Наследник Дома Арден – вторая часть

Изменилось ли моё мнение к текущему моменту? Хотел бы я сказать «нет», но изменилось. В этом мире меня так часто хотели прикончить, что всё стало лишь проще. Да и способов убивать быстро и изящно, прибавилось. Так что я в точности повторил тот день, в этот раз не почувствовав даже былого.

Картинка снова сменилась, в этот раз, закинув меня на улицу какого-то незнакомого города. Светлого, я бы даже сказал праздничного. Цветное конфетти кружилось в воздухе, на булыжниках валялись поломанные и частично затоптанные цветы, мелкие монеты.

Худой грязный мальчишка, выхватывал эти монеты прямо из-под ног нарядно одетых людей. В какой-то момент он не успел убрать руку и громко взвизгнул, пытаясь вырвать пальцы из-под чьего-то тяжелого сапога.

Повисла тяжёлая тишина, а все взгляды устремились к мальчишке.

«Отвратительно! И это в такое время. Да как он мог! Уберите эту грязь с сапога!» – крики и злой шёпот посыпались на него вместе с камнями, которые внезапно появились в руках у горожан. Острые края булыжников оставляли на коже несчастного не только синяки, но и кровавые раны.

И вроде бы какое мне дело? Это не мой город, не мой народ, да даже не мой мир, но зубы сами собой сжались до хруста, а камень, летевший в голову пацану, взорвался, рассыпаясь мерцающими фиолетовыми искрами. Я сделал шаг, вставая между ним и толпой, забирая все злобные слова и взгляды на себя. Пламя хаоса волной поднялось над головой и обрушилось вниз на толпу. Запах гари и палёной плоти влез в ноздри, заставив закашляться. Крики горящих заживо людей слились в один громкий вой, что пытался расколоть мои уши и череп в целом на мелкие осколки. Секунды растянулись в часы, а когда всё закончилось, и я обернулся к мальчишке, то встретил лишь ненависть в его взгляде.

Когда в него кидали камни, когда в него плевали, он их не ненавидел, так почему сейчас он так смотрит на меня? Опешив от такой ситуации, я упустил момент, когда оборванец с криком «Умри демон!» кинулся ко мне. Я ощутил знакомое чувство острой стали в груди и солёный вкус собственной крови.

«Почему? – удивился я, – Что я сделал не так? Зачем я это сделал?» – мелькнула последняя мысль, и всё снова заволокло тьмой.

А когда тьма развеялась, я увидел, что всё ещё стою в том самом коридоре, а первая сцена из света подо мной погасла. Уф! Я первым делом облапал свою грудь, с облегчением не обнаружив там раны. Чёрт! Это было так реально. И так неприятно, вновь почувствовать, как умираешь.

– Если будете проходить мимо, проходите мимо, – резюмировал я, непроизвольно передёргивая плечами.

Вот только было и ещё кое-что. Сила обязывает, ведь так? Если бы я был как они, если бы я был слаб, я бы и не подумал заступиться, но я был уверен, что справлюсь. Я считал, что я прав, а оказалось, что нет. Моя помощь не была нужна, как и я сам в этой сцене на этой улице. Самоуверенность ослепила, и я решил, что вправе судить в одностороннем порядке.

– Так тебе и надо, – снова буркнул я под нос и сделал шаг дальше по коридору. Но! Я знал, что если снова попаду в такую ситуацию, снова сделаю то же самое. Разве что сразу всех жечь не стоило?

***

Снова звук разбитого стекла и снова новая сцена. Светлый просторный храм, торжественная музыка, лица людей полные ожидания и смотрящие куда-то вверх.

Я тоже поднял глаза в небо, где в невероятном сиянии клубились облака, где лучезарный ангел, расправив крылья, явился народу. Послышались радостные возгласы, ликования и молитвы. В воздух полетели цветы и голуби.

Ангел воздел руку, и в ней что-то сверкнуло, он посмотрел вниз и мне, как и каждому в храме, показалось, что он заглядывает в душу именно к нему. Прощупывает, оценивает, взвешивает и судит.

– Я принёс вам благо и спасение, – раздался голос ангела, и повисла тишина, ведь каждый внимал словам пернатого.

Сверкающий меч в руке ангела вырос в размере и ярко вспыхнул золотым огнём. Огнём, что обрушился вниз на коленопреклонённый народ. И вновь запах горелой плоти, и вновь крики, и вновь боль. Я горел вместе со всеми, пока вдруг не понял, что я сам стал пламенем. Ну да, у меня же есть «сродство с огнём», которое и активировалось само в минуту опасности.

Крики стихали в золотом свечении, всё так же звучала торжественная музыка.

– Благо для всех в вашей смерти, – прозвучал вердиктом голос ангела, и с громким хлопком он исчез, а на его месте лишь кругом завернулись облака, обнажая кусок синего неба, словно рваную рану. О как?

Я смотрел на чёрную золу, обильно засыпавшую то место, где ещё недавно стоял величественный храм. И это благо? Неужели именно этого они и просили? Они этого хотели? Сомневаюсь. Не всегда стоит кричать громко, ведь небо может и услышать. А потом ещё и как ответит….

Я непроизвольно задумался над показанной лично для меня картиной.

Муравью земля, птице небо? Это они хотели мне сказать? Ткнуть, чтобы я знал своё место? Ха! Возможно у пернатого народа всё так и есть, но людям такое, что красная тряпка перед быком. Не все проникнуться «уважением», кто-то и в морду плюнуть захочет. Для кого-то такой пример будет лишь поводом стать сильнее. Так что для меня тут скорее вопрос: «С какой стороны встать?»

Я задумался над ответом, а потом осознал, что и тут выбор уже сделан. Да, я, возможно, хотел бы заниматься шестерёнками, купить домик и жить тихо и незаметно, но мне уже столько всего выдали, что так не получится. Что, как и в этом коридоре у меня остался только один путь, стать настолько сильным, чтобы суметь и ангелам крылья подрезать и чертям рога пообломать. Иначе кто-то может решить, что всем будет лучше без меня, а я с этим категорически не согласен.

Я хмыкнул и, закрыв глаза, сделал шаг вперёд, а когда открыл, снова увидел тот коридор. Сценка под ногами медленно гасла. Я с сомнением глянул на следующую. Искупление! И снова передёрнул плечами, предвкушая то, что меня там ждёт. Почти уверен, что ничего хорошего.

***

Я смотрел на стену, к которой цепями были прикованы люди. Одежда висела на них клочьями, раны гноились и кровоточили, а небо было почти не видно, за черными воронами кружившими там. Другие люди ходили вдоль стены с плётками и периодически «наказывали» грешников.

Я же стоял перед выбором. Кандалы или плеть? Ангел, державший эти вещи, смотрел на меня и нагло ухмылялся. От этого выбирать хотелось ещё меньше.

Я думал, они мне покажут призраков прошлого, которые встанут на весы, определив наказание, а оказывается моё наказание лишь мера моей же совести и тяжесть лишь моего выбора.

Я вздохнул и снова посмотрел на стену. Ни в одной из предлагаемых ролей я себя не видел. Захотелось и тут всё просто сжечь. А потом это внезапное желание показалось неплохим решением, и я потянулся к своему огню. Вот только внутри было пусто, так, словно этот огонь из меня удалили. Я вздрогнул и почувствовал страх. Ведь без этой силы я могу лишь выбрать то, что предлагает крылатый.

Появилось трусливое желание схватить кнут, ведь лучше бить самому, чем быть кем-то избитым. Почти зарычав, я снова попытался найти в себе те самые силы, и снова нашёл лишь пустоту. Признав себя не только мудаком, но и ублюдком, внезапно почувствовав давно позабытый мною стыд, я всё-таки выбрал кнут.

Ангел исчез, а вместо него передо мной появилась стена с «грешниками». И снова я ошибся в ожиданиях. К стене были прикованы не незнакомцы, а те люди, которые были мне дороги. И там и тут. Они смотрели на меня, и что самое отвратительное не во всех взглядах был страх и ни в одном не было ненависти. Прощение в глазах матери, стыд в глазах моего первого наставника, понимание в глазах Нисы, доверие в глазах Ла…. Сцука! Я смотрел на них не в силах поднять руку, я смотрел и плакал. Я давно разучился это делать, поэтому выходило больно и тяжело. Горечь во рту была несравнима с горечью в сердце.

– Ублюдки! – заорал я просто в воздух, сам не зная кому я это адресую, – Мрази, – я выронил кнут и упал на колени.

Я давно согласился с клеймом «негодяя», но эту черту я переступить не смогу. Даже если от этого будет зависеть моя жизнь, даже если мне придётся принять все эти удары вместо них. Я сколько угодно могу себя убеждать, что мне всё равно, что я никого не люблю, что я сам по себе, но все эти слова рассыпались в прах перед этим.

Я могу быть жесток с незнакомцами, но я не могу быть таким же со своими. Что я тут должен понять? Что я всё ещё я? Что незнакомцы тоже для кого-то свои? Что все одинаково важны? Что решать я могу только за себя?

От вопросов голова гудела, словно потревоженный улей. И не на один из них не было однозначного ответа.

– Они часть меня, – наконец, задыхаясь, выдавил я из себя, хватаясь за эгоистичную мысль, словно утопающий за соломинку, – Сделать им больно, всё равно, что сделать больно себе! – снова заорал я и вдруг почувствовал облегчение. Таким я могу себя принять, не разрушая собственного мировоззрения.

В груди внезапно стало тепло, а потом жарко. Я привычно потянулся внутрь, подумав, что пламя хаоса вернулось, но там внутри блестело не оно, а пока ещё маленький, но яркий золотистый свет.

Последние слова оказались просто удобной ложью, а тьма, к которой я себя причислял, оказалась лишь прилипшей ко мне грязью.

Разрастаясь всё больше, нагреваясь всё сильнее, свет больше не смог умещаться у меня в груди и вырвался наружу, стирая собой и стену и моих близких. Я снова горел и не сгорал, утопая в агонии боли, но постепенно свет стал мягче, уютно устраиваясь внутри, словно тёплый котёнок. Я заплакал от облегчения и устало закрыл глаза.

Мне не хотелось их открывать, ведь я знаю, что я увижу, и мне снова придётся делать шаг, следующий, который вёл меня к свету. Сможет ли этот свет вытеснить то, чем так щедро одарил меня Тери? То, что так долго копил я сам? Какая сила в итоге останется со мной?

Я медленно поднял веки, глядя на коленопреклонённого человека под чашей в следующей сцене. Возможно, мне стоит вернуться? Хочу ли я действительно сменить сторону? И смогу ли я с этим выбором жить дальше?

Глава 06. В конце «Пути разума»

Ковровая дорожка к сияющему золотом алтарю была усыпана шипами. Мои босые ноги были уже порядком изрезаны их острыми краями, но красный цвет этой самой дорожки отлично скрывал следы, дабы я не портил праздничную обстановку.

Всё-таки эти ангелы те ещё уроды! Почему должно всё быть через боль? Что иначе ну никак свою решимость не проявить?

На алтаре стояла золотая чаша наполненная «благодатью», которая и должна была стать тем самым призом, ради которого я должен был вытерпеть боль, вот только мне её брать как раз и не хотелось, но если я не буду идти вперёд, то не смогу отсюда выбраться. Чутьё мне подсказывало, что неудачников с этой «Дороги к свету» – живыми не выпускают.

В тени по краям дорожки толпились ангелы, безразличными пустыми взглядами взирающие на мой путь к алтарю. Поначалу они вызвали во мне дикую ненависть, и я не сразу понял, что именно это чувство и удлиняло мой путь. Я пробовал и так и этак, отпустить её, но не особо выходило, пока я не устал настолько, что мне стало всё равно и тогда эта чаша, наконец-то, перестала удаляться. Ступни уже не горели, я их попросту перестал чувствовать. Я сделал последние шаги и остановился перед алтарём. Я смотрел сверху на чашу. Теперь она была так близко, что осталось лишь протянуть руку.

– Accipe benedictionem. Munda te a tenebris. Sanctus fieri[1], – нараспев хором затянули пернатые под торжественную музыку, а у меня внутри всё переворачивалось и жгло от отвращения. Почему я должен принять? Почему я должен отказаться от того, что уже есть?

Я медленно протянул руку и взял чашу.

– Мря, – раздалось у меня под ногами, и я с удивлением опустил глаза ожидая увидеть там Малума. Но там был не он. Или не совсем он. Это однозначно был котёнок, но это же было и моё пламя. Оно смотрело на меня испуганными глазами, пытаясь спрятаться в моей тени.

Чаша ярко вспыхнула, и из неё выскочили цепи, туго овившиеся вокруг маленького тельца у меня под ногами. Я резко дернул рукой, одновременно достав кинжал, и попытался разрезать цепи, но у меня не получилось. Пламени было плохо, да это странно звучит, но это было именно так, оно съёжилось ещё сильнее, настолько, что я почти перестал его чувствовать. А в какой-то момент я вдруг понял, что если я приму это благословение, то пламя хаоса станет «пленником» в моём теле. Оно потеряет силу, и я больше не смогу им воспользоваться и лишь в конце моей жизни я смогу передать его одному из прямых потомков. А ещё я понял, что не хочу этого. Очень сильно не хочу.

– Почему ты колеблешься? – появился за алтарём ангел, и я вдруг признал в нём Пудичиту, – В тебе достаточно света и благородства. Ты достоин стать Святым и хранить мир от великого зла.

– Не люблю, когда меня лишают свободы выбора, – огрызнулся я.

– Ты ошибаешься, – мягко улыбнулось мне это пернатое, – Только став Святым ты снова вернёшь себе свободу. Разве ты до сих пор не понял?

– Конкретики бы побольше, – буркнул я, уже не скрывая своё сочувствие к скованному пламени и давая жадности всё сильнее разгореться внутри.

– Хм, – Пудичита странно посмотрел на меня, но конкретики добавил, – твои чувства к княжне не настоящие. Это её благословение – Взаимность. Тот, кого она любит, не может не отвечать ей тем же. Если ты станешь Святым, то это перестанет на тебя влиять. Ты не думал, что даже то, что ты не хочешь перестать быть тёмным, это её желание? Ведь только таким ты сможешь помочь ей отомстить?

– А может меня и так устраивает! – снова огрызнулся я, хотя получив такой прямой ответ, почти впал в бешенство. Чёрт! Мне жутко захотелось открутить кое-кому голову, но я прекрасно понимал, что как только её увижу, то просто не смогу этого сделать, – И потом, наверняка, есть и другие варианты?

– Да, – кивнул ангел, – Например, если она умрёт, – сраное пернатое насмешливо хмыкнуло, – Но ты же не дашь этому случиться? Или, если она тебя разлюбит, – пожал плечами он, – Но тут тоже, кто знает, сколько придётся ждать. Так что пей, – кивнул он на кубок, – Это лучший, я бы даже сказал твой единственный вариант.

И хоть Пудичита неплохо скрывал свои эмоции, но что-то такое мелькнуло в его глазах, что стало последней каплей в принятии решения.

– Нет, – выпустил я кубок, глядя как тот падает к моим ногам. Пудичита нахмурился, а я с огромным удовольствием ещё и раздавил чашу ногой.

– Мря! – раздалось у меня под ногами одновременно со звоном рассыпающихся цепей. Пламя хаоса почти мгновенно выросло до моего размера, но не стало на этом останавливаться, всё больше и больше разгораясь.

– Глупец! – заорал на меня ангел, – Раз ты отказываешься стать «благом», я не могу позволить, чтобы ты стал «бедствием»!

Пудичита выхватил меч, резко устремляясь ко мне, но пламя было быстрее. Приняв форму копья, оно пробило грудь ангелу, взмыло вверх и, разделившись на две части, огненной волной растеклось по залу.

И снова запах гари, и снова крики и удивление. Почти, даже привычно, но что-то меня в этот раз смущало. Всё было слишком реально. Я присел над телом ангела. Жалко мне его не было, ведь сначала он хотел лишить меня свободы, а потом и жизни, но его слова, так сильно засели у меня в голове. Не знаю, может мои чувства к Ла и не изменились бы, и в целом она не такая уж и плохая, как хочет казаться, но я бы и этот вопрос хотел бы решить самостоятельно. Ненавижу, когда меня лишают выбора!

Не осознавая зачем, я погрузил руку в плоть Пудичиты, касаясь его сердца. Пальцы обожгло, а потом это ощущение перетекло выше, на ладонь, на предплечье, постепенно охватывая меня целиком.

Пламя хаоса как-то странно «фыркнуло» и, сжавшись, метнулось ко мне, возвращаясь на своё место. И от этого стало ещё больнее. Я заорал и упал на пол, задёргавшись в агонии. Две силы внутри раздирали моё тело на части, золотой свет яростно сражался с фиолетовым огнём. Я закашлялся, выплёвывая из себя кровь, вместе с кусками лёгких. Яркими каплями она падала на пол, смешиваясь с кровью ангела, и проникая обратно в меня через кожу.

В какой-то момент я вдруг почувствовал затишье, словно силы пришли в некое равновесие, но только я хотел перевести дыхание, как меня снова скрючило. Кожа на спине лопнула, и вверх выметнулись крылья, а надо лбом вылезли рога. Из-за боли я не поспевал за событиями и не задавался вопросом «Что происходит?», я просто хотел, чтобы это закончилось.

И это закончилось. Боль резко ушла, уступив своё место силе. Я снова почувствовал себя «всемогущим». Даже больше чем в прошлый раз у Тери. Медленно встав на ноги, я ощупал голову и рога, а так же осмотрел крылья. Кроме этих аксессуаров на мне ещё и появилась багровая броня. Хрена?! Крылья были тоже наполовину багровыми, казалось, что внизу они пропитаны кровью.

Больше всего захотелось на себя посмотреть, это кем таким я стал?

И как только этот вопрос появился у меня в голове, я тут же получил на него и ответ. Вместо благословения, я получил наследие Пудичиты. Точнее оно перешло ко мне, после его смерти, но так как я отказался от «щедрого» предложения стать Святым, то и моё наследие от Арденов и Пламя хаоса всё ещё были во мне, вследствие чего это всё смешалось, и должно было меня убить. Но я не умер, а стал кем-то, кого до сих пор этот мир не знал. Не ангел, не демон и точно уже не человек, ибо во мне в равной мере смешалось ото всех. Идеальный баланс, о котором так грезила моя мать.

Я шумно выдохнул и привычно потянулся почесать голову, но напоролся на рога. Тьфу! Не такие большие, как у Тери, слава богу, а то бы башка точно отвалилась.

А ещё, вместе с наследием я получил и знания. Эта мразь пернатая, что так тут заливала про «вечные ценности», наверное, просто забыла сказать мне, что благословение Ла получила именно от него, и что Пудичита нарочно свёл меня с ней, чтобы получить веский довод и заставить меня сделать выгодный ему выбор. И что, кроме тех трёх вариантов, был и ещё один.

Все благословения получали свою силу из тех самых камней, что удерживали острова в воздухе. Так что я мог просто уничтожить нужный камень. А так как какой именно мне нужен я так и не понял, то решил, что просто уничтожу все. А что? Святым мне уже не стать. Убить её, по крайней мере пока, сам я не могу и другим не дам. Ну а уж «разлюбить», это вообще не от меня зависит. Так что при всём богатстве выбора, альтернативы и нет.

***

Так как всё пошло не по плану, то с тропы мне пришлось выбираться собственными силами, благо их у меня теперь было до хрена. В итоге я просто пробил потолок и вылетел той же дорогой, что и попал сюда, то есть через озеро. Не уверен, смогут ли теперь другие пройти это испытание, но мне было пофиг. Так-то я сюда даже не просился.

Я криво усмехнулся, подумав, что Фортис был прав, и что эта «тренировка» и впрямь сделала меня лучше. Надо будет позже ему «спасибо» сказать, за столь «бесценный опыт».

Поначалу лететь было и странно и неудобно, но пообвыкнувшись я даже ощутил восторг. С высоты птичьего полёта земля была прекрасна, а небо было бескрайним. Словно я, наконец, получил ту самую свободу, которую так хотел.

Сила фонтанировала внутри, переливаясь через край, так что я даже не заметил, как поднялся на нужную высоту. Впереди замаячили острова. Когда мы были там с Блисом, я не видел между ними разницу, но теперь я точно знал, куда надо лететь.

В солнечном свете ярко блеснули кристаллы, и ко мне кинулись охранники. Вот только не долетев несколько метров, они остановились в замешательстве. И было с чего. Ангелы определённо чувствовали во мне наследника их лидера, но при этом их глаза видели некое странное существо, на ангела совершенно не похожее.

Подозревая, что вскоре они придут в себя и попытаются меня убить, я атаковал первым, спустив на них пламя, которое к моему удивлению тоже сменило свой цвет с фиолетового на багровый. Переливаясь золотыми всполохами, походившее больше на дракона, чем на змею, оно хищно накинулось на пернатых, быстро превращая их в пепел. Несколько охранников таки успели среагировать, и мне пришлось добить их копьём лично. Не сбавляя скорости, я спикировал на кристаллы, разбивая ближайший, а следом и остальные пять по кругу вокруг основания скалы. По мере исчезновения опоры, остров накренялся всё сильнее, а когда погас последний кристалл, он начал падать.

Так как дело я своё сделал, то не стал дожидаться любопытствующих, а решил вернуться в академию. Я думал, что спущусь раньше, чем остров рухнет, но тот как-то очень быстро набрал скорость, упав точно на то место, где был город Иммо. И я даже поймал себя на мысли, что почти рад, что этого безумного белого города больше нет. Времени было немного, но достаточно, чтобы люди в большинстве успели бы его покинуть. Может в другой раз они построят что-то поинтереснее?

Удар скалы о землю был ужасающим. Волна воздуха разошлась в стороны, вырывая с корнем деревья и разрушая постройки. Я поморщился, понимая, что жертв не избежать, и что это вроде как моя вина, но так как все эти жертвы были кем-то там, то не сказать, что меня это беспокоило слишком сильно. На Рубеже в ежедневных стычках погибает намного больше. Тех, кто сражается за навязанные принципы и идеалы. Мелькнула мысль, что возможно мне стоит это исправить, но я пока от неё отмахнулся. Не факт, что я смогу сделать лучше. Уж точно не массовыми разрушениями и не грубой силой.

Всё вышло слишком легко, хотя я и подозревал, что немалую роль сыграла смерть Пудичиты, и то, что я от него получил. Возможно, я вообще смог бы разрушить эти кристаллы с расстояния, а не лично. Выходило, что я уничтожил свой же остров, но я не особо жалел. Ангелы бы меня ни за что не приняли. Да и сами виноваты, ибо нефиг было пытаться мной манипулировать. Можно же было просто поговорить?

Я мягко приземлился подальше от академии и задумался на предмет своего внешнего вида. Не уверен, что в таком виде мне стоило показываться вообще. К моему облегчению всё было проще, чем я думал, и я без проблем вернулся к своему прежнему облику. Пошарил в сумке и достал сигнальную ракету, которую мне дал Фортис. Он явно сильно верил в то, что у меня всё получится.

Я запустил огонёк в воздух и растянулся на траве. Как же я устал. Неужели я и впрямь теперь смогу хоть немного отдохнуть?

***

Не знаю, сколько я пролежал на траве, ожидая одного из племянников Фортиса, но небо уже заметно потемнело, а за мной так никто и не явился. Странно.

Я сел и посмотрел в сторону академии, вроде всё было спокойно, но меня ясно охватило нехорошее предчувствие. Внезапно, на фоне разгорающихся звёзд, мелькнуло что-то огромное и зловещее, взяв направление в сторону княжества Пудичита.

Я резко встал, не менее резко осознав, что возможно за мной не пришли, потому что приходить просто некому.

Я сначала взлетел, выпустив свои крылья, и только позже задумался, как у меня это вышло. Решив не заострять на этом внимания, я сосредоточился на том, что было впереди. И там было всё плохо. Белоснежные шпили крепостной стены и главного здания академии уже не вздымались ввысь, а кусками были рассыпаны по всей территории. Что же случилось, пока меня не было?

Местами камень почернел и словно оплавился. Следы пожара и разгрома были настолько значительными, что я даже вздрогнул, представив, что же могло их оставить. И это явно не магия, так как следов маны в воздухе было слишком мало, для разрушения такого масштаба.

Я приземлился, быстро убирая крылья, и осторожно двинулся вперед, поднимая ногами клубы ещё теплого пепла. Тел, в основном обгоревших, было не много. И это меня скорее радовало, чем огорчало. Хоть я и по другую сторону баррикад, но напрасных смертей точно не хотел. Особенно кого-то такого молодого. Хотя тактически это был неплохой ход, перебить весь потенциал у светлых, но мне он вроде пока ни к чему, я в эту войну ещё не вступал.

Завертев головой, я с облегчением рассмотрел здание общежития, которое было почти не повреждено. Сорвавшись на бег, я влетел в подъезд и за пару минут добрался до комнат Алалии.

Да меня отпустило, сердце от тревоги не билось, как полоумное, но я всё же беспокоился. Привык что ли?

Выбив дверь, я заметался по комнатам, каждый раз натыкаясь лишь на пустоту. И уже собирался уходить, когда услышал тихое поскуливание. Звук привел меня к большому плательному шкафу, а открыв дверь, я обнаружил там съёжившуюся, обхватившую себя руками Лалу, с ужасом в глазах.

– Ла? – присел я на корточки и осторожно дотронулся до её волос, – Ты цела?

– Я-я…, – растерянно подняла она на меня взгляд, резко всхлипнула и кинулась в объятия, – Рис! Где ты был?

– Ш-ш, – погладил я её по спине, успокаивая, – Всё хорошо, я вернулся. Что произошло? На академию напали?

– Я-я…, – задрожала Ла, судорожно всхлипывая, – Это я виновата, – подняла она на меня глаза, – Ты пропал, а я так испугалась. И Малум он…