Опаленные души. Часть 2: Зеленое пламя

– Ну, самое эффективное доказательство, это то, что вы открыли дверь, — сказал Маркус. — Защита учитывает родовую связь, и, если бы ее не существовало, дверь бы не открылась. Еще есть определенные ритуалы… но для них нужен ритуалист и некоторые ингредиенты. Ах да, еще госпожа Элеонора рассказывала, что когда-то нашла вас при помощи вашей связи… это оно и есть. Близнецы изначально крайне близки – магия ритуала считает вас одним целым, из-за чего может слишком сильно вас связать. Если бы ее не было, вы бы не могли ощущать друг друга… и это самый краткий список признаков, – любезно пояснил Маркус.

– Ясно, – хмуро сказала Рената. – Значит, где-то в мире существует еще один Блэквуд… и мы о нем совершенно ничего не знаем. Просто превосходно, – мрачно заключила девушка. – Может, можно как-то его найти? – печально спросила Чендлер.

– Разумеется, – просто ответил Маркус.

– Действительно?! – заволновалась Рената, резко подпрыгивая на стуле.

– Нужен родовой круг… центральная точка ритуала, – любезно сказал дворецкий. – При помощи круга мы сможем обнаружить точку схождения.

И тут в душу Ренаты закралось нехорошее подозрение.

– И где же он? – с легким напряжением спросила девушка.

– Так как родовой круг крайне важен, то он находится на самом нижнем слое, – пояснил Маркус. – На этаже Блэкфайеров.

Левый глаз Ренаты нервно дернулся:

– Я думала верхний этаж, этаж Блэкфайеров, – сказала девушка.

– О нет. Это… можно сказать, прихожая, – ласково улыбнулся дворецкий. – Там мы встречали дорогих гостей. Тихое и спокойное место для переговоров… для тех, с кем госпожа желала говорить, разумеется. Остальные пускались на удобрение и материалы, – доверительно поведал Маркус.

Левый глаз Ренаты снова дернулся.

– Я не буду думать об этой фразе, – решительно подумала девушка. – Не буду!

– А других способов нет? – печально спросила Чендлер.

– Наследник сильнее всех связан со следующим Главой – сказал Маркус. – Это необходимо для обучения и стабилизации… при некоторой помощи, он сможет ощутить Главу.

– Ага… — мрачно сказала Рената. – дай-ка угадаю… наследник НЕ Джордж.

– Боюсь, что нет. Сначала он был слишком юн, а после я не заметил признаков установления связей с Главой, – поделился Маркус. – Значит, есть кто-то еще.

Теперь, в качестве разнообразия, дернулся уже правый глаз Ренаты:

– То есть, сейчас на свободе бродят минимум ДВА Блэквуда? – очень спокойно спросила Рената – Прекрасно… прекрасно… Маркус, – внезапно улыбнулась девушка.

Тот внимательно посмотрел на любящий взгляд молодой наследницы и умилился.

– Вы так похожи на дорогую госпожу… она часто мне так улыбалась, – ностальгически вздохнул дворецкий.

– Не сомневаюсь, – ласково сказала Чендлер. – Так вот… если ты знаешь какую-то жизненно важную информацию, мой дорогой… говори мне ее сразу! – внезапно закричала девушка, ударом руки разбивая подлокотник многострадального стула.

О лицо Маркуса ударилось несколько щепок, которые он полностью проигнорировал, продолжая зачарованно смотреть на взбешенную девушку. По поврежденному столу прошла еще одна трещина.

– Вы так похожи, – всхлипнул дворецкий. – Разве что крик не такой гневный, но этот слуга так счастлив… он не достоин столь великих господ, – обожающе заключил Маркус.

Некоторое время, Рената сверлила умиляющегося дворецкого взбешенным взглядом, после чего… тяжело вздохнула и осела на побитом жизнью стуле. На дворецкого невозможно было долго сердиться… его логика была слишком странной.

– Ладно… получается, способов у нас нет, – устало заключила девушка.

– Глава крайне важен для рода… если бы его можно было легко обнаружить, то он стал бы живой мишенью, – сказал Маркус.

– Да понимаю я, – раздраженно сказала девушка. – Понимаю… ладно, я поняла… пойду спать, – грустно сказала Рената. – От недостатка сна я становлюсь раздражительной… нужно успеть выспаться до возвращения Элеоноры с очередного бала, – мрачно заключила девушка, поворачиваясь к двери гостиной.

– И надеюсь, в этот раз обойдется без кошмаров, – печально подумала Чендлер.

***

Она стояла на пороге особняка и смотрела на братьев, воодушевленно предвкушающих будущую войну. Они были одеты в богатую военную форму и стояли около карет, запряженных выносливыми лошадьми. На их лицах было написано предвкушение и гордость… они не боялись. Они знали, что сильнейшие и обязательно вернутся.

– И чем думали эти немцы, объявляя войну? – снисходительно спросила Изольда, махая старшему брату. – Все, что они могут, это бросаться водичкой и не подыхать… это будет быстрая война, – усмехнулась девушка. – И позорная для них. Отец уже выехал… братьям нужно будет поторопиться. Папа всех там сожжет, – гордо сказала сестра.

– Точно, – хохотнула Одри. – Это быстро закончится. Надеюсь, за это время твоего слабосильного муженька не прикончат, – пихнула она локтем робкую Изабеллу.

– Не говори так, – тихо сказала семнадцатилетняя девушка. – ******* вернется… он обещал мне, – ее руки нервно комкали платье. – Он обещал… а ******* всегда держит обещания, – неожиданно твердо сказала девушка.

Ее глаза не отрывались от далекого мужского силуэта, стоявшего около лошади в простой упряжи. Его форма была не такой богатой, как у братьев, а из вещей имелся лишь простой тканевый мешок. Изабелла собрала ему одежды и пару простых артефактов – один отводил глаза, а другой предупреждал о живых существах поблизости. Это все, что она могла для него сделать… его огонь был слишком слаб, для мощных артефактов.

– Он вернется, – тихо сказала Изабелла. – Я знаю.

Мужчина обернулся в последний раз и махнул ей. Она взволнованно сжала платье и подняла одну руку… но тут замерла.

Что-то было не так.

Изабелла/Рената прищурилась и попыталась разглядеть далекое лицо, но оно расплывалось в ее глазах. Казалось, у неизвестного и вовсе нет лица… голову Изабеллы/Ренаты стало немилосердно печь, и она согнулась с тихим стоном.

Хватит.

И Рената проснулась. Она молча смотрела на потолок своей комнаты и пыталась понять, что только что произошло. Она…

– Это я подумала? – немного испуганно спросила девушка.

– Молодая наследница? – спросил Маркус. – Вам приснился плохой сон?

– Я… я не уверена, – нерешительно сказала Рената, садясь на кровати. – Он не плохой, просто… как-то странно закончился, – задумчиво пробормотала девушка. – К тому же этот сон был расплывчатым и мутным… прямо как настоящий сон. И в конце… я проснулась? Или не я… кто-то прервал его. Не из-за эмоций, а просто… не захотел смотреть, – нахмурилась Чендлер.

Ее руки нервно сжимали одеяло, а в глазах отражалась глубокая задумчивость.

– Может быть, вы учитесь контролировать это? – предположил дворецкий.

Лотти подала девушке чашку успокаивающего отвара. Рената машинально его взяла, продолжая думать о своем сне.

– Нет… — наконец сказала Рената. – Мне кажется, это не так. Ведь если бы я могла это контролировать, то почему прекратила именно этот сон? И чем он отлич… — и тут девушка осознала. – Муж Изабеллы! – взволнованно воскликнула она. – Это первый сон, в котором его можно увидеть! Я видела сны о семье Изабеллы, но муж… его увидела впервые! Почему? – нахмурилась Рената. – Из-за мистера Смита? Ассоциация с моей свадьбой? Вполне возможно, но тогда… почему не их первая встреча? Или сама свадьба? Почему именно момент отъезда? И… почему я не смогла вспомнить имени или лица? Все было… таким зыбким, – нахмурилась девушка.

– О, этот жалкий человек недостоин памяти дорогой госпожи, – внезапно ответил Маркус. – Ни его имя, ни внешность… они недостойны сохранения, – говоря это, дворецкий отчетливо хмурился.

При виде этого Рената потрясенно замерла. Маркус злился и раньше… он вообще был слишком эмоционален для куклы, но при этом, всегда держал на лице улыбку. А теперь… Рената видела на его лице откровенную ненависть.

– Ему следовало умереть, как подобает аристократу! – зло сказал Маркус. – И перестать мучить молодого господина и госпожу!

Девушка недоуменно моргнула и робко сказала:

– Но… если бы он умер, то не смог бы вернуться, – тихо сказала Чендлер. — Она же хотела… чтобы он вернулся. Не думаю, что Изабелле было важно, что ему придется для этого сделать, – ее голос звучал странно нерешительно, но… она никогда не видела Маркуса в таком состоянии. Это было слишком странно.

Услышавший это дворецкий странно скривился, будто испытывал почти физическую боль. Рената пораженно открыла рот – ей всегда казалось, что Маркус неспособен ощущать боль и горечь.

– Есть вещи, молодая наследница… на которые нельзя идти, – горько сказал дворецкий. – После того, что они сделали… что они допустили… госпожа так страдала, что решила забыть его. Этот слуга поклялся, что не допустит их встречи. Эта вещь сделает все возможное, чтобы тот мерзкий мужчина никогда не вернулся. Он никогда не покажется госпоже на глаза, пока этот слуга может двигаться… никогда! – прорычал Маркус.

Некоторое время девушка обеспокоенно смотрела на трясущегося от ярости дворецкого. Ей всегда казалось, что Маркус… что Маркусу важны не они сами, а род Блэкфайер. Что он воспринимает их только как продолжение своего обожаемого рода… она не винила дворецкого за это. Куклы были не совсем полноценны – она понимала это, благодаря памяти Изабеллы и своим наблюдениям. Маркус и Лотти не видели разницы между немертвыми и людьми, спокойно относились к идее похищения младенцев, и, Рената была уверена, убили бы весь Лондон, если бы Рената приказала им это. Они были не совсем полноценны, но…

– Ты… ты правда любил Изабеллу, верно? – внезапно спросила девушка. – Не как Главу Дома Блэкфайер, а как… Изабеллу.

Маркус непонимающе на нее посмотрел:

– Эта вещь не понимает вопроса молодой госпожи, – медленно произнес дворецкий. — Слуга не может «любить». «Любовь» недолгая, хрупкая вещь, зависящая от эмоций и времени… Это изделие служит Главе Дома Блэкфайер. И будет служить вечно, – ответил Маркус.

– Вот как, – тихо сказала девушка. – Но, если бы нашелся кто-то… лучше подходящий на место Главы Дома. Кто-то сильнее и гениальнее… кого бы ты выбрал? Кому бы ты стал служить? – осторожно спросила Рената.

Дворецкий непонимающе наклонил голову:

– Никто не может быть лучше госпожи Изабеллы, – просто сказал Маркус. — Госпожа величайший артефактор в мире, – в его глазах не было и доли сомнения в своих словах. Только искренняя вера.

Видя это, девушка грустно улыбнулась, после чего сосредоточенно нахмурилась:

– Что он сделал, Маркус? – спросила Рената. – Что сделал муж Изабеллы?

Почему-то это сильно ее беспокоило. Да, прошло двести лет, но… что-то говорило девушке, что этот вопрос очень важен. Дворецкий же, услышав вопрос, поморщился и зло ответил:

– Этот недостойный места Главы Рода… – с явным отвращением произнес Маркус. – Совершил чудовищную ошибку. Позволил огненному безумию поглотить себя.

***

Он оглянулся в последний раз… величественный особняк медленно исчезал в предрассветной дымке. Он глубоко вздохнул и похлопал верную лошадь по шее… его руки еле заметно дрожали. Нет… он должен быть сильнее. Ни к чему сомневаться и испытывать страх.

Он вернется. Пока он держит это обещание, то сможет двигаться вперед. Он просто спрячется… плевать на военные награды. Нужно просто позволить силачам перебить друг друга, пока он прячется в окопах. Ему не нужна слава и почести. Все, что ему нужно, это вернуться.

Он вернется. Он обещал.

Огонь. Запах паленой плоти, от которой тянет блевать… вспышка пламени, поглощенная жутким и неприятно знакомым хрустом. Жуткий, полный боли крик, сменившийся жалким, затихающим хрипом.

Они здесь… эти ледяные твари.

Он решительно сжал кулон, отводящий глаза врага… Удивительная вещь, что работает даже на этих тварях. К сожалению… сейчас он спрятался, но надолго это не поможет. Эти твари высасывают жизнь на площади. Ему придется сражаться. Он должен.

Он не умрет здесь. Он не…

Он должен выжить… любой ценой!

Умрите… сгорите в огне, все, кто мешает!

Сгорите и станьте хрустящей плотью!

Выжить, убить, выжить, убить, убить, убить, убить!

Ненавижу… ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу ненавижуненавижуненавижуненавижу.

Габриэль вздрогнул и открыл глаза. После чего скривился и резко перекатился с кровати на пол, двигая к себе старую деревянную лохань. Через несколько секунд его начало выворачивать… запах паленой плоти всегда был невыразимо отвратителен, и Смит не понимал тех людей, которым он нравится. Проклятые психи! И он после этого сумасшедший!?

– Кха-кха-кха, – прокашлялся мужчина, с печалью смотря на свой ужин.

Судя по тому, что еда не переварилась… он заснул совсем ненадолго.

– Да что же ты так взбудоражилось? – прохрипел Габриэль. – Перерыв отрабатываешь?

Ярость в глубине его разума не ответила. Просто полыхнула обжигающей ненавистью, опалив его нервы в очередной, демонский раз.

– Гнилой Скарр! – прорычал мужчина – Хватит! Какого демона?! Затихло на неделю, а теперь доводишь меня в утроенном размере! Что с тобой не так?!

Ярость, что ожидалось, не ответила, и Смит раздраженно выдохнул. Его пальцы с силой впились в лохань, и та жалобно хрустнула, начав трескаться от жара.

– Если продолжишь меня злить, то мы окажемся в блевотине. Ты этого хочешь? – прорычал Смит. – Паленая рвота пахнет еще хуже, чем сгоревшая плоть.

– Жечь… огонь… сгори, – довольно прошептала ярость.

Смит недовольно дернул углом рта.

– О Рок, я говорю с огненным безумием… видно, совсем плох, – зло пробормотал Габриэль, осторожно отцепляя руки от почерневшей лохани. – Нужно успокоиться… как-то. Может принять ванну? – устало спросил Смит, стараясь не думать об огне и злобе. – Ледяная вода… хотя нет. Она только сильнее меня злит, – вздохнул Габриэль. – Может спарринг…

– Капитан, – внезапно постучали в дверь. – Вы проснулись?

Смит резко дернулся и ощутил, как череп опалила новая вспышка ярости.

– Я много раз говорил не беспокоить меня по утрам, Вольф! – заорал Габриэль. – Ты совсем тупой?!

– Сжечь… обугленная плоть, – прошептало безумие.

– Заткнись! – рявкнул мужчина.

За дверью стояла тяжелая тишина. Все это время Смит сидел с силой впившись пальцами в ноги, и ждал, когда демонский вассал уберется от него подальше.

– Нам пришло королевское письмо, – наконец сказал Гринфайер. – Касательно леди Ренаты Блэквуд.

Смит замер. В его разуме воцарилась странная… даже жуткая тишина. И это сильно испугало не ожидавшего подобного Смита. Всю жизнь безумие шептало что-то на грани его восприятия, периодически становясь сильнее. Но после той встречи оно стало каким-то другим… можно сказать, ненормально активным. Иногда Смиту даже казалось, что ОНО может думать. И теперь… ему казалось, что эта штука тоже услышала Гринфайера. И затихла, будто ожидая продолжения беседы.

Оно реагировало на происходящее… но это ведь невозможно, верно?

– Письмо? – спросил Смит, с ужасом прислушиваясь к себе.

Безумие… оно стало ОЧЕНЬ тихим.

– Да, – кратко ответил Гринфайер. – О следующей встрече. Судя по всему, она будет проводиться в особняке леди Агнесс Гостфайер и там… они хотят провести венчание, капитан, – зло сказал Вольф. – И утверждают, что дары не требуются.

– Гостфайер, — недовольно прорычал Смит.

Безумие всколыхнулось, и на капитана накатили видения горящей женщины… она жутко кричала, а ее кожа плавилась как воск. Габриэль резко мотнул головой.

– Это очень плохо, капитан, – обеспокоенно сказал Вольф. – Теперь нет никаких сомнений, зачем вы им понадобились. Им нужна моя семья, – зло сказал Гринфайер.

– Что? – непонимающе переспросил Смит, отгоняя видения орущей женщины.

Безумие было… недовольно. И это было страшнее всего, что происходило до этого. Как концентрированная ненависть может быть недовольна? Разве вся ее жизнь, не одно сплошное недовольство?! Разве у ненависти могут быть чувства? Это же бред!

Это же безумие! Оно не думает!

Что вообще происходит с этой штукой в последнее время? Всю жизнь Смита, то вело себя как нормальное безумие и только в последнюю неделю как взбесилось! Даже сны стали… более четкими. Там даже мысли были! Чьи это мысли? Разве эти видения не набор образов и эмоций, оставшихся от Забытой Войны?! Все пострадавшие описывали их именно так… какого демона?! Тема женитьбы настолько вывела его из равновесия?

– Моя семья, – повторил Вольф, отвлекая Смита от самоанализа. – На венчание положено приносить дары. Если они требуют ничего не приносить, то… даром будет часть ваших вассалов, – тревожно заключил Гринфайер. – Капитан. Что нам делать?

– Что делать? – переспросил Габриэль. – Полагаю, эффективнее всего встретится с Блэквудами и наметить план действий. Они тоже не хотят всего этого и… — начал было Смит.

– Встреча сегодня, – мрачно перебил его Вольф.

И Габриэль замер. Его руки нервно вспотели, и он машинально вытер их о брюки, в которых уснул накануне.

– С-сегодня? – неловко заикнулся мужчина. – Н-но я… я не готов.

Безумие мгновенно было забыто за паническими мыслями. Ярость будто смыло приливной волной паники. Мужчина испуганно посмотрел на грязную лохань и нервно подскочил с пола.

– Мне нужно принять ванну! – крикнул Смит. – И переодеться… демон, когда я стирал рубашку в последний раз?! О, грязные дикари, ее же гладить нужно, верно? И кольцо… на венчание нужно кольцо?! У меня ничего нет! — нервно заметался Габриэль.

– Капитан… – нерешительно сказал Вольф, открывая дверь. – Моя семья…

– Что?! – крикнул роющийся в шкафу Смит. – Смирись, Вольф! Ты сам сказал, что король хочет твою семью… мы сейчас ничего не можем сделать. Сначала дадим ему то, что говнюк хочет, а потом займемся этими Главами… ты не видел мой цилиндр? Куда я его положил? — отвлеченно спросил Габриэль. – Твои сестры умеют вытачивать кольца? У меня нет денег на ювелирную лавку!

Гринфайер грустно смотрел на паникующего сюзерена и думал о будущем своих сестер… ну, в чем-то капитан прав. Сейчас все равно уже ничего не изменить. Они убьют этих Глав позже. Как бы они ни скрывались, Главы должны прийти на венчание. Они центр ритуала рода, без них введение капитана в семью станет крайне мучительной процедурой, а преданность вассалов будет сильно ограничена. А так как на первом этапе венчания можно дать только один дар – остальные вассалы будут свободны до следующего этапа ритуала. Как только Гринфайер выяснит, кто эти недостойные Главы… им конец. Адриан и Зак быстро с ними расправятся.

На этой мысли лицо Вольфа немного расслабилось, и он пошел помогать паникующему капитану собирать свои вещи. До неожиданной встречи оставалось около двух часов, и за это время нужно было успокоить капитана и успеть прибыть на место… у Вольфа было много работы.

Глава 5. Рене

Смит сидел и напряженно смотрел на черный чай, налитый в тонкую, фарфоровую кружку. Мужчина не решался взять утонченное изделие… он бы точно сломал его. И у него нет денег, чтобы платить за испорченную вещь.

Слава Року, что кольцо оказалось необязательным для венчания аристократов, но ему все равно предстоят траты. Свадьба ведь затратное дело, верно? Он часто слышал об этом от других солдат.

– Итак, – внезапно разбил тишину бодрый голос. – Мои дорогие… как прекрасно, что все мы здесь сегодня собрались! – весело заметила Агнесс Гостфайер, сидящая в начале обеденного стола.

По совершенно случайному совпадению ее стул был наиболее удален от всех остальных, сидящих в столовой. А рядом стояло двое очень мрачных и мускулистых мужчин, одетых как слуги.

– Вы, несомненно, правы, дорогой учитель, – сладко улыбнулась молодая, красивая девушка, одетая в богатое, черное платье.

Она сидела ближе всех к любезной хозяйке… в ее ушах находились тонкие медные серьги, поблескивающие в свете солнечных лучей.

– Хмпф… – невнятно хмыкнул мрачный мужчина в очках, сверля глазами задумчивого Смита.

Фрэнк Чендлер сидел рядом со своими дочерями, прямо напротив отвлеченного Габриэля. Напряженный отец медленно крутил в руке столовый нож и пристально наблюдал за каждым движением «жениха»… не то, что бы «жених» обращал на это внимание.

– Грмф… – отреагировал сердитый мужчина, с яркими зелеными глазами и коротким ежиком волос.

Вольф сидел рядом с капитаном и пристально осматривал присутствующих. Казалось, он кого-то ищет, и никак не может поверить в то, что не может их найти. Да… мужчина был очень раздражен. Это был первый раз, когда он злился сильнее капитана.

– Я все-таки считаю, что это было немного… поспешно, – старательно спокойно сказала молодая девушка, в простом сером платье. Ее руки были сжаты в кулаки, будто она испытывала сильную злость. – Мы были поставлены в неловкое положение и не успели достойно подготовиться к столь важному событию, – напряженно произнесла Рената Чендлер.

– Согласен с леди, – кратко сказал Вольф. – Насколько я вижу, встреча была настолько поспешной, что Главы рода Блэквуд не успели прибыть, – прорычал Гринфайер. – Где они?

Агнесс перевела на мужчину грустный взгляд и тяжело вздохнула:

– Ох… вы наверняка смущены, мой дорогой. У рода Блэквуд… некоторые проблемы с определением главенства, – мягко посетовала женщина. – А если точнее то… у них нет Глав, – смущенно улыбнулась Гостфайер.

– Что? – не понял Вольф.

Рената еле заметно нахмурилась и покосилась на Агнесс. Вольф же… рассердился окончательно.

– Это невозможно! – прорычал Гринфайер. – Это!

– Это последствие Забытой Войны, – любезно пояснила Агнесс.

– Война? – мрачно спросила Рената.

– Верно, – улыбнулась Гостфайер. – Ох… видно, я совсем замоталась и забыла пояснить. После Забытой Войны ваш род лишился такой вещи, как Главы… а также ритуального круга. Но не переживайте, – лучезарно улыбнулась женщина. – Род Гостфайер всегда защищал интересы рода Блэквуд в суде и на заседаниях совета… вам не о чем беспокоится, мои дорогие, – прожурчала женщина.

Бровь Вольфа нервно дернулась, когда он услышал отклонение тембра в голосе Гостфайер. Впрочем, попытка внушения в данный момент не очень его волновала… Госты часто так делали, и сейчас уже было не до этикета.

– То есть, вы утверждаете, что у рода Блэквуд нет Глав и ритуального круга больше двухста лет?! – недоверчиво переспросил Вольф. – Это бред! Послушайте, если мой сюзерен собирается участвовать в венчании без позволения Главы, то мы должны знать всю правду… если в этом не собираются участвовать Главы, то венчание пройдет по ритуальным законам, а, значит, честность крайне важна, – прорычал Гринфайер. – Вам придется перестать лгать хотя бы на пять минут… сделайте усилие над собой, миледи Гостфайер! – рявкнул нервный мужчина.

И на этой фразе лучезарная улыбка исчезла с лица пожилой женщины. Ее лицо ожесточилось, а стоящие рядом амбалы хмуро покосились на злого Гринфайера.

– Вы крайне грубы, мистер Вольф, – мрачно сказала Агнесс.

– Мне казалось, миледи, что вы первая допустили грубость, – раздраженно ответил Вольф. – У меня очень хороший слух, – прорычал мужчина.

Гостфайер ощутимо вздрогнула, и на ее лице отразилась тень нервного сожаления. Спустя секунду, женщина немного пришла в себя и выдавила смущенную улыбку, дотрагиваясь до висящего на шее кулона.

– Я просто хотела, чтобы все мы немного расслабились, – нервно пробормотала женщина, быстро снимая каменную подвеску. – Кхм… итак… поверьте, мне известно, как честность важна для проведения ритуала… я не лгу про Глав и круг, – уже более твердо сказала пришедшая в себя Гостфайер.

Вольф задумчиво прищурился… похоже, эта Агнесс активировала артефакт непроизвольно. Типичная Гостфайер – они быстро становятся зависимы от своих игрушек.