Эксперименты

– А как нам это сделать? Пытаться может и будем, но, думаю, более вероятно, что на контакт выйдут они. Один из них пытался поговорить со мной… и мы даже обменялись парой фраз.

Руки стали подниматься одна за другой, когда я это сказал.

– А может нам не стоит этого делать? Общаться с… ними.

– Может, и не стоит. Но решать не нам. Если они захотят, то тогда мы поговорим. Если не захотят, то ничего не случится. Но наши желания вряд ли будут учитываться. Лично я, в общем-то, почти уверен, что мне придется с ними контактировать. Может не придется вам, но мне – точно.

– А можно ли их как-то найти? Ведь тут и корабли летают, один мы точно видели.

– Как-то точно можно, если только они не скрыты достаточно хорошо. Но в нашем случае, вряд ли это реально. У нас нет ресурсов для постоянного перемещения и нет способов навигации здесь.

– А можем ли мы как-то отсюда выбраться?

Я не знаю, как долго я отвечал на все вопросы. Очень, очень долго. Но это было необходимо всем, и мне, и экипажу. Так мы провели несколько часов, пока все мысли и вопросы не иссякли. Голова гудела от мыслей и информации, нужно будет время, чтобы всё это переварить. Но ничего. Это необходимость. Сейчас мне лучше загрузить свою голову мыслями, чтобы успокоиться, и уже потом, с холодным умом, разбираться во всём.

Сейчас мне нужно поспать…

И мне снился огонь. Гигантский незнакомый город, полностью охваченный пламенем. Рвутся снаряды, падают самолеты и космические линкоры, не выдерживая удары пушек и ракет. Падают люди, неаккуратно поймавшие выстрел неизвестного мне оружия. А в центре всего этого безумия стоит человек и просит остановиться, он кричит, и он тоже падает замертво. Наверное, он выглядел как безумец, но он единственный знал, что все должно быть иначе. К сожалению, все должно было быть иначе намного раньше. Сейчас уже поздно, сейчас нужно идти до конца. До победы. Через огонь и через кровь.

Мне снилась сталь. Сверкающая, с синеватым отблеском, холодная сталь в моей руке. Острая смертоносная сталь, которая снова и снова устремляется в чьё-то сердце, в чьё-то горло, но никак не может достать, снова и снова ударяясь в другую сталь, черную, злую, чужую. И сталь ударяется в сталь снова и снова, и сила удара превращается в энергию, от которой клинки разогреваются все больше и больше, и все больше зазубрин и сколов на моей стали, но моя сталь намного прочнее, и на чужой стали повреждений куда больше. Вот еще один удар, еще и еще, еще один, и вот наконец последний. Моя сталь проходит через чужую как сквозь масло, дотягивается куда-то, и голубоватый оттенок покрывается чем-то темно-бурым, горячим. Я так не хочу этого делать, но нужно, необходимо, иначе никак нельзя, значит придется дотянуться ещё раз…

Проснулся я как-то очень странно, непривычно. Просто открыл глаза, словно и не спал, словно и не было никаких снов. Или словно сном было все, что происходило в последние несколько лет. Я бы совсем не удивился, если бы открыл глаза и увидел потолок своей комнаты, свою кровать и свою коллекцию книг на полках. А вот шепот приборов, наоборот, словно бы был каким-то непривычным, чужеродным, неприятным слуху. Столько времени я привыкал к нему, и тут неожиданно слышу его впервые.

Легким движением я встал, и обнаружил, что впервые за долгое время чувствую себя бодрым и отдохнувшим. Но на душе почему-то неспокойно. С самого утра(если считать утром момент пробуждения) ощущение, что скоро будет что-то неприятное. Что ж, пусть будет. Придется преодолеть.

Но день шел спокойно. Встретился с Вовкой, перекусил, послушал новости, которые он собрал, пока я спал. Все на удивление спокойно. Похоже, нам дают передышку. Возможно, это даже хорошо. Спасибо им за это.

Оказалось, что спал я очень долго, двенадцать с лишним часов. Вот это уже странно. Мы привыкли спать По шесть часов максимум, больше просто не получалось, да и не хотелось. Утренняя тревога накатила новой волной.

Но, к счастью, пока я спал, не произошло ничего. Совершенно ничего. Жизнь шла привычным спокойным ритмом, хотя наблюдатели и пророчили нам мощную бурю в скором времени. Ну ничего, бурю мы вытерпим. Не в первый раз. Правда, порой бывали разы, уносившие жизни… Думать об этом сейчас не хочется.

Разменяв пару кружек чая и несколько дежурных фраз, я прогуливался по Ковчегу. Заглядывал в каждую открытую дверь, узнавал, кто и чем занят, как себя чувствует экипаж. Все было удивительно хорошо. Мы слишком привыкли к напряжению и неизвестности, и вот, наконец, мы можем отдохнуть хоть немного. По-настоящему отдохнуть, а не в плену иллюзий.

Но передышка была недолгой. На следующий день и правда пришла буря, как и ожидалось. Всё же нам удалось хоть немного изучить Небытие, даже в чем-то понять его. Наверное, если все эти данные окажутся в руках ученых на Земле, то привычный нам мир перевернется… наверное. Мы собрали много, очень много информации, но удастся ли её использовать? Например, эта сегодняшняя буря, что это такое? Психофизическое явление? Существует ли такое понятие? Не придумал ли я его только что? За пределами Ковчега это понятие точно не существует. По крайней мере, пока что и в такой форме.

Само пространство движется. Извивается, кричит, пытается подстроиться под одну цель: стереть нас, свести с ума. Мы так и не поняли, что начинает эти бури, и каким образом они влияют на сознание, можно лишь предполагать, что происходит. У меня есть гипотеза, что это происходит, если рядом с нами открывается проход. Но насколько рядом, и насколько это верно, не знаю. Лишь предполагаю. Тогда это должно означать, что Небытие это транспортная магистраль. Может, так оно и есть? Вполне вероятно.

А буря всё продолжается. Гудящая головная боль давит на виски, и, вторя ей, гудит пространство. Перебиваться случайными мыслями приходится, чтобы хоть немного облегчить состояние, но мне это даже нравится. Не самый приятный повод лишний раз обдумать всё то, что накопилось в мыслях, да и не то чтобы повод нужен, но, тем не менее, это повод, которым я пользуюсь.

А для кого-то буря это повод сходить с ума. Несколько человек сейчас мучаются в кают-компании, постепенно теряя рассудок. Не знаю, что они чувствуют, что с ними происходит, но точно ничего хорошего. Собственно, к ним я и направляюсь сейчас. За этими случайными мыслями я и не заметил, что уже сижу рядом с одной из кают, а именно рядом с той, которую мы использовали как медицинскую. Занимать медблок такими случаями было бы, наверное, глупо. Поэтому мы сошлись на таком решении. Все равно некоторые каюты пустуют…

Почему-то было ощущение, что мне необходимо навестить тех, кто переносит эту бурю тяжело. Всего четыре человека, не так уж и много. К счастью, трое из них спали. Четвертый сидел на углу кровати, глядя куда-то в пространство. Что-то не так, тревога зазвенела с новой силой, перекрывая головную боль. Я не помню, кто это. Не помню это лицо и этот голос. Что-то определённо не так. И этот голос, словно бы звенящий прямо в голове, будто исходящий даже не из его рта, а отовсюду, из пространства, и из ниоткуда сразу, возникая прямо в моей голове.

Я не помню это лицо не потому, что забыл его.

Его вообще никогда здесь не было.

– Не хватайся за пистолет. Нам нужно поговорить. Потом ты проснешься.

– Так это до сих пор сон? Иллюзия?

Я вернул пистолет в кобуру.

– Да. Нам пришлось, по другому никак. Не злись. Ты провел здесь пару дней, да? А прошло на самом деле всего пара часов. Там, в реальности.

– Ты ведь даже язык наш не знаешь.

Какая-то безумная догадка. Но от этой фразы стены и иллюминаторы пошли сеткой трещин, а пространство начало тускнеть.

– Мне это ни к чему. Я общаюсь на всех языках всех цивилизаций.

– Кто ты? Зачем я вам так нужен?

– Ты станешь Провидцем. Сильнейшим из всех, кто когда либо существовали. Вселенная выбрала тебя

– Что… это вообще должно значить? Вселенная? Выбрала? Провидцем? Я…

– Ты всё поймешь. Со временем. Но тебе придется многое преодолеть… и многое отбросить.

Мы уже были не в каюте и даже не в Ковчеге. Материя разрывалась, стены и потолок клочьями улетали в никуда, отваливаясь словно выгорающая бумага, пепел которой разносится по ветру. Мы стояли на небольшом островке пола, сохранившегося под ногами. Те трое, что спали, просто левитировали в пространстве, потому что даже кроватей уже не было.

Он медленно достал пистолет и приставил его к виску одного из трёх человек.

– Нет, стой!

Я рванулся бежать, но расстояние не слушалось, и я просто топтался на месте, не имея возможности хоть как-то ему помешать. Почему-то мне казалось, что, хоть это и иллюзия, он на самом деле умрет. Никак не могу разглядеть лицо…

– Почему я должен остановиться? Это необходимая жертва.

Выстрел. Брызги крови, сгорающие как бумага и разлетающиеся пеплом вместе с безжизненным телом.

Пространство всё так же тянется и ломается. Вокруг уже не было ничего, только тьма и пол под ногами, который предательски прокручивался как беговая дорожка.

– Не подумай, что мы жестокие и беспощадные убийцы, это не так. Просто по другому не получается. Правда не получается, прости.

Выстрел. На этот раз даже беззвучный, а тело моментально исчезло, словно только и ждало этого момента. Я уже никуда не бежал, лишь смотрел, как он исполняет задуманное. Я отказывался верить, что они на самом деле умерли, это всё неправда, часть иллюзии, не может всё быть так! Я в его власти. Я под их контролем. Моя судьба решена и мне не принадлежит. Наверное, я и правда сошел с ума, и все это не реально.

– Ты должен подчинить себе эту силу. Ты всё поймешь со временем и научишься тому, что людям даже не снилось. Да что уж там, ты превзойдешь всех нас. Неужели жизни миллиардов не стоят жизней ста человек?

Я давно не вспоминал о Земле. О доме, о тех местах, где проходила моя жизнь. Хотя, кажется уже и не моя это была жизнь. Все, что было, случилось не со мной, с кем-то другим. А моя жизнь здесь, среди ужасающего ничего болтаться и приносить в жертву своих товарищей ради призрачного спасения, ради будущего людей, которые не просили их спасать, но, возможно, и в самом деле нуждаются в спасении. И даже спасибо никто не скажет, некому будет говорить, да и едва ли узнают, что над их головой нависала опасность, от которой их кто-то уберег. Неужели я готов смириться и принять эту судьбу? Неужели я готов пойти на жертву?

Меня заставят, хочу я того или нет.

Но смогут ли заставить?

Над моей головой сверкала луна. Обычная земная луна. Но сияла так ярко, что тьма отступила, очертив несуществующий горизонт серебристым сиянием. Я стою здесь в полный рост, и буду стоять. Стоять за каждого человека, раз уж мне уготована судьба защищать людей. И с логикой необходимости жертв я не соглашусь. Невозможно спасти всех и каждого, но пытаться никто не запрещал. И я попытаюсь.

Он опустил оружие и завороженно смотрел на возникшую за моей спиной луну с легкой ухмылкой. Остались только мы вдвоем. Я начинаю чувствовать таившуюся внутри меня силу, даже кажется, что меня распирает, рвет на куски, не может обычный человек вместить так много. Но я ведь не обычный человек, как меня убеждают. Ну что ж, сейчас проверим.

– А мы и правда в тебе не ошиблись. Ты молодец, учишься быстрее, чем мы ожидали.

Он сел на возникший из ниоткуда стул, а пистолет исчез из его руки. Что это значит? Он… слышал мои мысли? Или я говорил вслух?

– Присядь, поговорим. Я расскажу тебе все. Ну или хотя бы то, что смогу.

Я огляделся. Сесть куда? Вокруг меня было пусто. Но может быть…

Я протянул руку вперед с мыслью, нет, с уверенностью, что сейчас под рукой появится стул, и твердая шероховатая поверхность деревянной спинки послушно появилась, словно бы тоже приглашая меня присесть.

– Ты это сам сделал, я не помогал. Молодец.

– Ну и что с того? Эта некая сила в том, чтобы создавать иллюзорные стулья?

– Почему иллюзорные? Этот стул вполне реален, так же реален, как я и ты. Корабль и люди были иллюзией, но, как видишь, все ненастоящее мы уже откинули. Почти, – он кинул быстрый взгляд на луну.

– Она пока побудет здесь. Я как-то вдруг заскучал по дому.

– Я и не против. Пусть будет. Красиво.

– Итак… кто ты?

Глава 2

Мы погрузились