Шёпот застенчивых муз

– Ну, почти.

– Недоговариваешь?

– Недоговариваю. Мог бы и сам догадаться. Как вы готовились к восхождению? Что знаешь про южный склон? Ну, давай, скаут, расскажи.

– Южный склон ровнее, но круче, чем западный. Из-за этого по нему не ходят. Изучен мало. Представлен на открытках как основная достопримечательность…

– Хватит. Вот именно, ровнее и круче. То, что надо. И что не ходят – вообще красота.

Начинало смеркаться. Вэйн ещё раз посмотрел в навигатор, покрутился с ним на одном месте. Затем убрал в карман и стал карабкаться прямо вверх, часто помогая себе руками.

– Не отставай. Мы пришли. Сейчас я тебя кое с кем познакомлю.

Поднявшись на сотню метров, Вэйн остановился и выпрямился. Когда Стэн догнал его, то увидел относительно ровную площадку размером с парковочное место. В основании уходящей дальше вверх стены темнела узкая трещина чуть ниже человеческого роста. Проход, или точнее – лаз в неё, загораживал занесённый снегом валун, по форме напоминающий очертания человека, стоящего на коленях.

– Это Стонки. Мой давний проводник и напарник. Однажды он не успел стать веткой, – говоря это, Вэйн наклонился над фигурой и обмёл краем шарфа то место, где должно было быть лицо. Сквозь налипший снег Стэн разглядел почерневшую маску. Похоже было, что плоть вскипела, соединившись с частями одежды. Рука, не спрятанная в перчатку, по виду напоминала коралл.

– Это случилось несколько лет назад. Не сразу, но я перенёс его сюда. В знак благодарности, что ли.

Вэйн огляделся по сторонам, достал карманный фонарик и начал протискиваться в пролом.

– Проходи, располагайся. Под ноги смотри, руками ничего не трогай.

Забравшись внутрь, Стэн остановился. Он увидел каменный грот, не меньше гостиной в приличном доме. Стены почти не отражали свет, но там, куда падал луч фонаря, сверкало сразу по несколько серебристых отблесков. Низкий неровный потолок угрожающе нависал над ним, но стоять в полный рост оказалось вполне возможно. Вэйн возился с чем-то слева у стены, кряхтя и бормоча. Через пару минут синее химическое пламя высветило там подобие каменной ступени и самого Вэйна, расправляющего покрытое инеем тонкое одеяло. Второе одеяло лежало рядом. Он расстелил на этой ступени коврик, накрыл одеялом ноги и принялся согревать пальцы над разгоревшимся пламенем.

Стэн устроился рядом. Настолько уставшим он давно себя не чувствовал. Даже встать, чтобы рассмотреть вблизи Минерал, не было никакого желания. Он лениво поводил фонариком из стороны в сторону, по отблескам прикидывая богатство местных залежей, и забыл про него. Сил не было уже ни на что.

Завершив свой ежевечерний обряд обмазывания перцем, Вэйн передал остатки порошка соседу и замотался в свой шарф, став похожим на улитку, устроившуюся на ночлег. Стэн натянул посильнее капюшон, размотал на лицо балаклаву, скрючился поудобнее и провалился в сон.

Глава 5

Казалось, что прошло всего несколько секунд, когда он снова открыл глаза. Мышцы его затекли, всё тело ныло от неудобного сидения в одной позе. Но в этот раз Стэн был рад этому как никогда. Он осторожно выглянул в пролом. Слева на горизонте занималось красное марево, уже готовое разродиться новым солнечным днём. Вид мог бы порадовать даже самого мрачного пессимиста, если бы не замёрзший рядом мертвец.

Завозился в своём тряпочном коконе Вэйн. Проворчав что-то, он тоже выбрался на свежий воздух. Несколько минут они молча смотрели, как из-за горизонта медленно выползает ярко-оранжевый диск, заливая всё вокруг живительным светом.

– Давай собираться, – нарушил он эту тихую идиллию и полез обратно внутрь.

После скромного завтрака и недолгих сборов Вэйн приспособил фонарик повыше на складчатой стене грота. Пол осветился яркими серебристыми блёстками, словно кто-то рассыпал здесь монеты и забыл про них. Затем он вытащил из рюкзака довольно объёмный металлический термос, чего раньше не делал. Положив его на бок, Вэйн покрутил что-то сбоку и открыл ёмкость не как обычно, а как шкатулку, по всей длине. Стэн разглядел толстые стенки и восемь одинаковых ячеек, разделённых такими же перегородками внутри странной посуды.

Кряхтя и нагибаясь, Вэйн начал собирать с пола пещеры мелкие камешки, вплоть до каменной крошки. Заполнив все ячейки в термосе более чем на половину, он обернулся к своему напарнику:

– Доставай, что у тебя там? Пакеты из супермаркета?

– Упаковочная фольга… – Стэн неуверенно пошуршал в рюкзаке.

– Тоже подойдёт. Делай несколько свёртков. Наполняй каменной крошкой наполовину. Потом смотри, что я буду делать.

Вэйн осмотрел свой термос, надел запасные перчатки поверх уже надетых, и стал собирать кусочки Минерала, размером примерно с куриное яйцо. Он обернулся к Стэну и посоветовал:

– Ты бери мельче. Жадность вредит здоровью.

Каждый кусочек он складывал в ячейку своего термоса, по возможности окружая его простой породой. Завершив это делать, Вэйн удовлетворённо закрыл своё переносное хранилище и уселся на коврик отдохнуть. При этом он внимательно смотрел за тем, что делает его напарник.

– Собрал? Заверни как следует. Положи подальше один от другого. Запомни время. Всё, выдыхаем и сваливаем. Коврик не забывай.

– Вэйн, а насколько тебе хватает денег от этих восьми камней?

– Года на полтора, если не шиковать. Но я хожу каждую весну, иногда по два раза, пока могу. Откладываю на старость, так сказать.

Выбравшись на воздух, Вэйн осмотрелся по сторонам. Солнце уже полностью освещало окрестности. Далеко внизу была едва заметна тонкая полоска дороги, проходившая вокруг всей горы. Пару минут он что-то рассматривал в свой бинокль. Затем вывернул наизнанку свою заранее освобождённую от вещей сумку. Внутри она была сшита из прочной водостойкой клеёнки. Стэн внимательно наблюдал за происходящим.

– Сумка-самолёт! – Вэйн поставил её на снег, встал внутри неё на колени, взявшись с боков за ручки. – Садись на свой ковёр-самолёт и не отставай.

От недоумённого вида Стэна он готов был хохотать, но шутить было некогда.

– Видел бы ты сейчас своё лицо! Склон ровнее, но круче. Вверх по нему не ходят, а нам и не нужно вверх, нужно вниз. Проезжаем прямые участки, где-то переходим, где-то перелазим, но едем. Карманы застегни, придётся поваляться в снегу. Давай, строго за мной.

И он оттолкнулся руками. Неглубокий снег как раз позволял держать подходящую скорость, чтобы не разбиться на возникшем вдруг на пути каменном выступе и в то же время, продвигаться довольно быстро. Каждые метров тридцать или сорок приходилось перебираться на новый, относительно свободный участок склона. Стэну на коврике было намного неудобнее. Его руки и ноги давно промокли, колени болели от частых ударов, но он мысленно радовался и удивлялся такой находчивости своего пожилого проводника, что неприятное уходило на второй план. Через час он даже примерно не мог определить место, откуда они начали спуск. А дорога внизу уже различалась довольно чётко. И можно было увидеть, что там, куда они двигаются, на обочине стоит микроавтобус.

Последний километр с небольшим пришлось идти пешком. Вэйн снова нацепил свои снегоступы, чем-то похожие на ракетки от настольного тенниса, и зашагал вперёд. Стэн поплёлся за ним, стараясь ступать в уже оставленные следы. Постепенно приближаясь к фургону, он смог прочитать надпись на его боку: «Экологический мониторинг».

Когда до машины оставалось совсем немного, её боковая дверь отодвинулась, и на пороге уселась темнокожая женщина средних лет в оранжевом комбинезоне. Она курила сигарету, молча наблюдая, как двое мужчин с рюкзаками преодолевают снежную целину, оставляя за собой петляющую цепочку следов.

– Рад видеть тебя, Сельма! – громко сказал Вэйн, выбираясь на твёрдую дорогу.

– Ну ещё бы не рад, – ответила женщина низким приятным голосом. – Старый бродяга. А это кто там за тобой тащится?

– Да вот, подобрал на дороге воробушка.

Стэн, заметно отставший от своего напарника, видел, как они коротко обнялись, и Вэйн уселся снимать свои снегоступы. Сельма завела машину и выжидающе постукивала пальцами по рулю. Собрав остаток сил, он доковылял до фургона и просто завалился внутрь, упав прямо на пол, покрытый чистым мягким ковролином. «Вот оно, счастье!», – подумал Стэн. Фургон аккуратно тронулся и стал набирать скорость.

Пока Стэн приходил в себя и осматривался, Вэйн уже переоделся, бросив всё мокрое в отдельный ящик. Теперь он сидел по-турецки на одной из сделанных в машине скамеек, с походной чашкой кофе в руках. Аромат кофе окончательно поднял Стэна на ноги.

– Могу предложить запасную спецовку. Даже носки найдутся, наверное, – Вэйн хозяйничал как у себя дома. – Ботинки можешь поставить к печке. Только не пересуши. Ну, ты понял, – он сделал глоток из своей чашки. – Через час будем на станции.

– А она откуда здесь? – Стэн посмотрел на сидящую спиной к нему женщину.

– Сельма здесь работает. Но если ты вдруг женоненавистник или расист, то вот выход, – Вэйн вежливо указал на дверь.

– Нет, просто интересно, не усложняй.

– А ты ничего, – Сельма на секунду обернулась посмотреть на Стэна. – Я собираю вокруг Пика пробы воздуха, воды и почвы. На всякие там уровни радиации, запылённости и прочее. Попутно подбираю разных милых придурков, желающих заработать на природных аномалиях. А вот ты здесь откуда, а, воробушек?

– Выпал из гнезда. Спасибо, что подобрали, – устало ответил Стэн. В сухой одежде его начало клонить в сон. Он улёгся на скамейку со своей стороны и отключился.

Вэйн поставил пустую чашку на миниатюрный столик, неуклюже перебрался на место рядом с водителем.

– Что думаешь делать с ним? – Сельма держала максимально возможную скорость.

– Да ничего, пусть живёт. Вроде толковый парень.

Глава 6

– Эй, прыгун, просыпайся, приехали. Давай шевелись, некогда лежать, – Вэйн, обернувшись, тряс своего попутчика за ногу.

Стэн с трудом открыл глаза и принял сидячее положение. Выглянув в окно, всё ещё размытым зрением он разглядел улицу станционного поселения. Пока он приходил в себя, Вэйн уже забрал свои вещи и разминал ноги, стоя рядом с машиной.

– Дальше сами. До военного городка две минуты ходьбы. Сначала дела, остальное потом, – он ещё что-то негромко говорил Сельме, подойдя к ней, пока Стэн переодевался в свою всё ещё влажную форму.

– Спасибо, Сельма! – Стэн выбрался из фургона, ступив в снежную придорожную кашицу.

– Будь здоров, воробушек! – она одарила его на прощание широкой улыбкой. – Может, ещё увидимся.

Шум отъезжающего фургона окончательно разбудил Стэна. Он огляделся, увидев Вэйна шагах в десяти, нетерпеливо его ожидающего, и направился к нему.

Они быстро дошли до ворот небольшой воинской части, необходимой здесь для содержания патрулей.

– Привет, Чак. Как служба? Нам в лабораторию, – почти скороговоркой Вэйн обратился к стоящему у ворот дежурному. Тот молча кивнул, открыл калитку, пропуская их. Вэйн в ответ приложил руку к шляпе и решительно зашагал к стоящему рядом серому металлическому ангару без окон.

Назвав своё имя в переговорник, он так же уверенно прошёл внутрь через открывшуюся после щелчка тяжёлую дверь. Стэн не отставал, и через секунду они оказались в маленьком помещении, больше похожем на приёмную камеры хранения. Перед ними вытянулась широкая стойка, с обеих сторон упиравшаяся в громоздкие стеллажи с ячейками. За стойкой стоял высокий мужчина в чёрном халате, накинутом поверх военной формы и без головного убора. За спиной военного высились стеллажи поменьше и виднелась массивная дверь с кодовым замком. На приветствие Вэйна военный только кивнул, вытащил откуда-то сбоку блестящий металлический поднос и положил на стойку. Затем нетерпеливым жестом указал перед собой и сделал полшага назад, сложив руки на груди.

– Выкладывай свои покупки, – сказал Вэйн, сам раскрывая свою сумку и доставая термос. Рядом с термосом Стэн аккуратно положил свои пять свёртков. И сразу поймал себя на мысли, что очень рад завершению всего этого приключения. Даже если ему ничего не заплатят, а просто унесут сейчас собранные им Минералы, то он не сильно расстроится, а пойдёт на станцию и выпьет от радости за то, что он жив и весь этот страшный поход наконец-то закончился.

Военный дождался, пока его посетители разложат свою добычу, так же молча взял поднос и скрылся за отъехавшей в сторону дверью.

Вэйн уселся на стоявшую с одной стороны от входа кушетку. Стэн занял место напротив, на другой такой же. Через минуту они молча смотрели перед собой, думая каждый о своём. Со стороны могло показаться, что два незнакомых человека внимательно разглядывают друг друга, впервые оказавшись в одном помещении. По правде говоря, это были первые спокойные минуты после их сумбурной встречи.

По прошествии примерно часа дверь в лабораторию снова откатилась в сторону, и к ним вернулся военный. Он положил на свою стойку два сиреневых бланка квитанций, один из которых прижал термосом Вэйна. Окинув взглядом своих посетителей, он сделал знак рукой, обозначающий завершение процедуры обмена.

Мужчины встали. Каждый забрал ближнюю к нему квитанцию. Стэн не стал вглядываться в текст, а просто сложил её и убрал во внутренний карман.

– Спасибо, дружище, – Вэйн бегло глянул на строчки, благодарно кивнул военному и сделал то же самое.

Они вышли на улицу. Молча, не сговариваясь, дошли до станции. Вэйн купил сигарет и так же молча мужчины уселись на самую дальнюю скамейку возле путей. Вэйн закурил.

– Когда завершаю важное дело. Это как ритуал, – ответил он на немой вопрос своего попутчика.

– С квитанцией что делать? – уже вслух спросил Стэн.

– В столице зайди в офис казначейства министерства обороны. И не забудь про меня, – держа сигарету губами, Вэйн порылся в бумажнике и протянул собеседнику карточку. – Здесь реквизиты.

– И ботинки?

– Как хочешь, – Вэйн равнодушно смотрел в даль на снежную равнину, освещённую солнцем, докуривая свою сигарету. Выбросив её в урну, он спросил:

– Ты куда сейчас? Сегодняшний экспресс уже ушёл.

– Попробую найти свои вещи. Потом попрошусь на ночь в казарму, наверное. А ты?

– Я в таких случаях у Сельмы ночую. Если хочешь, и тебе место найдёт. Всяко лучше, чем в казарме.

– Не уверен, что она мне обрадуется.

– Но точно не выгонит. Если решишься, приходи. Какой-то дом направо от станции. Увидишь, где фургон стоит.

– Хорошо, наверное, так и сделаю. Ты предупреди её, а то получится некрасиво.

Вэйн не спеша поднялся и скрылся за воротами станции. Стэн порылся в карманах, нашёл ключи и карточки, взятые у погибшего Марка, и направился к камерам хранения.

Через час он остановился возле калитки очень скромного домика, весь крохотный двор которого занимал оранжевый микроавтобус. Приближающийся вечер и едва уловимый запах кофе помогли Стэну принять решение, и он нажал на кнопку звонка.

– Проходи, воробушек, – одетая в «домашний» комбинезон, Сельма открыла ему дверь. – Жильё служебное, поэтому ничего лишнего. Душ там, стиралка там же, чистое сейчас выдам, ужин ждёт.

– Спасибо, – только и смог ответить Стэн, не ожидавший такого приёма.

– И не усни там, а то остынет всё.

Как он потом узнал, в доме, кроме маленькой кухни, имелось ещё две комнаты: рабочий кабинет, заставленный разной аппаратурой, и универсальная комната, служившая для всех остальных целей. Большинство места этой гостиной-спальни занимали диван, шкаф-купе, журнальный стол и раскладное кресло. В кресле с чашкой кофе в руках полулежал Вэйн, одетый в заношенный спортивный костюм. Второе, что бросилось Стэну в глаза – рамка с фотографией очень темнокожей девушки на одной из полок. Девушка широко улыбалась на фоне пальм, а на месте неба было написано: «От Джу, с любовью из Доминиканы». Пока он разглядывал снимок, вошла Сельма с посудой в руках.

– Это моя сестра. Сто лет не виделись.

Она поставила на стол большую тарелку с варёным рисом и кусочками курицы. Рядом быстро оказался стакан с зеленоватой жидкостью, от которой пахло хорошим мордобоем в прокуренном портовом баре. Вэйн хитро улыбнулся и подмигнул Стэну.

– За твой первый полёт, воробушек, – устало сказала Сельма и опустилась рядом с ним на диван. Она достала сигарету и, не спрашивая разрешения, закурила.

– Спасибо, – Стэн принялся за еду, наслаждаясь каждой ложкой. Это была первая нормальная еда за последнюю неделю.

Какое-то время все сидели молча. Стэн ел, Сельма курила, а Вэйн не спеша отпивал из своей чашки.

– Никогда не ел ничего вкуснее. Спасибо, – сказал Стэн, закончив ужин.

– Отблагодаришь при случае, – туманно ответила Сельма. – Диван в твоём распоряжении.

Забрав грязную посуду, она ушла в кухню.

– Что скажешь полиции про своих друзей? – Вэйн поставил пустую чашку на стол и внимательно смотрел на собеседника.

Стэн не сразу сообразил, о чём его спрашивают, так было приятно расслабиться на диване в тепле, вкусно поев.

– Придётся объясняться. И, видимо, тебе быть свидетелем.

– Не хотелось бы. Ты понимаешь, что для меня это конец всему?

– У каждого из нас на этот случай страховка и завещание, так что проще будет замять это дело. А про тебя мне и так ничего не известно. Расскажу, что знаю, без подробностей. Будут тебя искать или нет, тут уж как сложится.

Вэйн поёрзал в кресле.

– У тебя есть не иллюзорный шанс стать официальным минералодобытчиком, – он слабо усмехнулся. – Командиры с тебя не слезут. Будешь богат и тайно знаменит, пока ноги на месте.

– Постараюсь избежать этой участи, – без особой уверенности ответил Стэн. – Сошлюсь на плохую память, страх, усталость и боль в ноге. Подпишу какие-нибудь бумаги, может и отстанут. Что мешает властям взять в оборот любого сдатчика прямо в лаборатории?

– Да уж, попали мы в историю, – Вэйн зевнул. – Сам что думаешь делать?

– В любом случае идти на Пик не планирую. Лучше вспоминать эти события в небогатой старости, чем стать одним из экспонатов на ледяном склоне.

– Тебе бы книги писать, – проворчал Вэйн, раскладывая кресло и расправляя одеяло. – Глядишь, и старость не будет бедной.

– Спасибо за мысль, Вэйн. Буду тебе должен, если всё выгорит.

– Вспомнишь добрым словом, когда помру, – он довольно накрылся одеялом и закрыл глаза.

– Обязательно, – Стэн выключил свет и вытянулся на заскрипевшем под ним диване…

Вэйну снился Пик. Резкий холодный ветер хлопал одеялом, которое он пытался приладить над лазом в грот с россыпью Минерала. Одеяло вырывалось из рук, ветер хлопал им с какой-то неестественной периодичностью…

Старик проснулся. За стеной в том же ритме негромко двигался стол, иногда сопровождаемый едва слышными лёгкими вскриками.

Вэйн усмехнулся себе в усы и повернулся на другой бок.

Про Анну Сергеевну

Глава 1

Не сказать, что это был спор, интересно было самой себе: смогу или нет?

А Верка спросила вслух. И тогда стало ясно: смогу.

Когда наша учительница предложила классу помогать какому-нибудь пожилому одинокому человеку, класс почти хором выдохнул: «Ага!». Кто-то в шутку предложил навестить Аннушку, бабульку из старого дома. В ответ раздался смех. Тут я и спросила сама себя. А Верка спросила вслух.

Аннушка жила одна в квартире на третьем, верхнем этаже старого дома, каких мало осталось в городе. Родных её никто никогда не видел, сама она почти ни с кем не общалась. Считали её странной, но за что – непонятно. Остановится, бывало, возле детской площадки и смотрит на играющих детей взглядом, полным умиления и тихой радости. Так смотрят на котят, которые, набегавшись, жадно лакают молоко. Впрочем, смотрела она так и на взрослых, и нравилось это не всем. Наверное, эти «не все» и придумывали про неё всякую ерунду.

Дом, потемневший от пролетевших мимо десятилетий. Музейная духота в подъезде. Повидавшая тысячи ног лестница. Дверь как дверь. Звонок как звонок. Но что-то не так. Казалось, что это не огрубевший от времени дерматин, а срез благородного трёхсотлетнего дуба, прослуживший здесь привратником последнюю сотню лет.

– Я, конечно, не настаиваю… – начала Вера.

– Подожди у окна, – перебила я и нажала звонок.

Кнопка показалась тёплой и словно ждала меня. Важный «дин-дон» сообщил обо мне во все уголки незнакомого ещё помещения и затих.

Кроме «Здравствуйте» я не нашла что сказать. На меня смотрели как на того котёнка. Аннушка едва заметно улыбалась.

– Как Ваше имя, девочка?

– Дарья.

– Проходите, Дарья.

Несмело я перешагнула порог. Полумрак. Тишина. Прибрано.

– Вы спали?

– Анна Сергеевна, – сказала она мягким, уверенным голосом. – Будете кофе, Дарья?

Пока шипел чайник, я коротко рассказала о себе и цели визита и смогла немного рассмотреть хозяйку квартиры. Вполне обычная, среднего роста, стройная пожилая женщина лет семидесяти. Тонкие, сухие, но полные сил руки. Простое лицо. Казалось, что морщины только украшают его. Но глаза… Этот взгляд, полный заботы и сострадания, но при этом твёрдый и словно могущественный. Кажется, я его уже видела где-то, но…

– Хоть у меня и нет родных, – говорила Анна Сергеевна, ставя на стол две чашки в виде маленьких круглых домиков, – предложенная Вами помощь мне не требуется. Мне 82 года, но я сама могу сходить в магазин и вымыть полы. Спасибо. Однако я буду очень рада, если Вы, Дарья, станете иногда заходить ко мне. Думаю, что смогу ответить на Ваши «Почему?» и с удовольствием послушаю всё, что Вы захотите мне рассказать. Договорились?

И снова в моей голове кто-то сказал «Да», а я только шевельнула губами.

Крепость кофе неожиданно удивила. Не вредно ей в таком возрасте? Самодельное печенье приятно таяло во рту, оставляя тёплое послевкусие.

– Я положу печенья Вашей подруге?

– Какой подруге? – начала спрашивать я, но пиликнул мобильник.

«Нормально. Скоро». Я отбила звонок.

– Жду Вас в среду, Даша, – сказала Анна Сергеевна, протягивая мне свёрток. – А лучше приходите вдвоём. Всего доброго.

Я вышла. Ничего объяснять не хотелось. На душе было приятно и интересно.

Глава 2

В подъезде царил аромат свежей выпечки.

– Кто-то очень ждёт гостей, – сказала Верка. – И я даже знаю, кто.

– Здравствуйте, Дарья и Джейн, – Анна Сергеевна игриво улыбалась, открыв нам дверь.

– Почему…

– Знаю, знаю, – перебила она. – Так, ассоциации. Не обращайте внимания. Вера, Вы рисуете что-нибудь?

– Только лошадок в конце тетрадок, – как-то недружелюбно ответила Верка, но Анна Сергеевна, кажется, не заметила её интонации.

– Это хорошо, – сказала она. – Не каждый может нарисовать лошадку. Проходите, конечно же. Проходите в комнату, я пока сварю кофе.

Тот же полумрак, уютный и чистый. Под тёмно-синим с блёстками потолком светилась самодельная люстра в форме бледно-жёлтого шара. Мы с Веркой замерли, едва переступив порог. Увиденное было чем-то средним между историческим музеем и сувенирной лавкой в портовом городке. Шкаф, диван, стол и пара кресел. Всё свободное место на стенах занимали книжные полки с какими-то каталогами, журналами, разноформатными коробочками. И фотографии, старые афиши, рисунки и всякого рода предметы – диковинные маски, разного вида очки, необычные игрушки, грампластинки, макеты каких-то зданий, разноцветные лоскуты тканей. Старомодная шляпа. И даже гитара.

– Бумажные фотки! – произнесла Верка обалдевшим голосом.

А я уже вовсю разглядывала самые заметные. Вот юная девушка рядом с пожилым, но полным энергии человеком, чуть похожим на волка. Она широко улыбается, а его взгляд смотрит в самую душу, словно оценивая зрителя. На ней стилизованное под «хаки» платье, а он – в чёрной футболке без рукавов. И оба они на фоне черного флага с большими красными буквами-звёздами, сложенными в популярное когда-то давно женское имя.

На другой – осень, набережная в городе. Зрелая уже женщина в коротком красном пальто с чёрным воротом сидит на гранитной скамье в форме лежащей кошки. А на заднем плане угадывается основание Эйфелевой башни.

На третьей – официального вида мужчина вручает той же женщине какой-то документ. Во взгляде мужчины читаются благодарность и уважение.

Разные страны и города. Уличные праздники и театральное закулисье. Тесные мастерские и залы официальных приёмов. Много моря. Горы. Мосты. Люди на снимках – музыканты, похожие на свои инструменты; бородатые или лысеющие мужчины в измазанных глиной и краской фартуках; женщины с умным взглядом и натруженными руками. Даже какие-то знаменитости прошлого.

– Время летит очень быстро, девочки, – в комнату вошла хозяйка. – Кажется, что всё это было месяц или два назад.

Она поставила на стол поднос с кофейным сервизом. Те же самые чашки-домики, кофейник в виде башни с часами, сливочник – водонапорная башня, и сахарница – маленькая пузатая мельница.