Наглая ложь. Повесть о людях со звездами

Наглая ложь

Повесть о людях со звездами

Сергей Павлов

© Сергей Павлов, 2025

ISBN 978-5-0065-8801-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НАГЛАЯ ЛОЖЬ

Рукопись эта была найдена мною в коридоре одного издательства, где ее, вероятно, бросил автор, вконец отчаявшийся пристроить свое творение.

Мне она показалась интересной, и хотя и не без труда, я сумел как-то упорядочить эти записки, желая представить их читателям. В частности, мне пришлось переменить имена многих упомянутых в ней людей, чтобы они не сочли себя оскорбленными или не решили, что рукопись эта как-то вмешивается в их личную жизнь, ибо, как ни странно, но люди, упомянутые в этой рукописи, несмотря на свое нахождение за границей, нежелание возвращаться, а также то, что многие из них осуждены российским судом по ряду уголовных статей, все же имеют существенное влияние на книжные издательства.

Сергей Павлов.

Наверно, сатирический памфлет

Все ждут, где я полью отменным ядом

Все недостатки власти. Как отраду

Его воспримут. Но памфлета нет.

Про армию с издевочкой роман

Ждут от меня с надеждой, как на чудо.

Про глупость, пьянство, воровство повсюду.

Не написал – такой здесь есть изъян.

И будут рады, если насмешу

Комедией про буйных патриотов,

Смешных попов, придурков из народа.

Ну что ж, писать и это не спешу.

Как много вариантов славы взять,

Пробиться и в богему и в элиту.

И что бы мне, схватившись раз за лиру,

С благословенной темы не слезать!

Но думаю: «А может, написать

Мне фарс про лживых псевдолибералов!»

С чего бы нет? Но тот поступок малый

Мне до скончанья века не простят.

Предисловие.

Когда я начал писать эту книгу, я читал двенадцатитомник Лескова. Чтение сие было интересным, хоть и наводило некоторую тревогу: практически все герои, которых я собирался раскрыть в своем труде, мало отличались от многих не столь героев, сколь антигероев у автора, описывавшего события более чем полуторавековой давности. Доходило до того, что я думал отказаться от своей затеи и отсылать читателей к прекрасной прозе этого мало вспоминаемого гения русской литературы.

Печалило и то, что за долгие годы в российской оппозиции почти ничего не изменилось. Увы, постоянство не всегда признак мастерства, иногда это признак застоя.

То, что российская, прежде всего либеральная оппозиция оказалась поражена нашествием мошенников, прохвостов, не двуликих, а даже многоликих персонажей, стало ее настоящей бедой и привело к тому, что довольно быстро она стала бороться сперва не За, а исключительно Против, потом принялась бороться сама с собой, а вскоре осталась кучкой людей в чистом поле без какой либо внятной цели, программы и поддержки.

Даже Интернет, в конце концов, оказался во вред этой странной группе борцов за все хорошее против всего плохого, так как вскоре их посты были вытеснены куда более интересными роликами.

В этом состоянии, именуя себя элитой, имея единственное требование в программе, в котором значилось, что Путин должен уйти, она и пребывала до момента, когда власти, наконец, вняли многочисленным просьбам избирателей и предложили борцам с нею продемонстрировать источники доходов.

Это возмутило любителей расследований источников доходов чиновников до глубины души: ещё бы, кто-то не только попробовал заглянуть в их карманы, но и снять налоги с доходов от антиправительственной деятельности. Не менее возмутительно для них было то, что надо было регистрироваться как иностранным агентам тем, кто, как бы, будучи всей душой за Россию, получал за рубежом деньги на борьбу с ее властью. Этот оксюморон не разрешился вплоть до начала СВО, когда большая часть оппозиции нас покинула без всякого особого нажима и угроз и без особого сожаления россиян.

Напоследок нам удалось лицезреть настоящую бесовщину вокруг умершего в тюрьме главы российского либерализма. Мало кому в трезвом уме пришло бы в голову продавать билеты на трансляцию похорон, но российские либералы решили монетизировать смерть своего лидера. Воистину, деньги не пахнут.

Подобные события стоило запечатлеть, а если бы их не было, то придумать.

Также мне казалось, что я собираюсь писать о самых настоящих политических трупах, ибо многие из них мало были известны ещё до событий февраля 2022 г. и только забавность этих персонажей может заставить вновь к ним обратиться.

Тот воистину отчаянный историк, который решится разобраться в истории оппозиции путинского периода, почему-то называющей себя либеральной, несомненно, будет сразу сбит с толку не только обилием персонажей, как крупных, так и мелких, но и сложностью их классификации. Это неудивительно, ибо систематизировать несистемное нереально.

В самом деле, есть ли что-то более противоречивое, чем российский либерал? И дело даже не в извечной его склонности к «Этодругину», помогающему ему горячо осуждать и столь же горячо оправдывать практически одинаковые события в зависимости от того, где они произошли и кто к ним причастен; проблема в том, что многие либералы просто не подходят под определение либералов.

Российский либерализм столь непонятен, что нельзя даже точно сказать, что это – движение, направление, секта, религия? Любое это определение в чем-то верно, но в чем-то и ошибочно. Иногда даже непонятно: а либерализм ли это?

Так же истово, как отстаивают в своих речах свободу слова, совести, права человека, они в своих речах и статьях нередко выступают против выборов, свободы слова, оправдывают репрессии (не коммунистические) и терроризм, речь их зачастую весьма не интеллигентна, а часто и сквозит матерком. Народ они презирают, а под конец стали склоняться к силовому захвату власти и террору. Больше того, многие из признанных либералов прямо заявляли, что они не либералы. Путин же, их названный противник, про себя говорил, что он либерал.

Шашни либералов с националистами (сперва российскими, а после украинскими и прибалтийскими) смутили многих, но только не их самих. Не смущает их и любовь к диктаторам вроде Пиночета, Пилсудского, Франко, Сметоны (эти традиции давние, кое-кто из шестидесятников даже поднимал бокалы за Пиночета) и ещё целой череде весьма мрачных персонажей, среди которых не последнее место занимают Власов и Бандера.

Российский либерал примечателен тем, что он, в отличие от либералов иностранных, патриот, прежде всего другой страны. Он не позволит оскорбить зарубежье, но с радостью обольет грязью Россию. Если указать ему на иностранные недостатки, он обольет вас презрением и сообщит, что ему неинтересно как там у них. После чего продолжит воспевать заграницу.

Обычно он уверен, что все, производившееся в СССР, было украдено у Запада, включая песни и кино, наиболее радикальные будут с пеной у рта заверять вас, что Сталин готовил и начал Вторую Мировую. Спорить с ними бесполезно. Вера их неколебима, и терять время понапрасну не стоит.

Ничто не может обидеть либерала так, как применение к нему его же аргумента. Это для либерала обидно вдвойне, ибо является ещё и нарушением его авторских прав. Он, например, может убеждать вас, что не стоило сохранять СССР, если он мог рухнуть от нескольких радиостанций, но если вы его спросите, стоит ли сохранять США, если там так боятся пары российских телеканалов, обиде его не будет меры.

Также он абсолютно непоследователен: если вы встретите в сети любителя либерализма, который будет вопрошать: в какой еще стране, как не в России, может происходить что-либо такое ужасное, не вздумайте указать ему такую страну! Вы сразу же узнаете, что это его совершенно не интересовало, а вы – путинский пропагандист. Из этого вытекает и еще одно свойство российского либерала – он устраивает дискуссию не для того, чтобы узнать ваше мнение, а исключительно для того, чтобы высказать свое.

Большая часть сторонников либерализма в России любит лозунг: «А что плохого в либерализме?». Признаем, что ничего. Как впрочем, и в коммунизме. Да и христианский или буддийский идеал неплох. Плохо то, что это именно идеал, которого еще надо достичь, а по дороге к этому идеалу обычно проливают реки крови.

К счастью, в России либералы (или лица, выдающие себя за них) пока не успели развернуться во всю ширь и их обещания разобраться, выслать, расправиться остались только обещаниями. По крайней мере, пока. Бодливой корове Бог рог не дает.

От всей души надеюсь, что это вступление подтолкнёт в читателях хотя бы интерес к Николаю Лескову, гениальности которого я даже не мечтаю достичь.

Введение

Читатели! Не ищите в этих записях абсолютной правды! Ее здесь нет. Как во многих литературных и не очень источниках, связанных с теми, о ком здесь написано, частички правды здесь густо смешаны с полуправдой и наглой ложью. То, что получено на выходе, отбиралось автором по принципу интересности чтения и забористости сюжета.

Понять, где хоть какая-то правда есть, иногда можно, но сложно – герои этого труда постарались подчистить за собой особо неприятные истории и высказывания, а то, что происходило в реальности, производит впечатление глупой и нелепой выдумки. Если же вы будете крайне возмущены особо наглым враньем и мерзкой клеветой, обратитесь к книгам тех, о которых пойдет речь – там вы увидите ничуть не меньшее вранье под прикрытием «художественного вымысла». Когда же возмущение от того, что написано в этой книге будет доводить вас до крайнего гнева в отношении пишущего эти строки, воспользуйтесь следующими объяснениями, которые помогут вам принять эту книгу:

– Это просто художественное произведение.

– Это гипербола.

– Это метафора.

– Это чисто личностная оценка.

– А судьи кто?

– Я не это имел в виду.

– Меня не так поняли.

– Надо беречь свободу слова.

– Не нравится, не читайте.

Если кто-то решит, что я оскорбил его упоминанием в этих записках или совсем уж соврал, то помните: это не про вас, а про вашего полного тезку. Налоговые и судебные исполнители отлично знают, что бывают полные тезки, да еще и родившиеся в тот же день.

Когда же происходили эти события? Скажем так: уже после того, как кинорежиссер, известный не фильмами, которые почти никто не заметил, но своими неоднозначными выступлениями на ток-шоу, призвал восхищаться подвигами Вермахта, а писатель, известный широтой своей талии, убеждал на конференции в Петербургском отеле, что Гитлер был бы популярен в СССР, если бы не трогал евреев, но все же до того, как на «Эхе Москвы» рассказали отвратительный антисемитский анекдот.

Итак, начнем.

Сон Валерии Передурской

Как и Скарлетт О’Хара, Валерия Передурская не была красавицей, однако, в отличие от героини романа Маргарет Митчелл, мужчины, увидевшие ее, вполне отдавали себе в этом отчет. Как, впрочем, и женщины.

Уродство было доведено в ней до фанатического абсолютизма. Казалось, – какой смысл в наше просвещенное время, полное стремления к красоте, делать из себя такое страшилище, но эта неугомонная воительница против «совка» представляла собой самый отталкивающий образец именно карикатурно совковой бабы – толстой, плохо постриженной, неухоженной хамоватой тетки в толстенных очках, абсолютно отталкивающей и напрочь не сексуальной?

Впрочем, как она выражалась: «Секс – это занятие не слишком увлекательное. Это скучно: я читала». Соответственно, и каких либо покушений на ее невинность не наблюдалось. Тем более что у всех, кто ее видел, создавалось впечатление, что психиатрия в СССР отнюдь не была карательной, а занималась чрезвычайно важным и нужным делом. Однако вежливость, а главное, деликатность заставляли говорить великой диссидентке обратное.

Тем удивительнее для ее холодного ума стало то, что сон, посетивший ее однажды ночью в одинокой девичьей постели, был настолько непристоен, отвратительно развратен и фантастичен, что и мы не сможем привести его здесь, дабы не выйти не только за пределы приличий, но и за рамки уголовного кодекса. Упомянем лишь, что почтенная Валерия Ивановна долго не могла забыть этот невероятный сон, произведший на нее столь сильное впечатление, и многие дни не в силах была спокойно смотреть на политика, которого мы, желая сохранить в этой ничтожной книге хоть какие-то рамки приличий, обозначим как Леди Х.

Мы же упомянули эту боевую женщину, почившую в бозе до происходивших событий, лишь для того, чтобы ее словами полнее охарактеризовать одного из ключевых героев сего произведения.

Человека этого, противоречивого и весьма разностороннего, женщина сия, напротив, прямолинейная и упрямая обозначила так: «…внушает панический ужас как будущий лидер обезумевших толп. Да ещё и с нацистским уклоном. Мне даже не надо было дожидаться, пока он пойдёт на Русский марш, воспитывать там малолетних нацистов…»

Чтобы не мучать загадками читателя, откроем, наконец, тайну: главным героем этой книги будет не нацист, а большой либерал и неутомимый борец с Путиным, стрелявший как-то во время дискуссии в лицо оппоненту. А именно, Александр Голяев и его друзья.

Сон Снежаны Карамбалевич

Снежана стояла на Лубянской площади с плакатом в слабеющих замерзших руках; ветер, хоть и не петербургский, по-петербургски дул со всех сторон, холодя ее не слишком-то молодое тело, и она начинала прикрываться от ветра плакатом, который все держала в руках непонятно зачем. Вокруг почему-то не было ни души, только ветер гулял по площади. И в голове.

Она уже сто раз подумала: зачем она тут торчит в одиночестве с этим дурацким плакатом, но в этот момент со зловещим скрипом распахнулась дверь ФСБ и из зловещего лубянского нутра, согнувшись, чтобы поместиться в низком для него проеме, на площадь шагнул реально Железный Феликс.

Распрямившись, он грозно взглянул на Снежану; лицо его было сумрачно и бесстрастно, ибо был он памятником, и писательницу-оппозиционерку еще сильней пробрало холодом от одного взгляда его стальных глаз, но настоящим льдом пробрало ее, когда разверзлись стальные уста, и над пустой площадью прозвучало, как отдаленный раскат грома:

– Проститутка! Не ты ль клялась мне в преданности и любви!

Карамбалевич стала тихо отступать задом в сторону Красной площади, все держа перед собой чертов плакат, и едва смогла натянуто улыбнуться, и сдавленным голосом сказать:

– Ну, Феликс Эдмундович, дорогой, вы же сами понимаете, это было просто увлечение, юношеская любовь… Теперь времена изменились…

– Проститутка! – вновь пророкотало над площадью, – Политическая проститутка! – И Феликс грозно зашагал к ней.

Как маленький Нильс от статуи Короля, Снежана ринулась по Театральному проезду, не выпуская из рук плаката и с ужасом слыша, как грозно гремят сзади стальные шаги.

Подбегая к Красной площади, она подумала, не свернуть ли туда, но вокруг все еще не было ни души, она вспомнила «Москва – Петушки», подумала, что лучше бы не на Красную площадь, а на Курский вокзал, но, уже мчась туда, снова передумала и ринулась в место, где ей всегда было тепло, светло, сытно, уютно, весело и дружно. В американское посольство.

Она свернула на Большую Никитскую, все еще надеясь, что хоть кто-то подвернется навстречу, но и эта улица была пуста, как продутая макаронина. Ни людей, ни машин, ни автобусов, ни проклятых всеми самокатчиков. Уже задыхаясь, она добежала до заветных дверей, оказавшихся закрытыми, и забарабанила в них руками и коленями.

Бесстрастный домофон отозвался не сразу, а грозные стальные шаги уже звучали совсем недалеко.

– Что вам нужно, мисс?

– Я Карамбалевич, – быстро пролепетала срывающимся голосом Снежана, – мне нужно убежище, срочно!

– Простите, мисс, но мы не можем принять вас в таком виде, мы очень заботимся о репутации нашего посольства. Изложите ваши проблемы в письме и пришлите на электронный адрес посольства. Всего вам доброго.

Карамбалевич была в отчаянии, но тут она мельком взглянула на себя, и отчаяние ее сменилось шоком – из одежды на ней были только игривые стринги, сетчатые розовые чулки и красные туфли на высоком каблуке!

Не медля ни секунды, Снежана прикрылась сразу ставшим столь нужным плакатом, но из всех окрестных улиц Москвы вдруг вывернули радостные люди с плакатами, гармонями и шариками, собирающиеся в демонстрации, строящиеся в колонны. Все они глазели на ее столь неподходящий для прохладной погоды костюм…

***

Первой мыслью проснувшейся Карамбалевич было: зачем отключили батареи? Потом она вспомнила, что сама же и убавила вчера температуру, потому что ей было жарко.

Заглянув с опаской под одеяло, она увидела, что одета все же в пижаму, черную, как ночь за окном. Значит, это действительно не более чем сон.

Но утро подступало незаметно, а с ним подходила вечерняя встреча у Великого лидера либеральной оппозиции России Алекандра Голяева. Вчера под большим секретом он передал ей, что надо срочно приехать к нему и что будут другие. Имена других он не назвал.

Сон Соколок

Арсюша стояла на стадионе на беговой дорожке, рядом выстроились Голяев и прочие, привычные участники. На табло над трибунами горела надпись «ПРИВЕТ КАНДИДАТАМ В ПРЕЗИДЕНТЫ»

Грохнул выстрел и все кандидаты рванулись вперед, но Арсюша прекрасно знала, что молодость победит и легко обошла всех на первом круге. Она громко смеялась, мчась по кругу, но вдруг заметила, что стадион все сужается, а почти все участники сели на первый ряд трибун, Президент же встал в центре арены. А Голяев, которого она догнала на втором круге, ловко вскочил ей на шею, отчего она встала на четвереньки и побежала дальше уже рысью.

Арена стадиона сжалась настолько, что стала цирковой, а у Президента появился в руке хлыст, щелчки которого подгоняли Арсюшу, мчащуюся вокруг арены; при каждом щелчке хлыста Голяев то вскакивал ей на спину, то свешивался сбоку, то падал как убитый, то пролетал под животом, то делал сальто, то вставал на руках на спине.

Она все мчалась, удивляясь невероятной ловкости Александра, но постепенно стала уставать от этой гонки и попробовала встать на дыбы, чтобы сбросить наездника, но ее всадник резко взнуздал ее. В тот же момент на арену высыпали клоуны, в которых она узнала хорошо и плохо известных либералов, и начали кувыркаться, драться, дрыгать ногами, играть на концертинах, дудках и трубах, срывать друг с друга штаны и заниматься прочими непотребствами. Одна клоунесса в дурацком дутом наряде ходила на ходулях и отвратительно визжала: «Снимайте меня, я Божена!».

Когда шум и визг стал нестерпим, Президент вынул из-за голенища револьвер и выстрелил в воздух. Клоуны, бестолково гомоня, толкаясь и кувыркаясь, роняя по дороге вещи, спешно кинулись за кулисы, уронив Голяева с Арсюши. Ее они схватили под уздцы и увели с собой, а Голяева утащили с арены за ноги.

За кулисами цирка она распрямилась и вновь стала человеком. Пот лился с нее градом, она обмахивалась веером и тяжело дышала. Клоуны и карлики уже вели к ней какого-то коротышку в короне. Да, это был Наследник императорского дома! Именно он – отвратительный толстый коротышка в очках, за которого ее хотели когда-то выдать замуж. С омерзением она поцеловала его в губы, и он превратился в высокого прекрасного принца, но она, она-то стала при этом отвратительной мерзкой жабой, которую новоявленный красавец с отвратительным смехом зашвырнул далеко в болото. Кувыркаясь, она плюхнулась в холодную жижу, в которой забарахталась…

***

Арсения проснулась на полу. Она упала с дивана. Жижа, холодная и мерзкая никуда не делась, в дверь звонили и стучали, орали, требуя немедленно открыть. В ванной шумела вода. Вода была повсюду – на полу в гостиной, кухне, коридоре и конечно, в ванной.

Забудем про эту героиню. Хотя, почему? Есть в ней свои замечательные моменты. Например, можно вспомнить, как она руководила телеканалом «Вошь». Канал этот считался резко оппозиционным, на нем многие годы выступали люди с умным лицом уверявшие слушателе, что России осталось жить не более нескольких месяцев, что невозможно провести олимпиаду в Сочи, абсолютно нереально построить Крымский мост и многое другое, причем выступающих ничуть не смущали постоянные провалы их прогнозов, ибо они несли людям великую ПРАВДУ и врать им было незачем.

Без каких либо проблем канал выходил на государственном телевидении, что особенно занятно, учитывая непрекращающиеся стоны оппозиционеров о жестокой диктатуре и цензуре. Так он и выходил, деля свою популярность среди единомышленников с также сидевшим на государевой шее «Ухом Москвы», пока не решился провести опрос на тему: «Не было ли лучше, если бы Ленинград сдали немцам?».

Этот опрос быстро перетек в опрос на тему: «Не будет ли лучше, если „Вошь“ (да и не только его) закроют ко всем чертям?». Вскоре был получен положительный ответ, но Президент немного смягчил решение, и команда просто осталась без денег из-за того, что от канала отвернулись рекламодатели. Арсюша попыталась пустить по кругу шапку, но лучшие друзья и богатые олигархи срочно прикинулись нищими. Тогда она отправилась к Президенту попросить денег на борьбу с его режимом, но и он почему-то отказал. Канал стал платным, но денег периодически не хватало, потому он переехал в интернет.

Так он, вещая о тяжести жизни, цензуре, гонениях прожил с грехом пополам в России двенадцать лет, после чего укатил в Латвию, к свободе. Свобода не заставила себя ждать и в Латвии канал закрыли канал менее чем через полгода. Причиной стал вопрос мэру Риги «Действительно ли надо было сносить памятники советским солдатам?». Власти Латвии быстро объяснили российским либералам правила западной демократии. Как говорится, где нас нет, там и хорошо.

Сон Яйцовой

Поскребышев, выскользнул из-за широкой двери, и, как будто соответствуя своей фамилии, поскреб себя по лысой голове, кудри которой (Яйцова твердо это знала) были начисто вырваны Вождем в гневе.

Бесшумно, в мягких сапожках, специально сшитых, чтобы не беспокоить Сталина звуком шагов, он маленькими шажками проскользнул к Яйцовой, сидевшей в широкой приемной, по углам которой стояли охранники. Еще двое охранников стояли у двери кабинета, сбоку за широким основательным столом сидел секретарь. Поскребышев наклонился к ее уху и прошептал:

– Хозяин ждет вас.

Во рту у Яйцовой пересохло, она с трудом встала и на негнущихся ногах двинулась в логово тирана. Яйцова попробовала по дороге поправить прическу, но стоило ей сделать шаг в направлении зеркала, стоявшего в нише, как ее остановил резкий голос «Нельзя!» и она продолжила свой путь в кабинет. Охранник пружинистым движением открыл створку двери, она шагнула внутрь и дверь бесшумно затворилась за ее спиной.

Диктатор сидел за длинным столом, его седую голову освещала зеленая лампа. Седая голова его поднялась, он встал, вышел из-за стола и, протягивая к писательнице руки, пошел навстречу.

– Товарищ Яйцова! Какую вы книгу написали! Замечательная книга! Женщина Востока при помощи советской власти вырвалась из средневековья, нашла любовь, прошла через трудности, испытания! Троцкисты ей вредили, она и через это пробилась! Только знаете, дорогая, присаживайтесь, давайте поговорим, – он отодвинул стул для нее, – конец неправильный, надо, чтобы Михаил Иванович ей орден вручил и в Верховный совет ее надо выбрать.