Кара

В перерывах между машинами можно было перекурить. Но сигарет у Андрея не было, а просить у кого-то не хотелось, поэтому он просто стоял в стороне.

В обед некоторые грузчики ушли в столовую на другом конце базы, а остальные устроились на ящиках с тем, что принесли из дома: хлеб, вареные яйца, колбаса. У Андрея живот скручивало от голода. «Ни денег, ни еды. Так я долго не выдержу. Может, попросить у Акопа аванс?»

К вечеру Андрей едва передвигал ноги, спина ныла, руки саднило. В шесть их позвал бригадир. Он сидел в подсобке, сооруженной из сколоченных наспех досок. Заходили по очереди. Андрей вошел последним. Всю обстановку «кабинета» составляли старый деревянный стол, стул, на котором сидел сам бригадир, и табурет сбоку от стола. На столе – грязный телефон, не менее грязная шариковая ручка с обгрызенным кончиком, ведомость.

– Лисицын твоя фамилия? – буркнул Юрий Максимович. – Больно лихо ты взялся, спину надорвешь! Ты вообще как, надолго?

– Планирую на все лето. А там посмотрим.

– Ясно. Рабочий день уже давно закончился, вот твои деньги, распишись. А вот тебе расписание, – Максимыч протянул Андрею лист бумаги с какими-то пометками и галочками. – Целый день никто не работает, это мы так тебя проверяли. Будешь чередовать утро – вечер, вечер – ночь. За утреннюю смену получаешь три рубля, за вечернюю четыре. Уяснил?

– Да, – кивнул новоиспеченный грузчик, сжимая в руке деньги и не веря своему счастью: сегодня он будет ужинать!

– Ну все тогда, топай отсюда! Че стоишь?! – сердито прикрикнул на него бригадир. От неожиданности Андрей застыл на месте: так с ним еще никто не разговаривал.

– Что?! – дрожащим от напряжения голосом переспросил он.

– Ничего! Вали, – бригадир махнул своей лапищей и принялся куда-то звонить.

Андрей вышел за ворота. Свежий воздух улицы опьянил его. Хотелось куда-нибудь приткнуться отдохнуть, но, прежде чем идти в общежитие, нужно было успеть в гастроном, который работал до восьми вечера. Выбор там был не ахти какой, но после дня без крошки во рту даже этот скромный ассортимент Андрей назвал бы роскошным. Он взял макароны, тушенку, кильку в томате и хлеб. На это денег хватило.

Гены в общежитии еще не было. Сбросив обувь, Андрей кинулся открывать консервы. Он был настолько голоден, что глотал еду не жуя. И ему казалось, что ничего вкуснее он не ел.

Насытившись, Андрей упал на кровать. Он очень устал, но хотел дождаться Гену, узнать, как прошел его первый рабочий день. Чтобы не заснуть, взял с полки книгу. Стендаль, тот самый. Андрей улыбнулся. Книга напомнила ему о родителях, о доме и о Валечке – интересно, она уже решила, куда будет поступать? Потом его мысли переключились на Машу Куропаткину, и у Андрея в очередной раз что-то неприятно кольнуло внутри. В начале учебного года он пытался связаться с ней: звонил домой, просил перезвонить, спрашивал у ее мамы, как найти Машу в Ленинграде. Но мама Машин адрес не дала, а сама Маша так и не перезвонила. От одноклассницы, которая с ней дружила, Андрей узнал, что Маша живет в общежитии, но все никак не мог собраться туда съездить.

Почти все его однокурсники с кем-то встречались, но Андрей, уйдя с головой в учебу, на личную жизнь поначалу не отвлекался. Теперь же, когда первый курс позади и с работой дела уладились, ему тоже захотелось романтики.

«Надо найти Машу и поговорить с ней, – решил Андрей, засыпая. – Все-таки она мне нравилась, может, что-то получится».

Глава 7

Проработав неделю и накопив двадцать рублей, Андрей решил поехать к Маше. Он сильно волновался. Как девушка отнесется к его появлению после нескольких месяцев молчания? О чем они будут говорить? Куда пойдут? Чтобы произвести впечатление, он решил сводить ее в кафе или в кино.

«Я ведь нравился ей в школе, все ребята это знали, – подбадривал себя парень. – Не могла же она за год меня забыть? Я вот не забыл, хотя даже не влюбился в нее тогда».

В субботу, взяв отгул на складе, Андрей отправился в общежитие пединститута – хотел сделать сюрприз. Чтобы усилить эффект, он тщательно подготовился. Принял душ, чтобы не дай бог не пахло овощебазой, надел свои лучшие брюки – от выпускного костюма – и белую рубашку. Она, правда, слегка пожелтела на воротнике и рукавах, но бороться с этой желтизной умела только мама, и все, что оставалось Андрею, – надеяться, что Маша не заметит эту досадную мелочь. Он даже привел в порядок свои рабочие руки: вынул занозы и долго тер пальцы щеткой, чтобы избавиться от въевшейся грязи. Уже в десять утра он был на месте.

– Вы к кому? – глядя из-под очков, строго спросила его пышная дама на входе.

– Я к Маше, – смущаясь, ответил Андрей, – то есть к Марии… К Марии Куропаткиной.

Услышав имя, грозная хранительница порядка нахмурилась и стала еще строже.

– К какой такой Куропаткиной? – насмешливо переспросила она. – Это не к той ли, которая тут и месяца не прожила, а потом приехала с хахалем на «Волге», вещички сложила, была такова?

– Нет, – Андрей замотал головой. – Нет, это не она. Вы что-то путаете. Мне нужна Мария Куропаткина, второкурсница, факультет иностранных языков. Она из Ленинградской области приехала.

– Ах из области?.. – не унималась вахтерша. – Ну теперь все ясно. Понаедут из глуши своей и давай первым делом личную жизнь устраивать! Конечно, на Петроградке-то, чай, лучше жить, чем тут на койке ютиться!

– На Петроградке? Почему на Петроградке? Она переехала? У вас есть адрес?

– А тебе зачем? Я тебе вот что скажу, парень, – взгляд вахтерши смягчился, она как будто жалела Андрея. – Забудь ты эту вертихвостку! У нее мужик не чета тебе, ей эти твои охи-вздохи под луной не нужны. Ей что посущественней подавай.

Но Андрей упорно твердил свое.

– Дайте адрес, пожалуйста. Я уверен, что это не она. Просто хочу убедиться, – уговаривал он вахтершу, не желая верить, что та на самом деле говорит про его Машу.

– Ох, молодежь!.. – вздохнула вахтерша. – И откуда только такие паразитки берутся…

Она долго рылась в ящиках своего стола.

– Сейчас, подожди… Что-то она мне оставляла. Сказала, на случай, если будут из дома искать или подружки. А, вот, держи, – женщина протянула ему бумажку.

– Спасибо! – Андрей был готов ее расцеловать. Но грозная собеседница уже сменила милость на гнев.

– Иди, иди! И пусть полотенце вернет, передай! – крикнула она ему вслед.

Сжав бумажку в руке, Андрей помчался к метро. Но на станции «Петроградская» он оказался лишь через долгих два часа. Уже сидя в вагоне метро, он вспомнил слова вахтерши. «А ведь она права: что я могу предложить Маше такое особенное? Явиться без предупреждения – и все?»

Тогда, в лесу, Маша мечтала о красивой жизни, хотела вырваться из нужды. Считала, что достойна большего, чем скучное существование в сером захолустье и неинтересная работа от звонка до звонка. Маша привыкла быть в центре внимания. Она способная, а природное обаяние с детства позволяло ей добиваться всего, чего она хотела. Даже Андрей, который поначалу не испытывал к Маше ничего серьезного, не смог устоять перед ее чарами и как-то незаметно для себя увлекся. Ничего удивительного в том, что, оказавшись в большом городе, девушка не стала терять время даром и, как только появился вариант изменить свою жизнь к лучшему, воспользовалась им.

И все-таки Андрею хотелось, чтобы вахтерша ошиблась. Ему льстило, что где-то есть девушка, которая «сохнет» по нему, – а она, оказывается, и думать о нем забыла. В парне заговорило уязвленное мужское самолюбие – надо было срочно придумать, как ее вернуть.

«Цветы! – озарило Андрея. – Принесу ей огромный букет. Она не устоит».

Но где их взять? В советское время найти свежие цветы было непросто, тем более в Ленинграде. Но Гена рассказывал о каком-то друге Акопа, который держит теплицы и возит цветы из Армении в Ленинград. Вроде бы Акоп сдавал ему один из ангаров – «левачил», как многозначительно добавлял Гена.

Надо срочно ехать на базу.

* * *

Андрей не заметил, как затея встретиться с Машей превратилась у него в навязчивую идею ее вернуть. Каждая преграда на пути к их встрече только усиливала его желание добиться ее. А теперь оно стало еще сильнее – самолюбие требовало достичь поставленной цели любой ценой.

Самолюбие наиболее ярко проявляется в юности, когда желание обладать принимается за влюбленность. Готовясь к встрече, Андрей представлял, как они поговорят, а потом пойдут гулять вдоль набережной Невы. И ни разу у него не возникла мысль, что что-то может пойти не по плану. Он был убежден, что все зависит исключительно от его решительности, ну и от удачи, конечно. Решение быть с Машей он уже принял, дело за малым: найти ее.

Может быть, поэтому Андрей не хотел верить вахтерше. Все-таки он был еще очень молод, и в нем жила какая-то детская вера в чудо: главное – встретиться, а там, глядишь, все разрешится и наладится. Андрею хотелось, чтобы это первое в его жизни «взрослое» лето не прошло даром, хотелось, чтобы на зависть всем рядом была красивая, эффектная девушка. И тогда он наконец-то станет по-настоящему счастливым человеком. Андрей убедил себя, что влюблен, все глубже погружаясь в пучину своих фантазий. О чувствах Маши при этом парень не задумывался. Он не сомневался: его возращение осчастливит девушку.

Андрей не осознавал, что им руководит чувство собственного превосходства. Казалось бы, оно никак не проявлялось – наоборот, он всегда был подчеркнуто вежлив со всеми, старался никого не задеть, но это, скорее, была вежливость повелителя по отношению к своим подданным. И окружающие это ощущали. А поскольку далеко не всем нравилось такое поведение, Андрей, сам того не зная, наживал себе врагов: многие считали его заносчивым выскочкой.

* * *

Никого из начальства на базе не было. «Что же делать? – в отчаянии думал Андрей. – Зря, что ли, тащился в такую даль?»

– Тебе чего, парень? – услышал он незнакомый голос. Высунувшись из будки, на него строго смотрел пожилой сухопарый сторож с растрепанными седыми волосами. Андрей его пару раз видел и даже пытался здороваться, но тот не был склонен к общению с грузчиками.

Ну а сейчас Андрей решил идти ва-банк.

– Меня Акоп прислал, – не моргнув глазом соврал он. – У него там какой-то юбилей у друга сегодня, нужны цветы. Он мне велел на складе взять, а я вот не спросил, где именно. Не знаете случайно?

Сторож часто заморгал, не сразу сообразив, что от него хотят.

– Ну пожалуйста, помогите! Я Акопа до смерти боюсь. Не выполню его поручение – уволит, а мне эта работа позарез нужна! – для убедительности Андрей сделал жалобное лицо.

– Да, Акоп – мужик жесткий, – согласился сторож. Он все еще с недоверием поглядывал на Андрея. – Ну хорошо, пойдем, открою.

Через час Андрей вышел из станции метро «Петроградская» с букетом красных роз. Он понимал, что в понедельник его ждет серьезный разговор с Акопом, но сейчас победа одержана! Непередаваемое чувство торжества от достигнутой цели – пусть даже такой ничтожной – что может сравниться с ним?

Улицу и номер дома Андрей помнил наизусть. Не зря в институте все удивлялись его феноменальной памяти. Порой ему достаточно было один раз взглянуть на страницу учебника, чтобы в точности повторить ее содержание. Вот он – дореволюционный доходный дом. Когда-то тут были роскошные квартиры, где жили зажиточные чиновники, инженеры, адвокаты, а сейчас ютятся в коммуналках советские граждане самых разных профессий.

Андрей подошел к подъезду. Отдышался, поправил рубашку, пригладил волосы. Проверил цветы – не помялись ли в пути. В этот момент из дверей вышел интеллигентного вида старичок. Он был одет в идеально выглаженный, чистый, но очень потертый костюм, а его седую голову украшала серая с лентой шляпа, по возрасту не уступающая костюму. Старик придирчиво осмотрел Андрея с головы до ног и дребезжащим голосом спросил:

– Вы к кому, молодой человек? Я вас тут раньше не имел чести лицезреть…

Огорошенный неожиданным вопросом и старомодной речью, Андрей не нашелся, что ответить.

– Так-так, молчим, значит? Может, мне милицию позвать?

– Нет-нет, не надо милицию. Я к Марии, она живет в пятнадцатой квартире здесь. Мне так сказали.

Андрей зачем-то вытащил из кармана бумажку с адресом и показал ее старику, как будто это был правительственный указ или справка из той самой милиции.

– В пятнадцатой? Что-то не припомню… Позвольте, это та, которая недавно к Петру въехала? Уже какая по счету…

Старик с укоризной покачал головой и пригладил жиденькую профессорскую бородку.

Андрею хотелось поскорее закончить этот разговор, и он попытался деликатно отделаться от любопытного старика.

– Вы меня извините, я тороплюсь…

– А что же Мария, ожидает вас? – степенно и неторопливо продолжал старик.

– Нет, я сюрприз хочу сделать! Мы одноклассники, не виделись год, вот, решил проведать, – Андрей сделал еще одну попытку обойти настырного собеседника.

– Вот молодежь пошла! Ходят друг к другу домой без приглашения! Мы гулять-то с девушками боялись, а тут какие вольности!

Старик что-то еще говорил о временах и нравах, но Андрей умудрился-таки просочиться в дверь парадной и его уже не слышал.

Перепрыгивая через несколько ступеней, Андрей поднялся на четвертый этаж. Пятнадцатая квартира. Несколько звонков на стене. Какой же Машин? Позвонил в первый, наугад.

По ту сторону двери раздались шорохи и скрип половиц.

«Опять к Соколовым кто-то пришел!» – услышал Андрей недовольный голос. Сердце замерло – это Маша.

– Нет их, на даче они! – дверь распахнулась, и он увидел ее. В коротком голубом халатике, небрежно перехваченном поясом, с полотенцем на мокрых волосах, без макияжа – она стала еще красивее и намного взрослее, чем год назад.

Сюрприз явно удался. Маша удивленно вскинула брови и застыла от неожиданности.

– Ты?! Ты что тут делаешь? Ты откуда узнал?..

– Я к тебе, Маш. Давай поговорим, – Андрей протянул ей букет. – Это тебе.

Девушка отшатнулась.

– Зачем? Не надо… – она с опаской обернулась, как будто боялась, что кто-то услышит их разговор. – Уходи, пожалуйста. Не нужны мне твои цветы, и сам ты зря пришел.

– Маша, прости, что долго не появлялся, но… – начал Андрей подготовленную заранее речь.

– Марусь, это кто там? – из комнаты вышел молодой человек спортивного телосложения. На вид ему было лет тридцать. В руке он держал надкусанное яблоко. – Ого, да еще и с цветами! У тебя никак поклонник завелся?

Маша испуганно повернулась к нему.

– Ну что ты, Петь, какой поклонник! Это Андрей, одноклассник. Вот, приехал проведать… мама попросила.

– Одноклассник? Богатые у тебя одноклассники, я смотрю! Букет-то, наверное, не на стипендию купил? – снисходительно спросил Машин хахаль, с любопытством рассматривая Андрея. При этом он по-хозяйски положил руку Маше на бедро, обозначая свои права. – Ну заходи, одноклассник, посидим, выпьем.

– Он уже уходит! Он очень торопится, – затараторила Маша и умоляюще посмотрела на Андрея. – Правда, Андрей?

Андрей скривил губы, пытаясь улыбнуться.

– Да, очень, – выдавил он еле слышно, молча протянул Маше цветы, развернулся и чуть ли не кубарем скатился по ступеням вниз.

Уже на улице Андрей вспомнил, что даже не попрощался.

«Выставил себя идиотом! – ругал он себя. – А они теперь сидят и смеются, как над сопляком! Надо же было так опозориться!»

Эмоции захлестывали Андрея, он шел не разбирая дороги. Люди с удивлением оглядывались на него, пару раз кто-то спросил, не нужна ли ему помощь. А он шел, не видя ничего вокруг, и продолжал осыпать себя ругательствами.

Как будто вторя его состоянию, резко поменялась погода. Над городом нависли сизые тучи и стало душно. Андрею не хватало воздуха. С трудом переводя дыхание, он сел на лавку и, опершись локтями о колени, сжал голову руками. Он хотел выдавить из нее память о том, что произошло.

Сказать, что Маша разбила его сердце, было бы преувеличением – не так уж сильно она ему нравилась на самом деле. Тогда в чем же дело? В том, что он, как дурак, притащился с этим букетом и рассчитывал, что она кинется ему на шею? Или в самом факте поражения, да еще и на глазах у соперника, кем бы он ни был?

«Ну а на что ты рассчитывал? – спрашивал себя Андрей. – Что она год будет хранить тебе верность? Смешно!»

Но, с другой стороны, он-то ни с кем не встречался все это время! А она месяца не успела в большом городе прожить и уже прыгнула к кому-то в койку!

Этот диалог с собой окончательно доконал Андрея. Все планы начать отношения с Машей рухнули – у нее теперь другая жизнь. А в понедельник еще с Акопом из-за цветов предстоит объясняться.

Что же делать? Махнуть к родителям? Но это значит окончательно распрощаться с работой, а деньги где брать? Пойти в общежитие и напиться с Геной? Но тогда придется все ему рассказать.

Парень с тоской огляделся по сторонам. Прямо напротив находилась пивная, из которой доносились нетрезвые голоса. Меньше всего Андрею хотелось сидеть среди людей, но и оставаться наедине со своим унижением было невыносимо. Он нерешительно встал, нащупал остаток денег в кармане и направился в открытые двери.

В пивной было шумно, накурено и пахло рыбой. Андрей подошел к прилавку, взял кружку жигулевского и стал продвигаться к свободному столику. Не успел он устроиться, как к этому же столику подошел молодой парень – высокий, с широкими плечами и почти такой же широкой улыбкой.

– Привет, земляк! Не против, если я тут тоже сяду, вместе пивка хлебнем? – спросил парень.

Андрей пожал плечами:

– Да, пожалуйста!

Парень протянул широкую ладонь:

– Игорь!

– Андрей!

Игорь поставил стеклянную кружку на стол.

– Студент? – поинтересовался он у Андрея.

Тот кивнул:

– Политех, первый курс закончил.

Улыбка не сходила с лица нового знакомого. В глазах плясали веселые искорки.

– А я вот тоже думаю поступать. В Институт водного транспорта, знаешь такой?

Андрей не успел ничего ответить.

– Вообще-то по большому счету мне по барабану куда. Бабка настояла: «Надо высшее образование», – Игорь изобразил старческий шепелявый голос и сам же рассмеялся. – Так-то она у меня хорошая, только строгая очень! Давай за наших старших!

Игорь стукнул своей кружкой о кружку Андрея.

– А меня куда хочешь возьмут, я ж афганец, – по лицу Игоря пробежала едва заметная тень, но уже через пару секунд он снова заулыбался. – Дембельнулся две недели как. Ну, давай за новую жизнь!

Оказалось, что Игорь на три года старше Андрея. После службы в горячей точке, отдав, как тогда говорили, «интернациональный долг», он приехал к бабушке в Ленинград. Его отец был родом с Украины, и детство парень провел в Винницкой области. За это и получил в армии прозвище Хохол. Когда родители развелись, Игорь с матерью вернулись в Ленинград. Потом ее командировали работать в Казахстан, а мальчик остался с бабушкой. Игорь болезненно переживал развод родителей и разлуку с отцом, запустил учебу, так что о поступлении в вуз после школы не было и речи. Его призвали в армию.

Андрей, конечно, слышал о событиях в Афганистане, о том, что туда отправляют солдат-срочников, но считал все это скорее страшилкой для нерадивых студентов: «Не сдашь сессию – отчислят и пойдешь служить». Время от времени родители рассказывали о знакомых, у которых из Афганистана не вернулся сын, – и это звучало странно и абсурдно в абсолютно мирной ленинградской реальности.

По официальной версии, Советский Союз оказывал помощь братскому народу и союзнику – Демократической Республике Афганистан. Чтобы ослабить влияние СССР в регионе, Запад использовал исламские группировки, которые угрожали безопасности южных границ Союза. Наша страна вложила огромные средства в Афганистан, и смена власти в республике угрожала потерей миллиардных инвестиций. Отстаивать интересы Родины были отправлены десятки тысяч молодых ребят, многим из которых не исполнилось и двадцати лет. Им противостояли прекрасно подготовленные отряды моджахедов, состоявшие из добровольцев исламского вероисповедания и наемников со всего мира. Они боролись яростно, жестоко, не жалея противника. А попадая в плен, кичливо заявляли, что за них воюет весь исламский мир. Местное население также по большей части поддерживало их, а не чужеземных «неверных». СССР нес огромные финансовые и, главное, человеческие потери, которые, как правило, замалчивались.

Игорю повезло: его ранило пару раз, но довольно легко – не потребовалось даже госпитализации. Он с благодарностью вспоминал своих товарищей и командира. Добродушный и простой, Игорь рассказывал об армии как о захватывающем приключении, но иногда на полуслове замолкал, взгляд его становился тяжелым, челюсти сжимались, как от какой-то внезапной боли.

Когда пиво закончилось, Игорь предложил прогуляться по городу. Андрей с радостью согласился – новый знакомый отвлек его от удручающих мыслей.

Парни бродили по утопающим в зелени улицам, а Игорь рассказывал, как они искали моджахедов в кишлаке, а потом наткнулись на стадо баранов и прихватили пару-тройку с собой в часть. Но по пути животные чуть не сорвались со скалы, а с ними и один из солдат, который пытался их удержать. Говор у Игоря был специфический, западноукраинский, и все его рассказы звучали особенно колоритно. Андрей не мог удержаться от смеха. Трудно было поверить, что еще несколько часов назад он чувствовал себя самым несчастным человеком на свете.

Когда, наконец, молодые люди подошли к метро, чтобы ехать по домам, Игорь спросил:

– Как тебя найти, земляк?

Андрей порылся в кармане и нащупал бумажку. Ту самую, которую утром дала ему вахтерша. Он усмехнулся: «Как будто из другой жизни». Оторвал чистый клочок:

– Есть ручка?

Игорь выудил из кармана огрызок карандаша.

Андрей нацарапал адрес и номер телефона вахты общежития. Они попрощались, договорившись встретиться в ближайшие дни.

Глава 8

Начался новый учебный год. Все складывалось вполне удачно. Андрей решил не бросать работу на базе. Договорился с бригадиром, что будет брать пару вечерних смен в будние дни и выходить в один из выходных.

У Андрея уже было два друга, Гена и Игорь. Хохол, как и собирался, поступил в Институт водного транспорта. Студент из него получился не слишком старательный: на занятиях Игорь почти не появлялся, а когда Андрей пытался вразумить его и напоминал о надвигающейся сессии, тот отшучивался: «Посмотрим, как они ветерана боевых действий отчислят!»

Теперь почти все свободное время Андрей проводил в компании Игоря. Пока позволяла погода, они гуляли по городу, знакомились с хорошенькими девушками, водили их в кафе или просто сидели где-нибудь в парке. Игорь, с его природным обаянием и легким характером, ни у кого не встречал отказа, и Андрей невольно восхищался тем, как легко его друг располагает к себе людей.

Хохол не был красавцем, скорее наоборот: длинный нос, скуластое лицо, большой рот, близко посаженные глаза с белесыми бровями и ресницами. Но его раскованность, уверенность в себе и какая-то особая доброта подкупали всех вокруг. Он ходил по городу в военной форме, что неизменно вызывало у девушек повышенный интерес.

Несмотря на свой успех у противоположного пола, серьезных отношений Игорь не заводил. Как-то, изрядно выпив, он рассказал Андрею, что по-настоящему ему нравилась только одна девушка – младшая сестра его одноклассника. Перед самым призывом он сделал ей предложение. Юля была еще «маленькой», как говорил Игорь, и потому молодые люди договорились, что свадьбу сыграют после возвращения жениха из армии. Но через полгода Игорь получил письмо от друга: «Юлька боится тебе сообщить: у нее другой, и там, кажется, все серьезно». Хохол оправдывал девушку: «Она же маленькая была», но в целом доверие к прекрасному полу потерял.

У Андрея пока тоже не получалось кого-то найти, но он не особо переживал по этому поводу – не до того было. Жизнь и так била ключом, а потребность в общении и развлечениях с лихвой восполняла настоящая мужская дружба. Много времени и сил отнимала работа. Порой он так уставал после смены, что едва доползал до кровати.

В один из таких вечеров, дотащившись полуживой до общежития, Андрей застал там Игоря, который, сидя на его кровати, болтал с Геной.

– Вот скажи мне, зачем ты так упахиваешься на этих армян?! – спросил Игорь, когда Гена вышел из комнаты за кипятком для чая. – И учеба, и работа, а получаешь в итоге копейки!

– Ну, других вариантов у меня нет, в Президиум СССР не зовут пока.

– А ты искал? Вцепился в эту свою базу и ни о чем больше знать не хочешь. Ладно, в субботу пойдешь со мной, кое-что покажу.

– Куда?

– В Гостинку. Там нынче интересные вещи происходят…

Андрей пожал плечами – он слишком устал, чтобы спорить.

– Ну хорошо, пойдем, раз хочешь.