Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 2

Отдыхать от этой кучи неловкости удавалось, только когда рядом был Саймон. С ним мы не просто не говорили про Грега и то сумасшествие, которое охватило почти всех вокруг, мы даже не думали о нем. Каждый раз, когда я встречалась с Саймоном, я забывала обо всем на свете. Каждый раз, стоило мне только на него посмотреть, как губы сами собой расплывались в улыбке, и на меня накатывало такое теплое чувство, будто мы с ним не виделись уже сотню лет. Даже если прошло всего несколько часов. Почему-то, я ужасно скучала по нему.

Я видела, с какой деликатностью он старается относиться к моему новому статусу. Как нежно он ведет себя со мной. Как старается делать вид, что ничего не изменилось. Мне хотелось отплатить ему тем же, поэтому я как могла окружала его заботой и нежностью. Ведь что бы ни случилось, – он один из самых дорогих людей в моей жизни.

– 3 —

– Тебе обязательно идти на эту дурацкую тренировку? – спросила я Грега, обнимая его за шею. – Ты там бываешь чаще, чем со мной.

Шел двадцатый день сентября. Кажется, двадцатый. Потому что я потеряла счет дням, постоянно проводя время в сказке под названием «счастливые отношения».

– Сегодня суббота, мы могли бы… да нет, мы просто обязаны проводить это время вместе.

– Понимаешь, от меня уже ничего не зависит. – Печально улыбнувшись, Грег пожал плечами.

– То есть?

– Футбол – это болезнь. Как наркомания, например. Тебя затягивает с головой, и высвободиться уже нереально. – Слегка склонив голову, Грег поцеловал меня в губы. – Прости за эту мою слабость. Обещаю, что вечером мы сходим куда-нибудь только вдвоем. Согласна?

– Согласна.

– Отлично. А ты чем собираешься заниматься пока меня не будет?

– Мне надо зубрить историю. Еще погулять с сестрой и потусить…

– С Саймоном, – закончил за меня Грег.

– Да, и с ним тоже.

– Эм… – неуверенно протянул Грег.

– Что?

– Не хочешь сходить со мной на тренировку?

– Четыре часа бездельничать на трибунах? Нет спасибо. Лучше мы посидим где-нибудь в тенечке и проведем время с пользой для мозгов.

Грег вздохнул, но тут же улыбнулся, поцеловав меня в очередной раз.

– Я знал, что откажешься, но предложить все же стоило.

– И я благодарна за это предложение.

– Которое ты проигнорировала.

– Да.

– Так странно, когда кто-то меня динамит.

– О, спасибо. Я искренне стараюсь ради тебя – хоть иногда спускаю с небес на землю.

– Это непомерно сложная работа. Ты так не думаешь?

– Нет, не думаю. Мне нравится.

– Что ж, ладно, развлекайтесь. Но вечером ты будешь только со мной.

– Буду ждать с нетерпением.

– Тогда увидимся. – Грег отпустил меня и отошел на несколько шагов, как вдруг развернулся, притянул меня к себе и как-то чересчур серьезно поцеловал. – Это чтобы сегодня ни о ком кроме меня ты не думала.

– Не совсем честный прием.

– Зато действенный.

Вполне довольный собой Грег удалился, оставив меня одну с идиотской улыбкой от уха до уха.

Задний двор дома Джейкобсов чем-то напоминал наш двор. Такое же уютное место, спрятанное от посторонних взглядов зарослями живой изгороди и старыми деревьями. Ветерок, залетая сюда, подолгу наматывал круги, помогая спасаться от жары и чувствовать себя человеком даже в жаркое лето. А сейчас был сентябрь, и погода сама по себе была идеальной.

Саманта, наигравшись с мячом, мирно спала на шезлонге в тени высокого и разлапистого дерева. Деревья на заднем дворе дома Джейкобсов прекрасно создавали благостную тень, спасающую от послеполуденных ярких солнечных лучей. Мы с Саймоном так же расположились в тенечке на двух деревянных лежаках.

– Предполагалось, что ты будешь смотреть в учебник, а не на меня. – С улыбкой я развернулась к Саймону, который уже битые пять минут не заглядывал в книгу.

– На тебя смотреть интереснее. Особенно как ты хмуришься и заставляешь себя перечитывать заново некоторые строчки.

– Внимательный, блин, – я улыбнулась сильнее. – Хочешь чего-нибудь? Может, уже пора идти готовить обед? Или принести тебе попить?

– Да, хочу. Чтобы ты просто посидела здесь и отдохнула. Хватит за мной ухаживать.

– Так и быть, послушаюсь. – Я удобнее устроилась на шезлонге.

– А обед мы можем и заказать. У меня навалом лишних денег.

– Серьезно?

– Нет. Но какая разница? Представим, что я болен и мне полагаются нелепые прихоти. Закажем китайскую лапшу.

– С грибами!

– …и томатами…

– …и еще одну с морепродуктами…

– … конечно, с осьминогами…

– … и креветками…

– … побольше креветок…

– … побольше больших креветок…

– … и еще фаршированных кальмаров.

– О да, это дико вкусно.

– А зайцу понравится?

– Саманта всеядная, не переживай. Если речь не идет об овсянке или печенке, то она на все согласна.

– Тогда беги за телефоном.

– Уже лечу.

– И не забудь колы заказать, – крикнул Саймон вдогонку.

– Два литра, я знаю.

– И мы совсем…

– … не переживаем на счет диабета, – на этот раз я закончила за Саймона.

– Умница.

– А то.

Еду привезли на удивление быстро. Мы втроем устроились прямо на траве, наслаждаясь ветерком, свежим воздухом и вкуснейшими морепродуктами.

Пока я жевала сочные креветки под острым соусом, внутренний голос неуверенно пугал меня тем, что моя жизнь превратилась в некое подобие идеальной сказки. Парень, друг, семья, креветки под соусом – все слишком прекрасно, а так ведь не бывает. Я старалась гнать от себя дурные мысли, но все же опыт подсказывал, что когда все настолько хорошо, беда появится очень скоро. Это старое, стереотипное мышление стабильно вносило ложку дегтя в мою бочку меда.

Но так уж ты устроена, Энн. С таким чутьем на неприятности нужно в полицию идти, а не просиживать попу в юридическом, как того хочет твоя мама.

Ох уж эта мама с ее амбициями на мой счет…

Когда Саманта умяла полторы порции лапши и, гордо вскинув голову, удалилась играть куклами под дерево, мы опять остались вдвоем. На меня почему-то накатила примерзкая волна грусти. Подумалось о колледже, о будущем, которое сейчас чертовски неясно, так что захотелось тут же впасть в апатию. Я протянула свою не загипсованную руку и сжала пальцы Саймона.

– Что-то случилось? – аккуратно спросил он. – Ты грустная после креветок, а это дурной знак.

– Мы же всегда будем вместе, верно? – тихо спросила я, поднимая глаза на друга.

– Конечно.

– Выберем один и тот же колледж, да?

– Обязательно.

– Наверное, это глупо.

– Отчего же?

– В конце концов, нам все равно придется расстаться. Даже если нам удастся поступить в один колледж, после все равно придется. Ты встретишь какую-нибудь крутую рокершу и влюбишься в нее. Потом решишь жениться, уехать, к примеру, в Техас, чтобы ловить наркобаронов. Вы нарожаете детей, штуки три… А я останусь тут или уеду в неизвестном направлении, рано или поздно заведу свою семью… ну или штук десять кошек. Нам все равно придется расстаться. Хотя сейчас я даже не представляю, как можно не видеться с тобой хотя бы пару дней. Но ведь мы все равно повзрослеем и…

– Как-то я говорил тебе, что не собираюсь заводить девушку.

– Решил дать обет безбрачия?

– Почему нет?

– Эх… Сай, это ты сейчас так говоришь. Но ты не сможешь это контролировать. Однажды ты увидишь ее – ту самую, и весь твой мир перевернется. С ног на голову, вверх тормашками – как не назови, смысл один: влюбишься и забудешь как дышать без нее.

– О боги, избавь меня от этого. А то еще «Сумерки»[5] цитировать начнешь и все – пиши пропало.

Я рассмеялась и изобразила завывающее приведение:

– «… и на земле тебя держит не гравитация, а она». Ууу, – завывала я.

– Мои уши! – Саймон скривился в ухмылке и запульнул в меня креветкой.

– Эй! Не переводи добро! – Ловко поймав креветку, я сунула ее в рот.

– Тогда замолчи со своими цитатами. – Он опять смеялся и приготовил следующую креветку.

– Ладно, ладно, больше никаких «Сумерек». Но я действительно уверена, что так и будет. Со всеми бывает. Любовь с первого взгляда или с двадцать первого, не важно. Главное, что это неизбежно.

– Боже, сколько фатализма.

– Можешь отрицать это сколько хочешь. И вообще…

– Что еще придумал твой извращенный девчачий мозг?

– … и вообще, не честно, что у тебя никого нет.

– У меня есть ты со всеми вытекающими из этого проблемами. – Он улыбнулся и добавил: – И приятностями, разумеется. И, насколько мне известно, у нас взаимная любовь и понимание.

– Это понятно. Я тебя люблю и обожаю, но ведь это не то. Та любовь совсем другая.

Саймон замолчал, как будто бы потеряв интерес к разговору, а я начала беситься, что не могу донести до него свою гениальную мысль.

– Просто я не знаю, как тебе это объяснить так, чтобы оно не казалось девчачьими глупостями, как ты это называешь.

– Давай так: мы прекращаем этот разговор, а взамен я позволю тебе съесть оставшиеся морепродукты. Идет?

– Ох, это просто нечестно.

У меня в жизни действительно все было идеально. Кроме одного: у Саймона нет возможности прочувствовать тоже самое. Он за все время нашего знакомства так ни в кого и не влюбился. А одиночество – это не круто. Уж мне ли не знать, я варилась в нем до шестнадцати лет, пока не переехала. И раз Саймон мой друг, я просто не имею право отступиться, нужно как-то помочь ему. Особенно сейчас, когда я не могу уделять Саймону все свое свободное время и чувствую себя предателем из-за этого. Представляю, как печально он сидит в своей комнате, пока я гуляю с его братом, и буквально физически ощущаю безысходность в его мыслях. Не справедливо, что такой замечательный человек как Саймон лишен подобного.

Нахмурившись, чтобы показать Саймону все свое неудовольствие от его нежелания идти на попятную, я подставила лицо с закрытыми глазами под теплое солнце и меня вдруг осенило: Джил! Я вспомнила эту милую, очаровательную девушку. Она такая добрая и хорошая. Она могла бы помочь Саймону. То есть, я знала, что она влюблена в него. И, судя по всему, уже очень давно. И такой девушке я могла бы его доверить. Она точно ему бы подошла – скромная, милая и до ужаса очаровательная. Они бы прекрасно смотрелись вместе: он такой плохиш с растрепанными волосами и она – миниатюрная принцесса с огромными глазищами. Картинка в голове вновь заставила меня на секунду испытать чувство собственничества, но я быстро отбросила его в сторону. Если я счастлива, то и Саймон имеет право.

Как бы донести свою идею до Саймона?

Кажется, в прошлом году он забраковал Джил по каким-то неведомым для меня причинам.

Что же он тогда про нее говорил? В любом случае, он просто ничего не понимает.

Но не могу же я доверить лучшего человека на свете кому-то, кто не будет мне нравиться. А Джил меня вполне устраивает.

– Ладно, хватит уже дуться. – Саймон вздохнул, запрокинул руки за голову и вытянулся на шезлонге. – Выкладывай, что ты там придумала?

– Я только хотела сказать, что нечестно, что у тебя нет подружки. И что ты из-за этого… не получаешь всех плюшек, которые дает влюбленность, если можно так сказать.

– Как ни странно, я понял, что ты хотела сказать, – как-то слишком безучастно произнес Саймон.

– Эм… предположим, я знаю одну девушку, которая от тебя без ума.

– Только одну?

– Да. – Я улыбнулась, покачав головой. – Имеется в виду не армия твоих тайных фанаток, которые пускают по тебе слюни в туалетах и бросают влюбленные взгляды на каждом шагу, а нечто более одушевленное, так сказать. Девушка, о которой я говорю потрясающая. Она красивая, очень красивая, умная, добрая, скромная, любит походы и просто замечательная.

– Но у тебя уже есть парень, если я правильно помню.

– Сай, речь не обо мне, хватит подкалывать. – Я нахмурилась, но тут же расплылась в улыбке. Только этот упрямец умеет так очаровательно дарить комплименты. – Она даже на гитаре играть умеет и, судя по тому, что я видела в нашем драмкружке, когда снимала их репетиции для журнала, она чудесно поет.

– О, ну раз она играет на гитаре, я готов хоть сейчас бежать за кольцом, – фыркнув, Саймон вытащил сигарету и сунул ее в зубы.

– Зачем столько сарказма? – Я вытащила незажженную сигарету из его рта и упрятала ее назад в полупустую пачку.

– Затем, что я не могу поверить, что в твою не самую глупую голову попала идиотская идея свести меня с кем-то.

– Но это будет правильно! В том смысле, что тебе действительно не помешало бы дополнительное общение.

– Мне вполне хватает.

– Но…

– Энни, если я попрошу тебя больше никогда не поднимать эту тему, ты можешь мне это пообещать?

– Но…

– Никогда. Согласна?

– Я… я просто хотела, чтобы у тебя тоже был такой человек… Ой, плевать. Я никогда не могла тебя переспорить. – Вновь надувшись, я сцепила руки на груди и уставилась в стену дома Джейкобсов.

Саймон вздохнул и подтолкнул меня в плечо:

– Так о ком речь, если не секрет?

– О Джил. – Я встрепенулась и развернулась к парню лицом.

– О Джил, ты серьезно? Мне казалось, что я еще в прошлом году все тебе про нее высказал.

– Да, но это было давно. Кстати, ты разве не знал, что она влюблена в тебя уже сто лет?

– Может и знал, но, помнится, я говорил тебе, что она не в моем вкусе.

– Да по твоим словам ни одна девчонка не в твоем вкусе. Может, стоит попробовать, чтобы… хоть отчего-то отталкиваться, если можно так сказать.

Саймон глубоко затянулся вновь вытащенной сигаретой и, выпустив в небо столб дыма, пробормотал:

– Ненавижу счастливых людей.

– Это ты о чем?

– О том, что как только человек становится счастливым, то у него непременно появляется тяга делать счастливыми всех вокруг. Как будто мир резко становится черно-белым. Как будто бывает только хорошо или плохо. И если ты не относишься к первой категории, то ты не имеешь право существовать.

– Что? Нет… я вовсе так не думаю.

– Да ну? По-моему, именно так ты и думаешь. Иначе зачем бы ты приставала ко мне со своим сводничеством? Ты же просто не можешь представить, что кому-то может быть хорошо и без отношений. Что кому-то может хватать того, что у него есть сейчас.

– Сай, я…

– Нет, Энни, я честно все понимаю. Просто скажи мне одну вещь: ты так переживаешь из-за моего выдуманного одиночества, потому что действительно волнуешься за меня или потому что чувствуешь себя виноватой?

– Я… и то и то, если честно.

– Ясно. Так вот: я освобождаю тебя от этого бремя. Можешь не чувствовать себя виноватой передо мной за то, что проводишь время с кем-то кроме меня.

– А как быть, если именно так я себя и чувствую? – тихо спросила я. – Каждый раз, когда я не с тобой, мне ужасно грустно.

Саймон смотрел на меня и молчал, думая о чем-то.

– Ты что-нибудь ответишь? – тихо спросила я.

– Если тебе так грустно когда мы не вместе, просто давай чаще встречаться.

– Но сейчас это… не всегда получается.

– Брось моего брата и дело решено. И все снова будет как раньше. Когда все наше свободное время было только наше с тобой.

– Я бы очень этого хотела, но…

– Правда? Хотела бы? – перебил меня Саймон, поднимая бровь.

– Я… мне хочется все время быть с тобой, но… Грег… я ведь не могу теперь…

– Прости, но не бывает, чтобы все и везде было так, как тебе хочется. Жизнь не такая классная штука.

Я смотрела в серьезное лицо Саймона и понимала, что он прав. Я не могу получить и Грега и Саймона одновременно. В ситуации с их натянутыми отношениями это невозможно. Это слишком много для одного человека, тем более для меня. Чувство тоски снова подкралось и залезло ко мне в душу.

– Я подумаю, ладно? – со вздохом бросил Саймон, смягчаясь.

– О чем?

– Об этой твоей навязчивой идеи свести меня с кем-то.

– Обещаешь?

– Все что угодно, лишь бы закрыть эту тему. И… чтобы ты не чувствовала себя такой несчастной.

– Я не хочу, чтобы ты делал это только ради меня.

– Эй, я же итак согласился. Так что не требуй от меня всего и сразу.

– Хорошо. Спасибо. Я люблю тебя, Сай.

– Знаю. – Невеселая усмешка. – Теперь мы можем сменить тему?

* * *

Запись от 20 сентября, 2008

Блять!

Просто блять!

«Та любовь совсем другая». Наша любовь, видите ли, совсем другая. НАША ГРЕБАННАЯ ЛЮБОВЬ ЕЕ НЕ УСТРАИВАЕТ!!! Просто хочется выйти в окно после таких ее слов. Я тут с ума по ней схожу, готов убить ради нее, украсть, сбежать, терпеть, ненавидеть себя, да что угодно! А для нее это «совсем другое». СОВСЕМ ДРУГОЕ, ТВОЮ МАТЬ! И как я еще не рехнулся с ней?

Дождался. Если честно, я никак не мог заставить себя сесть и нормально записать это. Они вместе.

Единственное что меня останавливает (вечно меня что-то останавливает!!!) – это то, что я прекрасно знаю своего брата. И прекрасно знаю, что скоро он проявит себя во всей красе, а это значит только то, что скоро ее розовые очки начнут опускаться, а потом и вовсе рухнут в пыль. До конца моего супер-дебильно-секретного плана осталось совсем чуть-чуть. Финишная, мать ее, прямая. С каким же удовольствием я пройдусь по этим ее розовым очкам. Господи! Не думал, что у меня столько терпения! Я гребанный Будда, не иначе.

Но скоро она действительно поймет, что он не ее вариант. Он ей разонравится. Очень быстро. Энни просто еще этого не знает. А я знаю.

Но раз уж летом все так обломалось… Ночь, палатка, гребанные звезды, мы вдвоем – это была идеальная атмосфера, в которой Энни не просто растаяла бы, она бы не задумываясь согласилась стать моей, даже не вспомнив о Греге. Ну вот почему все хоть раз в жизни не могло пойти так, как задумано?! Много я что ли просил? Но нет, обязательно все должно было пойти через задницу. И вот мы в Джерси, Грег красавчик, подкатил к ней свои причиндалы и… получите, распишитесь – Энни в счастливейших отношениях рассуждает о том, что наша с ней любовь – это что-то «другое».

ТУПАЯ СИТУАЦИЯ! ТУПАЯ Энн Фак. Я опять забыл, что это не тупость, а ее наивный детский мозг, не переживший чувства первой взаимной влюбленности. Прости меня, Энни, я не хотел, просто иногда твое поведение выше моих сил.

Но ведь по сути, если отбросить все то, что так меня раздражает – я на верном пути. Мы на верном пути. По сути, план прошлого года никуда не делся и исполняется буквально идеально. Просто я не думал, что все будет так долго.

Но раз уж я ждал столько времени, смогу же я пождать еще немного? Не сомневаюсь, что это долго не продлится, 100 %. Ведь теперь все реально подходит к концу. Забавно, Энни думает, что это только начало, но я знаю, что это конец. Их конец, а не наш. У нас все наконец-то станет ТАКИМ КАК, МАТЬ ЕГО, НУЖНО! И я смогу целовать ее в ее дурацкие губы тогда, когда этого захочу! А то выделила мне щечку, спасибо большое!

Черт!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Никаких сил уже нет терпеть.

И еще! Как бы мне хотелось хорошенько встряхнуть ее и прокричать ей «я уже встретил свою гребанную любовь!!!!» Как она там сказала? «Однажды ты увидишь ее – ту самую, и весь твой мир перевернется». «Влюбишься, и забудешь как дышать без нее». Уже! Уже все к чертям перевернулось! Так перевернулось, что и не разберешь где теперь низ, а где верх.

Боже, просто зачем ты придумал это ужасное явление? К чему эта дурацкая любовь? Господи… я же просто… схожу по ней с ума. Никто не в силах представить, какого терпения мне стоит держать себя в руках (я не самый сдержанный человек). Представлять, как они там вдвоем обжимаются и ничего не делать. Смотреть, как он целует ее в губы, прижимает к себе, смеется. И она смеется в ответ. Господи! Это же просто ад! Самый настоящий ад! Мне хочется уничтожить этого человека! Просто чтобы его не было. Убить и тело растворить в кислоте. Это конечно ужасно, но Я ТАК ЕГО НЕНАВИЖУ, за то, что он с ней! Не думал… то есть думал, но все равно не ожидал, что видеть это будет так ужасно.

(…….вырезано в свзязи с законодательством РФ…….) Больше никаких мыслей. Никакого страха или боли в моей дебильной башке. Никаких гребанных мучений. Никаких вопросов «правильно ли я поступаю с Энни» больше не было бы. Если бы я точно знал, что за чертой жизни нас не ждет больше ничего, (…….вырезано в свзязи с законодательством РФ…….) Но мне так хочется верить, что там что-то есть. Бог, рай, мама. Мне нравится думать об этом. Отмотаешь свои положенные годы на этой стремной планете и на вечность отправишься туда, где хорошо. Поэтому никаких (…….вырезано в свзязи с законодательством РФ…….) Гореть в аду вечность – такое себе занятие, я тут уже почти прочувствовал это на своей шкуре. Но, черт, как же хочется резкости. Не выжидать. Взять и сделать. И прекратить этот идиотский абсурд.

Поехал и набью себе татуху. Потому что иначе набью кому-нибудь морду. Так что лучше тату. А потом к JD. Надо сделать хоть что-то.

– 4 —

Как я не боялась, никакой беды на горизонте пока не маячило. Если, конечно, не воспринимать в штыки все попытки Арианны – моей двоюродной сестры свести меня с ума рассказами о своем новом парне. И да, про Саймона она мгновенно забыла. Пару недель назад бредила им, строила планы по совместным прогулкам, и вот – как отрезало. При последней нашей встрече в кафе она без устали рассказывала мне о своей новой влюбленности так долго и так эмоционально, что я только под конец нашей встречи умудрилась вставить в разговор новость обо мне и Греге, о которой Ари, кажется, совсем забыла. Чем, собственно, и вырыла себе яму, так как, вспомнив об этом, сестра потратила еще почти два часа, расспрашивая меня во всех подробностях о наших отношениях.

С одной стороны, меня радовала мысль, что Ари оставила идею влюбить в себя Саймона (все же в прошлом году меня ужасно бесило, что она места себе не находила, стараясь увлечь моего друга своими длинными ногами и обтягивающими кофточками), но с другой… Как она может говорить о великой любви, если это уже третий (или четвертый?) парень, с которым она сходится за последний год? Я этого не понимала, но напрягать сестру своими теориями об истинной любви не стала.

Большую часть свободного времени, когда мой парень (как чертовски круто это звучит) не был занят футбольными тренировками или прогулками с его друзьями, которые теперь автоматически стали нашими друзьями, я теперь проводила в обществе Грега. Прогулки – это в принципе отдельная тема.

Чаще всего Грег гулял с футбольной командой. Парни-футболисты с их обалденно красивыми девушками, среди которых я чувствовала себя немного (совсем) чужой, принимали меня за свою. Не смотря на их доброе отношение ко мне, я не могла перебороть себя и окончательно расслабиться в компании этих победителей генной лотереи. Но рука Грега всегда покоилась на моем плече или сжимала мою ладонь, так что я могла и потерпеть. Если ему весело, кто я такая, чтобы препятствовать этому?

К тому же, в основном, Грег приходил ко мне домой (это был мой осознанный выбор, чтобы не травмировать Саймона лишний раз нашими с Грегом обнимашками в доме Джейкобсов): оставался на семейный ужин или же валялся у меня в комнате на кровати за просмотром фильмов. В такие моменты мы могли болтать, смеяться и обсуждать все на свете, пожевывая попкорн или вкуснейшие сэндвичи с прошутто, которые готовил его отец. А с тех пор, как ко мне в комнату перекочевал компьютер из комнаты Кевина, мы занялись еще и прохождением бесконечного количества компьютерных игр. До Контры[6] я пока не доросла, поэтому Грег играл в нее онлайн с какими-то своими друзьями. Пару раз, засыпая над книгой, я слышала, как в разговорах упоминалось имя Тима. Значит, этот бездарь тоже просиживает кучу времени, стреляя террористов. Но мне нравилось. Нравилось, что Грег чувствует себя как дома у меня в комнате и то, что в такие дни он остается на ночь (было всего пару раз, так как Грег считал, что в отношениях важно соблюдать правила приличия и идти ко всему постепенно). И даже засыпать под отборную ругань и приглушенные крики (– Вали его, вали! У него гранаты!) мне нравилось. В основном потому, что на следующий день мы просыпались вместе. Не так как с Саймоном, но вместе.

Моя мама души не чаяла в Греге. С тех самых пор, когда она случайно увидела нас на кресле-мешке, занятых далеко не учебой, а потом выпытала из меня все подробности, она как будто расцвела. Как будто стала гордиться мной и моим сознательным выбором. Что странно, но Грегу для этого не пришлось делать абсолютно ничего.