Нонетта

Однажды на вечеринке, где собралась вся голливудская богема, внимание Ирвина привлекла певица в стиле соул – мулатка с длинными ногами и лицом, напоминающим инопланетянку. Ирвин был покорен красотой Алтеи. Забыв о предосторожности, он начал встречаться с ней при любой возможности, и последствия не заставили себя ждать: ему пришлось пережить развод с Нэнси и полный разрыв с семьей. Он купил для Алтеи в Беверли-Хиллз просторную квартиру-студию и переехал к ней.

В это время Райт работал над своим очередным фильмом. Из-за постоянных разногласий ушел один из авторов картины – Фреди Хорват, с которым их связывали долгие годы совместного творчества. Из-за множества накладок и непредвиденных расходов бюджет фильма быстро превысил расчетную сумму.

Тяжелый развод и фильм, близкий к провалу, довели Райта до грани нервного срыва. Если бы не Алтея, он вряд ли закончил бы монтаж. Чувственность новой подруги вызывала у Ирвина сильное желание: он приходил в боевую готовность, только подумав о ней. Он взял Алтею с собой на съемки и провел несколько недель, наполненных творческой и любовной страстью. Возвращаясь вечером в гостиницу после съемочного дня, Ирвин оказывался в объятиях своей богини, и от усталости не оставалось и следа.

Три месяца назад фильм вышел в прокат и показал хорошие сборы.

«…Вы для меня как член семьи. Ваше появление в образе героя того или иного фильма подвластно моей воле – достаточно нажать кнопку видеомагнитофона. Но теперь мне этого мало. Я хочу прикоснуться к вам как к живому человеку. Я не собираюсь считаться с общепринятым мнением, что приблизиться к звезде вашего уровня, да еще живущей за океаном, невозможно. Вы ведь реально существуете. Вы – не просто картинка в журнале. Вы любите, увлекаетесь, работаете. Возможно, вы одиноки… Если я получу от вас хотя бы короткий ответ, это будет означать, что вы прочитали мое письмо и, пока писали ответ, думали обо мне.

Марта».

Ирвин встал и подошел к окну. В темном стекле он разглядел свою поджарую фигуру и пригладил торчащие короткие волосы.

Странное письмо. Сейчас редко кто пишет бумажные послания; фанаты давно освоили интернет, ведь уже конец девяностых. Впрочем, в дремучей России, которая только недавно вырвалась из социалистического тоталитаризма, электронная почта, вероятно, еще в новинку.

Ничего нового из письма он не узнал. Ситуация достаточно банальная: перезревшая девица влюбилась в экранного героя. На самом деле, как обыкновенный человек, Ирвин Райт далек от каждого из своих персонажей. Но мысль о том, что он убедителен как актер, ему была приятна.

Ирвин бросил письмо в раковину, сжег его и смыл пепел водой. С него хватит всяких изменений. Конечно, Алтея порой раздражает его своей прагматичностью, но так сложилось, что сегодня она – самый крупный бриллиант среди украшений его жизни. Ему пока не надоело выполнять ее капризы, и он готов тешить себя надеждой, что она любит его.

Вернувшись в кровать, он легонько подул в лицо любимой, и когда она проснулась, покрыл ее тело поцелуями.

Глава 5

Город Сизов, Россия

Утро встретило Марту стенгазетой, которую дети прикрепили на дверь её кабинета. На полу стояла ваза с цветами, а вокруг нее разбросаны разноцветные бумажные сердечки с поздравлениями. Ровно двадцать восемь – по числу детей в классе.

Марта занесла подарки в кабинет и начала готовиться к первому уроку. Когда она выписывала задания на доску, за спиной прозвучало на низких нотах «Здравствуйте, Марта Викторовна». Она обернулась. Бигль Каюмов протягивал ей растрепанный букет мелких бордовых хризантем – таких не купишь в цветочном бутике, разве что найдешь в саду у частника. Даже красивая обертка не смогла скрыть «беспризорного» происхождения букета.

– Поздравляю с Днем учителя!

Сердце Марты сбилось с ритма. Пробормотав «спасибо», она уткнулась в остро пахнущие цветы, а когда очнулась, в кабинете уже никого не было.

Во время уроков цветы мешали сосредоточиться. Девушка натыкалась на них взглядом, касалась рукой жестких соцветий. На одной из перемен написала на листочке: «Рябиновый закат. / В паутине запутался ветер. / Хризантемы в росе». Трехстишия, подобные японским хокку, приходили Марте на ум только в особенные минуты. Такие, как сейчас.

Учебный день, и без того сокращённый, окончательно пошёл насмарку.

После уроков весь класс, переодевшись в спортивную одежду, погрузился в автобус и отправился на пикник, организованный родителями. Руководили мероприятием родители Руслана Шевелькова. Его мать, Ксения Александровна, председатель родительского комитета, умело распределила обязанности между родителями, освободив Марту от хлопот. Отец юноши, энергичный бизнесмен, входил в Попечительский совет лицея. Сам Руслан, высокий симпатичный парень, играл на гитаре и танцевал брейк.

Марта с детьми ехала в автобусе. Шевельковы на BMW показывала дорогу. Замыкала колонну Audi с семьей Каюмовых.

Сизов, расположенный на правом берегу полноводной Вашоры6, издавна славился своей красотой. В царское время он носил название Высокоярск, но после революции был переименован в честь художника-пейзажиста XIX века Ильи Сизова7, чьи картины прославили окрестности города. Склоны холмов, обрамлённые соснами, круто обрывались к реке, а у подножия громоздились валуны. Между холмами располагались два распадка: левый был благоустроен и превращен в набережную с лодочной станцией и яхт-клубом, а правый остался диким и использовался сизовцами для загородного отдыха.

Площадка для пикника, окруженная по периметру бревнами, произвела на Марту хорошее впечатление. На земле виднелось серое от золы кострище, рядом стоял большой деревянный стол с лавками.

Мужчины занялись шашлыками – мясо купили в складчину, – а женщины начали сервировку стола.

Марта устроила конкурс на отжимания среди мальчиков. Девочки делали ставки, громко поддерживали своих фаворитов. Сама Марта мысленно поставила на спортивного Колю Горина, но дольше всех продержался скромный, неприметный, не «запятнанный» общественной активностью Миша Березкин. Марта была озадачена. Впрочем, короткий взгляд, брошенный юношей на Диану Каюмову, все объяснил. Одноклассники наградили Березкина аплодисментами. Марта назначила его старшим.

Шевельков с мальчишками отправился в лес за дровами. Каюмов пошёл к роднику за водой для чая. Его жена, Регина Каримовна, взяла на себя организацию игр для детей. Ксения Александровна руководила раскладкой продуктов по тарелкам. Всё было под контролем, и Марта решила позволить себе немного расслабиться.

Она побрела вдоль берега, надеясь найти уединённое место, чтобы покурить. Но пологий участок быстро закончился, и ей пришлось свернуть в лес. Над головой шумели сосны, внизу плескалась вода, под ногами хрустели сорванные ветром ветки. Пахло грибами и сырой землей. Марта закурила. «Бросать надо это дело. Столько проблем… Все, это последняя сигарета!» Не желая возвращаться с пустыми руками, она начала собирать валежник и незаметно углубилась в чащу. Вдруг за деревьями Марта заметила Каюмова. Он сидел на пне у родника и тоже курил. Пластиковые бутыли с водой стояли у его ног.

Соглашаясь поехать с дочерью на пикник, Юрий надеялся освободить голову от рабочих вопросов хотя бы на выходные, но не получилось. Стоило остаться одному, как они навалились с новой силой. Уже месяц милиция и прокуратура занимались делом о похищении Петра Глебова. Недавно стало известно, что он находится в плену у боевиков Шамиля Басаева. Отец собирает деньги на выкуп. К решению проблемы подключилось ФСБ Ингушетии и Северной Осетии. Но как скоро это освобождение произойдет, неизвестно, да и произойдет ли вообще. В начале сентября Басаев отдал приказ: за каждого убитого ваххабита казнить по одному заложнику…

Зашуршала листва, и Юрий увидел приближающуюся к роднику учительницу. Он потушил сигарету и встал.

– А я и не знала, что здесь есть родник, – сказала Марта.

Юрий пояснил:

– Это очень старый источник, его история уходит корнями во времена татаро-монгольского ига.

Из укреплённого камнями склона вытекала струя чистой воды. Марта спустилась в небольшую чашеобразную впадину, сполоснула руки, набрала в сложенные ковшиком ладони ледяной воды и с наслаждением выпила. Юрий, наблюдая за её естественными движениями, невольно улыбнулся. Он помог ей выбраться наверх и второй раз за день был награжден теплотой, промелькнувшей в ее глазах. «Два – один, Марта Викторовна, – мысленно произнес он. – Вы сказали «нет» один раз, но зато дважды смягчили свою суровость. Я правильно сделал, что не стал покупать нарядный букет в подземном переходе, а нарвал цветов в саду у родителей».

Марта подняла брошенный на землю валежник и стала спускаться к лагерю. Юрий с бутылями в руках пошел вслед за ней.

– Так что там с историей родника? – спросила, не оборачиваясь, Марта.

– В архивных документах есть упоминание о легенде, которая дала ему название – Секретный ключ. Якобы источник являлся только местным жителям, а враги ни разу не смогли его отыскать. Я предполагаю, что жители просто завалили родник камнями, чтобы иноверцы не смогли осквернить его, а потом снова расчистили.

Марта внимательно слушала, но не столько слова, сколько голос. Закрыла глаза, чтобы убрать визуальный шум, и тут же споткнулась, чуть не клюнув носом землю. Ветки выпали из рук. Она нагнулась, чтобы их поднять, и, выпрямляясь, встретилась затылком с лбом Каюмова, который в это время наклонялся, чтобы ей помочь. Раздался тупой звук (хорошо – не хруст). В головах у обоих загудело. Охая, они схватились за ушибленные места. У Каюмова был такой потешный вид, что Марта расхохоталась. Глядя на нее, Юрий тоже рассмеялся. Так они и стояли, показывая друг на друга пальцами, хватаясь за животы, и не могли остановиться.

Постепенно приступы смеха прекратились. Каюмов поднял злополучные ветки и вручил их Марте, хотя оба понимали, что в них нет никакой особой необходимости: ребята наверняка собрали достаточно, чтобы поддерживать костер до вечера. Но не выходить же из леса с пустыми руками. Потом Юрий подобрал зацепившиеся за коряги бутыли. Так они и вышли к лагерю: впереди Марта с испачканными на коленях джинсами, за ней Каюмов с вздувшейся на лбу шишкой. Но на их подозрительный вид никто не обратил внимания: народ, оставив занятия, уже устраивался за столом, на котором среди салатов, свежих овощей, отварного картофеля и пирогов тремя внушительными горками возвышались шампуры с мясом.

Марту посадили посередине, лишив тем самым свободы передвижения, и Ксения Александровна поздравила ее от имени родителей с Днем учителя.

Каюмов где-то прочитал, что в том, как люди едят, видно и их самих, и их отношения, поэтому ему показалось забавным провести некоторые аналогии импровизированного застолья с «Тайной вечерей» Леонардо да Винчи. У него получилось, что согласно рассадке апостолов у художника, сам он соответствовал Петру, а его жена – Иуде. Особенно Юрия позабавило, что Регина просыпала соль8 мимо своей тарелки, довольно неловко воспользовавшись солонкой, а он в это время держал в руках нож9, собираясь разрезать большой кусок мяса на более мелкие.

«Ну с тем, что я Петр, еще можно согласиться, а как быть с Региной? На что намекает Небесный администратор, ведь случайности не случайны?..»

Пока Каюмов забавлял себя умственной эквилибристикой, народ постепенно насытился и переместился к костру. Каждый получил по кружке ароматного травяного чая. Парни попеременно играли на гитаре. Остальные пели хором песни, наперебой рассказывали смешные истории, оглашая окрестности взрывами громкого хохота.

Так получилось, что Юрий оказался у костра напротив Марты с Региной.

Какие они разные! Яркая восточная красота Регины и славянское ненавязчивое обаяние Марты. Каюмов машинально почесал лоб в том месте, где ощущалась довольно болезненная выпуклость. Марта в этот момент посмотрела на него и улыбнулась. У Каюмова перехватило дыхание, и он с опаской взглянул на Регину: не заметила ли она его смятения? На его счастье, жена была увлечена разговором с Ксенией Шевельковой.

– Смотрите, утки! – вдруг воскликнула Марта, встала и пошла к реке.

За ней потянулся верный Горин и несколько девочек. Еще будучи на родительском собрании, Каюмов убедился, что Горин действительно не выпускает из рук фотоаппарат и азартно щелкает все подряд. Вот и сейчас он наверняка не ограничится одним или двумя снимками, а сделает целую серию на тему «Нонетта и серые шейки».

По верхушкам деревьев прошелся сильный порыв ветра. Похолодало. Накидывая на голову капюшон куртки, Юрий бросил взгляд в сторону леса. Трое неизвестных неспешной уверенной походкой приближались к костру.

Каюмова прошиб холодный пот. Он хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание присутствующих.

– У нас проблема! Собираем вещи и в автобус. Быстро!

Остальные тоже заметили непрошенных гостей, кинулись распихивать спортивный инвентарь и посуду по сумкам, но не успели.

– Так-так-так, – довольно потирая руки, сказал низкорослый тип в натянутой по самые брови черной вязаной шапке. – Сколько симпатичных цыпочек в одном месте.

Главный, понял Юрий. Остальные двое – шестерки. Один из них присел у костра на корточки, взял кружку, плеснул в нее чай и стал жадно пить, другой, взяв со стола кусок сладкого пирога, уселся на бревно и принялся неряшливо есть.

– Расклад такой, буржуи, – вновь заговорил низкорослый, вытаскивая из-за пояса пистолет. – Мы забираем ваши тачки и отчаливаем. Не будете рыпаться, останетесь живы.

Каюмов стал продумывать план, как избежать нависшей над детьми угрозы. Если шестерки были в невыгодных для них позициях, и их легко было нейтрализовать, то низкорослый стоял очень грамотно, спиной к лесу, контролируя все пространство перед собой. Любителю чая можно швырнуть в лицо горячую золу, лакомку приложить корягой по затылку, а как обезоружить бригадира? Каюмов пошевелил правой ногой: охотничий нож с отличной балансировкой был на месте. Ножны со стальным клыком он всегда крепил к щиколотке перед тем, как выйти из дома. Мало ли что? Время-то тревожное. Отец называл нож «Шурале» и не одобрял привычку сына постоянно иметь его при себе: «Этот твой «Шурале» – коварный соблазнитель. Он когда-нибудь доведет тебя до беды. Откажись от него, сын. Учись драться голыми руками». Как-будто голыми руками нельзя убить человека! Но иногда и простой демонстрация оружия достаточно, чтобы остановить агрессию.

«Попробовать метнуть? – прикинул свои возможности Юрий. – А если промахнусь? Не должен. Зря что ли тренировался? Да и мишень крупная».

Он присел якобы потуже завязать шнурок, как вдруг среди всеобщего напряжения раздался спокойный голос.

– Кузьмин? Глазам не верю.

– Марта Викторовна? – в голосе низкорослого сквозило неподдельное удивление. – Что вы делаете в этом рассаднике неприличной роскоши?

Марта встала напротив бандита, засунув руки в карманы куртки и перегораживая ему обзор.

– А ты, стало быть, Робин Гуд?

– Богатые должны делиться.

– Где ты видишь богатых? Здесь дети. Дайте нам спокойно уехать.

Шестерки начали гоготать. Тот, что жевал пирог, сделал неприличный жест.

– Возьмем ее с собой, Кузьма? Хочу показать ей, где раки зимуют.

Горин и Березкин с угрожающим видом сделали шаг в сторону говорившего, но Марта остановила их запрещающим жестом.

– Заткни пасть, Карась! – приказал Кузьма. – Это моя бывшая училка.

– Тем более. Все они падлы. Только и умеют, что двойки ставить.

– Неправда! – прорезался из притихшей толпы детей чей-то голос. – Марта Викторовна никогда двойки не ставит!

– Что скажешь, Кузьмин? – спросила Марта.

– Это правда. Вы не поставили мне по матике ни одной двойки, хотя я учился из рук вон плохо. А вот физичка на двойки не скупилась. На вилы бы ее за это поднять. Мне папаша последние мозги вышибал за каждую ее «пару».

– Слышь, Кузьма, может хватит базарить? – Карась вытирал грязные пальцы о штаны. – Грузи ее в тачку и поехали.

Видно, плохо Карась усвоил бандитскую иерархию. Там ведь все линейно: говоришь только тогда, когда позволили рот открыть, а все решения принимает вожак, который жестко пресекает любые попытки перехватить у него власть.

Кузьма убрал пистолет в карман, присел на бревно и подбросил в костер дров.

– Ладно, Марта Викторовна, так и быть: живите. На мой век лохов хватит. Жратвы только оставьте.

– Костер не забудьте потушить, – дернула Марта тигра за усы на прощанье.

Уезжали в том же порядке, в каком прибыли: впереди Шевельков с семейством, потом автобус с Мартой и детьми, Каюмовы замыкающими.

На заднем сидении Регина пыталась успокоить Диану, которая рыдала у нее на плече. Юрий курил, держа сигарету трясущимися пальцами.

В это время в автобусе Марта переводила взгляд с одного лица на другое и понимала, что накопившееся напряжение с минуты на минуту взорвется истерикой, которую не отпоишь никакой водой.

– Внимание! – скомандовала она. – Объявляется мозговой штурм. Задача: опустить случай у костра до уровня профанации. Предлагаем новые варианты реагирования, даже самые фантастические. Наиболее ценные – с юмором.

– А если бы у них были крокодилы? —кто-то из детей тут же подхватил ее предложение, вызывая общий смех.

Остальные оживились, и со всех сторон посыпалось:

– Я мог бы упасть Кузьме под ноги, а Колян толкнул бы его на меня!

– А остальных пихнули бы в костер!

– Это были самые нелепые грабители во всей Вселенной и за ее пределами!

– Надо было вызвать милицию!

– И она бы приехала настолько поздно, что мы успели бы трижды состариться…

– Надо было броситься врассыпную!

– Или взлететь, как птицы!..

Дети, перебивая друг друга, продолжали сыпать на головы бандитов «египетские казни», а Марта снова и снова прокручивала в голове разговор с Кузьминым. Она ведь не с голыми руками «бросилась на амбразуру». У нее в кармане лежал газовый баллончик и умолял им воспользоваться: «выплюнуть» бандиту в лицо угрозу «дайте нам уехать или пожалеете» и… Ну, скрутили бы мужчины отморозков, сдали в милицию, а дальше что? Вышел бы Кузьмин на свободу через пару месяцев и начал мстить. Да… Кузьмин – это ее учительский брак. Не смогла она когда-то достучаться до его сердца. Поленилась.

Горин и Березкин – рыцари без страха и упрека, а Каюмов… Как ему идет шишка, которую он заработал, приложившись к ее затылку! Не надо было выпендриваться. Марта мысленно показала ему язык. А этим кровожадным тинейджерам, что сейчас наперебой делятся впечатлениями за ее спиной, не забыть бы напомнить на классном часе, что милосердие важнее сатисфакции10.

Через неделю Марта организовала курсы самообороны для девочек. Диана с гордостью показала отцу прием, которым чуть не вывела его из строя. Юрий, несмотря на боль, остался доволен, но, прочитав в глазах дочери скрытую обиду, задумался, уж не мстит ли она ему за что-нибудь?

Юрий часто ловил себя на мысли о Марте. Ее смех, гибкие движения, даже случайный «поцелуй» затылком всплывали в его памяти в самые неподходящие моменты. Он пытался отвлечься работой, но каждый раз ловил себя на том, что ждет новой встречи. «Надо бы придумать предлог и зайти в школу. Или просто скажу, что хочу поблагодарить ее за Диану…»

Глава 6

В середине октября в Сизове произошло важное событие – завершилось благоустройство городской набережной, Жители наконец-то получили возможность культурно совершать по ней променады как пешком, так и на велосипедах. Конечно, на носу зима, но наступит весна, а место отдыха уже готово. Буслаев приложил немало усилий, чтобы довести дело, начатое ещё в конце 80-х, до конца. И было очевидно: даже если он больше ничего полезного не сделает для Сизова, жители всё равно останутся ему благодарны.

Артур Владимирович своей высокой грузной фигурой и густой седой шевелюрой напоминал стареющего льва. Прирождённый управленец, он прошел долгий путь от выпускника ПТУ до руководителя механического завода, где когда-то начинал фрезеровщиком. Став главой города, Буслаев перенес в постперестроечную реальность сталинскую традицию держать своих замов в постоянном напряжении. Срочные дела могли обрушиться на них в выходные, праздники и даже ночью. Каюмова, как одного из заместителей Буслаева, раздражало не только это. У него накопилось множество претензий к шефу. Во-первых, Буслаев наотрез отказывался закрыть клуб неформалов «Дарвин», принадлежащий его свояку Дарвину Тагирову. Все знали, что за презентабельной вывеской скрывается злачное место, но проверочные комиссии упорно ничего не находили. Во-вторых, бюджетникам задерживали зарплату: механический завод, градообразующее предприятие, работал в убыток. В-третьих, капитальный ремонт подведомственной Юрию ночлежки бесконечно откладывался. В-четвертых, беспризорников, живущих в подвалах и коллекторах, становилось все больше, и Юрий считал необходимым срочно открыть для подростков реабилитационный центр. И так далее – список претензий можно было продолжать. Однако эти проблемы были видны только изнутри. Снаружи все выглядело вполне благополучно: город чистый, продукты в магазинах есть, частный бизнес развивается. Школы, детсады и больницы работали, несмотря на забастовочное движение. Набережную вот обновили.

На мероприятие приехал губернатор. После показательного выступления яхтсменов на реке и полуторачасового концерта во Дворце культуры, голодные гости заняли места за банкетными столами в ресторане «Вашорский берег».

Юрия посадили напротив Лидии Кирилловны Власовой, директора «Вашкомбанка» и одной из главных спонсоров проекта. Лидия, симпатичная сорокалетняя блондинка с пышной причёской, была в своем фирменном брючном костюме – она не признавала других нарядов даже в праздничные дни. Она часто бывала по делам в мэрии, строила Юрию глазки, брала его под руку при любом удобном случае, делала недвусмысленные намеки и совершенно искренне обижалась на его холодность. Поэтому, увидев Лидию напротив себя, Юрий подумал, что организаторы банкета, возможно, здесь и ни при чем. Скорее всего банкирша сама подсуетилась, чтобы оказаться с Юрием за одним столом, и теперь он вынужден лицезреть ее кокетливую улыбку и ложбинку, мелькающую в вырезе блузки. Юрию было немного жаль Лидию: обладая сексуальностью Моники Беллуччи, она не смогла в свое время сохранить брак и страдала от женского одиночества.

«Что ж мне так не повезло-то? Пересесть, что ли?» – тоскливо подумал Каюмов, но свободных мест не нашел. Но поскольку они сидели около окна, то он с облегчением переключился с бюста банкирши на уличное движение. С высоты второго этажа хорошо просматривалась широкая песчаная полоса вдоль кромки воды. Трое молодых людей играли в серсо. Они так азартно ловили кольца на шпаги, что Юрий им немного позавидовал. Когда он в последнее время был так же свободен? Живет с оковами на руках, ногах и даже на шее.

– Как вам концерт, Юрий Тимурович? – прервала его размышления Лидия. – Лично я получила огромное удовольствие.

– Я тоже, – вежливо ответил он.

– Более того, – продолжила Лидия, – я считаю, что наш танцевальный коллектив не хуже столичной «Берёзки».

Она улыбнулась, продемонстрировав щербинку между верхними зубами. «Странно, что при ее возможностях она не сделала себе голливудскую улыбку, – подумал Юрий. – Но, может, и правильно. Щербинка добавляет ей шарма».

– Вы какой-то скучный сегодня. Вон посмотрите на Аркадия Евгеньевича, – Лидия кивнула в сторону директора бумажного комбината, – он такой счастливый!

– Ну еще бы ему не быть счастливым: сын домой вернулся.

Аркадий Глебов, осунувшийся и постаревший, о чем-то говорил с вице-мэром. Неделю назад Петра Глебова поездом привезли из Северной Осетии. Несмотря на то, что заказчики похищения рассчитывали на выкуп, с парнем в плену особо не церемонились.

– Говорят, он в плохом состоянии. В какое страшное время мы живем, Юрий Тимурович…

– Когда миром правят деньги, Лидия Кирилловна, человеческая жизнь ничего не стоит.

– Вы фаталист?

– В какой-то мере, да. Считаю, что случайности неслучайны.

– Значит, в вашей системе координат нет места мечтам?

– У меня есть кое-что более ценное, чем пустые мечты.

– И что же это?

– Семья.

– О да, у вас прекрасная семья. Но Регина Каримовна так много сил тратит и на свое бюро, и на Дианочку! Да и вы на работе от рассвета до заката… Как вам удается не ссориться?

– Исходя из понимания, что женщина всегда права, – отшутился Юрий. – Кроме того, пара глотков коньяка перед сном всегда примиряет меня с действительностью. За вас! – Каюмов опрокинул в рот очередную порцию алкоголя.

– За незыблемость ваших семейных традиций! – Лидия пригубила вино, которое подали по ее индивидуальному заказу.

«Вот ведь змея, – подумал Юрий, – так и норовит подсунуть ядовитое яблоко». И, посасывая дольку лимона, снова уставился в окно.