Человек с венгерской овчаркой

Светлана Стрекаловская

Человек с венгерской овчаркой

Его большой корабль

Глава 1. Скелет в шкафу

– Ну и чудак же ты был, дедушка Анатоль, ну и чудак!

Так думал худой, как щепка, измождённый мужчина неопределенного возраста. Он стоял, с трудом опираясь на дверной косяк в сенях древнего деревенского дома и переводя хриплое, с присвистом, дыхание.

Звали мужчину Константином, друзья называли Костей. Он был неизлечимо болен и приехал, вернее, привезли его в этот полуразрушенный прадедовский дом умирать. Сам пожелал провести последние деньки на свободе. Зелень увидеть, воздухом подышать. Сколько там врачи отмерили? От месяца до трех.

Какое там, три месяца! Болезнь – неоперабельная опухоль мозга – прогрессировала явно быстрее. Он уже три недели здесь. Почти перестал есть, только пил воду. И слабел, слабел … Хорошо хоть, боли не ощущал – такова особенность этой разновидности коварной болезни.

– Счастье еще, что не под себя хожу, но это ненадолго. Приедет Серега в субботу, и не застанет меня на этом свете. Боюсь, не попрощаюсь с другом! – грустно усмехнулся больной.

И вновь потекли тягучие, вязкие мысли:

– Мне теперь все – "ненадолго". Даже ты, друг, переживешь меня!

Костя снова уставился на то, что открылось ему за створкой дубового шкафа в сенях – он задел ее ненароком. То, что вынудило Костю вспомнить о чудачествах прадеда, бывшего хозяина дома, Анатолия Ивановича. Учитель по профессии, он всю жизнь преподавал в деревенской школе биологию.

В шкафу стоял скелет человека. И не какой-нибудь, искусственный, а настоящий. И Константин, в принципе, знал давно о нем, знал его историю, даже имя его знал – Фриц. Прадед нашел его в свое время в местах ожесточенных боев времен Великой Отечественной Войны. Он интересовался такими исследованиями и много где побывал. По каким- то приметам определил, что он принадлежал немецкому солдату. Собственноручно собрал и до блеска отполировал косточки Фрица, закрепив, где нужно, проволочками. Особенно подвела челюсть – ее пришлось крепить на пружинках.

Советскому учителю, воспитанному в духе атеизма, и на ум не пришло, что его поступок можно назвать емким словом: " кощунство". И долгое время тот, кто не с добром пришел в русскую землю, служил советским ребятишкам наглядным пособием на уроках анатомии.

Анатолий Иванович, дитя предвоенного времени, доработал в школе до семидесяти двух годочков, и ушел на пенсию, не вписавшись в реалии образования нулевых. Да и годочки поджимали. Фрица, видимо, списали вместе с ним, и он не смог его просто выкинуть.

– Не удивлюсь, если это … Этот … Был его последним другом и собеседником. Наверное, вслух с ним разговаривал! – подумал Костя. Сходил по своей нужде. И заковылял обратно, в дом. Зная, что ему предстоит – снова лежать на продавленной кровати с железными спинками и с панцирной сеткой – тоже раритет! На темном, не свежем белье, ведь другое уже ни к чему. Ловить обрывки мыслей, воспоминаний, сожалений… Проваливаться непонятно куда – то ли в сон, то ли в беспамятство. С безразличием принимая, что обратно он может и не вынырнуть…

Ему сорок два года, всего сорок два! Это, по современным меркам – вообще почти молодость! А он уже должен готовиться в последний путь. Как несправедливо!

Вроде бы и не жил еще. Ничего, о чем мечтал, не выполнил. Хотел стать знаменитым спортсменом. Да не абы каким, а конником. Красоваться на спине огромного вороного тракенена, непринужденно выделывающего все фигуры выездки … Но не было лошадей в их городишке. Не было, от слова совсем! Все, что удалось маленькому Костику – пару раз прокатиться на спине Ефима – смирного Владимирского тяжеловоза, в деревне, у другого дедушки. Прощай, мечта …

Хотел стать знаменитым архитектором – тем самым, по чьим проектам возводят дома во всем мире. Непревзойденным. Но всю эту короткую жизнь проработал на десятых ролях в архитектурном бюро. "Надо бы подать свой проект на конкурс… Надо бы подучить английский … Надо бы пойти к Главному, просить к зарплате прибавки … Всем чего – то прибавили, а его, Звягинцева Константина, забыли "… Но: " тяжело как выполнить все условия этого конкурса! Чертежи все придётся подчищать, описание надо на английском, а он ни бе, ни ме. Ну его, этот конкурс, попробую в следующий раз … У Бога дней много. Английский учить? Он не мальчик уже, это тяжело. Да и как учить? Языковую группу найти? Так это надо время тратить, подыматься, куда – то ехать … А самому не выучить… Выяснить насчет пропавшей премии? Удобно ли? Стыдно – то как – попрошайничать. Хотя вон, Серега сказал: " Дурак ты, Костик. Свои деньги, заработанные, требовать стыдишься"!

Эх, вернуть бы все это! Он бы изменил себя, он бы вел себя совсем по-другому! Он бы не только достойную зарплату себе выбил бы, а вообще … Свое бюро открыл бы! Свое дело. А ведь был шанс – друг, Серега, предлагал на паях … Как же он тогда испугался!

" Ты что, ты что, прогорим, век не расплатимся! Из десяти вновь открытых фирм через год выживает одна, ты знаешь об этом? Налогами задушат, санитарными нормами добьют"! – кричал тогда Костя. Кричал, руками махал, глаза выкатил – как чайные блюдца …

– Как бы чего не вышло – горько усмехнулся Костя – сегодняшний. Как бы чего не вышло. Беликов. Человек в футляре. Классика. Великий Чехов. Так вот, я и жил, вернее, существовал, по Беликовскому принципу. А все равно вышло … Заболел вот. И футляр мне практически готов!

Это ладно, а в личной жизни? Ни жены, ни детей. И следа его не останется на Земле.

Последнее время жил с Катериной. Бойкая такая, тридцативосьмилетняя бабенка. Приехала в город счастья искать. Устроилась продавщицей в магазинчик "Продукты". Пока не познакомилась с Костей – кантовалась у подруги. С радостью перебралась к нему, в однушку, ей, в принципе, было все равно, где и с кем жить…

Катерина исчезла в тот самый день, когда Костя пришел из больницы и поделился с нею нерадостными новостями:

– Операцию делать нельзя, да и поздно уже. А так … В лучшем случае, на дорогих импортных препаратах полгода протяну. Шансов нет у меня, и я не держу тебя, Катя…

Наивный, он, конечно, ожидал, что его обнимут, приголубят и изъявят желание быть рядом до последней минуты. Но Катерина молча кивнула головой. По деловому, сноровисто, достала из встроенного шкафа баулы, с которыми появилась у мужчины и быстро – быстро покидала в них свои вещи, не забыв и подарки Константина.

Уходя, задержалась у двери. И сказала:

– Ты это … Не обижайся на меня. Это только говорят, что рак не заразный, а на самом деле … Все, кто за такими больными ухаживали, от того же и преставились. А у меня дети … С мамой, в деревне … А ты мне даже не муж, не обязанная я …

Костя только рукой махнул на эту тираду. Исчезла из его жизни Катерина со скоростью катера на подводных крыльях.

… Костя начал неловко заваливаться на свою старомодную кровать. Он не обижался на Катю. Действительно, она не обязана ему ничем. Как и другие женщины в его жизни, правда, их было немного. Две или три еще, но все – "проходящие", "мимолетные", не зацепившие его ничем. Вот разве только … да нет, пустое это, пустое …

Однако этому "пустому", этому наваждению уже двадцать лет … Да, именно двадцать лет назад он увидел в кафе незнакомку. Рыжеволосая, пышногрудая, с самой загадочной улыбкой в мире. Она была одна – и вроде бы никого не ждала. Просто пила чай, не спеша, откусывая крохотные кусочки пирожного, наслаждаясь каждым моментом жизни, и улыбаясь. Тихо улыбаясь, словно общалась со своим внутренним миром – и никто им был не нужен.

Сердце тогда подпрыгнуло, указало: вот она, вот! Вот та, с которой ты жизнь проживешь, детей родишь! Сердце – оно такое, вещее, его не обманешь.

Он был в том кафе с друзьями – верным Серегой и Валериком. Отмечал свою первую премию – за серьезный проект. И украдкой смотрел и смотрел на рыжеволосую незнакомку. Собирался с духом, хотел подойти и познакомиться. Даже показалось ему, что девушка заметила его интерес и ему, одному – тоже тихо улыбнулась. При этом искорки сверкнули в зеленых глазах, дрогнул непослушный рыжий локон…

Но он не осмелился. Тем более – перехватил насмешливый взгляд Валерика. Услышал его снисходительное:

– Ничего так, телка … да нет, уже коровка … Буренка, ха – ха – ха … Не парься, Костян, она тебя старше явно. И весит больше!

Пожал плечами, пробормотал свое жалкое:

– Я чо, я ничо …

И отвернулся. Сделал вид, что потерял интерес. Не защитил ее, свою мечту, свою музу. И двадцать лет искал хоть малейшее сходство с Ней. Искал в самых разных Катеринах … Не нашел, а теперь уже поздно.

Вдруг Константин почувствовал, что его отпустило. Вместо путаного бреда – голова стала ясной, краски вокруг – яркими. Тело казалось легким, почти невесомым. Не тошнило совсем, не мутило – а за последнее время Костя привык к такому состоянию.

Он сел на кровати. И все понял. Это – не облегчение. Это – конец. Врач предупреждал, что будет именно так – обманчиво хорошее самочувствие перед … уходом. Значит … значит, у него нет завтра!

Остатками воли мужчина принял решение: он пойдет на природу, на берег речки. Чтобы не покидать этот мир, лежа в старой кровати и глядя в потолок. Нет, последнее, что он увидит – небо. Голубое августовское небо!

Деревня Сенцы, куда приехал умирать Костя, была заселена … никем. Практически, заброшенная деревня. Постоянные жители давно перевелись. Старушки переехали – кто к детям да внукам, а кто и на погост. Обреталась пара – тройка дачников, но их дома были далеко от того, который унаследовал Костя.

Причем именно дом его прадеда, чудаковатого учителя биологии и завзятого атеиста находился на отшибе и смотрел окнами прямо на ограду погоста. Леонида Ивановича такое соседство не смущало, а Косте смущаться было уже поздно.

Чтобы оказаться на берегу речки, узенькой здесь Шерны, надо было войти в кованую калитку и пересечь кладбище.

И Костя шел. Но не успел он на берег, не успел …

Дурнота накрыла посредине пути, там, где ближе к другому краю погоста находились развалины часовни.

Когда – то красивая, смотрела она теперь пустыми проемами вместо окон. Это только одна стена " смотрела", а другие и вовсе обвалились. А главное – заросло все вокруг этих развалин, не пробиться! Крапива, чертополох, шиповник, совершенно одичавшие сирень и черемуха – чего здесь только не было, и все это создавало заслон непроходимый…

Тут и упал Костя, и отлетела душа его … Видел он внизу свое собственное тело, корчащееся в агонии…

Однако, не он один покидал грешную Землю в сей момент! В зарослях свил себе убежище зверь, и он тоже доживал последние минуты, однако нюх ему еще не отказал…

Глава 2. История Альмы

Страшный, большой зверь, размером с хорошего теленка был обычной лохматой собакой. Такой длинношерстной, что и глаз не видно, грязной, серо желтого цвета. Шерсть у этого страшилища свалялась так, что напоминала дреды. Впрочем, от матери, комондора, она унаследовала именно их.

Причем собака эта была женского рода, носившая когда – то нежное имя Альма. И знавшая, что она призвана служить человеку.

С Альмой приключилось много плохого и страшного в последнее время. Звериным чутьем она понимала, что уходит, что существует последние минуты на этой Земле. Она, в отличие от Кости – не рефлексировала по уходящей жизни – просто не обладала таким интеллектом. Лежала в зарослях крапивы у часовенки, смирившись со своей участью, и просто ждала конца.

А мы вернемся в прошлое, на полтора года назад, чтобы познакомиться с историей Альмы.

… Сбежала у заводчика шикарная девочка, комондор, по имени Аглая. Сбежала, и "принесла в подоле". Пришло время, наступил момент, и на свет начали один за другим появляться бастарды – братики и сестрички Альмы. Общим числом щенков было одиннадцать.

Но всем им суждено было прожить не более одной минуты – рядом стоял хозяин, и каждого новорожденного немедленно забирал, не давая матери, и аккуратно топил в ведре.

Покорная Аглая родила последнего щеночка, и … цапнула хозяина за руку, прокусив запястье. Брызнула кровь, мужчина, матерясь, кинул щенка и удалился в дом – перевязывать раненую руку.

Так выжила Альма.

Разгневанный хозяин не простил "предательства". Месяца полтора баюкал

раненую руку, пока не зажили порванные сухожилия, и принял решение – уничтожить неугодную вместе с ребенком. Решение это подкреплялось подзуживанием друзей – "знатоков". Мол, если был помет от кобеля беспородного – то и в будущем нельзя ждать хороших щенков. Собака испорчена навек. Даже цена собаки – 50000 рублей – не остановила заводчика.

Аглая в тот роковой день почувствовала свой конец. Ведь комондоры, они же венгерские овчарки отличаются хорошим интеллектом и интуицией. С утра она была беспокойной. Невероятным усилием подкопала землю у края вольера и влажным носом вытолкнула наружу свою малышку. Девочка уходить не хотела – и она прогнала ее прочь злобным рыком.

Напуганная, крошечная, Альма выскочила за ограду, скатилась по косогору в некоторое подобие оврага, и долго лазила в зарослях. Она плакала и звала мать. Потом утомилась и уснула на дне оврага. Вздрогнула, когда услышала страшный звук – такого не доводилось ей слышать ранее – звук выстрела. И заплакала снова, чувствуя что – то очень, очень плохое… Так оно и было – это раздался выстрел – ее мать, Аглая, попрощалась с жизнью.

Через три дня чумазая, голодная и совершенно потерянная девочка вышла к дороге. И, о чудо! Одна из машин остановилась, и ее взяли в семью!

Следующий год для Альмы – так назвали ее новые хозяева – оказался сплошным счастьем! Ее содержали в чистоте, хорошо кормили, холили и лелеяли. И она отвечала взаимностью – очень полюбила своих людей. Особенно их деток – девочку и мальчика. Как они бегали по парку, какие веселые игры затевали! Не представляла своей жизни без них. Казалось, все в ее жизни стабильно. Не зря спасла ее мать, пожертвовав собою. Но Альма росла.

Она очень хорошо росла. И это оказалось причиной дальнейших несчастий бедной собаки.

– Нет, так не может больше продолжаться! Наша квартира слишком мала для нее! Надо же, взяли белую и пушистую, а что выросло? Мамонт какой – то! – возмущалась мать этого семейства, Надежда.

Муж долго отмалчивался.

– Ее и расчесать невозможно! Не шерсть, а какие-то веревки. Жрет много, вон какую кастрюлищу варю, надоело, а если она еще больше вымахает, а? Она еще и агрессивная, ты видел? Нет, ты видел, как она Галку построила? А что будет дальше? Что взбредет в голову такой зверюге, вдруг детей покусает?

Галина, Надина подруга, зашла в квартиру, когда хозяйка выскочила в магазинчик у дома, забыв запереть дверь. Альма спокойно впустила женщину, не препятствовала ее передвижению по квартире. Но, когда Галя, покричав хозяйку и не обнаружив ее, решила уйти, предварительно покопавшись в шкатулке хозяйки – изваянием уселась у двери. Короткий рык остановил гостью и нагнал на нее первобытный ужас.

Вернувшаяся Надежда застала плачущую подругу в кресле. Галина вцепилась в подлокотники и поджала под себя ноги …

Невдомек было хозяевам, что непростую, очень непростую собаку они нашли на трассе. Да, ее отец был дворнягой. Но так бывает – Альма пошла в породистую мать, унаследовав ее внешность, стать и хватку. А комондоры, они такие охранники – на их территорию войти можно, а выйти нельзя.

Однажды – в недобрый для Альмы день – хозяин, которому надоели постоянные придирки жены, отвез Альму в лес, далеко от города. Завез в деревню Сенцы и привязал за веревку к кладбищенской ограде. Уехал, не оглянувшись. Он знал, что мощные челюсти перегрызут веревку и собака освободится … На это уйдет время, пока он спокойно добирается до дома. А там – пусть выживает, как может … семья ему дороже. Как пришло, так и уйдет …

Детям сказали, что отдали Альму в деревню, добрым людям.

Справедливости ради, надо сказать, что семья эта расплатилась сполна за свое предательство. Мальчика избила дворовая шпана – давно зуб точили, но боялись верной защитницы. А тут ее не стало – и хулиганы просекли это быстро.

Беда не приходит одна – их еще и ограбили. Надежда, по своей привычке, убежала в магазинчик. Да заболталась там, встретив знакомую. Из безлюдной квартиры пропало все ценное – и некому было остановить непрошенных визитеров.

Теперь Надежда, которой лень было сварить еды для собаки – моталась между больницей, где лежал сын со сломанными ребрами и сотрясением мозга и следственным комитетом – где к ней относились с явным презрением:

– Надо лучше следить за своими вещами, гражданочка! Дверь в квартиру мама запирать не научила?

А Альма тогда еще пыталась выжить …

Альма, с ее мощными челюстями, могла бы перегрызть веревку за несколько минут. Но она ждала – раз хозяин оставил ее здесь – значит, так надо. Она ждала более суток, но человек не возвращался. И тогда жажда заставила ее действовать. Альма освободилась и отправилась исследовать окрестности.

Она пила воду из ручья, пробавлялась лягушками в ближайшем болотце, но всегда возвращалась на "исходную позицию" – туда, где ее оставили. Ждала своего человека. Устроила себе "наблюдательный пункт около разрушенной часовни. Облазила там все, и нашла ход, ведущий в небольшой подвал под строением. В этом убежище спасалась от непогоды и ночевала.

Наступили первые июньские деньки. В домах Сенцов появились довольные дачники. На кладбище начали наведываться редкие посетители – оно давно уже было бездействующим, но кое-кто еще навещал родные могилки.

Как радовалась Альма вначале, увидев людей! Бросалась навстречу, радостно, неистово лая и пытаясь всех обнять, облизать и расцеловать!

Но … ее боялись. Гнали, кричали. Не мудрено – ведь из светлой, сытой собаки она превратилась в крупное, исхудавшее страшилище непонятной наружности. Альма недоумевала, но продолжала свои попытки сблизиться с людьми.

Однажды она попыталась прибиться к семье, устроившейся на пикник у озера. Но дети заревели в голос, увидев ее, женщины потащили их к машине – прятать, а мужчины быстро вскочили и принялись кидать камни в не прошенную гостью. Один из камней попал в цель – больно воткнулся своим острым краем в ребра собаки. Тогда все обошлось небольшим ушибом – спасла жесткая, в дредах, шерсть.

Альма убежала – и после этого не подходила более к людям. Пряталась в зарослях, а после стыдливо подъедала то, что осталось от их пиршества.

Подбирала с могилок. Ела лягушек и ужей. Однажды ей посчастливилось поживиться молодым, неопытным зайчонком. Но пищи не хватало – уж очень велика она была телом. Она стала расширять свою территорию – и забрела к фермерскому хозяйству.

Там лаяли собаки за забором, вкусно пахло молоком, там кипела жизнь! Альма дождалась темноты по своему обыкновению, и выдвинулась ближе. Может, повезло бы ей, нашла бы себе "дом" и "работу" – ведь комондоры – отличные охранники для стад, но …

Заслышав шум, за ворота выскочил старенький, пьяненький Аркадий, служивший ночным сторожем в этом местечке. Мужчина, толком ничего не увидев и не разобрав, пальнул из двустволки в воздух!

О, этот страшный звук! Этот кошмар из детства! Альма бежала, не чуя лап, и очнулась только в подвале часовенки – в своем убежище, которое никогда ее не подводило.

Вечный голод не помешал в положенное время проявиться природному инстинкту – и начало августа Альма встретила глубоко беременной.

Тогда – то и случилась с ней настоящая беда. Еще не родившиеся малыши высасывали все соки, голод терзал внутренности … ах, сейчас бы есть и есть, не переставая … но приходилось давиться собственной слюной. Неуклюжей, неповоротливой стала Альма. И забыла про осторожность.

Она вышла к людям – к развеселой и хмельной молодой компании, жарившей шашлыки на задворках одного из домов. Альма подходила к ним несмело – делая шаг за шагом, робко виляя хвостом, низко опустив голову. Ах, как пахло жареное мясо! Кусочек … ей бы только кусочек … ведь не убудет, а? Мяса так много, всем хватит, до отвала можно наестся! Ну что, что вам стоит поделиться? А я буду спасена, и мои малыши выживут …

Но дружный хохот встретил ее появление.

– Пацаны, глянь, кто к нам пожаловал!

– Вот это страхолюдина!

– Бродячая, развелось их, разносят заразу!

– Бей ее! Надо прогнать немедленно, не то повадится!

Схватили, кто что мог и кинулись на Альму. Она сиганула прочь, в кусты – но не хватило прежней прыти и зоркости! Запуталась в рыбачьей сети, небрежно брошенной на эти ветки. Это было концом.

Альму убивали долго. Со смехом, с лошадиным ржанием и улюлюканьем. Не сговариваясь, побросали свои снаряды и били только ногами. Под конец – отходили, разбегались, и пинали со всех сил … в живот, в голову – куда придется. С криками:

– Вот … тебе, а не мясо!

Соревновались друг с другом – кто быстрее, точнее и сильнее "врежет".

Остановились, когда умаялись. Да и хмель сошел – надо бы по-новой "накатить".

– Чо, пацаны, закопаем?

– Еще чего! Руки марать! Михайлыч с нас нехилые бабки за дачку содрал – вот приедет, пусть все тут убирает, и это – тоже! За все заплачено!

"Это" уже было бездыханным телом, плоским, большим комком шерсти, крайние прядки которой намокали от крови …

Мучители ушли. Наступила ночь – и новая боль заставила Альму очнуться. Корчась в судорогах, она потеряла всех своих малышей. Невесть откуда взялись силы – последние – и она пыталась расшевелить безжизненные тельца, тыкалась носом – но, увы, бесполезно.

Оставляя за собой кровавый след, плача, она уползла к часовенке. Три дня пролежала там, слабея. Ведь плюсом ко всему – после выкидыша на благодатную почву добавилась инфекция. И шансов у Альмы не было.

Не отказал только нюх … и бедняга уловила – кто-то есть рядом, совсем близко. Человек. Он перестал двигаться. Упал. Ему также плохо, как и ей. Даже хуже …

На границе сознания и всех своих инстинктов Альма поняла – надо ползти к человеку. Он не опасен. Хотя бы последний миг своей жизни она будет не одинока…

Глава 3. Встретились две души

Человек лежал всего лишь метрах в шести от зверя. Но как их преодолеть?

Она попыталась встать – но беспомощно завалилась на бок. Машинально поползла вперед, глядя перед собою стеклянными глазами. Споткнулась о ржавое корытце – оно невесть с каких пор валялось у часовни и в лучшие времена служило поилкой для Альмы. Дожди в то лето были не редкостью, и вода там оставалась всегда.

Коснулась носом воды. Замерла. Нет. Она не жилица – ни пища, ни вода ей уже не нужны … ни у кого она больше не попросит ни кусочка, вы ведь этого хотели, люди? … Снова шаг … и еще один.

Упала – в каких – то двух метрах от лежащего тела человека.

А Костя будто уснул – так и лежал на кладбищенской тропинке, раскинув руки. Душа его парила над телом – и он видел себя со стороны. Почему – то мог думать – лениво, бессвязно:

– Вот так значит, закончился мой земной путь … теперь узнаю, что ТАМ … скоро, наверное, скоро меня призовут… Кто? Ангелы? Ангел – хранитель? Есть ли он у меня?

…Но запах … человек совсем рядом! И она встала. Шаг. Еще один … лапы затряслись в конвульсиях … все …

Неожиданно обзор для Кости – нет, уже для его души – закрыло облако. Огромное, полупрозрачное, серое, величиной с трехэтажный дом – оно имело форму собаки. Последняя мысль сформулировалась в его сознании:

– Человеку дана собака …значит, не совсем я пропащий. Мне простят все земные грехи. В образе собаки появился мой ангел …

… Тело Альмы рухнуло на лежащего …

… Мы не знаем, как происходят чудеса. То, чего не в силах объяснить ни медицина, и никакая другая наука. Может быть, есть кто – то свыше? Может быть, растолковали бы древние мудрецы? Может, восточная мудрость дала бы ответ?

А может – та искра жизни, что не успела ускользнуть из собаки, дала импульс организму человека – вернись, дыши, живи, выздоравливай! И наоборот – душа человека смогла вернуться, чтобы помочь собаке? Его искра жизни пробилась к Альме, заставив бороться против неизвестной инфекции?

Понять это невозможно. И объяснить с точки зрения разума – тоже. В любом случае – процесс был запущен. Какими они вернутся из-за Грани? Будут ли прежними? Неизвестно.

Между тем сознание Кости закружила, затянула какая – то воронка. Он будто вышел за пределы третьего измерения – в четвертое. Где не властно время, где все происходит практически одновременно. Он словно фильм просматривал – но не из своей жизни – а из жизни зверя.

… Осока царапает маленькую беленькую мордочку. Мама! Надо идти, но куда? Где мама? – Костя видел мир не своими глазами. Все вокруг было неярким, сине – зеленым, серым, бежевым. Осока? Разве она бывает такой огромной? И как сильно болят маленькие лапки, порезанные острой травой …