После предательства

– Мы ждем кого-то еще? – раздается справа от меня равнодушный голосок, я поворачиваю к ней голову и прищуриваюсь.

Да. Огонь. Который ты усердно прячешь под маской холодного безразличия.

Но ничего не ответив, я завожу машину и трогаюсь с места, сильнее стискивая руль. Особенно когда ее аромат становится таким ярким, что проникает под кожу и касается моих наэлектризованных нервов.

Глава 6

Тишина между нами искрит недосказанностью, и даже играющая фоном попса не сбавляет напряжения.

Я заставляю себя сосредоточиться на дороге, светофорах, спидометре и приборной панели. Где угодно, лишь бы только, черт возьми, не смотреть на нее, иначе мое тело начнет выходить из строя.

– Вообще-то девушкам принято делать комплименты, – разрезает тишину брошенная Ясей шпилька.

Я медленно поворачиваю к ней голову, она же смотрит исключительно вперед.

То есть, блядь? Комплименты? Мы вроде договорились без сложностей? А теперь она обижается на мое хреновое напускное безразличие?

Покачав головой, я снова сосредотачиваюсь на дороге.

– Ты подаешь двусмысленные сигналы. Я всего лишь играю по твоим правилам и ничего не усложняю.

– Комплименты – это не усложнение, а элементарное приличие.

– Ты права. А вот твой наряд противоречит твоим же словам. Или думаешь, что можешь надеть головокружительные каблуки, юбку с чертовым разрезом и этот проклятый топ, который даже не в силах скрыть твои соски, и этим ничего не усложнишь?

Воздух начинает гудеть от ее молчания.

– Почему нет? – отвечает она после затянувшейся паузы. – Я планировала, что ты отвезешь меня в ресторан и мы мило поужинаем.

– Странно. Твой наряд вызывает у меня другие желания.

Я практически сразу жалею о своих словах, почувствовав тяжелый жар, приливающий в пах.

Твою мать.

Ее дыхание сбивается, я слышу это и ничего не могу поделать с собой.

Бросаю взгляд на ее приоткрытые губы, затем спускаюсь на вздымающуюся грудь и соски, которые с вызовом натягивают ткань топа.

Ярослава замечает это, резким движением запахивает пиджак и отворачивается к окну.

Ну а я, чтоб меня, поправляю стальной стояк, который начинает доставлять мне дискомфорт. Охренеть можно. Никаких сложностей.

Но к тому моменту, как я паркую машину напротив ресторана, мое напряжение смягчается. Ненадолго. Потому что, когда я переключаю внимание на притихшую Ясю, взгляд тут же падает на ее рот и жар снова пробирается мне под кожу.

Прикусив нижнюю губу, выдергиваю ключи из замка зажигания и выхожу первым, чтобы открыть Ярославе дверь.

Но эта гребаная неловкость между нами сопровождает нас до самых дверей ресторана.

Мы входим внутрь, как чужие, боясь не то что коснуться друг друга, а просто пройтись рядом. С каждым шагом сложности еще плотнее обступают нас.

Администратор выходит из-за стойки ресепшн и приветствует вежливой улыбкой. Мы следуем за девушкой, виляющей бедрами перед нами.

Она оставляет нас у нашего столика, положив меню и винные карты.

Ресторан небольшой, создает уютную атмосферу мягким светом, мраморными колоннами и хаотично разбросанными скульптурами по всему залу с множеством зеленых зон.

Обстановка располагает к интиму. И по идее должна расслаблять, но не в нашем случае, потому что первым же делом Яся сбегает в туалет, а я сажусь за стол в компании круговорота тяжелых мыслей.

Спустя пятнадцать минут я принимаю решение, что ждал достаточно.

Поднявшись из-за стола резче, чем следовало бы, собираюсь отправиться на поиски своей спутницы, но практически сразу застываю на месте, стискивая спинку стула так крепко, что она грозит превратиться в щепки под мягкой обивкой.

Ярослава общается с парнем, он высокий и сухощавый, по возрасту – ее ровесник, и, не стесняясь, пускает по ней слюни. То, как близко они стоят и как она расплывается в жемчужной улыбке, также говорит о давнем знакомстве.

Он притягивает ее к себе, чтобы обнять, и Яся, разумеется, с радостью позволяет ему это сделать и сама обнимает в ответ.

В этом вроде бы нет ничего криминального, но я все равно не могу с собой справиться: жар подступает к горлу, потребность придушить придурка, который сейчас поглаживает ее по спине, зашкаливает.

Иррациональная потребность. Но от понимания не становится легче.

Твою мать, мне действительно хочется ударить совершенно незнакомого человека, который не сделал мне ничего плохого, просто имел неосторожность заговорить и обняться с девушкой, которая со мной держится как чертова Снежная королева. Ну или пытается таковой казаться. В любом случае, встретив меня впервые после долгой разлуки, она не то что не улыбнулась, даже не поздоровалась, пройдя мимо, будто я пустое место.

Медленно втягиваю в себя воздух и задерживаю его в легких, затем выдыхаю, в попытке остудить свою неустойчивую нервную систему. Получается не особо, но это хотя бы помогает мне скрыть эмоции, чтобы они не отразились на лице, когда Ярослава все же возвращается за наш стол.

Я пристально наблюдаю, как она приближается, не переставая улыбаться и поправляя свои охренительные волосы, но, когда ее взгляд встречается с моим, разгоряченные от улыбки щеки мгновенно покрываются инеем, замораживая ее губы в строгой прямой линии.

Когда она все-таки старается мне сдержанно улыбнуться, будто чувствуя неловкость, оттого что я стал свидетелем их встречи, выходит скованно. Прочистив горло, Яся пододвигает стул и, вздохнув, распрямляет плечи.

– Старый знакомый, – поясняет она, подцепляя салфетку и избегая смотреть на меня. – Извини, что задержалась. – Взмах ресниц – и она все же поднимает свои графитовые глаза, которые сейчас выглядят темнее от эмоций. – Не думала, что спустя десять лет встречу парня, которого отчислили с третьего курса. Теперь он весьма успешный айтишник, недавно прилетел из Америки.

Ярослава замолкает и мотает головой.

– Прости. Не думаю, что тебе это интересно. – Вскидывает ладони и выдыхает ободряюще: – Так, ты уже сделал заказ?

Она открывает свое меню.

– Я не голоден, буду только кофе. Твоих предпочтений, увы, не знаю. Разве что мог бы заказать лапшу удон. Насколько я помню, тебе понравилось.

Ярослава замирает с не до конца перевернутой страницей в подрагивающих пальцах, а потом, тяжело дыша, поднимает на меня взгляд.

Мой следующий вопрос застревает в горле, потому что возле нашего столика появляется официант. Смотрю на бейджик: «Олег».

– Добрый вечер. Рады видеть вас в нашем ресторане. Выбрали что-нибудь?

Не отрывая от меня глаз, Ярослава отвечает:

– Цезарь с креветками, пожалуйста.

Официант быстро записывает.

– Могу я предложить вам вина?

– Я буду просекко.

– Кофе. Американо, – выдаю резко, не дожидаясь, когда официант повернется ко мне. – На этом пока все, Олег, напитки подать вперед.

Немного растерявшись, он с запозданием кивает, делает быструю пометку в блокноте и уходит.

– Необязательно срываться на официанте из-за…

– Из-за чего? – требовательно смотрю на нее, а мускул, дергающийся на челюсти, сигнализирует о пределе терпения. Притворство. Вот чем мы занимаемся сегодня весь день. И меня оно конкретно заебало.

Я вижу, как она нервно сглатывает и опускает взгляд, признавая свое поражение. Так и ничего мне не ответив, принимается водить пальцем по салфетке.

Облокачиваюсь на стол, накрывая костяшки своих пальцев ладонью, сжимаю ощутимо, чтобы побороть потребность коснуться ее.

– Ты жалела об этом? Хоть раз. Жалела, что ускользнула из моей постели как маленькая воровка? Или, может быть, когда видела мой номер, а потом заблокировала телефон?

– Хватит, – выдыхает тихо. – Не нужно лезть в прошлое, Демид. Я поступила так, как поступила. Ничего не изменить.

Я киваю, продолжая прожигать Ярославу взглядом, а в следующее мгновение она смотрит на меня.

– Мне, наверное, не стоило соглашаться на эту встречу.

Я чувствую это. Чувствую, как она готовится снова сбежать, но успеваю схватить за тонкое запястье. Ярослава громко выдыхает, взволнованно бегая по моему лицу глазами.

– Ты знала, что я буду на этом конгрессе. Как и я знал, что увижу тебя. Так что, судя по тому, что мы оба туда сегодня явились, мы оба хотели, чтобы эта встреча состоялась.

Пульс на ее запястье бьется как умалишенный, и я ослабляю хватку, а потом и вовсе мягко выпуская руку Ярославы.

Официант снова появляется, когда воздух вокруг нас заряжен настолько, что вот-вот вспыхнет от любого неправильного жеста.

Официант, видимо, улавливает атмосферу и, молча поставив напитки, удаляется.

Ярослава хватает бокал и делает три быстрых глотка. Прикрывает глаза и медленно облизывает губы.

– Да, – наконец отвечает она. – Я знала, что ты будешь на конгрессе.

Издав сухой смешок, я стираю ладонью с губ улыбку.

– Почему не отказалась, если не готова даже поговорить со мной? Ты ведь понимала, что это неизбежно?

Конечно, блядь, она понимала. И от этого мне еще больше хочется понять, что у нее в голове.

– Понимала. Но знаешь что, – Яся поднимает бокал, – у меня предложение. Может быть, ты проявишь галантность, подашь пример? – Она делает глоток, глядя на меня поверх бокала. – Например, расскажешь мне о своем ребенке. Сколько ему?

Я провожу рукой по горлу, чувствуя, как дергается кадык.

– Если ты пытаешься выяснить, знал ли я о нем в нашу последнюю с тобой встречу, – нет. Я не подозревал о существовании сына. Бывшая несколько месяцев назад появилась у меня на пороге с заявлением, что я стал отцом. – Еще один невеселый смешок. – Как оказалось, после того как Юля ушла от меня, она узнала о беременности, но попыталась скрыть ее, чтобы как можно скорее выскочить замуж за того самого бизнесмена. Жажда хорошей жизни совсем сдвинула ей крышу. – Я делаю паузу, наблюдая, как Ярослава впитывает каждое мое слово. – Разумеется, ее ложь об отцовстве вскрылась, и в конечном счете она осталась ни с чем. В чужой стране с ребенком на руках. Ну и вернулась в Россию, чтобы найти меня.

Я делаю паузу, когда снова появляется официант и ставит салат перед Ярославой, но она не обращает внимания, поглощенная моим рассказом.

– И что было дальше? – Яся перекидывает ногу на ногу и устраивается поудобней. – После того, как она предала тебя, ты поверил ей на слово? И что она вообще тебе сказала спустя столько лет?

Я провожу ладонью по волосам.

– Нет. Конечно, нет. Мы сделали тест ДНК. Я не привык убегать от ответственности.

Ее губы открываются в форме «О».

– Сейчас я участвую только в финансовых вопросах, потому что отцовских чувств по щелчку пальцев, увы, не приобрел. Но, думаю, это вопрос времени.

Ярослава ерзает на стуле.

– А что насчет бывшей? – не сдерживает свое колючее любопытство.

Я поджимаю нижнюю губу и качаю головой.

– Ничего. Я ничего к ней не испытываю. Она мать моего ребенка. Не более.

Ярослава берется за приборы, опуская глаза и бормоча едва слышно:

– Ну это тоже может быть вопросом времени.

Она нанизывает лист салата с креветкой и отправляет себе в рот.

– Я не понимаю тебя, Яся. Ты держишься холодно и отстраненно, но в тоже время показываешь свою ревность.

– Это не ревность, – резко возражает она, сжимая вилку так сильно, что я удивлен, почему она еще не воткнула ее в меня.

– Ты можешь называть это как угодно. Факт остается фактом. Тебя это тревожит, и вместо того чтобы поговорить об этом, ты предпочитаешь огрызаться как инфантильная девчонка.

Она вздыхает, качая головой.

– Я просто не хочу быть камнем преткновения. Мне не нужно чужого, Демид. Поэтому я и не знаю, как себя вести.

Я пристально смотрю на нее, чувствуя, как во мне все закипает от бездарно потраченного времени. Господи, мы такие глупцы, когда дела касаются наших чувств.

– О тебе не слышно было три года. Я приезжал к твоей матери, но мне никто не открыл. Ни в тот день. Ни через месяц. Ни через полгода.

Ярослава поднимает на меня стеклянные глаза.

– Она умерла.

Глава 7

– Прости. Соболезную.

Ярослава качает головой и делает взволнованный жест рукой, добавляя торопливо:

– Все нормально.

Судя по ее реакции – ни хрена не нормально. Я наступил на больную мозоль. И я убеждаюсь в этом еще раз, когда на весь остаток ужина между нами повисает напряжение, которое окутывает подобно тяжелому туману.

Вопросы роятся в моей голове, но я не озвучиваю ни одного. Потому что последнее, чего я хочу, – довести Ярославу до слез. Поэтому даю ей время.

Она доедает салат, допивает бокал вина и заказывает еще один.

Сделав небольшой глоток, она осторожно ставит его на стол и поднимает на меня взгляд красивых печальных глаз.

– Как дела у Максима?

Не то чтобы я не ждал этого вопроса, но какого-то черта он вызывает у меня горьковатый привкус на языке. Я слегка качаю головой и, взяв чашку, отпиваю уже холодный кофе. По крайней мере, он хоть как-то перебивает горечь.

– Нормально у него дела. Настрогал двоих детей. Бизнес свой объединил с отцом жены. В общем, крутится парень как может.

Яся кивает, постукивая изящными пальцами по ножке бокала. Делает вид, что эта информация никак ее не трогает. А я не уточняю, что он женился на ее подруге, той самой, которую она застала с ним тогда еще в их постели.

– Ну и хорошо, – наконец произносит Яся и набирает полную грудь воздуха. – Все, что ни делается, – все к лучшему. – Она бросает взгляд на телефон. – Ну что, пошли? Хочу сегодня пораньше лечь спать. Завтра насыщенный день.

– Не хочешь мне рассказать о том, как сложилась твоя жизнь?

– Не в этот раз, – она растягивает губы в неестественной улыбке и машет официанту, говоря едва слышно: – Счет, пожалуйста.

Я же все это время прожигаю ее взглядом, но она эффектно игнорирует это, открывая сумочку и вынимая из нее… карту?!

– Ты, блядь, издеваешься надо мной? – ворчу я, и она поднимает на меня вопрошающий, слегка удивленный взгляд.

– Нет. Я хочу заплатить. У нас не свидание, ты же помнишь, да?

Официант подходит, и Ярослава протягивает ему оплату, но я, перегнувшись через стол, выхватываю гребаную карту из ее рук и вручаю парню свою.

Он пару мгновений изучает меня, потом Ясю и снова меня, и принимает мою карту. Чертовски правильный выбор, Олег. Он быстро проводит оплату и, пожелав нам хорошего вечера, оставляет нас.

Яся смотрит на меня, не скрывая своего раздражения, а потом протягивает руку раскрытой ладонью вверх.

– Верни.

Дернув челюстью, возвращаю карту.

– На будущее: такую хрень проворачивай с кем-нибудь другим.

Другого у тебя не будет.

Но этот комментарий я оставляю при себе.

– А ты не оставляешь попыток стать джентльменом.

Ярослава поднимается и проходит мимо меня, когда я встаю и выпрямляюсь во весь рост. С трудом душу в себе желание шлепнуть по ее маленькой заднице.

Она прекрасно знает: я кто угодно, но только не джентльмен. Особенно когда дело касается ее.

Мы выходим из ресторана, и поднимающийся ветер бьет нам в лицо, превращает идеальные волосы Ярославы в торжество хаоса и доносит до моего обоняния сладкий аромат ее духов. Яся, плотнее запахнув пиджак, поеживается.

Поскрежетав зубами, я прячу руки в карманах брюк и иду за ней, соблюдая безопасную дистанцию.

На ходу снимаю сигнализацию с тачки, и Яся проскальзывает на свое сиденье раньше, чем я успеваю открыть перед ней дверь.

Поправив лацканы пиджака, сажусь за руль и завожу машину.

Первые крупные капли дождя падают на лобовое стекло. Я трогаюсь с места, и, когда въезжаю в поток машин, дождь превращается в сплошную стену, возведенную перед нами на дороге. Дворники работают на пределе и наполняют салон скрипучим шумом вперемешку с барабанной дробью капель о капот, крышу и стекла.

Тяжелое дежавю выкачивает воздух из салона до критической отметки, и всю дорогу обратно мы проводим в тишине. Она – потому что, я чувствую, в ее голове тикают стрелки часов, отсчитывая время нашей поездки. Я – потому что злюсь на нее и на себя заодно за то, что поддерживаю ее попытку провести между нами черту. Возможно, сегодня я и позволяю ей это делать, но это не значит, что завтра не попытаюсь снова эту черту стереть.

Я паркуюсь прямо возле отеля. Тишина становится совсем удушающей. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на Ясю, ощущая, как у меня ноют зубы от такой красоты. Ее дыхание снова становится тяжелым, и меня охрененно бесит, что я не могу забраться в ее голову.

– Спасибо за вечер, – тихо произносит она, не глядя на меня, и, открыв дверцу, выскакивает прямо в дождь, прежде чем я успеваю предложить ей свою помощь.

Глава 8

Я смотрю в сторону входа в отель до тех пор, пока размазанный из-за дождя силуэт Ярославы не скрывается из вида.

Почесав пальцами подбородок, мысленно усмехаюсь над тем, как эта лиса мастерски вытягивает из меня информацию, в ответ не давая ничего, кроме болезненного стояка и кучи неотвеченных вопросов.

Не понимаю, в какую игру она играет и почему совершает противоречащие друг другу поступки.

Эта девушка одна сплошная головоломка и, возможно, мне не стоило бы даже пытаться разобрать ее на детальки, вот только искушение, которое она вызывает, сильнее моей рациональной стороны.

Я мог бы последовать за ней и напомнить, что мне не нужно приглашение, чтобы поцеловать ее мягкие губы. Прямо в лифте или в коридоре, а потом, втолкнув нас обоих в ее чертов номер, где, возможно, я бы смог наконец-то хорошенько отшлепать ее маленькую задницу за то, что Яся продолжает сводить меня с ума даже спустя три года после ее исчезновения.

Но какого-то хрена я убеждаю себя не делать этого. Достаточно того, что, как только мой изощренный мозг допустил мысль отшлепать эту негодницу, чертов член с удовольствием поддержал ее, создав болезненное напряжение в брюках.

Господи, блядь. Веду себя как гребаный подросток с повышенным гормональным фоном, который не может взять себя в руки при виде симпатичной юбчонки.

Медленно надавливаю зубами на нижнюю губу, чтобы избавиться от навязчивого желания догнать Ярославу. Возможно, у ее бегства есть весомая причина – другой мужчина, например. За три года такой девушке не составило бы труда найти того, кто залижет все ее раны после предательства моего брата и подруги…

Горький смешок срывается с моих губ.

Неудивительно, если она действительно предпочла другого, ведь я был бы лишь напоминанием о своем долбанном братце. Это участь всех близнецов, знаете ли, делить косяки напополам. Ну, по крайней мере, у большинства – да.

Образ ее обнаженного тела, которое трахает другой мужик, довольно быстро остужает возбуждение и избавляет меня от ненужной эрекции.

Твою мать.

Зато теперь меня наполняет не менее раздражающая проблема. Горячая яростная эмоция закипает в венах, потому что мне хочется придушить всех, кому она позволяла касаться себя. Не важно как. Даже просто смотреть. Потому что меня она какого-то хрена лишила этой возможности.

Думать, что Ярослава все это время избегала мужского внимания, – полагаю, наивысшая степень наивности. Это просто нереально, и в глубине души я понимаю любого здорового мужика, который мог свернуть шею, когда мимо проходила такая девушка, как Яся.

Острые ощущения пузырятся под кожей, но я гашу все, запрещая себе цепляться за горячие мысли. Мне нужно убраться отсюда к чертовой матери. На сегодня с меня достаточно.

Покачав головой, я провожу ладонью по лицу, будто хочу стряхнуть с себя внезапную усталость, а затем трогаюсь с места.

Ее сладкий аромат все еще витает в салоне, он чертовски интересует мой член и одновременно грозит обернуться удавкой вокруг горла. Это ощущение становится настолько навязчивым, что я распаляюсь только из-за того, что не могу перестать думать о девушке, которая оставила после себя напоминание в виде шлейфа головокружительных духов.

Раздраженно дергаю плечом, выжимаю педаль газа и, наплевав на дождь, открываю окно, впуская в салон поток свежего влажного воздуха.

Если это не поможет, придется отдать машину в химчистку. Иначе, каждый раз забираясь в машину, у меня будет вставать от остаточного запаха ее духов, въевшегося в кожаный салон – сладкого напоминания о ней. А я предпочел бы не расставаться со своим рассудком.

Мелодия входящего звонка отвлекает меня от мыслей, и я бросаю взгляд на консоль со встроенным экраном. Мама.

Втянув носом воздух, принимаю вызов и, прежде чем успеваю сказать хоть слово, слышу любимое мамино:

– Ты сирота?

Ой, блядь.

– Нет, – выдыхаю, морально готовясь к дальнейшим словесным оплеухам.

– А мне кажется, да. Когда ты матери последний раз звонил? Только и кормишь мать обещаниями перезвонить.

– Мам, не начинай.

– Помру – и не узнаешь даже.

Протяжный вздох вздымает мою грудь.

– Не обижайся, у меня была подготовка к конгрессу. Завал по всем фронтам. – Провожу ладонью по волосам. – Как твои дела?

– Двое сыновей, а ни от одного не дождешься звонка, – продолжает ворчать. – А про то, чтоб в гости позвать, вообще молчу. Уже и забыла, как выглядят мои дети.

– Ну какие проблемы, мам, я оплачу билет, только скажи, когда хочешь приехать.

– Оплатит он! Максим уже оплатил все. Увидеться или хотя бы попить кофе с матерью время найдешь?

Крепче сжимаю руль и притормаживаю на светофоре. Макс сейчас любимчик по всем фронтам. И женился, и внуками одарил. Еще и билет купил. Золотой мальчик, блядь.

– Сообщи день и время прилета, я встречу тебя в аэропорту.

– Не нужно, Максим попросил Лейлу, она заберет меня, и мы сразу поедем по магазинам с детьми. Приеду всего на два дня. Нужно успеть побаловать своих внучат.

Сухо усмехаюсь.

– Ну как скажешь.

– Ты лучше освободи время на завтрашний вечер. Хочу посидеть со всей семьей. Ты ведь не сильно занят?

Стискиваю челюсти. Даже если б я был не сильно занят, ужин в компании моего брата и его вертихвостки никогда бы не стал моим планом мечты на вечер.

Прочищаю горло.

– Завтра второй день конгресса. Освобожусь поздно. Давай лучше на следующий день мы с тобой вдвоем сходим куда-нибудь.

Мама недовольно вздыхает.

– Может, все же постараешься освободиться пораньше?

Нет, черт возьми!

– Не выйдет, мам, – качаю головой. – Посидите без меня, особо и не заметите моего отсутствия.

На другом конце раздается протяжный вздох.

– Непутевый ты мой. Ну хорошо. Тогда созвонимся.

– Созвонимся, – выдыхаю тихо, и диалог завершается короткими гудками.

В салоне повисает тишина, нарушаемая лишь шумом барабанящего по лобовому стеклу дождя. Движение дворников улучшает видимость, но ненадолго.

Я включаю их на полную скорость и сосредотачиваюсь на дороге.

В висках начинает пульсировать боль, и настроение окончательно становится дерьмовым.

После того как я ушел из спорта и залег на дно, я оборвал со всеми связь. В тот период мне это было необходимо. А одиночество, как оказалось, вызывает привыкание.

Слишком долго я не нуждался в семейных разговорах. И даже сейчас меня воротит от них.

Я не оправдываю себя, ничего подобного.

К тому же единство нашей семьи дало трещину в тот самый день, когда я застал отца с любовницей.

В десять лет я увидел то, что не стоило видеть и в восемнадцать. А по итогу заслужил лишь отцовскую пощечину и лживые семейные ужины, пока мать наконец не прозрела и не подала на развод.

В горле собирается горечь, и я дважды сглатываю, подавляя чувство тошноты.

У меня не осталось даже теплых детских воспоминаний. Ничего, что вызывало бы желание хотя бы просто подумать о семейном ужине.

Не то что у Макса, который до сих пор не подозревает в какой период наш отец обесценил отношения с матерью.

Ай, на хрен все это. Пустое. Столько времени прошло, уже ничего из этого не имеет значения.

По дороге к дому меня прерывает другой телефонный звонок от администратора одного из моих фитнес-центров с «прекрасной» новостью, что ряд тренажеров вышел из строя. А затем следующий – спикер из моих массажистов завтра не сможет выступить, потому что подхватил кишечную инфекцию.

Блядь. Просто блеск!

Я паркуюсь перед своим домом, откидываюсь на спинку сиденья и, прикрыв глаза, остаюсь сидеть в машине, слушая монотонный стук дождя.

Охренительный вечер. Но зато я избавился от навязчивого стояка. А взамен получил пульсирующую головную боль.

Тяжело сглотнув, провожу языком по зубам и разлепляю веки. Но выдернуть ключи из зажигания и выйти из машины не успеваю – замечаю вспышку света между пассажирским сиденьем и дверью.

Перегнувшись через подлокотник, протягиваю руку и подцепляю пальцами источник света. Смартфон.

Брови сходятся на переносице, когда, осмотрев его, понимаю, что он выпал из сумочки моей беглянки.