Шесть силуэтов начали проступать из темноты.

Они были старые, почти прозрачные, с изящными заострёнными ушами и крыльями, напоминающими блеклую дымку. Их лица были испещрены морщинами, а глаза – наполнены древней мудростью и глубокой печалью.

– Как ты попал сюда? – спросила одна из старух фейри, её голос был полон удивления и подозрения.

Корин сделал глубокий вдох.

– Я… я не знаю, я просто зашёл.

Его слова повисли в воздухе.

– Леона, что это значит? – одна из старух повернулась к другой.

Леона, чуть склонив голову, сдержанно кивнула.

– Ох, сейчас узнаем.

Она достала волшебную палочку.

Но это была не та, которую описывал Карнелиус.

Она взмахнула ею перед Корином и произнесла заклинание:

– Покажи истинную суть.

Мир вокруг замер.

Волосы Корина засияли ещё ярче, а кожа начала испускать мягкий золотой свет.

Фейри отшатнулись, их лица исказились от удивления и трепета.

– Не может быть! – раздался шёпот. – Предок первого мага света!

Корин смотрел на них, не понимая, что происходит, но ощущая, как неведомая сила пульсирует внутри него.

– Как ты попал сюда? – снова спросила фейри, но теперь её голос звучал иначе – с ожиданием, с тревогой.

– Я… я просто всю жизнь здесь, – пробормотал он, ещё больше сбитый с толку.

Леона внимательно посмотрела на своих соплеменников, затем вновь повернулась к нему.

– Леона, мы сможем вернуться в Элинор? – спросила одна из фейри, её глаза светились надеждой и страхом.

Леона задумалась, затем произнесла медленно, почти шёпотом:

– Я думаю, что да. Интересно, что там сейчас происходит… Нас изгнали тысячи лет назад.

– Изгнали? За что? – голос Корина дрожал от любопытства и скрытого страха.

Одна из фейри медленно качнула головой.

– Ох, мы всё расскажем.

Её голос был наполнен воспоминаниями, старыми, тяжёлыми, переплетёнными с горечью.

– Но сначала позови своих спутников. Нечего им стоять на холоде.

Корин напрягся.

– Что? Откуда вы знаете?

Леона улыбнулась, но в её улыбке была лишь тень мудрости.

– Мальчик, мы знаем всё.

Его тело было словно охвачено туманом неизвестности.

Кивнув, он быстро повернулся и бросился к выходу.

Как только он распахнул тяжёлые двери храма, холодный воздух ударил в лицо.

Карнелиус и Роуз стояли там, их лица выражали смесь тревоги и нетерпения.

– Они знают о вас. Заходите.

Его голос дрожал, но в нём была решимость.

Карнелиус и Роуз переглянулись, а затем шагнули за ним, следуя обратно внутрь.

Когда они вошли в центральный зал, фейри наблюдали за ними внимательно, изучая каждое движение.

Леона, стоявшая в центре, произнесла тихо, но твёрдо:

– Теперь, когда все здесь, мы можем рассказать вам нашу историю.

Она сделала паузу, затем продолжила:

– Для начала я представлю всех нас. Я – Леона, как вы уже знаете. Из нашего ордена последних фейри я самая младшая.

Её голос был спокоен, но исполнен уважения к прошедшему времени.

– Мне всего семь тысяч лет.

Корин напрягся, но промолчал.

– Однако потомства мы уже не оставим.

Она вздохнула.

– По человеческим меркам мне семьдесят.

Тишина заполнила зал.

Старик Вехно, согнувшийся под тяжестью тысячелетий, изучал Корина и Роуз с глубокой печалью в глазах. Его борода, длинная и седая, касалась земли, а спина была согнута, словно он нес на себе бремя всех прожитых лет. Леона указала на него, произнеся ровным голосом:

– Это старик Вехно. Ему уже десять тысяч лет.

Дети почувствовали уважение к древнему существу, перед которым стояли, но также тревогу – его присутствие словно само по себе рассказывало историю тяжелой, забытой эпохи.

Затем Леона мягко улыбнулась и кивнула в сторону другой фигуры, её голос стал чуть теплее:

– А эта весёлая старушка Амалия, ей семь веков.

Амалия дружелюбно наклонила голову, её добрые глаза светились теплом, словно ей всегда удавалось сохранить частичку света даже в самые мрачные времена.

Леона продолжила, её голос вновь стал ровным, но в нём звучало уважение:

– Это длинноволосая старуха Фореста, ей восемь веков.

Фореста, высокая, с седыми, почти серебряными волосами, напоминала лесную ведьму, хранящую множество тайн. Её глаза – глубокие, словно чёрное озеро, таили в себе что-то древнее, непостижимое.

И наконец, Леона указала на двух фейри, которые стояли бок о бок, их позы были безупречно выверены, взгляд чуть настороженный.

– А это брат и сестра Карбон и Симальда.

Карбон, высокий и худощавый, смотрел на Корина с пронзительной остротой, словно мог видеть его насквозь. Симальда же, грациозная и стройная, наблюдала за ними с хитрым прищуром, в её глазах мерцала мудрость, но и что-то настораживающее. Корин мгновенно почувствовал тревожное беспокойство.