После него

Лана забронировала мне номер в скромной гостинице недалеко от порта и даже выдала подробные инструкции, как добраться туда из аэропорта.

Вот только…

– Простите, мисс, все номера заняты! – развела руками смуглая и белозубая девушка на ресепшене.

4. Бар

– В смысле – все номера заняты? – не поняла я. – Но, постойте, у меня же забронировано!

Достать телефон дрожащими руками было непросто. Найти в нем документы еще сложнее. Мне ведь Лана присылала все документы, где они?

Черт, у меня же нет интернета в роуминге! А я понадеялась, что найду в переписке и ничего не скачала! И что теперь?

Двенадцать часов в незнакомом городе с разломанным на куски чемоданом – не катастрофа, но мало приятного.

– К сожалению, случился овербукинг и ваш номер уже занят, – продолжала девушка, не переставая улыбаться. – Мы приносим глубочайшие извинения, иногда такое случается.

У меня даже в носу защипало от обиды! От долгих часов в узком кресле самолета мой позвоночник свернулся в букву «зю», и с момента выхода из аэропорта я только и мечтала о том, чтобы наконец вытянуться во весь рост.

– Что же мне делать?.. – спросила я растерянно, от усталости попытавшись опереться на ручку чемодана. Но угрожающий скрип намекнул, что это плохая идея.

– Если желаете, мы поселим вас в другой отель нашей сети! – радостно предложила девушка.

В первую секунду я даже не поняла, что катастрофа откладывается. Только еще больше растерялась, ища подвох в ее словах.

– Но мне утром нужно ехать в порт… – я нахмурилась. – Как я доберусь туда из другого отеля?

– Не беспокойтесь! Этот отель находится прямо рядом с портом! Вам будет даже удобнее!

Мне оставалось только кивнуть, и меня с чемоданом со всеми почестями загрузили в автомобиль и выгрузили уже у входа в другой отель.

Совсем другой.

Предыдущий был скорее из серии «просто переночевать». В этом хотелось жить.

Жить, ужинать в ресторане, ходить в спа и бассейн, проводить конференции и приглашать друзей похвастаться.

Мраморные полы отражали свет хрустальных люстр, швейцары в мундирах с золотыми пуговицами распахнули передо мной двери и передали багаж носильщику. Подтянутый седоватый мужчина поспешно, но с достоинством вышел мне навстречу из-за стойки и обратился на идеальном английский с британским акцентом:

– Рады приветствовать вас в нашем отеле! На ваш счет уже начислены бонусные баллы в качестве извинения за накладку. Ваша комната еще готовится, но вы можете подождать в баре, где вас с радостью угостят лучшим кофе. Сюда, пожалуйста!

Лучший кофе – это хорошо, но гораздо больше мне хотелось принять душ и переодеться!

Правда, выбора все равно не было, поэтому я поплелась в бар.

Логично, что в таком шикарном отеле и бар выглядел шикарно: лиловая и золотая подсветка подмигивали друг другу, меняя местами зеркальный пол и потолок, вокруг дизайнерских столиков из черного стекла водили хороводы причудливой формы стулья, с потолка свисали гроздья золотых и серебряных трубок, а стойка выглядела как консоль космического корабля.

– Кофе, пожалуйста, – попросила я, усаживаясь за край этой консоли и жалобно улыбаясь кудрявому бармену. – И можно ли у вас зарядить телефон?

– Конечно! Одну минуту!

Даже бармен выглядел куда роскошнее меня. Было немного неловко за свои джинсы и свитер, в которых я провела уже сутки. Устраиваясь на высоком табурете я попыталась как-нибудь незаметно понюхать себя – насколько все плохо?

Мой маневр заметила девушка, сидящая на противоположном конце стойки.

Она скрыла улыбку, отпивая коктейль через трубочку, но я поняла, что смеется она надо мной.

Девушка выглядела как мое отражение. Такого же роста, такой же комплекции, с тем же цветом волос и, кажется, даже глаз. Она почти не отличалась от меня – и отличалась кардинально.

Уверенной позой, изящными жестами – как она обнимала накрашенными губами трубочку! Обтягивающим платьем с открытыми плечами и разрезом, ненароком демонстрирующим всю бесконечность ее стройных ног.

Неброскими, но стильными украшениями – золотой браслет на правом запястье, маленькие женские часики на левом, тонкая цепочка с подвеской на шее.

Она не выглядела вызывающе или как-то особенно шикарно одетой, но здесь она была на своем месте. В отличие от меня. И наше сходство только подчеркивало мою неуместность.

Мне было не впервой пить кофе в каких-то пафосных местах, но все-таки раньше я попадала в дорогие рестораны при полном параде. В вечернем платье, накрашенная и под руку с Максимом, природная грация и харизма которого позволяла носить даже треники с майкой-алкоголичкой с таким видом, будто это последняя коллекция «Баленсиаги».

С мужем мне вообще было везде спокойно. Он выглядел и вел себя как «настоящий взрослый». Мог договориться о чем угодно, никогда не стеснялся задавать вопросы или требовать положенного. А я в свои двадцать восемь ощущала себя легкомысленной студенткой. Которая так и не повзрослела, даже когда он меня оставил одну.

И что теперь? Если Максим меня больше не любит – я не имею права находиться в дорогом баре?! В конце концов, может, я сильная и независимая женщина!

А та мадам на другом конце стойки – вообще, может, проститутка и работать сюда пришла, а не отдыхать. Как я.

К черту кофе!

Я постучала кончиками пальцев по стеклянной стойке, привлекая внимание бармена и тут же стыдливо спрятала руку, заметив, что на одном из ногтей ободрался лак.

Черт! Когда я успела?

– Будьте добры… – я одновременно улыбалась молодому бармену и пыталась вспомнить название коктейлей на английском. – Сделайте, пожалуйста, мне… – я запнулась. Больше ничего в голову не приходило: – «Секс на пляже»!

Кудрявый бармен сощурился и игриво мне подмигнул, а я зажмурилась, переживая приступ неловкости. Почему я «Мохито» не вспомнила?

– За мой счет, – раздался за моей спиной бархатистый голос.

И чуть-чуть сдвинув мою в сторону, через стойку протянулась мужская рука с «Ролексом» на запястье и кредиткой, зажатой между пальцами.

Я резко крутнулась на барном стуле, чуть не сверзившись с него. Уверенная рука легла мне на талию, помогая удержаться.

Развернувшись, я оказалась лицом к лицу с…

– Привет, Агата, – сказал Тимур, даже не думая отступать, хотя между его грудью в белой рубашке и моей, нервно вздымающейся под свитером оставалось не больше пары сантиметров. – Я соскучился.

5. Коктейль

Опять из легких куда-то делся весь воздух, но я изо всех сил постаралась вдохнуть – и зря.

Вместе с кислородом в меня ворвался дразнящий аромат алкоголя, резковатый парфюм Тимура и его собственный запах. Запах горячей мужской кожи – терпкий, будоражащий и заманчивый.

– Что будете пить? – как ни в чем ни бывало спросил бармен Тимура.

– Виски, – не поворачиваясь, ответил тот. – Безо льда.

Его темные глаза не отрывались от меня.

Такая близость нервировала. Я неглубоко дышала, стараясь не наполнять легкие чересчур привлекательным запахом, и от этого сохли губы.

Машинально облизала их – и взгляд Тимура мгновенно переместился на мой рот.

Он смотрел так, что мне хотелось дать ему пощечину за непристойное поведение. Даже если бы он пялился на мою грудь, это не ощущалось бы настолько развратно, как подобный пристальный взгляд в упор на губы.

– Как… как вы здесь оказались? – спросила я.

– Ты.

– Что? – не поняла я.

– «Как ты здесь оказался?», – поправил Тимур.

– Мы еще не…

– Агата… – безжалостно оборвал он меня. – Это важно?

В сущности…

Если по-честному…

То нет.

Прям совсем нет.

Мне, конечно, было интересно, как он здесь оказался.

На своем джете? Но тогда почему не взял меня с собой?

Нашел он меня намеренно или эта встреча случайна?

Стоит ли мне заподозрить его вину в овербукинге?

Надо ли задуматься, о чем еще попросил его Максим?

Но не так интересно, как то, что он сделает в следующую секунду.

Куда посмотрит.

Снова в глаза?

Или продолжит рассматривать мои губы, пока они не начнут зудеть?

Уберет тяжелую ладонь с моей талии и отстранится?

Или…

Я сглотнула и приоткрыла рот, вновь набирая воздуха в легкие, потому что старый уже куда-то делся. Темные глаза Тимура сощурились, он склонился ко мне еще ближе, и на одно очень долгое мгновение, я поверила, что он сейчас меня поцелует.

И совсем не была против.

На стойку перед нами со стеклянным звоном приземлились два бокала.

Один томно изогнутый, с черной трубочкой ало-оранжевым слоистым коктейлем.

Другой – квадратный с толстым дном и наполненный виски на два пальца.

Я дернулась, смутившись от того, что бармен застал нас так близко – и чуть не смахнула со стойки обе бокала. Тимур вновь спас ситуацию, ловко придержав мой локоть.

Теперь одна его рука уверенно удерживала меня за талию, а другая…

С локтя она переместилась выше, обняв плечо. Потом пальцы скользнули по шее, вызвав ворох горячих мурашек, погладили меня по щеке.

Тимур едва заметно улыбнулся, когда я не отстранилась, и его большой палец дотронулся до моей нижней губы, упруго надавил на нее, вынуждая приоткрыть рот.

Что он себе позволяет?!

Что я ему позволяю?..

Завороженная молчаливым напряжением между нами, я разомкнула губы, подчиняясь его бессловесному требованию. И заметила, как сгустилась темнота в глазах напротив.

– Твой «Секс», – проговорил Тимур, и бархат его голоса шершаво прошелся по моим обнаженным нервам.

Он повернулся к стойке, взял бокал с коктейлем и вручил мне в руки. Я машинально стиснула пальцы, обжегшись о холодное стекло. Поймала губами пластиковую трубочку и сделала глоток.

Кисло-сладкий коктейль растекся по языку прохладой, смочил пересохшие губы, утолил жажду. В голове чуть-чуть зашумело. Последний раз я ела в самолете за несколько часов до приземления. Это была вареная курица с рисом, которая не вызывала аппетита, поэтому я лишь немного поковыряла ее пластиковой вилкой и отставила в сторону.

Поэтому алкоголь мгновенно всосался в пустом желудке, влился в вены, заставляя расслабиться и перестать тревожиться.

Я делала вид, что увлечена коктейлем, поэтому не поднимаю на Тимура глаз. Он стоял рядом – я сидела на высоком стуле и так мы были на одном уровне. Но я помнила, что в реальности он на голову выше.

Помешивая трубочкой звонко стучащиеся друг о друга льдинки, я украдкой рассматривала его из-под ресниц.

Смуглая кожа, плотно натянутая на скулах, густые темные брови, прямой узкий нос. Острую и четкую линию челюсти подчеркивает тень щетины. Густые и короткие ресницы очерчивают глаза, словно сурьмой, придавая восточного шика.

Губы…

На губах я зависла, и мне даже пришлось сделать еще глоток, потому что в горле вновь пересохло.

Темные, гладкие, нижняя чуть пухлее узкой верхней.

Почему-то мне казалось, что на вкус губы Тимура будут похожи на его запах – горьковато-терпкие, горячие.

Наверняка очень уверенные и напористые.

Как он сам.

Поэтому, боюсь, что только поцелуем все не ограничится.

На одно мгновение я вскинула глаза, но встретившись с его острым взглядом, вновь опустила их, старательно рассматривая коктейль в своем бокале. Осознав, о чем я сейчас подумала, я сделала большой глоток, на этот раз прочувствовав крепость водки в нем по полной программе.

Горячая мелкая дрожь прокатилась по всему телу, и Тимур, почувствовав ее, привлек меня к себе еще чуть ближе.

За три прошедших с нашего расставания с мужем месяца у меня никого не было. Я даже подумать не могла, что позволю прикоснуться ко мне кому-то, кроме Максима.

Но не это было главной проблемой.

А то, что и до него у меня никого не было.

Сама не знаю, как так вышло, что до мужа я даже ни с кем не целовалась и почти не бегала по свиданиям до конца института, хотя предложений было достаточно.

Максим очень удивился, поняв, насколько я неопытна.

Представляю, как удивится Тимур!

Я судорожно втянула через трубочку коктейль. Неужели я все решила? Или это алкоголь делает меня настолько отвязной?

Трубочка неожиданно издала скворчащий звук – на дне бокала почти не осталось жидкости. Медленно я поставила его на стойку, усиленно глядя куда угодно, только не на мужчину рядом со мной.

– Допила? – спросил Тимур.

Я неуверенно кивнула.

Он взял со стойки свой бокал, залпом опрокинул в себя виски, отставил его и крепко взял меня за руку.

– Тогда пойдем.

И я пошла.

6. Душ

Голова кружилась, легкие горели, но пальцы в руке Тимура, наоборот, были чистым льдом.

Я выпила всего один коктейль, но казалось, будто напилась в хлам. Перед глазами плыл радужный туман, а звуки доносились словно из-под воды.

Тихий звон открывшихся дверей, разговор на английском, из которого я не уловила ни слова. Замирание под ложечкой, пока лифт едет вверх.

Время то растягивалось до бесконечности, и одна гласная в приветствии лифтера длилась несколько этажей, то сжималось, как пружина – и длинный коридор до двери номера промелькнул со сверхсветовой скоростью.

Только прижатая к стене сразу за дверью, ощущая властные руки на своем теле и пахнущее виски дыхание на щеке, я поняла, что прямо сейчас оно случится.

Оно – что?

Грехопадение?

Измена?

Шаг в новую жизнь?

Или – мгновение между прошлым и будущим, которое ничего не значит?

Утром я отправлюсь в путь через Атлантический океан, и никому меня не догнать.

Руки Тимура задрали свитер и коснулись голой кожи. Я вся покрылась мурашками – и встрепенулась, возвращаясь в реальность и трезвея.

– Мне… мне надо в душ! – выпалила я, упираясь ладонями ему в грудь.

В лицо смотреть было невыносимо, поэтому я не открывала взгляда от острого кадыка, выделяющегося на смуглой коже.

– …конечно. – Тимур выдохнул это слово после недолгой, но отчетливой паузы. Сделал шаг назад. – Сюда.

Он распахнул дверь, за которой я увидела стопку белоснежных полотенец на краю мраморной раковины и огромное зеркало с подсветкой. Не поднимая глаз, боком, снова опасаясь повернуться к нему спиной, я юркнула в ванную и захлопнула за собой дверь.

Вот только – увы! – замка на ней не было.

Но я же и не собиралась прятаться?

Скорее – наоборот…

Просто заниматься сексом с почти незнакомым мужчиной после суток в дороге – так себе идея.

Когда зашумела текущая из душа вода, я почему-то почувствовала себя намного спокойнее. Словно этот шум создавал завесу между мной и опасным, но притягательным мужчиной за дверью. Я стянула свитер, джинсы, отложила их в сторону. Поколебавшись, выскользнула из трусиков, смущенно спрятав их под груду одежды.

И шагнула под исходящие паром струи, едва удержавшись в первый момент от блаженного стона. Горячая вода барабанила по плечам, стекала водопадом по телу, унося с собой напряжение и усталость долгого путешествия. Волосы оживали, пропитываясь влагой после высушенного воздуха самолетов, аэропортов и автомобилей.

Потянувшись к полочке, на которой стояла батарея разноцветных флаконов, я вздрогнула, поймав в зеркале обжигающий взгляд.

Тимур стоял на пороге ванной в расстегнутой рубашке, под которой виднелась покрытая темной порослью загорелая грудь. Не отрывая от меня глаз, он расстегивал манжету на левой руке – медленно, словно завороженный.

Я даже не услышала, как он открыл дверь. Меня закрывала лишь затуманенная от пара стеклянная дверца душа.

Застыв на половине движения, я наблюдала, как он расстегнул одну манжету, вторую, стянул рубашку с плеч и, не глядя, отбросил в комнату. Он уже был босиком, так что оставались только брюки. Звякнувший пряжкой ремень тоже полетел за дверь. Но когда Тимур потянулся к пуговицам на брюках, я зажмурилась и отшатнулась в угол.

Несколько мгновений ничего не происходило, только брызги воды обжигали мою кожу, но тут что-то заслонило свет. Шум воды изменился, и я рискнула приоткрыть глаза.

Тимур стоял под душем прямо в промокших насквозь брюках, которые он так и не снял.

В руках у него был флакон с гелем для душа. Он открыл бутылочку, вылил на ладонь несколько капель и потянулся ко мне.

Его ладони легли мне на плечи, оглаживая их осторожно, будто бы без опасных мыслей. Скользили по мыльной коже медленно и нежно, давая мне привыкнуть к ощущениям. Я стояла, замерев, позволяя ему мыть меня. Смотрела в упор на твердый подбородок, покрытый темной щетиной, не осмеливаясь ни встретиться взглядом, ни опустить глаза ниже, чтобы проверить, как на него действует происходящее.

Ладони Тимура прошлись по моей шее, по ключицам, огладили руки, размазывая гель с тонким запахом по коже. Так и не коснувшись груди, он вернулся к плечам и развернул меня спиной. Прошелся по мышцам, разминая их сильными пальцами, и я прогнулась, подставляясь поудобнее.

Дошла очередь и до живота, и пока мужские руки массировали его со всей возможной нежностью, я чувствовала, как внутри зарождается горячая дрожь.

По ягодицам он прошелся быстро, не останавливаясь.

Приподнял мое бедро, чтобы намылить ногу целиком. Проделал то же самое с другой ногой.

Я подчинялась ему безмолвно, только каждый раз замирая, когда он приближался к самым чувствительным местам. Когда широкие ладони прикоснулись к внутренней стороне бедер, я ощутила, как внутри все сжалось и запульсировало.

В груди давно уже жгло и не хватало воздухи, и теперь этот огонь спустился вниз, к животу, еще ниже…

Тимур прижался к моей спине, а его руки осторожно обняли мою грудь, округлыми движениями размазывая мыльную пену по коже. Я дышала быстро и часто, приоткрыв рот и умирая от предвкушения и тревоги одновременно.

Потом одна его рука скользнула вверх, сжав мое горло властным ожерельем, а другая – вниз, коснувшись нежных складочек между ног.

Я инстинктивно, не задумавшись ни на секунду, развела бедра, позволяя ему накрыть мою промежность ладонью и чуть согнуть пальцы, касаясь того местечка, где сейчас в такт сумасшедшему пульсу вспыхивали короткие вспышки возбуждения.

Откинувшись спиной на грудь Тимура, я вжалась в него всем телом и ощутила, что под влажной тканью брюк скрывается нечто горячее и упругое. Я потерлась об это нечто попой и услышала бархатное рычание прямо над самым ухом.

Горячие губы коснулись моей шеи, а следом острые зубы прихватили тонкую кожу – и сжали.

По телу прокатилась жаркая судорога, вспыхнув огнем между ног – как раз там, куда уже добрались его пальцы. Я закусила губу, чтобы не застонать, но это не помогло. Волны дрожи пробегали одна за другой, заставляя выгибаться и тереться о его пальцы.

Голова кружилась так сильно, что мне пришлось упереться ладонями в стену, чтобы не сползти на пол душа. Горячие капли стекали по нашим телам, смывая мыльную пену, но позволяя коже легко скользить по коже.

Почувствовав, как пальцы Тимура скользнули внутрь меня, я вскрикнула – и ощутила, как сильно дернулся его член. Он судорожно вдохнул, отстранился и, обхватив ладонями талию, резко развернул меня к себе лицом.

Двумя пальцами он задрал мой подбородок вверх, заставив посмотреть ему в лицо.

Я лишь на мгновение взглянула в темные глаза – и попалась в ловушку. Разорвать натянутую нить взглядов было уже невозможно. Приоткрыв губы, я хватала ртом то воздух, то текущую воду, погружаясь все глубже и глубже в темноту его глаз.

Теперь Тимур застыл на месте, держа меня за талию и больше ничего не делая, лишь глядя мне в глаза, и на дне его зрачков плавилось нечто невообразимое, невероятное, на что невозможно было смотреть.

Но я смотрела. Смотрела. Смотрела.

Чувствуя близость его обжигающей кожи.

Моя ладонь сама скользнула вперед и накрыла горячую плоть под мокрой тканью.

Ствол был непривычно толстым, совсем не таким, как…

Захотелось его увидеть. Так сильно, что я, не отрывась от глаз Тимура, медленно опустилась на колени и сама расстегнула его намокшие брюки пуговицу за пуговицей.

Спустила их на бедра…

7. Постель

Мне хотелось зажмуриться, до того непривычно было смотреть на член совершенно чужого мужчины. Так сильно отличающийся от того, что я видела у мужа, словно Тимур и Максим были из разных пород.

Такой темный… И другой формы.

А когда я попыталась обхватить его рукой, пальцы не сомкнулись вокруг головки, хотя я и сжала посильнее.

Тимур втянул воздух сквозь сжатые зубы, и я подняла на него взгляд. Темнота в глазах, смотревших на меня, затягивала в себя до головокружения. Все так же глядя снизу вверх, я высунула язык и дотронулась самым кончиком до гладкой кожи.

Тимур дернулся, словно его пробило электрическим разрядом, и уперся кулаком в стену.

Меня и саму трясло так, будто слабый ток пропустили по коже. Все ощущалось нереальным и далеким. Какой-то иной мир, похожий на бред или сон, в котором я обнимаю губами член почти незнакомого мужчины, имени которого я не знала еще сутки назад.

И все жду, что сейчас ударит гром, и небеса покарают меня за блядство.

Не может быть, чтобы подобное поведение оставалось безнаказанным!

Но гладкая кожа, которой я касаюсь языком, налитая плоть, которую обнимаю губами, напряженные мышцы бедер, в которые вонзаю ногти – все это реально.

Настолько пронзительно по-настоящему, что становится страшно.

Что же дальше?

А дальше Тимур отстраняется и выключает воду.

Избавляется от брюк, помогает мне подняться, закутывает в халат и подхватывает на руки.

Спальня за соседней дверью – всего два шага до кровати, куда он укладывает меня и тут же разворачивает махровую ткань, как подарочную упаковку.

Я тянусь к нему, стоящему надо мной на коленях, уверенная, что сейчас и произойдет все самое главное. Собираюсь обнять его, притянуть, ощутить внутри себя…

Но он сопротивляется.

Вместо того, чтобы накрыть меня своим телом, Тимур спускается ниже, разводит мои колени в стороны и накрывает горячим ртом истекающие влагой складки.

Его язык так точно и остро бьет сразу в нужное место, что я выгибаюсь навстречу с возгласом протеста, перерождающимся в громкий стон.

Мои пальцы скребут по туго натянутым белоснежным простыням, когда очередное движение языка запускает пронзительную волну возбуждения, заставляет низ живота пульсировать сладко-щемящим чувством.

Задыхаюсь, все никак не могу набрать воздуха в легкие, потому что язык движется все быстрее, не позволяя затихнуть одному всплеску, прежде чем на его место приходит другой.

Я настолько теряюсь в этих ощущениях, что не могу сосредоточиться на собственном оргазме. Для этого надо собраться, напрячься, сжать все мышцы до предела. Но то, что делает этот мужчина у меня между ног, напротив, заставляет расслабиться, ощутить, как волна за волной томление растекается во всем теле.

Не могу прекратить стонать, не могу не выгибаться на каждое прикосновение, перестаю считать волны пронзительного прибоя – а он все продолжает и продолжает!

– Хочу… – выдыхаю, собравшись. – Тебя хочу. Внутрь.

Он надвигается, накрывает тяжелым телом, приближает свое лицо к моему. Смотрит так внимательно, словно хочет увидеть что-то невысказанное.

Придвигается вплотную, губы к губам:

– Так?

И его пальцы врываются в меня, расплескивая пронзительно-сладкие волны, заставляя все мышцы скрутиться в жгуты. Трахает меня двумя пальцами, большим задевает пульсирующий клитор – и меня подбрасывает на кровати, как одержимую, я кричу в голос, хриплю, рву связки, рыча и захлебываясь, когда напряжение взрывается внутри.

Только когда судороги проходят, оставляя меня мокрой от пота и усталой, Тимур наклоняется и наконец касается губами губ.

Первый поцелуй после первого оргазма.

Он отводит мои влажные волосы от лица, целует глубже, вытягивая из самой глубины почти погасшую искру возбуждения.