Безжалостные клятвы

Сара нахмурилась.

– Знаешь, это было очень странно. Два дня назад я сидела в кабинете Отри, принимала его заказ на ланч, когда в дверь постучал какой-то мужчина.

– Кто это был? – спросила Айрис. – Как он выглядел? Как его звали?

– Я… я не знаю, кто это был. Я даже лица его не разглядела. Помню, что он был высокий. В плаще с капюшоном. Голос у него звучал как-то грубовато и странно, с протяжными нотками – не то чтобы неприятно, но меня мороз пробрал.

Айрис откинулась на стуле и хрустнула пальцами. Должно быть, это был приспешник Дакра. Один из его самых доверенных слуг побывал в Оуте, совсем рядом с кафе, где они сейчас сидели. Как он мог двигаться настолько незаметно, что его никто не видел? Он прибыл в Оут на поезде? Или пришел пешком с самого фронта? А может, приехал на автомобиле?

Волоски на руках встали у нее дыбом. Оказывается, война гораздо ближе к городу, чем она думала.

– Значит, этот мужчина передал Отри статью Китта, – подытожила Айрис.

– Да. Он сказал, что отдаст ее Отри за определенную цену.

– И какова цена?

Сара погладила изящную ручку чашки.

– Отри может напечатать статью, но только если согласится публиковать все статьи, которые ему доставят. С этой минуты он не сможет выбирать.

– То есть будут еще статьи?

Сара кивнула.

– Отри был очень доволен. Он попросил меня выйти из кабинета, чтобы открыть конверт без посторонних. Через пару минут снова позвал меня и велел отнести статью на стол Бентону на вычитку. Я так и сделала. По пути глянула на нее и была потрясена, когда увидела, что ее написал Китт.

– Написал от руки?

– Нет, напечатал. Я просто хотела сказать, что была поражена, когда поняла, что он снова решил писать для «Вестника», особенно после того, как ушел от Отри с таким скандалом.

Статья Романа была напечатана. Значит, у него есть пишущая машинка.

«Надеюсь, что одна из “Алуэтт”», – подумала Айрис.

– А Китт… Уинноу, он попал в беду? – спросила Сара.

– Думаю, да. И я хочу попросить тебя сделать нечто противозаконное и очень опасное.

– Противозаконное?

– Да. Я бы не стала просить, если бы не отчаянная необходимость.

Сара криво усмехнулась. Поставив чашку на столик, она переплела пальцы и с заговорщицким видом наклонилась к Айрис.

– Слушаю.

– Ты же хорошо знаешь музей?

– Да. Хожу туда с папой каждые выходные.

Айрис прикусила губу. Пути назад не будет, но другого выхода не было. Ее занимала лишь одна мысль: снова написать Роману. Восстановить магическую связь, перекинуть ее через пороги и многие километры, охваченные войной.

– Приндл, мне нужна твоя помощь, чтобы проникнуть в музей.

К чести Сары, она лишь вытаращила глаза.

– Хорошо. А зачем?

– Мне нужно украсть пишущую машинку.

6

Мы предпочитали средние[1] имена

По всем законам я должен быть мертв. Я не должен сидеть за столом и писать эти слова. Я не должен дышать – вдох, выдох, вдох – и смотреть на звезды, чувствуя, каким необъятным прекрасным холодным стал мир теперь, когда я избежал смерти. Я словно гость, злоупотребивший гостеприимством. Я не знаю, что еще побуждает меня вставать на рассвете и идти вперед, кроме этой песни истории, сокрытой в моих шрамах. Она что-то нашептывает мне, хотя я не вполне улавливаю слова.

– Ты должен лежать в могиле, – говорит мир так громко, что заглушает все остальные звуки.

И все же я прижимаю пальцы к шрамам на моей коже – мягкой, нежной, теплой, как и текущая под ней кровь, – и слышу: «Божество… Кто-то удерживает тебя здесь, чтобы ты дышал, двигался, жил».

Роман убрал пальцы с клавиатуры печатной машинки. Нужно писать новую статью для Дакра, но как только он сел за работу, в голове возникли совсем другие слова.

Уже стемнело, в доме было тихо. Но если прислушаться, можно было различить приглушенный голос Дакра на первом этаже, скрип половиц под сапогами и скрежет входной двери.

Здесь так было каждый день – таинственные встречи, приходы и уходы. Роман все время сидел на втором этаже, брал еду в комнату и делал заметки для Дакра, когда бог подавал ему идеи для статей. Роман мог бы счесть себя пленником, если бы не ужас, который он испытал в запертой комнате под землей.

Он подумал о двери в гостиной, ведущей в другой мир.

Дакр хотел, чтобы новая статья была готова завтра утром, и Роман вздохнул, глядя на свои печальные строки. Болела голова, как будто он перенапрягся в тот день, когда пытался вспомнить потерянные годы. Он потер глаза и смирился с тем, что сегодня слова к нему просто не идут.

Китт встал, разминая затекшие плечи, погасил свечи и постоял в темноте, вдыхая тени и струйки дыма. Медленно, на ощупь, добрался до тюфяка и лег на холодные одеяла прямо в комбинезоне и ботинках.

Наверное, он устал сильнее, чем думал.

Заснул он через несколько мгновений.

* * *

Девочка. Маленькая хрупкая девочка с двумя косичками цвета воронова крыла – такого же оттенка, что и у него. Щеки у нее раскраснелись от летнего зноя. Улыбаясь, она тянула его за руку.

– Сюда, Карвер! – воскликнула она.

Роман засмеялся и послушно пошел за ней по траве. Они шли босиком, в венках из маргариток – хорошо, что отец не видел. Перед ними расстилался сад с увитыми плющом беседками и идеально подстриженной живой изгородью. Под знойным полуденным солнцем цвели розы, жужжали пчелы и гудели стрекозы.

– Дел, куда ты меня ведешь? – спросил он.

Сестра тянула его дальше.

– В тайное место, – хихикнула она.

Они шли в конец сада, в самую чащу, где их было не видно из дома. Среди терновника росла дикая ежевика. Они ели ее горстями, перепачкав руки фиолетовым соком.

– Роман? Джорджиана? – позвала мама. – Пора ужинать.

«Теперь я вспомнил, – вздрогнув, подумал Роман. – Мы предпочитали средние имена».

Вспыхнули еще воспоминания, сливаясь одно с другим. Роман переживал дни, которые когда-то казались скучными и несущественными – снова и снова одна и та же рутина, – но теперь эти новые открытия успокаивали и завораживали. Он больше не был один в этом огромном доме. У него была сестра Дел – беззаботная, смелая и капризная.

Он увидел день, когда она родилась. Когда он впервые бережно взял ее на руки, за окнами лил дождь. А потом он увидел день ее смерти. В пруду отражались грозовые облака, а ее тело плавало лицом вниз. «Я закрыл глаза всего на мгновение». Увидел, как по воде расходилась рябь, когда он плыл к ней.

– Дыши, Дел! – плакал он, надавливая на ее грудь. Ее губы посинели, остекленевшие глаза были распахнуты. – Очнись! Очнись!

Роман резко проснулся.

Он уставился в темноту широко раскрытыми глазами, а сон оседал, как ил. Пульс стучал в ушах; горячая кровь бурлила под кожей.

Это был просто сон.

Но Роман ощущал вкус воды из пруда, ощущал, как она капает с его волос; чувствовал запах сырой земли у берега. Как будто вода похитила Дел только вчера.

Он не помнил, что у него была сестра. Но сон оказался таким ярким, что он невольно подумал, не пытается ли разум помочь ему вспомнить прошлое.

«Если это не просто сон, то я виноват в смерти сестры».

Он закрыл лицо руками, стараясь подавить слезы, но они захлестнули его, как волны в шторм. Тогда Роман свернулся клубочком и уступил рыданиям, которые сотрясали его до костей. Он лежал, пока не кончились слезы. Горло саднило, желудок болел.

Если он останется здесь, тюфяк покажется ему могилой. Он заставил себя подняться.

Красный, с опухшими глазами он подошел к двери. Та открылась, покачиваясь на перекошенных петлях. К удивлению Романа, Шейна возле комнаты он не увидел. Коридор был пуст, тих и полон ночных теней.

Роман вышел из комнаты, и ноги понесли его к лестнице. Он тихо спустился, остановившись только когда два охранника у входной двери с подозрением подняли брови, глядя на него.

– Я на кухню, – хрипло прошептал Роман. – Выпить молока.

Один из солдат коротко кивнул. Китт пошел дальше, привлеченный теплом и мерцающим огнем на кухне.

Он думал, что там никого не будет, и снова был поражен, увидев Дакра. Тот сидел за столом, разложив перед собой карты. В своих больших ладонях он держал стакан темно-красного эля. Вид у него был настолько домашний, что можно было поверить, будто боги слеплены из того же теста, что и смертные. Что они не такие ужасные и всемогущие, какими их привыкли считать люди.

– Роман, – приветствовал Дакр, и в его глубоком голосе прозвучало удивление. – Что тебя подняло в такой час?

– То же самое я могу спросить у вас, сэр. – Роман задержал взгляд на картах. – Неужели богам не нужен сон?

Дакр с улыбкой поднялся. Поставив эль, он начал собирать бумаги.

– Может, и нужен, иногда. Но я рад, что ты пришел и напомнил, что надо сделать перерыв.

«Я рад, что ты пришел», – эхом отозвалось в голове Романа. Дакр отложил в сторону стопку пожелтевших иллюстраций. «И он не хочет, чтобы я видел эти карты».

– Садись. – Дакр подтянул стул. – Не хочешь чего-нибудь выпить?

– Не хотел вам мешать. На самом деле я пришел за стаканом молока. Привык его пить, когда не спится.

Дакр наморщил лоб. В свете свечей он вдруг показался старше и почти изможденным. Бог прищурил глаза, блестящие, как драгоценные камни.

– Пишущая машинка помогает тебе вспомнить?

Роман кивнул, но придержал язык за зубами. Он до сих пор не знал, почему Дакр спрашивал, которая из машинок принадлежала ему, а потом втихаря подсунул другую.

«Разве что он не хотел, чтобы я вспоминал».

Эта мысль так его поразила, что он вжался в стул. Проследил за тем, как Дакр открывает холодильник и достает бутылку молока.

– Нам повезло, что жители оставили скот, – сказал бог, наливая молока в высокий стакан. – Очень продуманно, иначе моим войскам пришлось бы голодать. И тебе, корреспондент, тоже.

– Да, – прошептал Роман, думая о том, что несколько дней назад рассказал ему Дакр об Авалон-Блаффе.

Вместе они прогуливались по улицам, оценивая ущерб. Некоторые дома превратились в груды обломков или сгорели в пожарах. Другие избежали попадания бомб, но все равно носили следы ужаса – разбитые стекла, перекосившиеся двери и осколки шрапнели, поблескивающие во дворе. Роман так и записал в своем блокноте, но также зафиксировал то, что рассказал Дакр. Теперь ему казалось, будто этот отчет писал не он.

– Какова судьба той первой статьи, которую я написал для вас? – спросил он. – В которой говорилось о том, как вы спасли Авалон-Блафф?

Дакр поставил перед ним молоко и вернулся на свой стул во главе стола. И снова, когда он двигался, послышалось слабое позвякивание металла.

– Тебе хотелось бы на нее взглянуть?

Роман нахмурился.

– Сэр, вы о чем?

Дакр без лишних слов достал сложенную газету из стопки возле себя и бросил на стол. Роман подался вперед, читая жирный заголовок.

ДАКР СПАСАЕТ СОТНИ РАНЕНЫХ В АВАЛОН-БЛАФФЕ

от РОМАНА К. КИТТА

Сердце Романа замедлило бег и тяжело забилось. Словно по сигналу сирены он взял газету, чтобы снова прочитать собственные слова, напечатанные мелким шрифтом. Чтобы почувствовать на пальцах типографскую краску.

– «Вестник Оута», – прочитал он вслух, восхищаясь каллиграфическим заголовком. И вдруг где-то глубоко в груди вспыхнула искра. – Далеко отсюда до Оута?

– Шестьсот километров на восток.

– Вы ведь как раз туда и направляетесь, сэр? В город?

– Да. Чтобы воссоединиться с Энвой.

Услышав имя богини, Роман замер. Оно казалось знакомым. Китт знал, что произносил его прежде.

– Моя жена, – пояснил Дакр с язвительной улыбкой. – Она жила со мной в подземном царстве, и хотя я любил ее и дал ей клятву… она оказалась пройдохой, которая выжидала своего часа, чтобы предать меня.

– Мне жаль. – Роман не знал, что еще ответить. – Так вот из-за чего война? Из-за ваших нарушенных клятв?

– Дело не только в этом, но вряд ли ты поймешь, ведь ты смертный и не женат. Ты никогда не приносил клятв и не чувствовал, как они магическим образом закрепляются в тебе. Ты никогда никому себя не обещал.

Роман хотел возразить. К щекам прилил жар, но он сам не понимал почему. Он заставил себя промолчать и слушать Дакра.

– Я надеялся, что она встретит меня, когда я пробудился в своей могиле. Что она придет ко мне, но она предпочла путь труса и осталась в Оуте. И теперь я должен спасать этот мир от ее обманов.

У Романа возникло еще больше вопросов, но они пропали, когда он зацепился за слово «спасать». Он снова увидел Дел – пустые глаза, полный воды рот и то, как ее сердце отказывалось отвечать на его отчаянные попытки давить ей на грудь. Роман не смог спасти ее во сне и все еще страдал от ужасной ошибки – ошибки, которой не должно было случиться. Если это вообще случилось на самом деле.

– Ты думаешь о ком-то, – сказал Дакр, – вспоминаешь кого-то?

Роман мысленно встряхнулся. Еще одна глупость – позволить себе задуматься, находясь наедине с богом.

– Да. Мне приснился сон.

– Тебе приснился кто-то, кого ты любил? – резко спросил Дакр. – Кто-то из твоего прошлого?

Роман медлил.

– Мне снилось, что у меня была младшая сестра. Делани.

Он не знал, сколько можно рассказать Дакру, но как только начал говорить, слова полились из него потоком. Странно, рассказ о сне придавал ему достоверности.

Это все произошло на самом деле. Сердце заколотилось от переполнившей его уверенности. У него была сестра, и он ее потерял.

Дакр некоторое время молчал, словно обдумывая сон. Наконец он заговорил, и Роман никак не ожидал услышать от него такое.

– Ты знал, что у меня тоже есть сестра? Одна из оставшихся в этом мире Подземных, она спит в могиле к югу отсюда.

– Альва? – машинально переспросил Роман.

У него возникло смутное воспоминание о школьном классе с картой Камбрии на стене и учителе, который бубнил что-то о пяти могилах богов. «Боги, которых мы победили и похоронили: Энва Небесная, Дакр Подземный, Альва Подземная, Мир Подземный и Луз Небесный. Эти боги будут спать вечным сном».

– Да. Альва. – Голос Дакра смягчился на ее имени. – У нас была общая мать, вот почему мы были обречены на вечные проблемы, хотя наши силы, по сравнению с возможностями других наших родичей, были довольно безобидны.

– Ваши силы?

– Разве тебя не учили в этой вашей школе всему, что касается богов? – Не дав Роману возможности ответить, бог продолжил: – Ну конечно нет. Смертные часто боятся того, что не понимают.

– Я знаю, что вы исцеляете, сэр. – Роман провел по шрамам вокруг колена. – А какая способность была у вашей сестры?

– Ты имеешь в виду, какая у нее есть способность? Она просто спит, как и я когда-то. Она не мертва.

– Д-да, конечно. Простите, я не хотел…

– Альва – богиня снов, – перебил Дакр. – И ночных кошмаров.

Роман застыл. Приснившийся ему кошмар все еще нависал тенью, и он выпил молока, стараясь прогнать воспоминание о прудовой воде и страдании.

– В юности наши способности казались безобидными по сравнению с силами наших родичей, и мы никогда не боялись, что их у нас похитят, – продолжал Дакр. – Богам редко нужен сон, наши тела исцеляются сами. Какой прок божествам в исцелении и снах? Но когда речь заходит о смертных, это совсем другое дело. Вы истекаете кровью и ломаетесь. Вам необходим сон, даже если он делает вас уязвимыми. Вы видите сны, чтобы разобраться в окружающем вас мире.

– Тогда что означает мой сон о Дел? – спросил Роман.

Дакр вздохнул и наклонился ближе.

– Я расскажу тебе то, что давным-давно поведала мне Альва. Она побывала во многих снах смертных. Иногда вам снится то, чего вы желаете. Эти образы отражают ваши эмоции или проблемы, с которыми вы сталкиваетесь. Твой сон о младшей сестре – просто отражение того, что ты скучаешь по семье. Просто сон, и больше ничего.

Роман сглотнул. Слова бога, хотя и доброжелательные, разили как стрелы.

– Ты не согласен? – спросил Дакр.

– Этот сон… – Голос Романа прозвучал слабо. – Он казался реальным. Я видел дом, в котором вырос. Видел отца, мать. Слышал их голоса. Ходил по моей старой комнате. Все подробности… не понимаю, как я мог их выдумать.

– Ты хочешь, чтобы это было реальным? – возразил Дакр. – Тебе станет лучше, если ты будешь знать, что у тебя была сестра, но ты не уберег ее, и она утонула?

Роман не мог говорить: к горлу снова подступил комок с кислым привкусом вины, и стало трудно дышать.

– Роман?

– Я не знаю, – прошептал он, зажмурившись.

– Наверное, мне следует спросить тебя вот о чем. Даже если сон был реальным, во что я не верю, должны ли мы жить прошлым или все-таки будущим? Должны ли тратить время и оглядываться на то, что уже произошло и что мы не можем изменить, или смотреть вперед?

Роман открыл глаза и сосредоточился на огоньке свечи и стакане молока. На тени, которую бог отбрасывал на стол.

– Вперед, сэр.

– Молодец. – Дакр взял лист бумаги из стопки – что-то похожее на отпечатанное на машинке письмо, помятое и запачканное кровью. Китт не сразу понял, что его выпроваживают. – Если тебе еще что-нибудь приснится, Роман, я буду не против послушать.

– Да. Разумеется, сэр. – Роман встал и, допив молоко, поставил стакан в раковину, но потом опять остановился перед столом и потянулся к газете. – Можно забрать?

– Если хочешь, она ведь твоя. Но я очень надеюсь, что новая статья будет готова утром.

Роман засунул «Вестник Оута» под мышку.

– Боюсь, мне нужно чуть больше времени.

Дакр молчал. На его лице плясали отблески свечи, придавая его волосам темно-золотой оттенок.

– Тогда чуть позже. Подготовь, чтобы я смог просмотреть ее завтра до захода солнца.

– Спасибо, сэр.

Роман пошел к выходу, но на пороге остановился и обернулся. Бог сидел за столом, потягивая эль и читая окровавленный листок. Это зрелище казалось сном сильнее, чем сон про Дел.

Почувствовав взгляд Романа, Дакр поднял голову.

– Что-то еще?

– Нет. – Роман выдавил слабую улыбку. – Спасибо за молоко, сэр.

* * *

Это дошло до Романа только через несколько минут, когда он был в безопасности в своей комнате. Он зажег свечу и снова сел за стол, изучая заголовок в «Вестнике Оута».

«Роман К. Китт».

Свои имя и фамилию он вспомнил еще несколько дней назад, но второе имя? В статье, которую он сам напечатал, инициала не было. Он тогда не знал своего среднего имени. Букву «К» к его подписи добавил кто-то другой – сам Дакр или сотрудник газеты. Кто-то другой. Живот скрутило тугим узлом, пока он не услышал в голове милый голосок Дел.

«Сюда, Карвер!»

Китт медленно положил руки на клавиши печатной машинки.

Он снова попробовал писать для Дакра статью о его целительных способностях и милосердии. И опять на бумагу полились совершенно иные слова.

Меня зовут Роман Карвер Китт, и это история мертвеца.

7

Все потерянные письма

Притаившись в ветвях дуба, Айрис ждала Этти. Был час ночи, и клубился холодный туман, превращая свет уличных фонарей в янтарные ореолы. Вокруг стояла странная тишина, хотя, если Айрис задерживала дыхание, был немного слышен разговор в пабе на соседней улице, да изредка доносился топот лошадиных копыт, когда констебли объезжали спящий город.

Помня о кожаном рюкзаке на спине, Айрис осторожно покачивалась, чтобы не онемели ноги. Из-за тумана кора стала скользкой, и девушка только теперь обнаружила, что не любит высоты и терпеть не может карабкаться по деревьям в темноте. Но это был единственный способ пробраться в музей, не подняв тревоги. По крайней мере, так сказала Сара Приндл, и у нее ушло целых два дня, чтобы составить надежный план.

Айрис нахмурилась, чувствуя, что маска прилипла к лицу. Она подавила искушение почесать нос сквозь влажную ткань и вздохнула.

Казалось, что она уже целый час сидит на этом дубе, глядя на заднюю стену музея и окно на третьем этаже. Сара и Этти ждали внутри гораздо дольше. Они вошли в музей как ничем не примечательные посетительницы и спрятались в туалете перед тем, как в сумерках двери магическим образом заперлись. Там девушки будут сидеть до полуночи, а потом застанут врасплох ночного охранника, когда он будет обходить музей. Только тогда Этти сможет открыть окно и впустить Айрис.

– Музей находится в заколдованном здании, – сказала Сара утром за завтраком, когда девушки собрались втроем обсудить план. – Когда двери с наступлением темноты запираются, их нельзя открыть, не включив ужасающую сигнализацию.

– Так что же нам делать? – Айрис отложила свой тост. Желудок сжался. – Это вообще возможно?

– Возможно благодаря окну, которое поставили на третьем этаже несколько десятилетий назад, – объяснила Сара. – Один из самых тщательно охраняемых секретов музея заключается в том, что это окно не зачаровано, как установленные здесь изначально окна и двери. Если мы не зацепим сигнализацию, сможем вылезти через него.

– Как ты это узнала, Приндл? – спросила Этти.

– Папа знаком с одним из охранников, – пожала плечами Сара. – Они с детства дружат. А мужчины любят потрепаться, когда выпьют.

– И сегодня ночью дежурит именно этот охранник? – уточнила Айрис.

– Нет. – Сара улыбнулась и взяла чашку чая. – Сегодня дежурит Грэнтфорд, а он известен своей нерадивостью. Все пройдет прекрасно.

Кражу все равно бы назначили на эту ночь, неважно, дежурит Грэнтфорд или кто другой. Утром Айрис и Этти должны отправляться на запад, в Ривер-Даун.

Айрис пялилась на окно, пока оно не слилось с темнотой. Девушка различала лишь слабый блеск стекла и продолжала ждать. Наконец послышался скрип.

Окно поднялось.

Первый этап прошел успешно.

Айрис с облегчением выдохнула, чувствуя соль на губах. Она начала двигаться вдоль ветки, пока не увидела за узким окном Этти, насвистывающую печальную голубиную песню.

Айрис отозвалась и приготовилась. Одной рукой она крепко схватилась за ветку над головой, а другую протянула вперед. Она увидела в темноте, как Этти бросила ей толстую веревку и та пролетела как атакующая змея. Конец веревки упал где-то слева от Айрис, пробив листву всего в нескольких футах от нее. Пока Этти втягивала веревку обратно, готовясь ко второй попытке, Айрис ждала, вся как на иголках.

Она чувствовала, как высоко до земли. Если она упадет, то точно разобьется.

Этти бросала веревку еще три раза, и наконец Айрис удалось ее ухватить.

Дрожа, девушка перебралась обратно к стволу дуба. Сделав два глубоких вдоха, чтобы успокоиться, она начала ловко привязывать веревку к дереву. Накануне она с Этти училась завязывать этот особенный узел бессчетное число раз, потому что если узел не получится, они разобьются насмерть и продлят список неудавшихся музейных краж.

Закрепив веревку, Айрис медлила в нерешительности.

Внизу раскинулся музейный двор – клумбы, заросшие полевыми цветами, и поблескивавший в темноте прудик. Узловатые ветви дуба бросали тень на мощеный дворик, где сотрудники музея и посетители могли посидеть днем с чашкой чая.

Послышалась еще одна птичья трель.

Айрис оценила расстояние от себя до Этти. Оно казалось бесконечным, как океан, хотя здесь было чуть больше десяти метров. Ее подруга до сих пор ждала в тени за оконной рамой. Ждала, чтобы схватить Айрис за руку и втянуть в окно.

Просто нужно сделать первый шаг над землей.

Айрис осторожно повисла на веревке и пустилась в путь. Веревка держалась крепко, но перебрав руками вдоль нее пять раз, Айрис ощутила, что ладони горят и хватка неизбежно ослабевает. Она стиснула зубы и сосредоточилась на задаче.

На полпути до окна снизу послышался стук. Остановившись, Айрис посмотрела во двор.

Далеко внизу под ее свисающими ногами мир словно бы вращался в тумане. Наконец во дворик вышли четыре фигуры в темной одежде и в масках, скрывающих лица.

Айрис прикусила губу. Сердце отчаянно колотилось. Неужели тоже грабители? Конечно же нет, но она не осмеливалась шевельнуться, пока люди не прошли прямо под ней. Если бы кто-нибудь из них посмотрел вверх и увидел ее, все было бы кончено.

Она висела неподвижно; руки ныли, шея напряглась. Секунды казались годами, но, к облегчению Айрис, четверка продолжила свой путь, пересекла улицу и растворилась во тьме.

Айрис продолжила перемещаться по веревке, стиснув зубы, пока не добралась до кирпичной стены.

– Возьми меня за руку, – взволнованно прошептала Этти.

Айрис оторвала правую руку от веревки, почти не чувствуя пальцев. Этти крепко схватила, подтянула подругу вверх и затащила в окно.

– Ты их видела? – спросила Айрис, пытаясь отдышаться.

Она оперлась на потрепанный стул и поняла, что они в кладовке. Здесь все было заставлено ящиками и сломанными рамами. При виде беспорядка тревога Айрис усилилась.

– Да, – ответила Этти. – Я насчитала четверых. Все были в масках. Наверное, тоже замышляли кражу.