Человек с венгерской овчаркой

Эта бурная деятельность не оставила Косте возможности предаваться размышлениям, и забрала последние силы. Он обнаружил упаковку сухарей и съел два, запивая сладким чаем. Альма поела немного, но охотно, и тоже осоловела. Костя проветрил, как мог, помещение старой баньки. Накидал на полок все, что нашел – какие – то старые телогрейки, тряпицу, служившую шторкой – и они улеглись в обнимку. Уснули спокойным, целительным сном. А о том что случилось … ну, последняя мысль Кости была, просто классика жанра: "Я подумаю об этом завтра".

Так они провели почти неделю – ели и отсыпались на полке. С каждым днем человеку и собаке становилось все лучше. Запасов пока хватало, хотя Альма явно пошла на поправку, и аппетит у нее проснулся просто зверский. Костя варил теперь кастрюльку каши с тушенкой два раза в день, и собака вылизывала все дочиста. Сам он предпочитал сухарики и рыбные консервы.

Мужчина и с печкой разобрался – вытащил изнутри золу, прочистил дымоходы, нашел глину и кое – где подмазал да подправил. Протопил – для того, чтобы исчезла сырость и затхлость. А мысли …

Было за эту неделю всякое. Одним не прекрасным утром пришла непрошенная гостья – паника:

– И как же я теперь? Мне ведь к врачу срочно надо … а меня как бы и нет … ни паспорта, ни полиса … Как я теперь докажу, что я – это я, Константин Звягинцев?

Костя знал и понимал, насколько сложно, если вообще возможно, будет идентифицировать его личность – слышал рассказы о таких случаях.

– Срочно бежать, искать кого – нибудь … звонить Сереге … – сердце от этой паники зашлось в ударах, на лбу выступила испарина.

В этот момент он бросил взгляд на собаку. Альма сидела, склонив голову на бок и внимательно смотрела на него янтарными глазами из – под огромной челки.

– Хорошо, я, допустим, выйду на трассу, поймаю попутку и заявлюсь к Сереге … если меня еще кто посадит в таком виде … и он провел рукой по подбородку, где красовалась настолько отросшая, что уже мягкая, щетина.

– А она куда пойдет? Мало ей в жизни досталось? А с ней нас точно никто не повезет! Так что это не выход …

Он обнял Альму, зарылся лицом в густую шерсть, и пробормотал:

– Я никогда тебя не брошу. Я всегда буду рядом с тобой – сколько бы времени не было мне отпущено. Прорвемся!

Паника исчезла, будто ее и не было. Мужчина решил продолжить пока такое существование – еще на несколько дней – а там видно будет.

… И настал день, когда мышление стало ясным, а все паззлы сложились воедино. Костя многое понял, многое переоценил …

А в это время в большом мире …

Шустрая Иринка улучила момент и вручила старую папку горчичного цвета своему шефу, бывшему начальнику Кости:

– Николай Иванович, это … Константина. Он с ней пытался к Вам прийти …

– Ладно, давай …

Начальник схватил папку и небрежно кинул ее в ящик стола. Брезгливо сморщил нос – ну и дотошная эта Ирина, тащит к нему все, что ни попадя! Ладно, не буду девочку огорчать – сам потом потихоньку выкину.

Но случилось так, что машина Николая сломалась. Он вызвал такси, чтобы ехать домой. Такси запаздывало. Чтобы зря не беситься, шеф и достал эту папку – и открыл. И зачитался – дрожащими руками разворачивая чертежи, выполненные на тонкой бумаге.

От того, что он там увидел, его седые волосы встали дыбом – образовали нечто наподобие веночка вокруг обширной плеши:

– Боже мой! Вот это шедевры … И мост, и коттедж … где ж ты раньше был, скромник ты наш? Непризнанный гений архитектуры, Константин Звягинцев? И что мне теперь с этим делать? По закону существует авторское право. Но тот, кому эти проекты принадлежат, уж точно не подаст в суд. Родственников у него нет … Инга не в счет. А использовать их можно, можно … и прибыль получить неплохую. Выдать за свои собственные. А кто докажет обратное?

Такси прибыло. Николай Иванович захватил папку с собою – еще посмотрит дома – и отбыл. Для себя он решил, что пустит проекты Константина в работу, выдав их за свои. А чтобы совесть не мучила – закажет и установит на его могилке красивый, дорогой памятник....

Глава 7. Будущее есть

Инга вечером встретила Дмитрия с работы. Молодая женщина выглядела какой-то взбудораженной и растерянной одновременно. Она еще в прихожей обняла мужа, и зачем – то нервно теребила его галстук:

– Дима! Димочка! Брат Костя мне с того света помог! Ведь, если бы не он – я бы попала в эту мясорубку … ну, ты видел в новостях …

– Видел, родная, видел … И счастлив, что ты жива и здорова, и все обошлось! Но всему должно быть логическое объяснение! – мужчина не без труда высвободился из цепких жениных рук.

– Накорми меня ужином, а потом я позвоню, если можно, по твоему телефону и выясню, кто это сыграл роль провидца!

– Да, конечно …

Дмитрий звонил несколько раз – но ответа не дождался. "Аппарат абонента выключен, или вне зоны действия сети" – отвечал ему женский голос. Мужчина взял это дело на заметку – но жизнь и повседневные хлопоты завертели его, закружили. Супруги больше почти не вспоминали про эту историю.

А Костя в очередное августовское утро проснулся и почувствовал себя почти здоровым. Такого давно не было. Голова была совершенно ясной, по всему телу разливалась бодрость, и он мог мыслить логически. Что он и сделал – уже привычно сходив за водой и растапливая свое сооружение.

Причем в осмыслении действительности ему очень помогли новые сны – видения. Которые начинались, только если он обнимал свою Альму – это он тоже заметил.

В новых откровениях были "кадры", как Альма тащит его, беспомощного, к лазу в подвал часовни. Как осторожно кладет возле его правой руки бутылку с квасом.

– Итак, первое. Меня спасла эта собака. Невероятно умное создание, чистое золото! Никогда с ней не расстанусь! Надо подумать о том, чтобы подлечить ее, показать ветеринару… Так, стоп. "Не растекайся мыслями по древу …" Это потом, ну-ка, по – порядку … А Альму я бы пригрел в любом случае – даже будь я простым, здоровым дачником и просто найдя ее здесь! От осознания этого факта на сердце стало тепло, и Костя даже улыбнулся.

– Однако, что происходило дальше? По какой – то причине сгорел дом. Народ явно решил, что я погиб в огне пожара. Хм, логично – учитывая, в каком состоянии я находился. Но почему никто в этом даже не усомнился? И кого же похоронили вместо меня? – Костя даже остановился – а он как раз выносил из предбанника охапку сухих полешек. Изо всех сил напряг извилины … И вдруг его осенило:

– Фрица! – сухие полешки посыпались из рук мужчины.

– Тогда все становится на свои места! – закончил он мысль, присел передохнуть, и переварить свое открытие. Некоторое время сидел неподвижно, но затем собрал всю волю в кулак и вернулся к размышлениям:

– Второе. Это мое здоровье и эти … сны? видения? Он закрыл глаза, и вспомнил другие "кадры", которые видел.

Вот накачанный мужчина в камуфляже прижимает к перилам моста, какого – то пузатого дядьку. Лицо у камуфляжного очень злое. Серые глаза блестят лезвиями ножей:

– Она метис? Да она породистей тебя, сука! Завтра я приду за ее документами. И последнее китайское предупреждение – сам закрой свою богадельню. Раздай собак и иди на завод – токарем! Ты ведь на это учился?

Пузатый трясется всем своим желеобразным телом и что – то нечленораздельно мычит …

Вот снова этот красавец со стальным взглядом – теперь в дорогом деловом костюме. Просторный кабинет, дубовые панели. Из панорамного окна – вид на небоскребы, утопающие в туманной дымке. Красавец распекает парнишку лет двадцати пяти, а тот жалко оправдывается:

– Я только из соображений экономии, поймите!

– Запомни одно – соображаю здесь я! Думать и видеть дальше меня ты не способен! Если я сказал, заказать чартер – надо исполнять! Иначе, зачем мне личный помощник?

– Понял, все исправлю немедленно!

Костя открыл глаза. Ему, нерешительному и слабому по жизни, трудно было поверить, что этот мужчина – он сам. Но это было так. Он сглотнул, и, словно преодолев невидимое препятствие, продолжил рассуждения:

– Итак, явно вижу себя в будущем … правда, я вроде не такой … резкий … что ж, придется соответствовать! По-видимому, главное в том, что это будущее у меня есть! А что там с опухолью? А – а – а, не буду думать об этом! Я чувствую себя хорошо, и буду действовать так, будто бы я абсолютно здоров! А там … жизнь покажет, как карта ляжет!

Костя кормил Альму, пил чай, отдыхал, но вместе с тем и продумывал план действий:

– Выбираться отсюда надо. А то сижу здесь, как дикарь – без телефона, без электричества … Мыла нет, зубной пасты нет … побриться нечем … Да и запасы не бесконечны. Только вот как нам, двоим, выбираться?

– Автобус и попутные машины отпадают – не возьмут с собакой. Пойдем на электричку – это пять километров лесом … хватит ли силенок? Пожалуй, еще немного … и хватит. Денька через два надо отправляться.

Ближе к вечеру обитатель старой баньки провел ревизию своего имущества:

– Итого, что мы имеем: денег – около трехсот семидесяти тысяч рублей, на первое время хватит, сокровища из – под часовни – это много, очень много. Но вот где я их смогу продать? Нет, с этим аккуратнее надо … Еще четыре банки тушенки, две банки сгущенного молока. Чай закончился – не беда: смородиновые листья заварю. А вот хлебушка хочется …

Костя зажмурился, сглатывая слюнки – так явственно представил свежий ржаной хлеб – и вкус его, и главное – запах!

Очнулся от сладких грез – и увидел, как рядом завозилась Альма – собака блаженно прикрыла глаза, перебирала лапами и поскуливала, а из пасти тонкой ниточкой свисала слюна.

– Ах, вот как! – Удивился Костя. Это значит, она видит то же, что и я! Мы на одной волне! Интересно, что еще мы можем?

Он рассмеялся негромко – впервые за долгое время. Прижал к себе Альмину голову и сказал:

– Скоро все будет! И не только хлеб, но и мясо. М – м ясо! А теперь – пошли спать!

И они завалились на свою лежанку.

Раньше, от слабости, сон приходил легко и незаметно. Но только не в эту ночь. Костя ворочался и ворочался. Закрывал глаза, открывал снова – и наблюдал сквозь крохотное банное окошечко рваные темные тучи да ущербную луну. Наконец, пришло озарение – он понял, какой вопрос его мучил:

– Главное! Я не продумал самое главное – а хочу ли я возвращаться? В смысле – возвращаться тем самым безотказным и безобидным Костиком. Костиком "ни рыба, ни мясо". Разве судьба не подарила мне шанс начать жизнь с чистого листа?

Вот приеду я в город, пойду к Сереге. Больше-то идти мне и некуда. Удивлю бедолагу своим воскрешением, Ленку испугаю … Буду мыкаться, доказывать, что я – это я. На это и уйдет еще половина оставшейся жизни.

В лучшем случае – допустим, что восстановлюсь в правах и даже … восстановлюсь на прежней работе. И снова – подай, принеси. Уйди, не мешай. И довольствуйся малым. Оно мне надо? Разве не кем – то другим я видел себя?

Разве для этого я воскрес из мертвых, да еще получил два сокровища – старинный клад и Альму?

Костя еще долго не мог уснуть, так и эдак просматривая разные варианты. Сон сморил его под утро.

А утром он получил подсказку – откуда не ожидал …

Глава 8. Дневник столетней давности

На следующее утро случилось неожиданное – тело Константина запросило физических нагрузок! Он потянулся, и с наслаждением выполнил несколько простых упражнений.

Затем решил следовать своему плану – в ближайшие дни эвакуироваться из старой баньки, и уехать в город. Попил отвар из листьев смородины, накормил Альму, и начал аккуратно сортировать свои сокровища. Костя завязывал их в тряпицы и складывал в старый, потертый рюкзак, который нашёл в ворохе вещей. Ларец он решил не брать – тяжелый, неудобный и может привлечь лишнее внимание.

Костя убрал все. И обнаружил, что вес этого вместилища еще порядочный – явно имелось двойное дно. Ему, с дипломом архитектора, ничего не стоило обнаружить этот факт. Перевернул, аккуратно нажал, где нужно – и вот уже прямо в его руки выпала тетрадь.

Скорее, это была не тетрадь, а что-то вроде блокнота – еще дореволюционное изделие.

Неровные, пожелтевшие листы оказались местами вырваны, местами испачканы, а кое-где исписаны перьевой ручкой. Костя долго и внимательно разбирал записи. Он понял, что может прикоснуться к тайне найденных сокровищ.

Писал в блокноте молодой корнет – Иннокентий Светлояров. Писал он свой дневник чуть более ста лет тому назад – в 1918 году, на излете первой волны русской эмиграции. Иннокентий отстал от обоза, на котором мечтал уехать вместе с маменькой и кузиной Лизой до Москвы, а там, коли Бог даст – во Францию. Но им не повезло – в местных лесах в то время орудовали банды, состоящие из разного отребья. Он не знает, чем закончилась стычка с бандитами:

– Маменька велела бежать, сунула мне в руки все драгоценности свои. Перекрестила, поцеловала в лоб: "Беги и спрячься, родненький! А после – пробирайся к Москве. Мы будем тебя ждать на постоялом дворе, у дядюшки нашего. Прощай, а коли будем живы – увидимся…

Иннокентий сбежал под покровом ночи, и некоторое время прятался и жил под часовней в Сенцах. Местный батюшка его кормил и укрывал от деревенских любопытных:

– Как я хочу верить, что маменька и дорогая Лиззи живы и невредимы! И пускай бы не ждали меня у Клима, а уезжали во Францию! Что до меня, то вскорости, вестимо, покину это село – Сенцы. Батюшка говорит, что дороги уже чистые от лихого люда. То ли сгинули они, то ли ушли в более хлебные палестины – кто знает … Еще денька три – и он меня проводит, а сколько сможет – проедет со мною …

Но Иннокентию не суждено было увидеть своих родных. Он тяжело заболел – "горячкою", и спустя две недели скончался на руках местного священника.

Однако последние строки, написанные бедным юношей, видимо в горячечном бреду, поразили Костю до глубины души:

– Теперь я спрячу все украшения маменькины, и деньги, и эту тетрадь. Ничего не случится – всего лишь меня не станет. А Россия – большой корабль. Он поплывет через времена. Он не утонет – пусть даже не самые благоразумные капитаны встанут у кормила.

Откуда – то знаю и вижу, что никто не отыщет и не прикоснется к последнему имуществу моему. А вот через сотню лет в этом убежище спасется еще один. Необычный – и человек и зверь в одном лице. Сила и способности этого создания будут удивительны. Может статься, все будут такими в том мире, который, так или иначе, мы никогда не увидим?

Обращаюсь к тебе, дорогой друг: прими это, все это твое по-праву. Я верю, что в ваше время будут стоять еще церкви и храмы православные … Так вот, прошу об одном: закажи молебен о рабах божьих Александре, Лизавете и Иннокентии. Прощай…

Костя сидел, ошеломленный откровением, прошедшим сквозь время. Блокнот лежал на его коленях, и в них же ткнулась носом притихшая Альма. Мужчина машинально положил руку на голову собаки, и немедленно пошли видения … Перевернутая повозка, кричащая девушка, которую тащат в лес …

Тяжело дыша, он отодвинулся от Альмы. Он понял – родные Иннокентия не избежали печальной участи. Напрасно кучер хлестал рысаков …

Незаметно пришел вечер. Костя окончательно принял решение. И пошел на кладбище – попрощаться с самим собою и с прошлым:

– Прости, Фриц, за такую подставу. Но придется тебе теперь уйти в вечность с моим именем. Все, нет больше Константина Звягинцева! Мне еще надо прожить то, что было положено ему, Иннокентию … Прощай.

В глазах очень худого, средних лет мужчины впервые блеснула сталь … но сам он, естественно, этого не заметил.

Полным ходом приготовления к "эвакуации" Костя начал со следующего утра. Растопил баньку – на этот раз, чтобы помыться и простирнуть единственную рубашку. Джинсы он просто почистил – как сумел. Нашел совсем никудышный осколок зеркала и кое – как подровнял свою бородку.

Из старого ремня смастерил ошейник для Альмы. Надел на шею собаки, аккуратно застегнул, и извинился:

– Прости, дорогая, так надо. На друзей амуницию не надевают. Но мы идем в мир людей, а там … там ошейник – это знак, что ты хозяйская. Ты под защитой. Поняла? Альма добродушно "улыбалась" и виляла хвостом.

Для подобия поводка ничего не нашлось – но он был и не нужен – Альма улавливала мысленные образы того, с кем связал ее необычный симбиоз. Она будет идти рядом – лучше, чем на привязи.

Надо отметить три момента, дорогой читатель, чтобы не возникало досужих вопросов:

Первое – за все это время людей в окрестностях не появилось. Дотошный дачник, знавший еще старого учителя, и сообщивший о пожаре, давно уехал. Если кто и был – то далеко от мест обитания Кости и Альмы. За ягодами и грибами тропы шли в другую сторону. А бродить около погоста никто не горел желанием.

Второе – своего жилья в городе у Кости Звягинцева не имелось. Родители не оставили ему квартиры – сами жили на птичьих правах у свекрови. Костя свое прежнее жилье снимал, но расплатился и распрощался с хозяйкой, когда уезжал в Сенцы.

И третье – не имея календаря, телефона и часов, умный Константин не выпадал из течения времени. Время суток он примерно определял по Солнцу, а дату … сразу начал отсчитывать от той, что видел на своей собственной могиле.

И была, по его расчетам, пятница, 15 августа. Следующим утром, очень рано, человек и собака должны были выйти по направлению к железнодорожной платформе.

Костя решил теперь называться Иннокентием Светлояровым. Он надеялся снять квартиру без документов. Как это сделать? У него были задумки. А главное – имелись деньги …

Но есть одна хорошая поговорка – хочешь насмешить Бога – составь план…

… Ближе к вечеру разительно изменилось поведение Альмы. Всегда спокойная, в меру активная собака вдруг начала нервничать. Альма проявляла какое-то нехорошее беспокойство: ложилась на траву, дрожала всем телом. Прятала нос в лапы и горестно всхлипывала. И … плакала, как человек! Из – под длинной челки, из-под длинных ресниц сбегали настоящие слезы, теряясь в густой шерсти на ее мордочке.

Она смотрела и смотрела вдаль, и снова дрожала … Опускала голову низко и тихо выла …

Глава 9. Мстят и уходят

Ну-ка, показывай, что с тобой творится! – сказал Костя. Привычным уже движением он обхватил и прижал к себе голову собаки. Альма по- прежнему дрожала, а у Кости от увиденного побелели костяшки на пальцах, сжавшихся в кулаки. Глаза его от злости превратились в узкие, злые щели:

– Так … Вернулись, твари. Те, что тебя обидели. Снова Михайлычев домину под дачу сняли, будут пить, гудеть тут все выходные, а то и похуже чего удумают! Не бывать этому!

Костя обхватил голову Альмы ладонями, приблизил свое лицо вплотную к ее морде. Мужчина откинул собаке челку и смотрел прямо в янтарные глаза. Говорил негромко, но твердо:

– Не бойся! Я их накажу! Пока не знаю как, но накажу! Это не ты будешь дрожать и ползать, а они! Им небо с овчинку покажется, будут умолять о пощаде!

Почему – то он знал, что справится. Несмотря на то, что негодяев было трое. Молодых, зубастых, без малейших моральных принципов по жизни. А он – один. Причем не юноша, и далеко не в лучшей физической форме. Сердце билось ровно. Глаза отливали сталью. И это было не результатом собственного "перевоспитания" – не сумел бы за такое короткое время измениться зрелый человек. Нет – это пришло оттуда – из -за грани.

– Для начала пойдем, разведаем обстановку! – скомандовал Константин. Подумал. Что – то поискал в предбаннике. Затолкал в карман джинсов. И добавил:

– Но это будет разведка боем!

Две тени – человек и собака – переместились к Михайлычеву дому и затаились в кустах. Забор предприимчивый хозяин не потрудился отремонтировать – как был он из обычного горбыля, неровный, щелястый, а местами просто упавший – таким и остался. Зато наблюдательный пункт удался на славу.

А во дворе вовсю шли приготовления к празднику жизни! Три здоровых лба, уже под хорошим хмельком, разжигали мангал. Один подкидывал сухие ветки в огонь, другой переворачивал мясо, а третий "накрывал поляну". Они громко гоготали, вспоминали какого – то лоха, которого "кинули на бабки". Чувствовали себя крутыми, ну просто – хозяева жизни! Тот, кто накрывал на стол, вдруг повернулся к дому и свистнул:

– Эй, бабцы! А ну, выходь! Мы, бля, что ли, нанимались тут салаты резать? Уснули там, что ли?

Остальные заржали, громко комментируя происходящее и подливая масла в огонь.

Из дома вышли две девушки – совсем молоденькие. Бледные и испуганные. На вид им было лет по шестнадцать – семнадцать. Они несмело приблизились к столу и принялись помогать.

Кряжистый увалень, переворачивавший мясо, нацедил в стакан какую – то дрянь и подошел к одной из девушек:

– Ну – ка, хряпни, Натаха! Потом легче нас всех выдержать будет!

Наташа замотала головой, отказываясь. Кряжистый намотал ее длинные русые волосы на свой кулак и силой заставил девчушку выпить. Отпустил, видя, что девушку затошнило. Брезгливо отряхнул руки, заматерился. Наташа кинулась в кусты …

Костя уже давно, с помощью Альмы, просканировал происходящее. Глупые молоденькие девчонки, Галя и Наташа, учились в колледже на первом курсе. Будущие повара – кондитеры этих парней знали недавно и шапочно. Но они казались им вполне нормальными ребятами – веселыми, симпатичными и обходительными. Вернее, такими они до недавнего времени притворялись.

Девушки повелись на крутую машину и угощение. Теперь они увидели истинное лицо своих "друзей", но было поздно. Костя ужаснулся от того, что эти подонки собирались творить с девушками – он – то прочитал все их гнусные и скабрезные мыслишки!

Наташу рвало долго и мучительно. Потом она села прямо в траву и тихо зарыдала – так, что худенькие плечики вздрагивали под тонкой блузкой.

– Тихо. Соберись. Тебе не меня нужно бояться. Не реви! – услышала она негромкий мужской голос. Наташа подняла голову. Увидела худого мужчину со стальным взглядом. Рядом с ним сидела большая, какая – то необычно сосредоточенная собака, не делавшая абсолютно никаких движений.

– Вам с подругой надо бежать отсюда! Но сначала – вытри слезы и выйди к ним, как ни в чем не бывало. Сделай вид, что все нормально. Улыбайся, крутись, помогай – и подсыпь в спиртное вот этот порошок. А мясо посыпай вот этим – он передал девушке два пакетика. В одном из них было очень сильное снотворное – личное Костино лекарство из "прошлой жизни". А в другом – комбинированная отрава для грызунов. У прадедушки Анатоля этого добра водилось в избытке, нашлась малая толика и в старой бане.

– Сделай все незаметно и в точности так, как я сказал – быстро – быстро инструктировал Костя девушку. Потом под любым – повторяю – под любым предлогом – хватай подругу, идите в дом … за чем – нибудь. В этих избах всегда есть второй выход – через двор для скотины. Бегите так, чтобы только пятки сверкали! По тропе направо … до трассы … и ловите попутку!

Девушку уже принялись окликать, и Костя слегка подтолкнул ее – не хватало еще, чтобы негодяи сунулись сюда, искать ее, и обнаружили их с Альмой раньше времени!

Страх сделал из Наташи неплохую актрису. Ей удалось выполнить все, что наказал странный незнакомец. А в дом их послали сами хулиганы – за пивом. Девушки согласно закивали головами, ушли … и пропали. Костя "видел", что у них все получилось.

Между тем компания накачивалась горячительным и наедалась мясом. Кое – кто уже хмурился и тер живот – побаливало – но пока еще спиртное служило неплохой анестезией. Кто – то возмущался отсутствием девушек. Но кряжистый только махнул рукой:

– Да и … с ними! Никуда не денутся, лодка – то подводная!

– Эх, отвлечь бы их как – нибудь, Альма … и заманить в подвал … но я не могу посылать тебя вперед … после того, что ты пережила по их милости … – прошептал Костя собаке.

Альма зевнула, потянулась … и тут случилось невероятное: рядом с нею появилась другая, призрачная Альма. Плотная, совершенно неотличимая от настоящей! Реальная Альма легла, спокойно положив голову на лапы, а призрак вопросительно посмотрел на Костю. Уловил все, что нужно человеку, и двинулся , тихо перебирая лапами, к мангалу с мясом.

Парни всполошились:

– Глянь, пацаны, старая знакомая пожаловала!

– Живая?! – и один из дружков, желтолицый и всклоченный, даже перекрестился. Но кряжистый – главарь – неодобрительно посмотрел на него, сплюнул, и процедил сквозь зубы:

– Видно, плохо мы ее проучили! Но мы это легко исправим!

Они схватили палки, камни и кинулись на собаку. Но снаряды не достигали зверя. Он уворачивался, дразнил, скалился, возникал за спиной у нападающих. А один раз – желтолицый мог бы поклясться в этом – камень пролетел сквозь лохматое туловище, не причинив вреда! Зверь уходил – и они брели за ним, спотыкаясь и падая, теряя ориентацию. Еще продолжали по инерции кричать и ругаться, но все чаще хватались за животы. Хмель покидал негодные организмы. Лбы покрывались испариной …