Мальчик и гоблин

Опомнившись, Гоша кинулся догонять, испытав уже на себе необъяснимую слаженность гоблинов. Улица была забита практически под завязку, но вокруг него образовался небольшой пузырик пустого пространства. Завидев торопившегося мальчика, прохожие неуловимо смещались в сторону, тут же смыкаясь в плотную толпу за спиной. Никто не толкался, не шарахался и не глазел на невесть как попавших сюда детей. Никто вообще не выказывал ни малейшего удивления.

– Есть, – кивнул Хнуп, указав на ведущую в подвал ближайшего дома лесенку. Спустившись, дети обнаружили нечто, удивительно напоминающее столовую общепита. Взору предстали длинные приземистые столы со скамьями, занятыми аппетитно жующими гоблинами.

Пройдя на раздачу, Гоша и Юля получили по тарелке, наполненной чем-то густым и зеленоватым.

– Подожди, – остановился мальчик, увидев, что Хнуп уже идёт искать место. – А платить разве не надо?

– Пла-тить? – удивился Хнуп. – Не знаю. Не надо. Тут не платят. – Сообразив, о чём речь, он уверенно закрутил плоской чешуйчатой головой. – Идём!

Найдя свободное место, они расселись. Гошу вновь поразило, насколько сидящие рядом не интересуются их персонами. Пара любопытных взглядов, несколько вежливых, немного комично смотрящихся кивков – и всё.

Принюхавшись к лежащей на тарелке массе, мальчик осторожно попробовал её на вкус, благо столовые приборы не сильно отличались от человеческих. Зеленоватое «пюре» оказалось недурным и очень сытным.

– Вкусно, – удивлённо констатировала отхлебнувшая с кончика ложки Юля. – А что это?

– Ка-а-ша, – проглотив ложку «каши», Хнуп зажмурился и прижал к голове уши. – Грибная. Из грибов, – пояснил он недоумённо вытаращившимся детям.

– Погоди, погоди, – перебил Гоша. – А разве из грибов варят кашу?

– Всё варят, – степенно кивнул гоблин. Кашу, хлеб. Мясо.

– Что значит – мясо? – вмешалась Юля. – Как можно варить мясо из грибов?

– Можно, – не сдавался Хнуп. – Всё можно. Даже тарелки.

«Что за бред?» – подумал Гоша. Не желая обижать гоблина расспросами, он быстро и внимательно оглядел посуду. Обычные тарелки, немного, правда, различающиеся по цвету и форме. Складывалось впечатление, что их делали вручную.

– Погоди, – вспомнил он. – Когда мы сюда провалились, упали как раз на грибы. Это те самые?..

– Они, – подтвердил Хнуп. – Есть ещё, много разных. Я покажу.

– Хнуп, а как ты выучил русский? – перевела тему Юля. – Или у вас все на нём говорят?

– Сначала дедушка, потом мне помог, – слегка нескладно ответил гоблин. – Я маленький, уцк пока не умею. Дедушка умеет. Другие не говорят, если надо – выучат. Русский несложный.

– И как долго вы учились? – уточнил задетый «несложным русским» Гоша. – Год, два?

– Два, – кивнул Хнуп. – Дня.

– Как это? – поперхнулся мальчик. – Ты, наверное, что-то путаешь. Нельзя выучить русский за два дня. Невозможно!

– Воз-можно, – от волнения Хнуп стал ещё больше тянуть слова. – Вчера знал, – принялся он загибать пальцы, – поза-вчера тоже. А до не знал, дедушка знал. Он целый день учил. Почти.

– А… как вы это делаете? – от волнения Гоша начал слегка заикаться. Он представил, как возвращается после каникул в школу и отвечает нелюбимой им Инессе Петровне на превосходном английском.

– Крух, – беззаботно повторил Хнуп загадочное слово. Увидев, что его не понимают, достал из-за шиворота болтающийся на цепочке кристаллик и продемонстрировал его гостям. – Я плохо умею, маленький. Дедушка знает.

***

Доев кашу, Хнуп поднял тарелку и внезапно… откусил от неё.

– Вкушно, – с набитым ртом сообщил он. – Офень!

Взяв тарелку, мальчик осторожно попробовал её на зуб. Твёрдая, но съедобная, на вкус подозрительно напоминающая…

– Хлеб, – подняв палец, гордо воскликнул Хнуп. – Вспомнил!

– Вы что, и хлеб выращиваете? – прожевав посуду, уставилась на него Юля.

– Вы-ращиваем, – подтвердил Хнуп. – Из грибов. Уже.

– Тоже два дня как? – хмыкнул Гоша, но гоблин не понял сарказма. Вместо этого он принялся загибать пальцы, сосредоточенно шевеля губами.

– Три месяца, – гордо сообщил он, закончив подсчёты. – Валерий Кузичь научил.

– Кузьмич, – машинально поправил Гоша, переваривая услышанное. – А вы что, всё из грибов делаете?

– Не всё, – покачал головой Хнуп, – но много. Еду, одежду. Молоко-о, – мечтательно прищурившись, он причмокнул губами, будто представляя невероятный деликатес. Не выдержав, Юля прыснула.

– Ты что, так любишь молоко-о? – беззлобно передразнила она. Покраснев, Гоша наступил ей на ногу, но девочка уже взяла себя в руки. Гоблин, впрочем, не обиделся.

– Молоко очень вкусное, – оскалился он в широкой улыбке. – Мы раньше не знали. Теперь знаем.

– Дай я угадаю, – вздохнул уже ничему не удивляющийся Гоша. – Валерий Кузьмич показал?

– Не показал, принёс. Бан-ку, – уточнил Хнуп. – Мы грибы научили, теперь они нам делают. Молоко-о…

– В следующий раз захвачу тебе парного, – улыбнулась Юля. – У бабушки с дедушкой корова.

– Слушай, Хнуп, – перебил Гоша, у которого голова пухла от вопросов, – а как вы так научились? Ну, с грибами, например? Ведь это же, получается, генная инженерия – молоко из них добывать! Я передачу недавно смотрел, про то, как растения выводят с разными полезными свойствами. Берут гены и пересаживают от одного к другому. У нас учёные тоже ого-го, но такое… Тут целые институты работать должны, наука, наверное, на высоте.

– Наука? Нет науки, – пожал плечами маленький гоблин. – Зачем? Есть гриб—ники, они сделали.

– Как это – нет науки? – начал горячиться Гоша. – Что значит – сделали? Если нет науки, откуда биотехнологии? – вспомнил он мудрёное слово из телевизора.

– Био-те… – Хнуп сбился и растерянно посмотрел на Гошу. – Не знаю. Науки нет. Раньше была, – просветлел он. – Дедушка рассказывал. Теперь не нужна. Теперь уцк.

– А что такое уцк? – вклинилась в разговор Юля. – То, что ты на шее носишь, да?

– Нет, – помахал головой Хнуп. – Это, – снова достал он висящий на цепочке кристаллик, – р’рих. Уцк – другое. Совсем. Для уцк нужен крух, для крух нужен р’рих. Я не знаю пока, маленький. Дедушка знает. Дедушка – мас-тер.

– Можно посмотреть? – попросил Гоша. Кивнув, Хнуп снял с шеи цепочку и передал мальчику.

Осторожно приняв кристаллик, Гоша внимательно его осмотрел. На первый взгляд ничего особенного, похоже на обычную стекляшку. Повинуясь знакомому наитию, он прищурился, пристально всматриваясь в р’рих. Вдруг получится?

…Кристалл взорвался тёплой яркой вспышкой, озарив пространство вокруг. Мысли обрели потрясающую чёткость, мир сжался и стал до боли прост и понятен. Ощущая невероятный прилив сил и сосредоточенности, Гоша обернулся к Юле, чтобы поделиться радостью и внезапно увидел, что та словно застыла. Растерянно оглянувшись, Гоша понял, что остановилось и замолкло вообще всё. Осторожно положив р’рих на столешницу, он зажмурился и медленно разжал пальцы.

В уши ударил прежний гомон, Юля и Хнуп ожили и задвигались. Тихонько выдохнув, мальчик пододвинул кристалл гоблину:

– Держи. Спасибо.

Кивнув, Хнуп шустрым движением надел цепочку. Гоше показалось, что гоблин на мгновение задержал на нём внимательный взгляд.

***

– Хотите паровоз? – спросил Хнуп, закончив доедать ложку.

– Паровоз? Зачем? – улыбнулась Юля, начавшая уже привыкать к странной манере общения.

– Паровоз, – озадаченно повторил Хнуп, морща лоб. – Поедем смотреть. Грибы.

– Не зна-аю, – протянула Юля. Судя по всему, грибы её не прельщали.

– Мы поедем, – перебил Гоша. – Это, наверное, жуть, как интересно!

Гоша лукавил, грибы его не интересовали. Гораздо важнее хоть немного приподнять завесу тайны над странным, сказочным миром. Нутром он чуял, что не стоит спрашивать «в лоб» о случившемся в столовой. Что действовать надо, как говаривал папа, «посмекалистее».

Выйдя на улицу, они свернули вбок и спустились по одной из многочисленных лесенок, направляясь к бурлящему гоблинами вокзалу. Пройдя сквозь привычно неосязаемую толпу, вышли на перрон.

– Чи’ит-ор, – бросив взгляд на циферблат больших, висящих под потолком разноцветных часов, сообщил детям Хнуп. – Синий—два. Успели. Сейчас поезд.

– А место будет? – усомнился, оглядев забитый гоблинами перрон, Гоша.

– Будет, – подвигав ушами, растерялся Хнуп. – Всегда бывает. Иначе зачем идти?

Спустя минуту к перрону подошёл поезд, управляемый весёлым, с такими же, как у Грыха, очками, гоблином—машинистом. Дав короткий свисток, состав замер. Из открытых вагонов высыпала быстро рассеявшаяся толпа, спустя мгновение в двери повалили новые пассажиры. Присмотревшись, Гоша заметил немало женщин и девушек, носящих на руках и шеях красивые бусики. От мужчин они отличались формой и размером ушей, а точнее – ушек.

Зайдя в вагон, Хнуп уверенно провёл их к свободному, расположенному у окна сиденью. Осмотревшись, Гоша понял, что на места никто не претендует, словно их оставили специально для нежданных гостей.

Уступив Юле, он сел между ней и Хнупом. Через мгновение, дав гудок, поезд тронулся.

– На чём он едет? – невинно поинтересовался Гоша. – На угле?

– Не на угле, – покачал головой Хнуп. – Уголь грязный, трудно дышать. Мы делаем х’так. Из грибов.

– Х’так? – озадаченно переспросил мальчик. – Что это такое?

– Это… – гоблин замолчал, а затем, просияв, извлёк из кармана курточки белый, уже знакомый по бобру, кубик.

– Х’так, – повторил Хнуп, демонстрируя загадочный «рафинад». – Хорошо горит, греет. И чистый, не пачкает.

– Можно его взять? С собой? – взмолился Гоша. Ему ужасно хотелось оставить кубик на память.

– Бери, – радостно кивнул Хнуп. – Конечно.

Ускорившись, паровоз въехал в город. И хотя машинист пару раз дудел свистком, делал он это, скорее, по традиции. Снующие через железную дорогу ловко расходились перед идущим на полном ходу составом, даже не глядя в его сторону. Точно так же, как до этого расступались перед Гошей.

– Хнуп, а почему паровоз? – спросил мальчик. – Ничего лучше не изобрели?

– Зачем? – пожал плечами Хнуп. – Если работает – хорошо. Паровоз работает. А ещё, – глаза гоблина загорелись весёлой сумасшедшинкой, – там пар. Кипит, бабахает!

– А бобёр тоже бабахает? – не удержавшись, уточнил Гоша. – Вы зачем его сделали? Да ещё на шестерёнках?

– Бобёр не бабахает, – обиженно вскинулся Хнуп. – Один раз сломался. Дедушка сделал, – с гордостью закончил он.

– Для чего? – Мальчик начал терять терпение. – И почему он механический? У вас что, электроники нет? Микросхем? Хотя бы простого электричества?

– Дедушка сделал, чтобы смотреть. Снаружи, – спокойно ответил гоблин. – У вас интересно. Мы смотрим, учимся. Везде, куда приходим. Электричество есть, но дедушка смог без него. Проще. Микро—схем нет, электро—о-ники тоже. Плохо, не нужно. Бобёр работает.

– Ты сказал – «приходите»? – вмешалась Юля. – Откуда?

– Оттуда, – кивнул в окно Хнуп. Синхронно повернувшись, дети увидели большую площадь с идущей от овального каменного портала дорогой. Рядом возвышалась изображающая пожилого, согбенного гоблина статуя. Удивительным образом скульптор смог передать его взгляд – молодой, полный сил и энергии.

– Откуда «оттуда»? – удивлённо переспросил Гоша, рассматривая проплывающий мимо портал. – Там же нет ничего.

– Сейчас нет, – согласился Хнуп. – Раньше – было. Путь. Мы по нему пришли.

– Ничего не понимаю, – развела руками девочка. – Так вы не отсюда?

– Отсюда – не отсюда, всё равно, – беззаботно сообщил Хнуп. – Раньше были там, теперь здесь. Дедушка пришёл, я пришёл. Мама с папой не успели, – он внезапно погрустнел. – Путь… сломался. Теперь нет. Чинят, не получается.

– А что случилось? – сочувственно поинтересовался Гоша. – Почему сломалась?

– Не знаю, – развёл лапками Хнуп. – Дедушка говорит – специально. Другие. Там. – Он ткнул вверх длинным пальцем.

– Скажешь тоже, – не поверил Гоша. – С чего кому-то ломать ваш путь? Да и как?

– Не знаю, – грустно повторил Хнуп. – Дедушка говорит, другим надо.

– Погоди, а в церкви тоже Путь? – начал соображать Гоша.

– Похоже. Маленький. Тут – большой. Маленький легко делать. Большой нет.

Гоблин расстроенно опустил ушки и замолчал. Было видно, что он скучал по родителям.

– Хнуп, а чей это памятник? – поспешила перевести тему Юля. – Наверное, кто-то известный?

– Известный, – согласился гоблин. – Это Гташ. Правитель… нет, направитель… э-э-э, учитель. – Он, наконец, подобрал нужное слово. – Гташ был очень раньше. Помог.

– Чем именно? – заинтересовалась девочка. – Что-то изобрёл?

– Изобрёл, – кивнул Хнуп. – Уцк. Я не знаю, дедушка знает.

…И тут Гоша окончательно уверился, что гоблин чего-то недоговаривает.

– Смотри, – дёрнула за рукав Юля. – Там стройка!

Они проезжали возле пустыря, где кипело строительство чего-то многоэтажного. В клубах каменной пыли мелькали ушастые фигурки, повсюду носилась ревущая и плюющаяся горячим паром техника. Здание росло на глазах – за время, что поезд проходил мимо, гоблины умудрились закончить этаж и принялись возводить следующий.

Огромный кран быстро и грациозно опустил каменный блок, тут же разворачиваясь за следующим. Увидев это, парочка гоблинов со сверхзвуковой прытью переместилась к монолиту и принялась что-то шустро в нём выдалбливать. Раздался дробный стук, в воздух взметнулась крошка. Кран тем временем уже опускал рядом следующую обтёсанную глыбу, ничуть не боясь задеть кого-то из строителей.

– Как в Перу, – прошептала Юля. – Там такие же камни в древних крепостях. Хнуп, а как у них получается так быстро работать?

Гоблины и впрямь носились, словно в ускоренной перемотке. Те двое, что взялись за блок, выдолбили в нём идеально ровный оконный проём и перескочили на новый участок. Прежде чем гоблин ответил, кто-то уже вставил в окно стекло и раму. Работающие по соседству ударными темпами возводили из крупных кирпичей стены. Где-то на чудовищных скоростях взвизгнула пила.

– Это уцк, – многозначительно растолковал Хнуп. – Они уцк делают. Мас—стера.

– Уцк – так уцк, – махнул Гоша, отчаявшись что-то понять. – А грибы скоро?

– Скоро, – спохватился Хнуп. – Сейчас. Выходим.

***

Шипя и выпуская облака дыма, паровоз не спеша остановился у скрытого внутри небольшой каверны перрона. Гоша обратил внимание, как плавно и точно остановился вагон – будто составом управляла современная автоматика. Выйдя на перрон, он словно невзначай зыркнул в кабину машиниста, думая увидеть пульт или хотя бы парочку индикаторов. Но ни пульта, ни индикаторов внутри не оказалось. Похоже, весёлый гоблин управлял поездом исключительно с помощью рычагов и вентилей.

«И, конечно же, – уцка», – мрачно подумал Гоша, поняв, что эту головоломку разгадает ещё нескоро. Он, конечно, любил загадки, но город подбрасывал их в таких количествах, что голова начинала трещать. Ничего не придумав, он поспешил за Хнупом, который вместе с Юлей успел уйти немного вперёд.

– Слушай, Юль, – спросил он, перестав стесняться зеленоухого товарища, – а как ты поняла, что гоблины добрые? Даже пощёчину мне влепила, чтобы успокоился.

– Трудно сказать, – пожала плечами девочка улыбнувшись. – Я когда их увидела, почему-то совсем не испугалась. Будто голос подсказал – «не бойся». А потом вдруг поняла, что они напуганы больше нашего, особенно когда ты ключом на них замахал. Правда, вы испугались, Хнуп?

– Правда, – кивнул Хнуп. – Меня там не было, дедушка был. Он Гошу затормозил… заморозИл… не знаю. Потом дедушка переживал. Боялся, что плохо будет. Сразу пришёл, когда Валерий Кузьмич разрешил. И я пришёл.

– Я когда Валерия Кузьмича увидела, вообще успокоилась – продолжила Юля. – Не съедят же нас у него на глазах, в самом деле!

– Есть? Зачем? – искренне удивился Хнуп. – Мы людей не едим, мы грибы едим. И всё, что из грибов. А людей есть нельзя. И невкусно, наверное – подумав, зловеще уточнил он.

Они снова шли извилистыми коридорами. Двери, проходы, лестницы, ответвления. Таблички со странными, напоминающими кардиограмму надписями. Шум, гомон, приятные запахи готовой еды. Мимо пробегали стайки играющих в подобие салочек гоблинят. Несколько раз пришлось посторониться, пропуская навьюченных тюками «верблюдов», как прозвал этих созданий Гоша, в сопровождении важных погонщиков. Что-то в облике пузанов было не так, но мальчик не успел понять, что.

– Нам сюда, – приглашающе кивнул Хнуп на широкую, огороженную невысокими бортиками площадку. Дождавшись, когда все зайдут, он потянул за торчащий из пола рычаг. Заурчав, конструкция медленно тронулась вниз.

– Лифт, – удивлённо произнесла Юлька.

Гоша промолчал. Чего удивляться обычному лифту после всего увиденного? Он не успел похвалить себя за невозмутимость, как тут же забыл обо всём, узрев открывающийся внизу пейзаж.

В огромной, размерами не уступающей городу пещере раскинулось бескрайнее, освещённое мягко мерцающим потолком поле. Тысячи грибов разных цветов и калибров ровными полосами усеивали аккуратно разбитое на квадраты пространство. По пересекающим гигантскую теплицу тропинкам сновали гоблины, среди огромных шляпок тут и там виднелись лёгкие подвесные мостики, где также кипела бурная деятельность. Несколько навьюченных пузанов и погонщиков терпеливо поджидали лифт внизу, новые всё прибывали.

Скрипнув, платформа остановилась. Торопливо выйдя, чтобы не задерживать спешащих наверх, Гоша с Юлей устремились вслед за Хнупом. Здесь было заметно жарче, чем в городе, шляпки грибов жирно лоснились от насыщающей воздух влаги. Подмышки взмокли, дышать стало труднее, но Гоша, помня, что мужчина, не подавал виду.

Рядом послышались неприятные чавкающие звуки. Сгрудившиеся подле огромного гриба гоблины сноровисто извлекали что-то из раскрывшегося в толстой мясистой ножке отверстия. Удивительный процесс сильно напоминал роды.

Смачно всхлипнув, гриб изверг увесистый белоснежный кубик х’така, который тут же укатили на заранее приготовленной тележке в сторону переминавшегося с ноги на ногу «верблюда». Деловито проконтролировав погрузку, погонщик кивнул и, положив лапку на морду пузана, что-то прошептал. Заурчав и вздрогнув, создание неторопливо зашагало в сторону лифта.

– Погодите, – озарило Гошу. – У него же нет рта!

– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердил вынырнувший из зарослей гоблин. – Рот грумму не требуется, он ведь не животное. Обычный гриб.

– Что?! – воскликнули дети. – Что значит – обычный гриб?!

– Не совсем, конечно, обычный, – поправился гоблин. – Но гриб. Это, если можно так выразиться, гибрид растительного и животного миров, хотя всё, безусловно, несколько сложнее. Над созданием груммов, кстати, работала моя пра-пра-пра-прабабушка. Ах да, – спохватился он, – я же не представился. Меня зовут Брух, я, если по вашему, учёный. Селекционер или, скорее, биолог. А вы, наверное, Гоша и Юля.

Ошарашенные «гибридом растительного и животного» дети молча кивнули.

– Очень приятно, – интеллигентно поклонился гоблин. – Грых дал знать, что вместе с внуком пришлёт гостей на небольшую экскурсию. Итак, что вы хотите знать?

***

В течение следующего получаса Брух терпеливо отвечал на шквал вопросов. По-русски он говорил почти идеально – так, что если закрыть глаза, то и не поймёшь, кто перед тобой. Воспользовавшись этим, дети вцепились в него как бульдоги. Первым пунктом повестки были, само собой, груммы.

– Мы можем использовать зверей для грязной работы, но не хотим, – втолковывал гоблин—биолог. – Они рождены жить на воле, одомашнивать их – значит подвергать ненужным мучениям. А ещё их трудно… брать с собой. Они не привыкли к Пути, он их пугает. Наши предки силой загоняли в пещеры животных, тогда это было жестокой необходимостью. Впрочем, мы тоже не отличались гуманизмом. Бедные звери очень страдали. – Брух горестно вздохнул. – Поэтому мы и создали груммов. По сути научив грибы ходить и выполнять простейшие команды. Сознания у них нет, боли они не чувствуют, следовательно, их допустимо использовать в любых условиях, особенно там, где трудно изыскать другие транспортные средства. Можно, конечно, проложить сюда железную дорогу, но мы, простите за пафос, пытаемся быть поближе к природе и не брать лишнего.

– Ваши предки были жестокими? – уцепился за сказанное Гоша.

– А ваши разве не были? – вопросом на вопрос ответил Брух. – Жестокость, к сожалению – часть истории, от этого никуда не деться. Легко судить задним числом, когда все ответы известны. Наши предки не знали того, что знаем мы, и действовали в своих исторических обстоятельствах.

– А всё-таки, откуда и куда вы путешествуете? – уточнила Юля. – Хнуп тоже говорил о Пути, ещё о Гташе и много раз – об уцке. Кто вы? Как попали сюда?

– Мы… – задумавшись, Брух сделал долгую паузу. – Понимаете, это просто и в то же время – сложно. Понять Путь, уцк и Гташа вам будет крайне нелегко. Прошу, не обижайтесь, – умоляюще прижал он к груди лапки. – Вам лучше обратиться к уважаемому Валерию Кузьмичу.

– Никто не обижается, – успокоил Гоша. – Мы понимаем. А про себя расскажете? Например, что тут делаете, чем занимаетесь? Хнуп говорил, вы из грибов даже молоко добывать научились.

– Можно и так сказать, – вежливо улыбнулся гоблин. – Но лучше, как говорится, один раз увидеть. Пойдёмте, я покажу.

Пройдя по тропинке несколько сот метров, они свернули к плантации коричневатых приземистых грибов чуть пониже Гошиного роста. В воздухе разлился отчётливый запах парного молока. Хнуп, облизываясь, повёл носом.

Перебросившись парой фраз с коллегами, Брух подвёл гостей к одному из грибов и гордо похлопал его по шляпке:

– Этот шампиньон—переросток способен заменить целую корову. Хнуп, соизволь принести стаканы.

Задумавшись над «соизволь», Хнуп кивнул и кинулся в стоящий неподалёку сарайчик. Вынеся оттуда несколько съедобных сосудов, он шустро подал их детям и встал рядом, вожделенно замерев.

– Итак, – с видом фокусника продолжил Брух, – позвольте вас немного угостить.

Подставив «стакан» под основание шляпки, он осторожно подёргал гриб за пластинку. Спустя секунду из шляпки закапало, а затем полилось самое настоящее…

– Молоко-о, – утробно простонал Хнуп, пристально следя за каждой каплей. Воспитание, однако, не позволило ему встрять поперёк гостей, поэтому первый стакан достался Юле.

– Настоящее, парное, – сообщила она, немного отпив. – Попробуй!

Недоверчиво взяв стакан, Гоша отхлебнул. Молоко было вкусным и тёплым, словно только что надоенным.

– И правда, – удивился он. – Чудеса! Держи, Хнуп, – спохватился мальчик, передавая гоблину сосуд. – Угощайся. Я потом в деревне попью.

Не веря счастью, Хнуп бережно, будто великую драгоценность, принял эстафету. Утробно, словно котёнок, урча, он осторожно осушил и прожевал стакан.

– Спасибо, – признательно посмотрел он на Гошу. – Мне много нельзя, дедушка ругает. А я люблю, очень. Ты дедушке не говори, ладно?

– Не буду, – подмигнул Гоша.

– Ой, а что он делает? – воскликнула Юля.

Забыв о гостях, Брух с отсутствующим видом ковырялся в недрах гриба. Непостижимым образом его лапы вросли в плоть ножки, оставив ту совершенно неповреждённой. Спустя пару мгновений он, что-то нащупав, с усилием выдернул чёрный пульсирующий комок, брезгливо отшвырнув его в сторону.

– Брух, всё в порядке? – нерешительно спросила Юля. Повернувшись, гоблин пришёл было в себя, но затем его взгляд снова застыл. Быстрым движением он подскочил к девочке, осторожно, но решительно схватив её за руку.

– Э, ты чего? – вскинулся Гоша, но гоблин быстрым жестом остановил его. Бережно поднеся Юлину кисть к лицу, он принялся нежно поглаживать её второй лапкой и что-то нашёптывать.

– Ты болеешь, – глухим, полным сострадания голосом произнёс он. – Бедная. А я тут голову морочу.

Спустя мгновение Юлька вдруг заплакала, утирая слёзы свободной ладошкой. Осторожно подцепив на палец слезинку Брух, закрыв глаза, замер. Его мордочка искривилась, зубки стиснулись, словно от непереносимой боли.

Не зная, что сказать, Гоша растерянно перевёл взгляд на Хнупа, но тот лишь молча наблюдал за происходящим.

– Юль, что с тобой? – кинулся он к девочке, увидев, что Брух отпустил руку и пришёл в себя.

– Всё нормально, – улыбнулась, шмыгая носом, Юля. – Сама не знаю, чего это я… Он такой нежный, сочувствует. Мне полегче стало.

– Легче, говоришь? – раздался знакомый суровый голос. Раздвигая плечами грибы, к ним решительно шагал Валерий Кузьмич. Следом, едва поспевая, семенил Грых. Подойдя к детям, колдун внимательно осмотрел Юлю. Его брови сдвинулись, глаза засверкали.