Три пули для копа

– Мисс Кэтрин Свенсон. Она работает неподалеку, на телефонной станции. Мы собирались вместе в кафе.

– А, – сержант потерял ко мне интерес и уставился на мисс Свенсон, над которой колдовала блондинка. – А это еще кто?!

В голосе его звучали подозрение и неприкрытый страх. М-да. Законы смягчить легко, с людскими сердцами трудней. Закон о некоторых послаблениях для блондинов вышел десять лет назад, но на них все еще косились.

– Это аптекарь, – я как бы невзначай заступила Элен от полицейских. – Офицер, я запомнила автомобиль. Черный седан, номер АР 2417 К.

Вот это его заинтересовало: сержант перестал буравить взглядом аптекаршу и попытался пронзить им меня.

– Машина ехала медленно? – уточнил он недоверчиво.

– Что вы! Мчалась как угорелая. Точнее, вначале она стояла вон там, – я указала рукой на урну, возле которой был припаркован автомобиль. – Потом вдруг сорвалась с места и промчалась на красный.

– И вы успели разглядеть номер? – Сержант даже не скрывал скептицизма. – И вот так сразу его запомнить?

Вот так всегда. Стараешься помочь, а тебя принимают в штыки.

– Успела, – согласилась я смиренно. – Офицер, у меня хорошая память.

– Неужели и водителя разглядели? – хмыкнул он, почесав похожий на картофелину нос.

– Увы, – развела руками я, немного покривив душой.

В лицо водителя, конечно, я не признаю. Зато цвет волос рассмотрела.

Впору уже коллекционировать убийц, которых я видела за рулем.

Элен с видимым трудом поднялась на ноги и заявила мрачно:

– Я сделала, что могла. Может, и выживет.

Зато Кэт стало заметно лучше – лицо немного порозовело, дыхание стало глубже и ровней.

Я подставила блондинке плечо и шепнула: «Спасибо. За мной не заржавеет». В ответ она лишь насупилась.

С воем сирен примчалась «скорая», медики засуетились вокруг бесчувственной девушки.

Сержант о чем-то пошептался с врачом, проследил, как Кэтрин уложили на носилки и лишь после этого вернулся к очевидцам.

– Как она? – не выдержала я.

– Состояние тяжелое, – хмуро сообщил полицейский. – А теперь продолжим.

По знаку сержанта констебль достал блокнот:

– Ваши имена и адреса, пожалуйста.

– Эндрю Мастерс, – с готовностью назвался первым мой веснушчатый знакомец. – Проживаю на Ридженс-стрит, дом десять.

– Элен Ридли, аптекарь, – неохотно представилась блондинка.

– А я – мисс Фитцпатрик! – рявкнула вдруг дама с зонтиком и подбоченилась. – И я требую, сержант, чтобы вы задержали эту женщину!

Она эффектно ткнула зонтиком в мою сторону.

– За что? – сержант метнул на меня взгляд из-под кустистых бровей.

Мисс Фитцпатрик пылала негодованием:

– Это она. Я видела!

– Что вы видели, мэм? – устало, но почтительно уточнил полицейский.

– Я видела, как она сама толкнула девушку под машину!

И с такой уверенностью она это заявила, что полицейский заколебался.

Я закатила глаза и напомнила:

– Авто внезапно сорвалось с места и не остановилось на светофоре. Как я, по-вашему, могла это предвидеть?

Она было смешалась, но тут же нашлась:

– Это был ваш сообщник.

Сержант задумался, морща лоб. Картинка и впрямь выходила подозрительная.

– Эй, послушайте, но это же неправда! – живо вмешался Эндрю Мастерс. На него все дружно обернулись, и мужчина залился краской до корней волос. Сразу стало ясно, что ему нет и двадцати. Он упрямо выставил подбородок и заявил уверенно: – Мисс… простите, не знаю вашего имени, в общем, эта леди наоборот пыталась вытащить девушку.

– Вздор! – заявила мисс Фитцпатрик, повысив голос. – Вы тоже с ней заодно.

Констебль красноречиво закатил глаза. Сержант был сдержаннее:

– Почему вы так решили, мэм? Вы знаете этих людей?

Ему явно совсем не нравился оборот, который принимали события. Однако отшить мисс Фитцпатрик он не смел – сразу видно, что она станет жаловаться во все инстанции подряд.

– Вот еще. Стала бы я со всякими знаться! – фыркнула она. – Я – заслуженная учительница, чтоб вы знали.

И заслуженная старая дева, несомненно. Этот почетный титул был прямо-таки написан на ее сухопарой фигуре и кислом лице.

Бедные, бедные ее ученики.

Сержант мигом потерял к ней интерес. Пробурчал:

– Тогда откуда вы можете что-то знать, мисс?

– Да вы посмотрите на нее! – мисс Фитцпатрик все сильнее распалялась. Еще немного, и ткнет меня зонтиком. – У нее же все на лице написано! Молодая красивая проститутка, которая вертит мужчинами, как хочет.

Ничего себе аргумент.

– Спасибо, – улыбнулась я, когда прошла оторопь.

Глупо обижаться, протестовать и что-то доказывать. Такие люди воспринимают спор, как подтверждение своей правоты.

Челюсть у сержанта отвисла:

– За что?

– За молодую и красивую, – объяснила я любезно.

Мисс Фитцпатрик побагровела.

– Кстати, – продолжила я тем же ровным тоном, аккуратно стаскивая перчатку, – мой муж тоже так считает.

И продемонстрировала заветное колечко, символ своей респектабельности.

Ну что, добьем наших доблестных полицейских?

– Миллисент Керрик, – представилась я. – Миссис Альберт Керрик, проживаю с мужем на Лонгстрит, восемь.

– Но это же!.. – не выдержал младший полицейский и что-то горячо зашептал сержанту.

– О! – только и сказал тот, глядя на меня уже совсем иначе. Уважительно и чуточку опасливо. Хорошая вещь – репутация.

Я скромно улыбалась и ждала продолжения.

– Так ведь это… это притон! – дошло и до свидетельницы.

– Бар, – поправила я.

Кажется, она не услышала. Раздулась от гнева, как жаба, которую мальчишки надули через соломинку. Надеюсь, хоть не лопнет?

– Миссис Керрик, – зато сержант теперь был подчеркнуто вежлив. Еще бы, лейтенант Коэн любит пропустить в «Бутылке» кружечку-другую. – Сожалею, но вам придется проехать с нами в участок.

– Вы меня арестовываете? – подняла брови я. – Пора звонить адвокату?

Он мотнул головой и объяснил чуть заискивающе:

– Нет-нет, миссис Керрик. Я вам верю. Просто нужно записать ваши показания.

Мисс Фитцпатрик стукнула зонтом о мостовую и язвительно припечатала:

– И вам она голову задурила.

Лицо сержанта налилось дурной кровью.

– Да что вы!..

Дискуссию прервал ледяной голос:

– Что здесь происходит?

И как-то так он это сказал, что все мигом умолкли. Эллиот был в штатском, но чувствовалась в нем некая спокойная властность, привычка к беспрекословному повиновению. Впитанное с молоком матери почтение к благословенным, истинным хозяевам Империи, заткнуло рот даже голосистой мисс Фитцпатрик. Только блондинка за моей спиной прошипела что-то не вполне почтительное.

– Сержант Питерс, сэр! – гаркнул полицейский, вытянувшись во фрунт. – Автомобиль сбил девушку и скрылся. Свидетель утверждает, что ее толкнула под машину миссис Керрик, другой свидетель заявляет обратное. Будем разбираться, сэр!

Надо же, кинулся докладывать, даже не спросив документы.

Брюнет полоснул по мне взглядом. По-видимому, сюда он примчался, заслышав вой сирен, и не слишком рад такому повороту событий. Еще бы!

– Я знаком с миссис Керрик, – процедил он, – и более чем уверен, что ничего подобного она не делала.

– И с мисс Кэтрин Свенсон вы также знакомы, сэр? – почтительно осведомился сержант.

Я помалкивала, только ёжилась на ветру.

Каменное лицо брюнета даже не дрогнуло.

– Миссис Керрик обещала нас познакомить. Я ждал девушек в кафе.

– О, понимаю, сэр, – совсем смешался полицейский. И гадай теперь, что подразумевалось под нейтральным «познакомить»? Уж не сводничество ли? Уточнить сержант не посмел, лишь спросил уважительно: – Могу я посмотреть ваши документы, сэр?

Лучше поздно, чем никогда.

Эллиот дернул щекой.

– Конечно, сержант.

И вынул из внутреннего кармана пальто темно-красную книжицу, украшенную золотым гербом Империи.

Сержант побелел, как молоко. А когда открыл удостоверение, и вовсе чуть не хлопнулся в обморок. Заслуженная пенсия уплывала от него, как льдина по весенней реке.

– Мы можем идти? – осведомился Эллиот скучающе.

– Да-да, сэр! – закивал сержант. – Конечно, сэр!

Должно быть, в красках представил, как оскорбленный начальник Особого отдела растирает в порошок его многолетнюю беспорочную карьеру.

– Пойдемте, миссис Керрик, – брюнет коротко мне кивнул и, не оглядываясь, зашагал прочь.

Я пожала плечами и пошла следом. Позади сержант так рявкнул на осмелившуюся подать голос мисс Фитцпатрик, что она, судя по звуку, подавилась собственным языком.

***

Эллиот направлялся явно не в кафе. Надо думать, желание чинно посидеть за чашкой чаю у него отбили. Зато я бы от горячего чая не отказалась, и желательно побыстрее, совсем продрогла в тонкой блузке. Но не отбирать же свое окровавленное пальто у раненой девушки!

Мокрая брусчатка скользила под ногами, юбка сковывала шаг. Неудивительно, что брюнет вырвался вперед. Бежать за ним? Вот еще. Я ведь не собачка, чтобы командовать: "К ноге!"

Что примечательно, шел он не к парадному входу, а к черному. Какие любопытные познания о городских задворках. Откуда бы?

Задняя дверь "Бутылки" выходила в переулок, который мог бы служить декорациями для мрачного фильма: глухие кирпичные стены, сизые от дыма и копоти; матерные надписи на облезлых воротах; крест-накрест забитые ставни; под ногами хлюпают дурно пахнущие лужи.

Эллиот оглянулся на ходу, нахмурился недовольно и остановился, как вкопанный.

– Миссис Керрик, – едко произнес он и прищурил темные глубокие глаза. – Вы специально идете так медленно, чтобы нас все хорошенько разглядели?

Решил сорвать на мне злость? Не на ту напал.

– Я вам не навязывалась, – парировала я, потирая озябшие руки. – И вы всерьез считаете, что я могу вами… хвастаться?

Скорее наоборот. Даже вздумай я изменить Алу, выбрала бы кого-нибудь другого. Роман жены с брюнетом для него был бы плевком в лицо. Я и сама нежных чувств к благословенным не питаю.

Глаза Эллиота полыхнули, как уголь в печке. Он плавно скользнул ко мне, заставив попятиться и вжаться спиной в грязную стену (прощай, блузка!). Уж больно вид у него был угрожающий.

Кирпичи обожгли холодом. Зато от брюнета исходил жар.

– Знаете, миссис Керрик, – произнес он, неотрывно глядя на мои губы, – а это идея. Пусть все считают нас любовниками. Неплохая маскировка, согласитесь.

– Вряд ли мой муж оценит такую, кхм, честь.

Узкие губы Эллиота растянулись в недоброй улыбке.

– Думаете, меня волнует мнение вашего мужа?

Прежде чем я нашлась с ответом, он притиснул меня к стене и крепко поцеловал. Зато согрелась!..

– Знаете, мистер Эллиот, – с трудом выговорила я, когда он наконец отстранился. Хотя из капкана рук не выпустил. – Наша сделка начинает казаться мне не такой уж выгодной. Я даже подумываю ее расторгнуть.

Горячие угли его глаз будто подернулись пеплом.

– Бросьте, – поморщился брюнет, наклонился к самому моему уху и шепнул: – Поздно.

А сердце-то как колотится… Нехорошо, миссис Керрик, в вашем-то возрасте и почтенном замужнем статусе!

– Я не позволю вам пойти на попятный, – продолжил Эллиот тем же интимным шепотом. – Соврете что-нибудь мужу, подумаешь. Зато наблюдатели, думаю, поверили.

Близость сильного мужского тела меня нервировала, так что я еле собралась с мыслями:

– Какие еще наблюдатели?

– Которые притаились за во-о-он теми воротами, – он взглядом указал на неприметные болотно-зеленые створки. – Они шмыгнули туда, завидев меня.

«Убью!» – подумала я мрачно. Просила же лоботрясов не соваться!

– Мистер Эллиот, отпустите, – я дернула локтем, пытаясь высвободиться из его хватки.

Он сделал вид, что не заметил.

– Кстати, – брюнет поднял мое лицо за подбородок, – раз уж мы с вами любовники, зови меня на «ты». На "Брайане" я не настаиваю, обойдемся "Эллиотом". А теперь закрепим результат.

И эдак неторопливо ко мне склонился.

Это он зря, второй раз меня врасплох не застать. Щелкнула пружина и короткое острое лезвие перочинного ножа уперлось точнехонько ему в диафрагму. И пусть скажет спасибо, что не ниже!

Я с улыбкой посмотрела на окаменевшего брюнета. Ноздри его раздувались от ярости, скулы обозначились резче.

– Если вы так настаиваете, мистер Эллиот, можете делать вид, что за мной ухлестываете. Безуспешно. Ясно?

Черные глаза вспыхнули таким недобрым огнем, что мне стало страшно. Металл в моих пальцах вдруг ощутимо нагрелся. Сильнее, еще сильнее. Нестерпимо горячо!

Вскрикнув, я разжала пальцы, и нож звякнул о брусчатку. В тот же миг Эллиот заломил мне руку за спину. И прижался к моему рту – не лаская, наказывая.

Поцелуй – или укус? – вышел коротким. И обжигающим, как неразбавленный спирт.

– Поговорим в баре, – скомандовал Эллиот, касаясь твердыми губами моих губ. – И давайте без глупостей.

– Хорошо, – процедила я сквозь зубы.

Ох, с каким наслаждением я бы влепила ему пощечину! И захлопнула дверь «Бутылки» перед его аристократическим носом.

Хотя от Эллиота, пожалуй, так легко не избавиться. Выгони его за дверь – залезет в окно. Слишком многое для него поставлено на карту.

Он одобрил насмешливо:

– Вот и умница. Пойдемте.

И повел меня к «Бутылке», обнимая за плечи. Со стороны, должно быть, смотрелось мило. На деле же я чувствовала себя мышкой в лапах кота.

Шаг за шагом. Вынуть ключ. Сунуть в замок. Щелкнуть выключателем. Запереться изнутри. Привычные, заученные до автоматизма движения помогали унять бешенство.

Эллиот отпустил меня, как только мы оказались внутри. Стащил мокрую шляпу, швырнул на свободный табурет.

– Где ваше пальто? – поинтересовался он, окинув меня внимательным взглядом.

А то я сама не знаю, как выгляжу. Чулки разодраны на коленях. Юбка перекошена. Туфли заляпаны грязью. Волосы растрепаны. Еще и помада наверняка смазалась, стараниями Эллиота.

– Вы только сейчас заметили? Потрясающая наблюдательность! – съязвила я и полезла под стойку.

Меня колотила дрожь. От злости? От холода? Ну не от возбуждения же!

Я вытащила бутылку и щедро плеснула себе коньяка. Незваному гостю выпить не предложила – еще чего не хватало.

Крепкий напиток обжег горло, в желудке угнездилось тепло, а в голове – звенящая пустота.

– Успокоились? – осведомился Эллиот, барабаня пальцами по стойке.

Таким тоном это было сказано, что мне остро – до сведенных судорогой пальцев – захотелось его пристрелить. И плевать, что меня за это казнят!

Я дернула плечом и отвернулась к кофеварке. Только чтобы отделаться от навязчивого желания вытащить из-под стойки револьвер.

Как подумаю, что скажет на это Ал! И, как ни противно, справедливо.

Когда я вернулась с чашкой кофе, Эллиот что-то записывал в блокнот с кроваво-красной обложкой. Меня передернуло. По спине продрало ознобом. Поспешно отставив чашку, я обняла себя. Запоздалая реакция на стресс?

– Надеюсь, истерик не будет? – поинтересовался брюнет, подняв взгляд. – Неужели вы успели так сильно привязаться к мисс Свенсон?

– Мистер Эллиот, – я присела за стойку напротив него, – вам никто не говорил, что такта у вас – что в бифштексе? К слову, успокаивать девушек вы не умеете.

Он хищно улыбнулся.

– Разве мой способ не помог? Тогда нам нужно больше тренироваться.

Ох, как не понравилось мне это "нам"!

Как и выразительный взгляд на мои губы.

– Тренируйтесь лучше… на брюнетках! – посоветовала я от души и пригубила кофе.

Эллиот хмыкнул, ничуть не огорченный отповедью.

– Моя жена будет против.

– А что, насчет шатенок она не возражает? – подняла брови я.

Брюнет объяснил невозмутимо:

– Шатенки, блондинки и рыжие не угрожают ее положению… Только не говорите, что вы шокированы.

– Ничуть, – пожала плечами я и обняла пальцами чашку. Блаженное тепло! – Какое мне дело до того, что вы женаты по расчету? Давайте лучше вернемся к делу.

– Давайте, – согласился он. – Только налейте мне тоже что-нибудь выпить. Я заплачу.

Послать бы его… Но этого, пожалуй, пошлешь. Пришлось делиться коньяком из личных запасов.

– Кстати, что это был за фокус с ножом? – поинтересовалась я, ставя перед ним бокал.

Эллиот с видимым удовольствием сделал глоток.

– М-м-м, со времен Бишопа выпивка в "Бутылке" изменилась к лучшему. Что же до вашего вопроса, то никаких фокусов. Я ведь брюнет.

– Власть над металлом, – понимающе кивнула я. Так вот как он отпер засовы в "Бутылке"!

– Она самая. И еще я – нюхач. Только не говорите, что вы не в курсе.

Я подняла брови:

– Откуда бы? Разве о ваших талантах трубят на площадях?

Он вдруг рассмеялся, покачал темноволосой головой, баюкая в руках пузатый бокал.

– В изворотливости вам не откажешь, миссис Керрик.

– Сомнительный комплимент, – усмехнулась я, под стойкой сбрасывая туфли. Невыносимо хотелось стащить с себя испачканную одежду и залезть в ванну. Однако приходилось пока довольствоваться малым. Вряд ли брюнет согласится обождать часок-другой, пока я буду нежиться в горячей воде. К тому же идея оставить его в "Бутылке" без присмотра была мне совсем не по нутру.

– Что вы, – по узким губам Эллиота скользнула улыбка. – Это дань искреннему восхищению. Вы – удивительная женщина. Никто другой не смог бы держать в кулаке такое место, как "Бутылка".

– Бросьте, – ответила я резче, чем собиралась. Не нравилось мне, какой оборот принимал разговор. – "Бутылкой" я управляю не одна.

Он поморщился, машинально гладя пальцем хрупкое стекло бокала. И как-то так… чувственно у него выходило, что я отвела взгляд. Ну и ну, Милли, еще покрасней!

– При всем уважении к вашему мужу, он бы не потянул, – голос брюнета звучал… скучающе?

– Вы с ним даже не знакомы, – оскорбилась я.

– Я не хотел вас задеть, – пожал плечами он. – Но мозги в семье Керрик принадлежат вам. Так говорят.

Я с громким стуком поставила чашку.

– Знаете, мистер Эллиот, мне не нравится, что вы лезете в мои личные дела. Я обещала вам помочь и помогу – за оговоренную плату, разумеется. Так что не нужно меня… – я запнулась. Очаровывать? Соблазнять? Не то. – Обрабатывать.

Он склонил голову набок. Прищурился.

– Думаете, я не могу восхищаться вами безо всякой задней мысли?

– Думаю, – ответила я ему в тон, – что безо всякой задней мысли вы даже таракана не убьете. Так что обойдемся без игр. Надеюсь, мы друг друга поняли?

– Надо же, – взгляд Эллиота сделался оценивающим. – Впервые вижу женщину, которую оскорбляет внимание… мужчины.

"Брюнета" хотел сказать он.

– Впервые видите верную жену? – поразилась я. – Неужели это такая редкость? И давайте наконец вернемся к делу!

В голосе моем – позор! – явственно прозвучало раздражение. А я ведь гордилась своим самообладанием. Воистину, у Эллиота талант выводить из себя. Даже удивительно, что его до сих пор не прибили.

– Давайте, – согласился он, цедя коньяк, – только пуговицу застегните. Я ведь тоже не железный.

Я опустила взгляд. Блузка распахнулась на груди, обнажая белое кружево бюстгальтера. И в таком виде я разгуливала по городу? Или это уже Эллиот постарался?

Молча привела себя в порядок, подумала и налила еще порцию коньяка. Мои нервы нуждались в подкреплении.

Кстати! Надо ковать железо, пока горячо.

– Мистер Эллиот, ответьте на один… очень личный вопрос.

– Да? – отозвался брюнет без особого энтузиазма.

Я дождалась, пока он глотнет еще коньяку – для анестезии – и брякнула:

– Почему вас не убили?

Эллиот подавился коньяком. Не знаю, чего он ожидал, но точно не этого.

Хлопать по спине я не стала, обойдется.

– Почему меня до сих пор не убили? – уточнил он, прокашлявшись.

Тоже интересный вопрос. Неужели Эллиот еще никого до печенок не достал? Не верю.

Я усмехнулась и покачала головой.

– Нет. Почему вас просто не убили? Ради чего затевать хитрую интригу? Куда проще нанять киллера.

– Вам виднее, – согласился Эллиот сардонически. – Скажем так… Я подстраховался. В случае моей смерти, независимо от ее причин, императору на стол лягут… очень неприятные кое для кого бумаги.

Я его даже зауважала.

– Дальновидно.

Худое замкнутое лицо Эллиота было спокойно.

– Благодарю, – склонил голову он. – Так что моя смерть, как вы понимаете, этих загадочных врагов не устраивала. Зато если у них получится, то мой компромат потеряет вес. Кто поверит предателю?

Крепкие у него нервы, уважаю! Сидит себе, попивает коньяк, пристает к девушкам. А ведь в случае неудачи его ждет, как минимум, позорная отставка и несмываемое пятно на имени.

– Погодите, – попросила я, подняв ладонь. – Значит, искать нужно среди тех, против кого компромат?

– Разумеется, – Эллиот не скрывал насмешки. – Думаете, я сам до этого не додумался? Только заинтересованных лиц… десятка два, не меньше.

– Умеете вы заводить врагов! – сказала я с чувством.

– Стараюсь, – усмехнулся он. – Ладно, давайте вернемся к вашим приключениям. Что стряслось с мисс Свенсон?

Краткий пересказ много времени не занял. Эллиот по ходу дела записал номер авто, однако вопросов не задавал.

Когда я умолкла, он махом допил остатки коньяка и сказал с досадой:

– Жаль. Кто-то очень старательно обрубает все концы.

– Интересно, как? – подхватила я. – Кто мог знать, что я собираюсь встретиться с мисс Свенсон? И о том, какую опасность она представляет?

Эллиот задумчиво потер переносицу и перечислил:

– Навскидку три варианта. Первый, за вами следили.

Я покачала головой:

– Нет, я специально проверяла.

Он улыбнулся насмешливо:

– Вряд ли вы особенно сведущи в слежке. Во всяком случае, профессионалам не составило бы труда… Ну да ладно. Допустим. Второй, кто-то подслушивал ваши разговоры.

– Об этом я уже думала, – согласилась я, хмурясь. – Даже грешила на телефонистку, но сегодня на линии дежурила сама мисс Свенсон.

Эллиот кивнул, принимая этот аргумент.

– Тогда остается третий. Вас предал тот, с чьей помощью вы договаривались о встрече. Кто это был, кстати?

Вот еще, стану я раскрывать ему свои источники! Но Эллиот соображает, этого у него не отнять. Только вот полицейский, который оказал мне эту небольшую услугу, точно ни при чем.

Я парировала:

– Или мисс Свенсон пытались убить безо всякой связи с нашим делом. Что тоже вполне возможно.

За рулем ведь был кто-то другой, не тот, кто стрелял в Моргана. Но сказать-то об этом Эллиоту я не могла! Проклятье…

– Вы в это верите? – Эллиот заломил смоляную бровь. – Совпадения бывают, но в данном случае очень уж сомнительно. В любом случае, проверить нужно.

– Нужно, – согласилась я и подняла на него взгляд. – Что вы собираетесь делать с мисс Свенсон?

– А что делать? Мисс Свенсон сейчас в больнице, – пожал плечами он. – И, насколько я понимаю, говорить сможет нескоро.

– Если сможет, – буркнула я и подняла на него глаза. – Вы ведь понимаете, что ее просто добьют? Свидетели долго не живут.

– Обычная телефонистка не такая уж важная фигура в игре с такими ставками, – вздохнул Эллиот и побарабанил пальцами по столу. – Однако кое в чем вы правы. Мисс Свенсон наш козырь, хоть и плохонький. Не беспокойтесь, я найду для нее надежное место.

Я кивнула:

– Хорошо.

Подробности мне ни к чему.

– Кстати, о козырях, – Эллиот недобро прищурился. – Кто-то ведь слил информацию о складе бомбистам. Поможете найти, кто?

Хорошенькое кстати!

– Я поспрашиваю, – пообещала я нехотя. С него ведь станется самому сунуть длинный нос куда не надо. – Только подробностей не ждите. На этом все?

– Пока да, – он вдруг цапнул меня за запястье. – И я по-прежнему считаю, что нам следует притворяться любовниками.

Моя бледная кисть казалась ослепительно белой в его смуглых пальцах. Тонкая кожа, голубоватые жилки, светло-розовые ноготки. И вся я – хрупкая, тонкокостная – прямо голубка в когтях орла. Ну-ну. Внешность обманчива.

Только брыкаться поздно. Если там, в переулке, на нас любовались те, о ком я думаю, то о нашем «романе» уже раструбили. Лихо Эллиот меня подставил!

Я упрямо покачала головой:

– Вы слишком многого хотите.

Эллиот только хмыкнул и погладил большим пальцем мою ладонь, не прекращая смотреть в глаза.

– Разве? По правде говоря, я не прочь превратить эту игру в реальность.

Стать развлечением на одну ночь? Спасибо, нет.

– Если вам недостает женского внимания, мистер Эллиот… – выразительная пауза и: – Ближайший бордель – через дорогу.

Темные глаза недобро сузились, потом Эллиот медленно растянул губы в улыбке и разжал пальцы.

– Учту.

Я поморщилась, когда он ахнул дверью, и поднялась. Надо сменить замки, перемолвиться кое с кем словечком, проверить запасы выпивки… И послать записку кое-кому. Дел невпроворот.