Я живу?..

– А кто вы?

– Я носитель информации, я принимаю её и передаю.

В комнате резко потемнело. Ира с трудом различала черты лица сидящей напротив женщины. Та развернулась, посмотрела в окно и медленно поднялась со стула.

– Ну всё, тебе пора.

Ира заволновалась.

– Уже? Но я ещё не обо всём спросила.

– Времени больше нет, по пути ты получишь ответы на свои вопросы, а сейчас надо торопиться. – Женщина взяла Иру за руку. Они быстро вышли из квартиры, спустились вниз и остановились перед дверью на улицу. Женщина отпустила её руку и слегка подтолкнула к двери. – Иди.

Девушка переступила порог и вышла в густую темноту улицы. Она стояла, не понимая, не зная, что делать дальше. Вокруг было темно и тихо. Но через мгновение всё изменилось. Подул сильный ветер, Ира едва устояла на ногах, затем хлынул дождь. Началась гроза. Гром грохотал над самой головой, а фиолетовые стрелы молний втыкались в землю с такой частотой, что свет от них шёл почти непрерывно. Надо было где-то укрыться. Дом, из которого она только что вышла, уже исчез – вместе с детской площадкой, значит, надо искать другое убежище. Ира попыталась сориентироваться и выбрать, в какую сторону бежать. Очередная молния осветила местность, и девушка успела разглядеть здание, похожее на заброшенный завод или фабрику, совсем недалеко от себя. Она стремительно понеслась к нему. Молнии услужливо освещали её путь, и вскоре Ира вбежала через сломанные ворота в пустой цех. Главное, теперь есть крыша, уже хорошо. Но, похоже, она рано обрадовалась. Гроза набирала силу. Старые стены задрожали и при следующем раскате грома стали рушиться. Ого! Ира поняла, что если ещё немного задержится здесь, её завалит обломками. Без дальнейших рассуждений она помчалась вперёд. На неё сыпались куски стен, осколки и железки разной формы и величины. Грохот стоял невыносимый. Ира проявляла чудеса ловкости и быстроты реакции, на бегу уворачиваясь от всего, что летело на голову, и перепрыгивая через горы мусора. Но в следующий момент ей не повезло – она споткнулась и полетела кубарем. Остановил её огромный кусок стены. Ира сильно ударилась плечом и вдобавок разбила колено, но на боль она постаралась не обращать внимания – надо было быстрее убираться из этого места.

Ира приподнялась, опираясь на руки, но встать не успела – в одно мгновение земля под ней разошлась, а из дыры в стене огромным потоком хлынула вода. Он сбил девушку и увлёк за собой в расщелину.

Вода, крутя и вертя её в разные стороны, поднимая и бросая, всё неслась и неслась с неимоверной скоростью. Ира не могла ни сопротивляться, ни контролировать своё тело, и чувствовала себя тряпичной куклой в лапах беспощадной стихии. Девушка отчаянно барахталась, буквально выбиваясь из сил, но когда ей казалось, что она вот-вот захлебнётся, вода сама выталкивала её на поверхность, давая возможность сделать быстрый вдох, и опять накрывала с головой, как будто испытывала Иру на прочность, ловкость и стремление выжить.

Наконец девушка измоталась настолько, что не могла шевелиться. Она почти сдалась на волю этого сумасшедшего потока. Её ещё раз подкинуло, и она полетела вниз.

«Кажется, конец, – пронеслось в её голове, – а ведь тётенька говор…» – Додумать она не успела – врезалась в воду головой и стала стремительно погружаться.

Всё-таки ей удалось собраться. Ира неистово работала ногами и руками, пока наконец не выплыла. Впереди, в нескольких метрах от себя, она увидела берег. Из последних сил, теряя сознание от усталости, Ира выкарабкалась на каменистую землю и замерла.

* * *

Девушка лежала ничком, с закрытыми глазами, тяжело дыша. Постепенно она успокоилась, дыхание стало глубже и ровнее, Ира расслабилась. Ещё немного погодя почувствовала прилив свежих сил, как будто впитывала их прямо из земли, как губка влагу. И уже совсем скоро она поднялась на ноги, отдохнувшая, полная сил и энергии. Оглядевшись, она отметила, что каменистый берег совсем узенький и в нескольких шагах от неё переходит в поле, стелящееся далеко вперёд, с ровной, сочной молодой травой. Ира решительно направилась к полю. Как только она переступила границу камней и травы, сразу почувствовала, что воздух стал намного плотнее и насыщеннее, а запах травы дурманящим, слегка кружащим голову.

Одежда облепила тело девушки и сдавила его. Ира ощутила острое желание раздеться, что она и сделала. С телом что-то стало происходить. Она не могла понять, что же это, и сильно заволновалась. Через мгновение волнение перешло в изумление – Ира поняла, что она меняется. Ступни её ног стали много шире, и размер увеличился в несколько раз. Мышцы наливались тяжёлой силой, кости как будто расширялись. Ира чувствовала себя стоящей на крепких, сильных, мускулистых, широко расставленных ногах. Ощущение налитости перешло в ягодицы, в спину, всё выше и выше. Тело наполнялось такой силищей, какую девушка и представить себе не могла. Она вертела головой, осматривая себя, не веря своим глазам. Большие мощные мышцы перекатывались под кожей при каждом движении. Ира вытянула перед собой руку и наблюдала, как стремительно та меняется. Ладонь стала грубой и необычайно широкой, мышцы разбухали, как будто их накачивали насосом, и становились всё тяжелее. Живот стал рельефным, а грудь уплостилась и раздалась вширь. Шея как будто стала короче и, опять же, много шире, мышцы, как толстые канаты, выпирали из-под кожи.

«Голова, что с моей головой? – спрашивала себя Ира. – Что, что происходит со мной? Ёлки, в кого же я превращаюсь?!»

Голова стала очень тяжёлой и расширялась с лёгким потрескиванием. Скулы раздались, кожа загрубела, нос распух, изменил форму и вес так стремительно, что Ира от неожиданности уронила голову на грудь. На глаза упала прядь волос. Они оказались жёсткие и абсолютно рыжие. Опа, ну и цвет. Мысль оборвало следующее ощущение, щекочуще-жгучее, – над верхней губой, щеках и подбородке. Ира схватилась за лицо. Щетина росла стремительно, прямо под её пальцами. Ощущение было не из приятных. Вскоре Ира стала обладательницей роскошных рыжих усов и великолепной бороды такого же цвета, скрывающих половину её лица.

Но волосы росли не только на голове. Достаточно густым слоем они покрыли грудь, предплечья, бёдра и голени. Ира была настолько потрясена, что не могла ни о чём думать. Она хлопала глазами и только удивлялась своему спокойствию.

А изменение продолжалось. Девушка почувствовала, что кожа между ног стягивается. Внутри образовался как бы жёсткий жгут по длине промежности. Затем она ощутила сильные толчки в низу живота, и кожа с него стала спускаться, скручиваясь и наполняясь. Ира схватилась за голову. «Нет! Нет! Только не это! – Она затрясла нижней частью тела, желая стряхнуть с себя новообразование. – Не надо! Я не хочу! Не хочу ЭТО!!!» Но предмет лишь раскачивался, ударяясь о ноги, задевая мошонку. Ничего более гадкого Ира даже представить не могла. Она рухнула на траву и стала колотить по ней своими пудовыми кулаками и огромными ногами.

– Нет, нет, я не хочу, не хочу, НЕ НАДО!!! – Она разрыдалась.

Длилось это недолго, потому что в её новом теле проявлялись и новые качества. Теперь Ире казалось, что она в нём присутствует только частью сознания. Само тело как будто вспоминало себя и руководило её движениями. Очень странное, необычное ощущение. Нет, совсем не раздвоение личности, но наличие двух осознающих: Иры и её нового тела сильного, крепкого мужчины, уверенного в себе. Она слышала мысли – это были её мысли и её ощущения, – так, как она могла бы чувствовать, ощущать и мыслить, будучи этим мужчиной. И она ему доверяла.

Надо бы одеться. Она огляделась. Где же моя одежда? А, вон что-то лежит. Девушка подошла к кучке вещей, в которой не увидела ничего знакомого. Ну конечно, это была его одежда. От её летних мягких туфель не осталось и следа, она видела перед собой высокие грубые ботинки с коротким мехом внутри и толстой кожаной шнуровкой снаружи. Вместо джинсов и футболки лежала огромная домотканая рубаха с длинными широкими рукавами, а рядом что-то вроде юбки с широким кожаным поясом и долевыми кожаными пластинами, которые крепились к нему, но не были скреплены между собой. И ещё короткая кожаная куртка с короткими рукавами, шнурованная спереди.

Ира такую одежду видела впервые, но её новое тело привычными уверенными движениями быстро упаковалось в неё. Пальцы довольно ловко справились со всеми хитрыми шнурками и застёжками. Девушка хорошо ощущала каждое движение – ведь это были и её руки, но чувствовала она всё-таки больше изнутри, чем снаружи.

Полностью одевшись и поддаваясь влечению своего нового тела, она бежала вперёд по полю, пока не увидела большой каменный дом. Невдалеке от него остановилась и дальше пошла шагом. С каждым вдохом она всё больше и больше чувствовала силу и мощь. От небольшого усилия мышцы приятно наливались, кожа слегка натягивалась, шаг был лёгкий, пружинистый, но, несмотря на это, земля под ней подрагивала. Непонятная радость охватила её. Оказывается, это так замечательно – ощущать в себе столько силы и здоровья, что, кажется, можно поднять Землю и, как мячик, подкинуть вверх. А мысль тем не менее появилась женская. «Хорошо бы найти если не зеркало, то что-нибудь отражающее, и посмотреть на себя».

Размышляя таким образом, она всё ближе подходила к дому, постепенно замедляя шаг. И совсем остановилась, когда из дверей вышел черноволосый здоровяк. Увидев Ирину, он замахал своими огромными ручищами, призывая её, и хмуро пробасил:

– Огонвей, где тебя носит? У нас совсем нет времени. Уже всё готово, а ты ушёл. Сказал ненадолго, а сколько прошлялся?

Мужчина говорил на очень странном языке, но Ира его отлично поняла, как будто в голове сидел маленький переводчик и непонятные слова переводил в понятные мысли. И, похоже, умел адаптировать к её восприятию все неизвестные обороты его речи.

– Представляешь, в воду провалился! – Ира внутренне содрогнулась. Она говорила низким хрипловатым голосом человека, которому приходилось много и громко разговаривать. – Там, за полем. Пришлось раздеваться, сушиться, а, в общем, я готов.

Ира воспринимала его речь на своём языке, а воспроизводила на том странном, которым разговаривал её собеседник. Она даже знала его имя – Газнай (знающий путь).

– Иди, соберись, скоро выходим.

– Да, да, я знаю, сейчас, одно маленькое дело сделаю и приду.

Газнай усмехнулся и исчез за дверью. Ира поняла – она хочет помочиться. Но та женщина утверждала, что я не буду хотеть в туалет, как же так?.. А, наверное, нахлебалась воды, когда барахталась, теперь нужно избавиться от неё. Между тем в низу живота она ощутила достаточно сильное давление, член (теперь уже её член) напрягся. Ира растерялась. Как же это делают мужчины? Девушке за её неполные восемнадцать ни разу не приходилось наблюдать за подобным процессом, да ей бы и в голову такое не пришло, и она могла представить это только теоретически. Но надо же было что-то делать!

«Надо дать телу возможность самому решить эту проблему». – И, как бы откликнувшись на её мысли, тело рвануло с места и забежало в небольшую пристройку за домом. Помещение было практически пустое. По стене тянулся каменный жёлоб с небольшим уклоном. Рассматривать конструкцию подробно времени не было, достаточно было понять, что пи́сать в него можно. Левая рука привычно приподняла край рубахи, правая обхватила предмет. Но ничего не случилось. Давление было сильным, член напряжён, но моча почему-то не шла. «Что не так? Я сейчас лопну! – У неё даже голова немного закружилась. – Выжимать его, что ли?» «Расслабься!» – услышала она в голове. Расслабилась и почувствовала под пальцами снизу движение струи, в следующий момент струя вырвалась наружу и ударила в стенку жёлоба. Ира испытала облегчение. Ну наконец-то! Может, это покажется смешным, но она гордилась собой. «Надо же, первый раз – и так ловко и аккуратно, но, надеюсь, этого не повторится».

Напор становился слабее, струя короче и исчезла совсем. «Ну всё», – подумала девушка, но тут неожиданно для неё мышцы низа живота сократились несколько раз и вылились остатки мочи. «Ого, даже так, что ещё?» Но теперь действительно всё закончилось. Рука привычно встряхнула предмет. До Иры донеслись голоса, и она поспешила выйти.

– Огонвей, ну сколько можно? Времени совсем нет, давай живее, мы собираемся на заднем крыльце. Одевайся, мы ждём.

Ира быстрым шагом вошла в дом, прошла по длинному коридору и оказалась в большой комнате, где стояли деревянные лавки, огромный стол и что-то вроде сундука. Повинуясь памяти тела Огонвея, девушка подошла к лавке в углу слева. На ней громоздились предметы, назначение которых ей было неведомо. Опять же доверяя знанию и памяти тела, она полностью переключилась на него, наблюдая за руками, которые привычно, ловко и быстро брали каждый предмет и пристраивали на теле. Щитки из лёгкого незнакомого металла на предплечья и голени. Накладки из грубой кожи на локти и колени. Затем натянула через голову что-то вроде кольчуги. Из металла, тем не менее почти невесомую. Однако Ире показалось, что, если бы на неё такое надели, она тут же рухнула бы под неподъёмной тяжестью. А руки тем временем лихо орудовали, затягивая и застёгивая ремни. Последними были кожаный шлем с металлическими вставками и широкий ремень с ножнами для меча, за которым Ира отправилась в небольшую комнатку, расположенную ближе к выходу. Меч висел на стене. Быстрым уверенным движением рука сняла его. От соприкосновения с ним Ира испытала необъяснимый восторг. Она никогда ничего подобного в руках не держала, но тем не менее мгновенно оценила достоинства меча. Удобная рукоять легла в ладонь как влитая, не давила и не скользила, словно приросла. Лезвие, составляющее длину в полтора предплечья с развёрнутой ладонью, было обоюдоострым, великолепно заточенным и таким гладким, как отполированное. Ширина в половину её теперешней ладони. В центре, почти до самого пика, борозда стока. При движении рукой лезвие создавало ощущение струящегося металлического потока, сильного и упругого. Удобный, лёгкий, стремительный, маневренный – как продолжение руки. Но его лёгкость не могла обмануть Ирину. Девушка знала – это смертельное оружие, очень опасное, в умелых руках способное на многое. А уж эти руки были именно такими.

Ира бесконечно могла бы любоваться своим оружием, но надо было спешить, её ждали. Она отточенным движением вогнала меч в ножны и развернулась на выход. Её взгляд упёрся в щит, висевший на внутренней стороне двери. И это тоже. Ира быстро сняла его и нацепила на левую руку. Небольшой, почти квадратный, щит имел деревянную основу, подбитую по периметру металлом, а ближе к центру четыре металлических шипа. Толстые кожаные петли с внутренней стороны отлично сели на руку, обхватив предплечье чуть ниже локтя и чуть выше запястья. В ладонь легла металлическая скоба. Лёгкий прочный щит буквально сросся с рукой – так крепко и удобно держался. Ну всё, мы готовы. Девушка выбежала из дома и, обогнув его, устремилась к заднему крыльцу.

Отряд был небольшим, человек девяносто. Крепкие молодые здоровяки, этакие богатыри – добры молодцы. Экипировка у всех приблизительно одинаковая, что и создавало впечатление военного подразделения. Стояли они, сбившись вокруг каменной плиты, на которой Газнай что-то чертил угольком. Он поднял голову, отыскал глазами Иру-Огонвея и призывно махнул рукой. Она подошла.

– Огонвей, что с тобой сегодня? Не узнаю тебя, какой-то ты несобранный. Смотри сюда. – Газнай указал на чертёж. – Мы подходим отсюда, с теневой стороны холма – это наше преимущество. Они появятся вот с этой стороны. Часть наших спрячется за этими кустами. Не стóит им показывать, сколько нас. Наша с тобой задача – вклиниться в их ряды поглубже. Враг должен поверить, что нас меньше, а раз так, то наша атака будет выглядеть для них как отчаяние. Я их логику хорошо знаю. Они почувствуют своё преимущество и постараются покрепче наказать нас за излишнюю самонадеянность. Это нам на руку. Мы сыграем на их азарте и навяжем свои условия боя. Нам с тобой нужно привлечь к себе как можно больше их воинов. Каждый попытается нас достать, и они будут мешать друг другу. Как, помнишь, в Ущелье Слёз. Эх, лихая была битва! – Он улыбнулся и подмигнул Огонвею. – Ну да ладно, к насущному. Так, спину нам держат Владелик, Оковид, Дезнай. Остальные тоже знают свои задачи. Огонвей, соберись!

Слушая Газная, Ира не могла отделаться от ощущения, что понимает не всё и не совсем так, как он говорит. Как будто её внутренний переводчик выискивает в его речи только то, что может адаптировать к её восприятию, и что услышала она меньше, чем было сказано. Но её это не смущало. Ира полностью доверяла Огонвею. Уж он-то всё поймёт как надо.

Газнай сошёл с плиты, отряхивая руки.

– У них пять отрядов по сто – сто двадцать единиц в каждом. Для встречи с нами они подобрали самых опытных и выносливых воинов. Значит, схватка будет серьёзной. Наступают они по дуге, стараясь захватить как можно больше территорий, наших и наших ближайших соседей. Но первыми встретим их мы – как самые опытные и искусные бойцы. Конечно, нашим соседям тоже придётся несладко, но первая битва – определяющая.

Ну, двинули. Надо будет ещё на месте оглядеться. Мы должны быть полностью готовы до условного сигнала.

Воины, тихо переговариваясь, начали своё движение. Постепенно прибавляя шаг, они набирали скорость. Это был особый стиль подготовки к бою. Сперва быстрый шаг. Когда все выравнивались в шаге, переходили на лёгкий бег. При этом всё тело принимало определённый ритм и постепенно полностью подчинялось ему. Это помогало собраться, подтянуться, сконцентрироваться и разогреться. Чем ближе было место предстоящего боя, тем сильнее Ира чувствовала, как по телу разливается сила, равномерно распределяясь по группам мышц. Внутри неё нарастало возбуждение и азарт. Она не испытывала ни паники, ни страха. В ней зрела жажда битвы. Ира чувствовала, как мышцы разогреваются, наливаются, дыхание становится глубоким и подчиняется ритму тела. Все клеточки разворачивались, наполнялись силой и лёгкостью. При каждом следующем шаге кровь горячими толчками разносила по всему телу возбуждение и восторг, сердце отбивало ровный ритм – бой, бой, бой… Ира знала наверняка, что с её товарищами-воинами происходит то же самое. Они сейчас были единым целым. Сильным, мощным, стремительным, хорошо отлаженным механизмом. Даже те, кому предстояло засесть в кустах, не утратят единого ритма и возбуждения. Это позволит им чётко следить за ходом битвы и подскажет, в какой именно момент вступить в бой. Сейчас она хорошо понимала их и сама хотела этой битвы, она жаждала её. В данный момент Ира была больше Огонвеем, принимала его и доверяла ему полностью, великолепно чувствуя его, а себе оставила роль наблюдателя.

Вскоре они прибыли на место. То, что Газнай назвал холмом, выглядело как конус, собранный из огромных камней, высотой приблизительно десять метров и шириной в основании метров пятнадцать. От него довольно далеко вперёд простиралось относительно ровное поле, по краю которого росли густые высокие кусты. Они росли и возле самого холма, и тоже достаточно густые, но совсем невысокие.

Ира осматривались, мысленно расставляя людей по их назначению. Газнай уже отдавал чёткие короткие команды, но вдруг замолчал на полуслове и устремил взгляд в сторону поля.

– Вот дьявол, они уже здесь.

Ира проследила его взгляд и заметила, как сквозь кусты проступают фигуры людей. Те выстроились единой линией, ощетинившись мечами и щитами. Шлемы многих из них были украшены рогами, похожими на бараньи. По отряду Газная прошёл недовольный ропот, кто-то крикнул:

– Газнай, гляди, их намного больше, чем мы предполагали, и условного знака ещё не было. Что происходит?

Тот помрачнел и насупился:

– Здесь попахивает предательством, гажны[2] дети. – Он сплюнул и скрипнул зубами.

– Газнай, что будем делать?

Он вскинул голову:

– Драться! Водовей, беги в Тихий край, найди Белую Бороду, всё расскажи. Пусть он принимает решение, да поторопится пусть. Мы сделаем всё, на что способны, но их слишком много. Всё, беги, пусть лёгкий поток несёт твои ноги.

Поле быстро наполнялось врагами. Ира чётко видела их перекошенные злобой лица. Надвигались они медленно, но неотвратимо. Она чувствовала, что в её теле, как и в её товарищах, нарастает напряжённость. Набранный ритм сохранял концентрацию и собранность, отбивая такт глубоко внутри, как бы скручивая пружину, подтягивая и чуть ужимая мышцы.

Ира всматривалась в напряжённое лицо Газная, стоящего чуть впереди и развёрнутого на отряд. Он понимал, чего от него ждут. Слегка кивнул и громко произнёс:

– Наш план не сработал. Ну что же, подчинимся ситуации, нам не впервой. Ковки! Мы настоящие воины! Покажем этим сорвачужам, на что мы способны, а там будь что будет. Нет большей радости и чести для воина, чем пасть в бою с мечом в руке! Мы воины! И будем биться до последнего! Просветлите ваши головы, выкиньте все заботы и мысли. Нас ждёт славная битва! Мы победим!

Ира как заворожённая слушала Газная и только сейчас заметила, что все притоптывают правой ногой в едином ритме с нарастающим усилием, и она вместе со всеми.

Газнай развернулся, вскинул руку с мечом вперёд и вверх и свирепо прокричал:

– Огонвей справа, Владелик слева, Дезнай спина. Остальные клином – в бо-о-о-ой! – и бросился вперёд.

Ира-Огонвей держалась справа и чуть сзади от Газная. Бежали не слишком быстро, сохраняя общий ритм. Все девяносто глоток выкрикивали одно слово – БОЙ! – как единый выдох.

До противника оставалось не больше четырёх метров. Ира уже чувствовала запах и волну агрессии, исходящие от врага. Пахло грубой, старой, грязной кожей и чем-то тошнотворно-кислым. Вражеские воины размахивали мечами и выкрикивали непонятные ругательства.

«Что будет, мамочки, – пронеслось в Ириной голове, – нет, нет, не думать. Огонвей, я доверяю тебе, я так ощущаю!» – Она полностью переключилась на него. Опять почувствовала яростную радость и возбуждение. В низу живота разлилась горячая тяжесть. Пульсирующая кровь толчками прихлынула к члену, он отяжелел, напрягся и приподнялся. По телу пробежала лёгкая волна, оно расправилось и подалось вперёд. Из груди вырвался рёв – БОЙ! Огонвей сделал вращательное движение кистью, меч обрисовал круг.

Последнее, что Ира увидела чётко, – лицо противника: широкое, с глубоко посаженными глазами, сверкающими злобой, здоровенный нос и разинутая пасть с крепкими жёлтыми зубами. Дальше в её сознании всё перемешалось.

Огонвей врезался в толпу врагов почти одновременно с Газнаем. Он вращался вокруг себя с немыслимой скоростью. Меч летал как заведённый – вправо, влево, вперёд, вверх, вниз… Его мощное сильное тело было невероятно гибким и маневренным, сила удара – сокрушающей, ей никто не мог противостоять. Ира видела, как вокруг неё мелькали отрубленные головы в шлемах с бараньими рогами, руки с мечами и щитами. Струи горячей крови летели на неё со всех сторон, но Огонвей вовремя уворачивался, и кровь не попадала в глаза. С каждым ударом силы не убавлялись, а наоборот, прибывали, как будто подкачивались из нескончаемого источника. Меч взвивался, как струя живого сильного огня, круша всё на своём пути.

Земля не успевала впитывать пролитую кровь, становилась вязкой жижей, ползущей под ногами. По ногам Огонвея тоже текла кровь врагов, она пропитывала короткий тонкий мех внутри ботинок и уже хлюпала под пятками.

Звуки боя холодили душу. Хруст костей и доспехов, стоны и ругань раненых, рычание и вопли бьющихся воинов, чавканье и хлюпанье крови, звон мечей и глухие удары щитов – всё смешалось в жуткую вакханалию.

А битва всё не кончалась и, несмотря на огромное количество раненых, ряды бьющихся были по-прежнему плотными.

Прошло много времени, прежде чем Ира почувствовала нарастающую усталость во всём теле. Естественно, не могло же это продолжаться бесконечно. Предел есть всему. Меч уже не был столь стремительным и лёгким и больше отбивался, чем атаковал, правда, мастерски, но всё же слабее и слабея. Щит, пропитанный кровью, с кусками плоти на шипах, отяжелел настолько, что оттягивал руку. Но Огонвей не сдавался. Голова кружилась, перед глазами плыли круги, живот сводила судорога, тошнило, а он как машина работал руками, не желая мириться с потерей сил.

Но противник всё напирал. Да, их стало значительно меньше с момента начала битвы. Ковки – лучшие воины, но врагов было намного больше. Помощь, на которую надеялся Газнай, не поспевала. А силы были на исходе.

Ира услышала за спиной окрик:

– Огонвей, справа!

Он среагировал почти мгновенно и выбил меч сорвачужа, но усталость уже брала своё, и реакция немного запоздала. Противник успел ранить Огонвея. Он рассёк ему правую ногу сверху вниз от середины бедра почти до конца голени. Кожаная коленная накладка и щиток слетели, упали на землю. Из раны хлынула кровь, выбиваемая тугими толчками. Огонвей прикусил нижнюю губу и тихо, сдавленно застонал. В пылу боя рана, даже такая глубокая, чувствовалась как сильный ожог. Но дело было не в боли. Кровь, вытекающая из неё, уносила остатки сил. И осознание этого заставляло воина страдать гораздо больше, чем самая тяжёлая рана.