Жизненный сборник

Вскоре стало светлее, и губительный жар закрутил всех и всё, нити Сгустков разметались и несли смерть всем. Даже юркие Линии при всей их скорости попадали в их смертельные пути, были и наши, даже запутался один Гигант с острейшим шипом и острыми когтями на восьми отростках по бокам тела. Но жар отнимал силы, и лишь Панцирь Сна спас меня и остальных, кто успел в него завернуться.

Проснувшись и спросив с себя оболочку, я немедленно отправился на охоту. Потоки снова успокоились, свет ушёл с жаром на пару. Останки толстого Гиганта кормили и Сгустки, и Линии, и скопившихся в изобилии реснитчатых. Все они тоже скрылись в Панцирях Сна, кроме погибших. Но смерть одних – жизнь других. Ресничатые оказались, как всегда, прекрасной пищей, а их изобилие спасало от гулительных петель. Наевшись, я рос и рос, пока Линии и сородичи не съели всех, кого смогли, и отправился дальше. Даже Гигант на грани слышимости – потоки скрывали жителей этого мира очень часто, к ужасу жертв, и нередко жертвой был более медлительный, – пронизывал своим длинным ртом зеленую жгучую снедь, которой никто не отказывался поживиться при возможности.

Потемнело. Стало холоднее, но потоки не стали слабее. Наоборот, крутило постоянно, даже прицепиться к утратившим петли сытым Сгусткам неожиданно захотелось. Так и сделал, что спасло от судьбы насаженного на рот Гиганта сородича размером меньше сменя.. Внезапно свет с ужасным жаром пришли снова, и Панцирь Сна снова спас меня.

Проснувшись и спросив с себя оболочку с намертво зацепившийся за неё петлей – не будь на мне оболочки, шипы петли впились бы в меня и пожирали, растворили изнутри! – я немедленно отправился на охоту. Сородич поедал кусочкюек Сгустка, надо же, как повезло ему! Наевшись и набрав побольше в размерах, пока с сородичами и петлями с Гигантом не съели всех ресничатых и комок зелёной жгучей снеди, я отправился искать пару.

Дело в том, что потоки часто скрывают даже при близком местонахождении кого угодно, и услышанный или, что менее важно, учуянный окажется кем угодно. Кто быстрее окажется, тот и выжил. Сородич нам, как и Линиям, сгодится не любой, но таковой оказался рядом, с ним, вернее, с ней вместе ели ресничатых. Всё случилось легко, как всегда и бывает. И меня не стало после слияния с ней.

P. S. Вот так летевшая с одного куска шлака на другой совершенно сухая для человека незаметная пылинка – на самом деле даже в пустыне самая сухая пыль вся с не видной глазом и недоступной для растений и видных людским глазом животных водой и полной микрожизни плёнкой! – сменила за этот полёт и за пару дней целые поколения живых существ. А всплески тепла и света – это сам не замеченный живущими в пылинке полёт в жарком летнем потоке ветра, а прохлада и темнота – попадание пылинки в слой мха, уже выросшего на шлаке. Ведь заброшенный в двухстах метрах от места событий террекон, откуда шлак и достали, оброс жизнью, не видной без микроскопа и никак с «макромиром» не взаимодействующей.

Людям пылинка, не во всякую лупу видная, а для тихоходок-Гигантов, нематод-Линий, коловраток, грибков-Сгустков с точки зрения которой я всё описал, она – целый мир. Привычный людям воздух, свет, гравитация, прочие прелести макромира никак этот микромир не затрагивают напрямую, там законы микромира. Иной мир прямо около нас без космических полётов на одной с людьми Земле. Как знать, может, и мы для кого-то – такая же пылинка, а космос – как для той коловратки недоступный воздух?

Растения – истинные хозяева Земли

С эволюционной точки зрения самодвижущееся, самонаводящееся и устраняющее конкурентов семя вполне реализуемо. Но всё, что может быть сделано проще, делается проще. А дереву проще не обзаводиться крыльями, глазами и мозгом, а заплатить тем, у кого всё это уже есть. Десятки миллионов лет цветковые растения опыляются с помощью насекомых, которые получают в награду нектар, и расселяются при помощи птиц и зверей, которые поедают плоды и разносят семена в своих желудках.

Игорь Край. Муравьиный лес и говорящие звери.

В самом деле, я просто спрашиваю: «Здравствуй, живое существо! Как ты живёшь, с кем ты взаимодействуешь, когда занимаешься своими делами? Будь ты бабочкой, муравьём, ящерицей или растением. Бабочки помогают мне, летая по лесу и рассказывая мне, что здесь произрастает!».

Филипп Деврис. Дикие джунгли Панамы (1996).

Человек считает себя царём природы и вершиной эволюции, технический прогресс и разум позволяют ему считать себя таковым. Это общеизвестно.

Однако с точки зрения эволюции биологической критерии успеха несколько иные:

универсальность;

независимость от максимума условий обитания и других видов;

многочисленность;

способность переживать любые условия.

По этим критериям коралловые рифы, джунгли в большинстве случаев и прочие экосистемы с большим числом видов – не «плавильный котёл эволюции», а «хоспис».

Поясню немного подробнее. Чем больше видов, тем сильнее конкуренция между ними. В этом случае есть лишь два варианта решения проблемы: появление многочисленных видов, которые не конкурируют между собой, или относительно небольшое количество видов-победителей-универсалов, на место которого в природе нет претендентов. Но появление большого количества видов неизбежно ведёт к их узкой специализации, и это – дорога к полному вымиранию при изменении условий или появлении видов, умеющих делать то же самое, но лучше «исходного» вида. Второй вариант делает вид устойчивее, хоть и видов мало. Зато много особей каждого из этих видов, и они легче будут превращаться в другие при изменении условий. Тут уж или количество, или качество!

И по этим признакам эволюционной успешности из крупных организмов – у мелких эволюция вообще «параллельна» эволюции крупных – «рулят» больше не животные. Царями эволюции тут будут растения!

Многие считают растения «неживыми», «фоном» для животных, считая человека, – отдельные невежды и человека-то до сих пор спесиво выделяют из «животной» среды! Да даже во многих языках растение обозначают, «что», а не «кто». Но это – большая ошибка.

Первое. Зелёная масса наземных растений превосходит массу всей земной фауны, – считая доминирующую по общей биомассе и числу видов «мелочь» типа всех червей, тихоходок, коловраток, моллюсков, насекомых со всеми членистоногими типа клещей, – в сотни раз. А видов растений меньше, чем видов животных, на порядок, то есть, в 10 раз.

Второе. Растения без животных выживут и не станут никак страдать, кроме связанных с животными в вопросах переноса семян и так далее, животные без растений вымрут почти все, кроме питающихся цианобактериальными плёнками. То есть, около 99,999% видов или даже больше. Водоросли – тоже растения, так что в море ситуация такая же.

Единственный недостаток растений, что они стоят на месте и неспособны двигаться. В одном лишь в этом животные их обходят. Но тут образ жизни виноват: максимальная площадь поверхности, чтобы уловить как можно больше света, будет затруднять активное передвижение. Кусту бегать намного труднее, чем оленю, особенно, в ветреную погоду.

Но в прочем растения животным не уступают, а в вопросах размножения и регенерации – безусловно превосходят. Как и в устойчивости: от зимнего жестокого ветра, в отличие от прячущихся в норах зверей, дереву не убежать. Это уже молчу о том, что на сушу первые животные полноценно – не чисто пощипать выброшенную на берег никем не востребованную падаль, как делали «пионеры суши», морские скорпионы, – выбрались лишь тогда, когда перед этим туда попали растения и создали животным более-менее приемлемую среду обитания.

Единственное вроде как исключение в плане универсальности – растения, использующие животных для распространения семян. А появившиеся позже всех остальных растения-мирмекофиты активно используют насекомых и для охраны от растений-конкурентов. Что говорить, многие пустынные растения рассеивают семена, чтобы муравьи затащили их под землю, где многие из них в сырости подземелья, в безопасности от наземных грызунов и птиц с жарой и сухостью, прорастут себе спокойно.

В эволюции есть ситуации, когда вроде как узкая специализация – зубы грызунов, первоначально рассчитанные на разгрызание оболочки семян, перенос самих семян животными, – даёт широкое разнообразие образов жизни. Зубы грызунов, исходно нужные грызть орехи и зерно, могут разгрызть что угодно, и грызуны в итоге – самая успешная группа мелких млекопитающих на Земле. Всеядность ибо. Растения, создающие плоды исключительно для переноса семян животными – то же самое, ибо животных повсюду очень много, как не воспользоваться таким универсальным курьером, хотя исходно этот приём – узкая специализация.

И это «специализированная универсальность» наложила отпечаток и на человека. Да, люди выводят сорта растений для своего пропитания и получения прочей продукции, всё так. Но с точки зрения растения именно оно победитель в этих отношениях: человек даёт растениям удобрения-пищу, охраняет от паразитов типа тли, убирает вездесущие сорняки-конкуренты, лечит от болячек нередко. Растение в полном триумфе, вернее, те виды, которые смогли привлечь человека к работе на себя, а за это человека подкармливают, как мирмекофитная акация даёт муравьям жильё и кормит их за защиту от тли, птиц и нередко жирафов! А помёт муравьёв и остатки убитых сорняков и насекомых-паразитов – удобрение для самой акации.

Другими словами, именно растение «прикормило» человека, и «венец природы» по факту такой же слуга растений, как муравей у акации. А культурные растения типа сортовых роз, пальм, «декабристов» и вовсе «бездельники» – они человека даже не кормят, а просто-напросто красивые. Получая ту же защиту, что культурные кормильцы!

И тут есть исключение вроде как, моя жена упоминала такое – виноград кишмиш и разные сортовые бананы лишены семян, и человек тут не переносчик вроде как. Но противоречие лишь кажущееся: люди сами сеют и черенкуют нужные им растения, так что «ущербные» растения и без семян могут обойтись! Аналогично пустынным растениям, которым помогают прорасти муравьи. Красота просто!

Таким образом, в отношениях «человек-растение» человек играет роль не первой скрипки, а симбионта-муравья, не царя природы. Не льстит людям чистая правда.

Религия под видом науки

Многие способны выдержать удары судьбы, но если вы хотите, в самом деле, испытать характер человека, дайте ему власть.

Авраам Линкольн.

Самая жестокая тирания та, которая выступает под сенью законности и под флагом справедливости.

Монтескье. Сказал продажный, кого за взятки повязали.

Религиозный институт породил все традиции научных учреждений, хоть и боролся с естественной наукой, как мог, мешая прогрессу и поддерживая застой в обществе. Учёные уподобились первым христианам, которые прятались в казематах от жестоких язычников, живя под страхом жестоких пыток и мучительной казнью, костра. Всё же, со временем наука сбросила иго клерикализма, что помогло её развернуться и начать выполнять свою прямую задачу – объяснять мир и использовать его силы на благо всему обществу. Наука развивалась быстрыми темпами, но тяжёлое наследие, которое досталось от древних пор, не смогло не проявиться при удобном случае. И этот случай произошёл, когда наука стала высоко уважаемым и денежным институтом общества, туда сразу же потянулись карьеристы и шарлатаны, способные с важным видом вещать наукообразную ложь, в связи с которой быстро стали появляться дискредитирующие практическую науку псевдоновости и труды.

Все традиции церковной иерархии перекочевали в науку, из-за чего она приобрела отличительные особенности именно религиозной, не научной, организации. Та же иерархия, тот же карьеризм и тот же династизм во всех деталях стал копировать таковой в любом другом заведении, а от религии т. н. большая наука взяла весь догматизм и безапелляционность утверждений со всё более отдаляющимся от обычного языком, терминологией. То, что можно выразить обычным словом, стало выражаться максимально отличным от повседневного термином, появились специфические словесные обороты, по знанию которых наряду с терминологией с пристрастием проверяли т. н. «градус» посвящённости сотрудника в науку. А, поскольку любая система всегда стремится вернуться к своему наиболее устойчивому (в случае с общественным порядком к первоначальному) состоянию, то религиозная догма в кратчайшие сроки стала пробиваться в науку, заменяя её при любом удобном случае.

Во избежания пристрастности будут приведены примеры догматизма и религии в науке, маскирующейся под научные теории.

Принцип неопределённости Гейзенберга, теория Большого Взрыва, многомерные пространства, неделимый заряд электрона – это лишь неполный перечень примеров, есть ещё. Разберём их по порядку.

1. Принцип неопределённости Гейзенберга и теория вероятности в целом. Считаются научными утверждениями, на первый взгляд. Но при внимательном рассмотрении они оказываются ложью от начала до конца. Суть принципа неопределённости в том, что точно нельзя определить скорость и расположение частицы одновременно. Чем точнее измеряется скорость, тем менее точно определяется местоположение некой элементарной частицы, чаще всего, электрона. Позвольте не согласиться с этим с точки зрения физики. Дело в том, что любая скорость – векторная величина, то есть, величина с направлением из родной точки в другую. Вектор строится по двум или более точкам в трёхмерной координатной системе, то есть, по вектору можно чётко сказать, в какой точке при знании начальных условий окажется объект. В том числе, и элементарная частица, которая такой же объект, как и прочие. И, что самое главное, вероятность любого события введена просто для удобства, так как для точного предсказания события нужно знание всех начальных условий, что не всегда возможно. Однако, эту удобную на определённом этапе абстракцию стали считать в буквальном смысле мерой, которая определяет, произойдёт что-то на самом деле или нет.

Из этого уже псевдоучёные вывели то, что существует некая неопределённость событий, хотя не спорят явно с тем, что причинно-следственные связи универсальны и определяют всё. Стараются делать это в скрытой форме, давя на эмоции и «жажду свободного выбора», которого нет, и которого никогда не может быть по тому же причинно-следственному закону. По нему же никаких вероятностей объективно не существует, а есть предопределённость всех событий везде и на все отрезки времени. Тут большая наука показывает своё религиозное лицо, незаметно или явно внушая давнюю и чисто религиозную идею об исключительности индивида из общих правил при следовании неким «особым» заветам. Звучит в общих чертах так: «Вы же не хотите быть рабом судьбы, лучше быть свободным в выборе и идти путём божьим». Как служение кому-либо может дать «свободу выбора», объяснения не даётся вообще, просто внушается, что быть «слугой более высокого уровня» почётно. Религия всех сортов, с богами и без, потому и существует много времени, что вообще эксплуатирует чувство избранности и раздувает его до крайности, что к беспристрастному исследованию мира не имеет никакого отношения. И, кстати, в принципе неопределённости Гейзенберга нет самокритики, необходимой черты любой научной теории (все теории от настоящей науки имеют хорошо составленный список нерешённых вопросов) отсутствие самокритики есть признак религии и маркетинга.

2. Большой Взрыв. Это такая же догматика, как и принцип неопределённости, но наиболее приближенная к чисто религиозному варианту. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет (Книга Бытие 1:3). По этой теории вселенная появилась из бесконечно большого по плотности и малого по объёму объекта, имеет конечный объём, а до её появления ничего не было вообще. Разберёмся детально с каждым догматом. Если какой-то объект бесконечно плотен, при любом его расширении или сужении плотность не станет конечной, что реально не так. Более того, поскольку любая система стремится к наиболее устойчивому состоянию, такой объект при любом гипотетическом расширении сразу же схлопнется в наименьший объём, что тоже не имеет места быть.

Более того, по расчётам физиков, плотность видимого вещества слишком велика для сохранения вселенной до сегодняшнего времени не в виде той же сверхплотной частицы, из-за чего сразу же ввели разные константы расталкивания вещества, тёмные энергии и пр. И самое главное, какое событие предшествовало столь важному событию, как Большой Взрыв? Уклончивое объяснение «до него ничего не было» нарушает причинно-следственный закон, важность которого в иных случаях не отрицается вовсе, однако при данной теории он прямо отрицается. Ещё один случай «исключительности», которая есть самый верный признак догматизма, равно как и разделение мира, а в конечном итоге, и народ, на «низшую» и «высшую» части с безусловными привилегиями «высших» над «низшими».

Далее, противоречия, которые есть в самой теории Большого взрыва, всё чаще подтверждаются и фактами, но вместо того, чтобы пересмотреть теорию или просто признаться, что данный вопрос ещё на рассмотрении, и ответ пока неизвестен, как делает настоящая наука в случае обнаружения неизвестных ей вещей, сторонники теории Большого взрыва просто игнорируют неудобные вопросы и противоречия, что тоже есть признак догматики.

Примеры неудобных вопросов – как могли появиться и существовать долгое время галактические стены, ведь по самой же теории Большого Взрыва, всей вселенной 13700 миллионов лет, самые первые звёзды и галактики стали возможны только 45 миллиардов лет после появления вселенной, а возраст некоторых звёзд и галактик намного превосходит этот показатель. Также нет ответа на вопрос, который при верном ответе доказал бы, правы сторонники данной теории или нет. Где центр вселенной, центральная точка? Тут идёт умалчивание с уводом от данного вопроса рассказами о многомерности пространства, которое якобы сделало этот взрыв возможным. Как – неисповедимы пути (тут на любой выбор, чьи).

О том, что недавно говорили об иной причине, никто не вспоминает. И, что самое главное, если пространство действительно многомерно, то любое связанное с многомерным явление для нас, трёхмерных существ, будет всегда восприниматься, как нечто чисто трёхмерное и прекрасно видимое. В том числе, и центр всей вселенной с её расширением тоже будет прекрасно заметен. Однако наличие этого центра никем и нигде не освящается ни с какой позиции. Видимо, за его отсутствием.

Также внимания заслуживает и идея конечности пространства, так тщательно внушаемая большой наукой. Эта идея эксплуатирует страх перед бесконечностью и создаёт опасную иллюзию уютного и ограниченного мирка, где индивид всегда полновластный хозяин. При кажущейся противоречивость установок страха и власти они всегда взаимно дополняют друг друга, на использовании чего религия также активно процветала. Наличие подобного в большой науке лишь подтверждает, что чисто научного там меньше, чем хотят показать сами её адепты.

3. О неделимости заряда электрона и любой иной частицы можно сказать, что само понятие заряда и причина его возникновения неизвестны, потому любые споры об этом бесполезны и напоминают схоластические, о количестве ангелов на конце одной иглы.

4. Антиэволюционизм во всех его формах вместе с его крайне опасным подвидом – псевдоэволюционизмом. Тут эксплуатируется обычная гордыня («Вы что, все хотите происходить от вшивых обезьян?») и отвращение к «животному».

Факты эти деятели вырывают из контекста и трактуют максимально вольно, ориентируясь на незнание аудиторией предмета. Псевдоэволюционисты делают то же самое, но с изрядной долей реальной науки, что затрудняет обнаружить научную подделку.

Косвенным признаком религии в большой науки служит её высокомерие, постоянно показываемому в каждом труде по любому поводу, а в диспутах и трудах с переходом на личности и неспортивным воздействием на эмоции аудитории и всё более частыми призывами «умерить потребление и следовать заветам духовных учителей». Однако у самих авторов уровень жизни очень высокий, они явно не собираются ограничивать себя в чём-либо. Любого оппонента пристыжают доводами вроде «всем это известно» и «генетику раньше считали лженаукой, ничего, пробились против твердолобых тупых ничтожеств и консерваторов». Кстати, генетику никто и никогда лженаукой никто не считал, желающие удостовериться пусть читают собрание сочинений Мичурина, да и «Агробиологию» Лысенко тоже.

Если же подобные «доводы» не помогают, то догматики переходят на личности, скрытые и не очень намёки на дальнейшее неблагополучие оппонента за «оскорбление достоинства». В этом случае пытаются обманом или посредством ложного примирения выяснить адрес и пр. данные о борце с псевдонаукой, чтобы в итоге «наказать» его в назидание остальным. Очень част и «психоанализ», то есть, твёрдую позицию объясняют косностью и комплексами, в отдельных случаях и вовсе отклонениями в психике, то есть, намекают на скорое попадание оппонента псевдоучёных в психбольницу на «лечение». Особенно часто у псевдоучёных имеется черта окучивать богатых спонсоров для продвижения своих «идей», так делают только мошенники и сектанты, а не настоящие учёные.

То есть, имеется претензия на принадлежность к высшей касте, идеи кастовости прямо почти никогда не подаются, но косвенно – постоянно. Это и вовсе признак язычества, когда волхв имел власти выше князя, что унаследовали католики с властью Римского папы премного выше королевской. Настоящая наука ни на какую власть, в том числа и духовную, никогда не претендует.

Потому надо понять, где догма, где правда, и мешать догме в любой форме влиять на общество любым путём, особенно с помощью маскировки под знание. Принцип Оккама помогает, но важен и уровень образования с развитым логическим мышлением. А развить его может каждый.

Склонение публики к креационизму Большой Наукой

Вон там, вдали, синеет коробочка завода, что производит атомные котлы. Стоит она сама по себе, в степи, и сравнить её не с чем. Но вот мы приближаемся к ней, к этой голубой коробочке, – и наше зрение словно переворачивается. То мы смотрели в линзы, что отдаляют и отдаляют, а вдруг мы глядим в те, что приближают и приближают. Вот он каков, завод, половина стометровки вверх! Но всё это поражает, как говорят космонавты, визуально. Глаз наш быстро привыкает ориентироваться, среди гигантских прессов, подъёмных кранов, станков, – вот как эти воробьи, что шныряют там, вверху. А есть тут, на заводе, штучки более удивительные, но их надо понять.

Пискунов В. М. Было приземление.

Чем объяснить, что буржуазная биологическая наука так дорожит «теорией» о внутривидовой конкуренции? Ей нужно оправдать, почему в капиталистическом обществе громадное большинство людей, особенно во время перепроизводства материальных благ, ведёт бедный образ жизни.

Лысенко Т. Д. Почему буржуазная наука восстаёт против работ советских учёных (интервью).

В этой статье осветится не самая приятная для Большой Науки тема. Тема незаметного подведения публики к «нужным» темам. В данном случае это креационизм.

Вы по справедливости спросите у меня, а причём тут палеонтологи с прямыми, внятными доказательствами эволюции и антинаучная бредятина под видом «альтернативной науки» и «креационизма»? Увы и ах, тут и есть не замечаемая многими главная проблема.

Дело, как ни странно, в палеонтологических реконструкциях больших животных. Помните гигантских динозавров и птеродактилей, саблезубых смилодонов, куда менее известных копытных хищников эндрюсархов и креодонтов мегистотериев? Конечно, да, и конечно, нет. Не помните вы чаще всего то, что ВСЕ эти реконструкции ведутся на основе неполных скелетов, нередко одной-двух косточек. И не факт, что они все – от одного и того же животного.

Пример приведу из открытого источника о животном из семейства креодонтов, мегистотерии (источник: Dixon, Dougal; Cox, Barry; Savage, R. J. G.; Gardiner, Brian (1988). The Macmillan Illustrated Encyclopedia of Dinosaurs and Prehistoric Animals. New York: Macmillan. ISBN 9780025801912.):

«Описан Робертом Сэвиджем в 1973 году. Находки окаменелостей скелета мегистотерия очень скудны. Предположительно имел большую голову, удлинённое приземистое туловище и короткие мощные лапы. Есть предположения (на основании фрагмента нижней челюсти DPC 6611 – огромной особи из Египта), что длина тела с головой составляла около 4 м, длина хвоста предположительно 1,6 м, высота в холке до 1,8 м.