Мальчик и гоблин

– Почему – к сожалению? – В слегка оттаявшем Гоше проснулось любопытство. Заметив это, дядя Олег усмехнулся краешком рта.

– Про Оумуамуа слыхал? – задал он встречный вопрос. – Про астероид, что к нам с далёких звёзд пожаловал? Много шума было, говорили, что он траекторию меняет, а значит, может быть искусственного происхождения.

Гоша кивнул. И в интернете, и по телевизору о летящем по причудливой орбите скитальце спорили до хрипоты. Только при чём здесь это?

– Ну, коли слышал, то пересказывать не буду. – Вернувшись за стол, дядя Олег вновь прикоснулся к пульту. – А теперь, как говорится, внимание на экран.

Мигнув, голограмма потемнела и покрылась огоньками звёзд. Вверху тускло зажёгся мячик Солнца, Земля не просматривалась вообще. До слуха донеслись искажённые статикой радиопереговоры:

– Комета, я Страж. 42-й и 44-й – отметки пропали. Доложите обстановку.

– 37-й – Стражу, борт 42 и 44 сбиты. Подловили командира, твари. Командование эскадрильей принял, приступаю к абордажу. Прошу обеспечить прикрытие.

– Принял, 37-й. Страж – Стреле, прикройте Комету. Как поняли?

– Вас понял, Страж. Звенья 2 и 6 перенаправлены. Больше не могу, у нас тут жарко.

…Гоша почти не слушал. Его внимание было приковано к исполинской, висящей в космическом пространстве махине с мерцающим, переливающимся всеми цветами радуги «носом».

Камера приблизилась, мимо пронеслось несколько идущих строем треугольников. На поверхности напоминающей металлический огурец громадины что-то сверкнуло, и один из треугольников, завертевшись юлой, взорвался. Оставшиеся, мгновенно перестроившись, сердито засверкали вспышками. К поверхности «огурца» рванулись серебристые рыбки торпед. Космос озарили немые взрывы, в пустоту взметнулись осколки.

– Это был мой друг, – поставив запись на паузу, хрипло произнёс дядя Олег. – Серёжка. Мы с ним огонь и воду… Эти твари выжгли протонами почти треть эскадрильи. Тогда мы не знали, что пучковое оружие может достигать таких мощностей. Но ничего, наши тоже в грязь лицом не ударили.

– Так это… – прошептал, холодея, мальчик.

– Тот самый астероид, – мрачно подтвердил дядя Олег. – С весёленьким названьицем.

– Подождите, но он же до сих пор летит, – пролепетал Гоша. – И вроде от Земли отдаляется.

– Конечно, отдаляется, – хмыкнул дядя Олег. – То, что от него осталось. А как не удаляться, если маневрировать нечем? Пусть летит, голубок. В назидание остальным.

– Каким остальным? – Гоша уже ничего не понимал.

– А вот этим, – дядя Олег поколдовал над пультом, и запись возобновилась.

Разинув рот, мальчик смотрел на покрытое «снегом» помех голографическое изображение огромного, причудливо извивающегося коридора с множеством ветвлений. В этот раз переговоры отчасти велись по-английски.

– Берег, говорит Монгол, движемся в секторе 12. У нас трёхсотый.

– Bereg, this is Raptor, contact in sector 5. Rerouting drones from…

В отдалении полыхнуло и взорвалось, в эфире выругались по-китайски.

– Странник – Берегу, – зашипело в динамике. – Обнаружен противник в секторе 7. Требуется поддержка.

– Приняла, – раздался сосредоточенный женский голос. – Держитесь, направляю резервы.

– Есть держаться.

– Берег, это Монгол, – повторил невидимый оператор. – У нас трёхсотый, требуется…

Из-за поворота выскочила нечто, напоминающее огромную, закованную в тёмный металл пиявку. Голограмму озарила серия вспышек, истерзанное попаданиями существо отшвырнуло к стене. Конвульсивно подёргавшись, робо-пиявка свернулась калачиком и замерла. До слуха донёсся тоскливый, леденящий душу вой. В невесомости поплыли зелёные вязкие капли.

Подбежав поближе, «Монгол» сфокусировал камеру на противнике.

– Что это? – выдохнул Гоша, осматривая покрытого суставчатой бронёй червяка.

– Это – «ленты», – охотно пояснил дядя Олег. – По нашей классификации. Знаем о них немного, язык у них зубодробительный, а информации после нашего удара на борту почти не осталось – мы выжгли практически всю электронику. Уверены в одном: эти милашки на всех парах рвались к Земле. Почему? А потому, что своей планеты у них больше нет. Что у них стряслось – мы не знаем, но факт в том, что стокилометровый кораблик содержал больше десяти миллионов одних личинок. Судя по анатомии, «ленты» – хищники, и прожорливые. При этом весьма развиты технологически и плодятся быстрее кроликов. Дорвись они до Земли, от человечества остались бы рожки да ножки несмотря на все арсеналы. А чем они помогут, если эти червячки с ходу внедрятся километров на пять в глубину, чтобы оттуда приступить к весьма агрессивной колонизации? Но самое страшное – это то, что подобные «ковчеги» появляются у наших дверей каждые несколько десятилетий. И если бы не мы, то… Да сам понимаешь – что!

Дядя Олег остановился, чтобы перевести дух. В наступившей тишине стало слышно, как тихонько отсчитывают время часы.

***

– Но подождите, – собравшись с мыслями, упёрся Гоша. – Оумуамуа маленький совсем, метров двести в длину. Как эти пришельцы смогли замаскировать под него такую громадину?

– Молодец, варит котелок, – похвалил сосед. – На нос внимание обратил?

Вспомнив «радужный» нос корабля, Гоша кивнул.

– Эти твари подстраховались, – объяснил дядя Олег. – Они знали, что если корабль засекут, то могут попытаться уничтожить на дальних подступах. Например, спешно переоборудованными баллистическими ракетами. А им во что бы то ни стало требовалось прорваться к поверхности, чтобы с ходу, прямо с орбиты, внедриться глубоко под землю, надолго обезопасившись от удара возмездия. Теперь, как говорят фокусники, «следите за руками». Они разворачиваются к Земле узкой носовой частью и начинают менять альбедо, то есть отражающие характеристики поверхности, отчего подслеповатые телескопы увидят лишь тусклое, мерцающее пятнышко. Астрономы сделают вывод, что к нам пожаловал небольшой, вращающийся вокруг своей оси астероид. Червячки же, воспользовавшись моментом, чтобы собрать с близкого расстояния побольше информации и понять, что Земля к полноценному отпору не готова, на максимальном ускорении рванули бы к планете. Дальше додумай сам. По расчётам аналитиков, конец цивилизации наступал года через два. Если, конечно, не учитывать нас. И «ленты» – не учли! А как нас учтёшь, коли о нас ни фильмы, ни радиопередачи не снимают? Земля – она ведь фонит радиоизлучением на миллионы километров, и не исключено, что червяки ещё на подлёте смотрели «Спокойной ночи, малыши» годов эдак восьмидесятых. Смотрели, чтобы оценить военно—технический потенциал, и ничего такого не увидели, кроме репортажей о победах коммунизма, или, скажем, войне в Афганистане. Мы, Георгий, не зря прячемся, и такие, как «ленты» бывают весьма удивлены, когда из ниоткуда на них обрушивается готовый драться до последней капли противник.

– А кто вы такие? – задал напрашивающийся вопрос Гоша. Серьёзно кивнув, сосед вновь присел на краешек столешницы, скрестив на груди руки.

– Мы называемся «Полигон», – начал он. – Странное обозначение, согласен, а ещё на «Пентагон» смахивает. Но к Пентагону мы отношения не имеем, а обозначение такое к нам перешло от военных, ещё советских полигонов, где испытывались первые образцы техники. Про «Сахалин-9» я говорил, но были и другие, к примеру, «Армавир-600». Оттуда же начались первые боевые вылеты. Организация у нас, кстати, международная, и в каждой стране именуется по-своему, ведь официального названия у нас нет. Операции совместные, тот же «червивый» корабль кто только не штурмовал – и мы, и американцы, и китайцы, даже парочка немцев затесалась. Наша задача: оборона человечества от желающих прописаться на чужой жилплощади квартирантов, для чего у нас имеются опережающие технологии. Получили мы их… из разных источников, сейчас это не важно. А важно то, что мне, то есть нам, необходима твоя помощь.

От потока ошеломительных откровений голова пошла кругом. С трудом сосредоточившись, Гоша нашёл в себе силы задать главный вопрос.

– Почему нельзя договориться? – упрямо спросил он. – Зачем воевать? У этих… существ беда стряслась, неужели нельзя пустить их к себе? Сотрудничать, технологиями обмениваться? Пусть вон Марс забирают или Луну. Они же бесхозные.

– Ну ты, конечно, дипломат, – криво усмехнулся дядя Олег. – А ты их спрашивал, согласны ли они взять что поплоше? Пойми, такие, как «ленты» в пространстве летят не столетиями даже, а тысячи лет. Они не имеют права на ошибку, и обязаны найти себе новый дом, пусть даже ценой захвата чужого. А мы свой – обязаны отстоять, раз за разом сходясь с подобными созданиями не на жизнь, а на смерть. Такая вот, Георгий, загогулина! И потом, пустишь ты их в Солнечную, дашь обосноваться, а дальше? Поговорку про двух медведей в одной берлоге знаешь? Мы, конечно, и сами не подарок, но это наш дом. Наш – и точка! Понимаешь?