Сбежать

– Я посажу тебя, тварь, или убью.

Но он отнёсся к этому спокойно, как будто слышит каждый день в свой адрес. Я надеялась, что жидкость выветрится и не подействует, но через десять минут я ощутила, как под кожей начала просыпаться чувствительность, а соски затвердели. Я дёрнулась, показывая мужчине, что вещество начало работать. В этот раз паника была не такой сильной, а лишь захватила тело, позволяя мне ощущать каждое прикосновение. Я дёргалась оттого, что дёргалась – назовём это так.

На запястьях лёгкая шероховатость кожаного ремня отдавала импульсами по всему телу. Я чувствовала каждый микрон чего-либо, что меня касалось. Мне хотелось подняться с кровати, чтоб моя спина не чувствовала постельное бельё, и я изогнулась в дугу, упираясь на ноги и на плечи, поднимая туловище. Мужчина довольно улыбнулся и подошёл к кровати. Я упала обратно от страха, простонав от соприкосновения с тканью. Страх сегодня был другого рода, как будто ты боишься, что по тебе ползут тысячи пауков и единственный способ от них избавиться – ничего не касаться. Клиент провёл по моей лодыжке рукой, и я попыталась сбросить его ногу, отчаянно бьясь ей о кровать, но он перешёл к колену, и я простонала от жуткого чувства, потому что кто-то играл прямо на моих нервных окончаниях. Ничего не помогало. Когда мужчина начал снимать рубашку, я дёрнулась, отчего сама же и получила дискомфорт. Псих встал между моих ног и расстёгнул ширинку, доставая свой большой и твёрдый член. Я замерла, понимая, что это конец. Он двумя руками провёл по моим ногам, и я дёрнулась от нервных импульсов и закатила глаза. Мне казалось, большие многоножки ползут по моей коже, так чувствительно она была, а мозг воспринимал это как прямую угрозу жизни. Я билась на кровати, выгибаясь от каждого прикосновения мужчины, а голос был сорван от постоянного мычания. Когда он дотронулся до моего клитора, я поползла вверх, больно царапая себе ноги, но мужчина меня подтянул к себе и одной рукой трогал меня, а второй водил по члену, то ускоряясь, то замедляясь. Он кончил, когда вставил мне палец в лоно, а я выгнулась.

Его сперма обожгла мою кожу, как кипяток, и я попыталась перевернуться на бок, чтобы слить её с себя, но она лишь растеклась по боку, принося мне болезненные, резкие ощущения, как будто кто-то распорол мне брюхо. Мужчина поднялся с кровати и пошел в ванную комнату, когда он вернулся полностью застегнутый, чистыми руками надел рубашку, пиджак и ушёл из номера.

Через десять минут в комнату пришел Билл и, посмотрев на подсохшую сперму у меня на коже, одобрительно хмыкнул.

– Молодец, я даже тебе заплачу, – сказал он, отстегивая мою руку, но я дернулась, как от удара плетью.

– Ты дура что ли? Он снова попытался зафиксировать мою руку, чтобы отстегнуть, но я выгнулась, как будто демон во мне просился наружу.

Он вытащил шарик из моего рта, снял с головы ремешок.

– Не трогай меня, не трогай, не трогай, – причитала я, как умалишенная.

– Что ж он вам такое подмешивает? – ухмыльнулся мужчина и посмотрел на меня. Он дотронулся до моего колена, а потом до лодыжки, чтобы расстегнуть, но я била ногой, как бьёт конь копытом.

– Лежи пока так, может, к утру очухаешься, – сказал дядя, вытирая краем одеяла сперму с моего живота. Ещё час минимум я лежала в невменяемом состоянии, ощущая, как под кожей пульсируют нервные окончания, а паника ещё несколько раз подкатывала к горлу, подсказывая мне бежать, а движения ногами возвращали в безумие.

С каждым часом я всё больше теряла чувствительность. Ближе к утру я не смогла сдержать слёз от обиды и непонимания. Неужели в современном мире нельзя договориться, нельзя найти девушку, которая согласится с тобой провести ночь? Почему мужчины любят издеваться? Почему именно я? Почему не кто-то другой? Я не знала, что мне делать и как жить дальше после такого. В голову приходили дурные мысли о том, чтобы покинуть этот мир или нанять киллера, или хотя бы не свихнуться. Я уже двое суток не была дома, мама, наверное, волнуется. Я расплакалась снова, молясь, чтобы с ней ничего не случилось. Я забылась сном, как убитая, просто отключаясь от реальности.

Глава 3

Меня разбудил Билл, который расстегивал мои кандалы и принес мне одежду.

– Приведи себя в порядок, я отвезу тебя домой.

Я схватилась пальцами за кусок ткани, прикрываясь, и ушла в ванную. Он наблюдал за мной, не давая даже подумать о побеге.

– Клиент щедро заплатил, тебе хватит на лекарства. Скажи мне спасибо, что получила двойную оплату.

– Пошел ты к черту, я пойду в полицию и сдам вас всех с потрохами, – сказала я, натягивая нижнее белье, а затем и платье.

– Ты же понимаешь, что он заплатит им, а тебя просто прикопает, подумай о матери, – давил на больное мужчина.

– О матери? А ты думал о ней, когда продавал меня? Ты думал о ней, сука? – я бросилась на него с кулаками и даже ударила пару раз, прежде чем он меня скрутил.

– Я и сам могу решить вопрос с тобой, тебя никто не будет искать, – прошипел мужчина.

– Я тебя не боюсь! – сказала я, выплевывая каждое слово ему в лицо. Когда он меня отпустил, я пошла к лифту.

Дядя шел за мной по пятам и, когда я спустилась в холл, за руку потащил в свой кабинет.

– Вот твоя доля, – вытащил он из сейфа небольшую пачку денег. Я взяла их, понимая, что тут половина от того, что мне действительно должно было достаться. Мы ехали по улицам, а меня корежило оттого, что я сижу рядом с этим ублюдком. Поднявшись на двенадцатый этаж, я открыла дверь, надевая маску спокойствия, чтобы меня не заподозрили в плохом настроении. Первым делом я зашла в комнату матери и увидела, как она пытается сесть, но у неё не получается. Она опрокинулась на спину и попыталась снова. Я подбежала, придерживая её за плечи.

– Всё-таки нашла кавалера? – усмехнулась она и схватилась за своё колено, удерживая баланс.

– Мама, что ты такое говоришь, – поцеловала я её в щеку.

– А где ж ты столько была? – подколола она меня.

– Долгая история, прости, больше я не уйду, – сказала я, зная, что десять тысяч долларов лежат в моей сумке.

– Да я ж всё понимаю, дело молодое, – не унималась она. – Ты не обязана сидеть со мной сутками.

– Ну как не обязана, конечно, обязана, – я подняла её на ноги и проводила до ванной. Потом мы пошли на кухню, я усадила её на стул с подлокотниками, который специально купила, чтоб ей удобно было вставать, держась за опору.

– Как ты себя чувствуешь? Приступов не было? – спросила я, включая чайник и доставая две кружки.

– Всё со мной нормально, лучше расскажи, где ты была, что делала?

– Даже не надейся, внуков пока не будет, – ответила я.

– Ну вот, опять ты мне сообщаешь плохие новости, а у меня сердце, – наигранно схватилась мама за правую сторону. Это была наша шутка. Она всегда так делала, а я всегда улыбалась.

Мы провели целый день вдвоём, я приготовила вкусный суп с маленькими шариками фарша, который мама любила и сама частенько готовила до болезни. Когда время подходило к девяти, она спросила:

– Ты не пойдешь на работу?

– Нет, я уволилась, – ответила я, отчасти не соврав.

– Ну вот, замучаешь меня теперь своей заботой, а как хорошо всё шло, – простонала мама, жалуясь на своё тяжёлое положение и гиперопеку с моей стороны.

– Ты хочешь куда-нибудь съездить? – спросила я у неё, когда мы смотрели фильм, где главные герои отдыхали на море. Я думала сбежать из города и завтра собрать вещи, купить билеты и залечь на дно.

– Хочу туда, где нет надоедливых детей, – улыбнулась она.

– Я серьезно, давай куда-нибудь поедим, ты отдохнешь, может, опухоль напугается шума моря и исчезнет.

– Ты такая наивная, – снова рассмеялась мама.

– Я никуда не хочу, да и по квартире еле двигаюсь. Дай мне спокойно помереть, – сказала родственница, не понимая, что меня это ранит и я хочу как лучше.

– Что ты такое говоришь? Ещё сто лет проживешь, – ответила я, зная, что ей осталось недолго. На глазах отчего-то проступили слезы, и я обняла её, прижимаясь к плечу.

– Вырастила нюню на свою голову, – погладила она меня по голове.

– Я не нюня, – ответила я уже всхлипывая.

– Ревешь, как нюня.

Мы уснули за полночь, разговаривая о разном. Когда я пошла в очередной раз в аптеку с рецептом, я поблагодарила бога за то, что у меня есть деньги в кармане. Я купила лекарства сразу на полгода вперёд и, зайдя в продуктовый магазин, купила продукты. Билл мне не звонил и не писал из-за того, что я не вышла на работу. А я, наплевав на правосудие, решила, что последние полгода проведу с близким человеком. По статистике, такие дела всегда оборачиваются против жертвы, меня просто выставят психически больной и отправят на принудительное лечение, вместо того чтобы посадить влиятельного мужчину.

В субботу вечером в дверь позвонил Билл.

– Что тебе нужно? – спросила я через преграду.

– Возьми деньги для сестры, – сказал он, показывая мне небольшую пачку денег.

– Положи и уходи, – сказала я, не желая открывать этому упырю дверь. Он, к моему удивлению, положил деньги прямо на пол и ушел. Подождав пять минут, я открыла, чтобы забрать купюры, и, сделав два шага, меня схватили, закрывая мне лицо тряпкой.

Я очнулась уже голая в тринадцатом номере и дёрнулась, но руки и ноги были закреплены.

– Помогите! – позвала я на помощь, но никто не пришёл.

Пролежав так почти два часа, я думала, какая я дура, что вышла. И что теперь я точно пойду в полицию.

Коллекционер пришёл, когда было примерно одиннадцать, не изменяя своим привычкам.

– Не нужно наркотиков, – взмолилась я, боясь уже только веществ в бокале, а не сексуального насилия.

– Что взамен? – спросил мужчина, снимая свой пиджак.

– Всё, что захочешь, – предложила я, даже не представляя, что он попросит.

– Я и так получу всё, что хочу, – ответил мужчина, открывая бутылку вина.

– Помогите! Помогите! – закричала я во всё горло, не зная, что делать.

Он опустил таблетку в бутылку и немного взболтал.

Закатав свои руки, он двинулся ко мне, доставая из тумбочки зажим для рта.

– Не надо! Чёртов сукин сын! – заорала я, когда он сел на кровать.

– Кричи, мне нравится, – сказал он, сжимая моё горло.

– Отпусти, ублюдок, – прохрипела я, но он лишь ослабил хватку. Он навис надо мной и провёл рукой по губам.

Я замерла, не зная, что делать, а мужчина тем временем надавил на челюсть, открывая мой рот.

– Ты трус! – обвинила я его.

– Почему же? – спросил он заинтересованно.

– Потому что не готов слышать «нет»! Потому что берёшь силой!

– О-о-о, так ты веришь в любовь, – разочарованно подвёл итог он.

– Ты психопат, маньяк!

– Маньяки не любят, когда их так называют, – прокомментировал мужчина, хищно скалясь и снова сжимая мою шею. Он играл со мной, как кошка с мышкой, только у мышки был хоть какой-то шанс.

– Ты сам пробовал эти вещества? Ты хоть понимаешь, что я чувствую каждый раз? – пыталась достучаться я.

– Давишь на жалость, как банально, – он снова потянулся за зажимом.

– Умоляю, не надо, – простонала я, а на глазах начали наворачиваться слёзы.

– Всё что угодно говоришь?

– Да. Только не надо, – сказала я не задумываясь. Я бы согласилась на всё что угодно, лишь бы не чувствовать больше тот ужас.

– Тебя будут иметь сразу двое мужчин, ты согласна? – спросил он, довольно улыбаясь.

– Я не пробовала… Господи, – страх снова нахлынул, затапливая меня с головой.

– Ты согласна? – не стал ждать ответа коллекционер.

– Да, – в отчаянии ответила я, не желая ему признаваться, что ещё девственница.

Он подошёл к телефону и позвонил на рецепшен.

– Тринадцатый номер, нужно двое мужчин, которые будут трахать девушку… – и он положил трубку.

– Я думала, ты? Зачем тебе это? Если ты сам не будешь?

– Я люблю доминировать, а не трахаться, это разные вещи.

– Пусть Билл найдет тебе другую девушку, за твои деньги они согласятся, – попробовала вразумить незнакомца.

– Ты слишком много болтаешь, – сказал он и закрыл мне рот шариком.

Через десять минут в комнату поднялись два охранника, а с ними и дядя.

– Мы всё правильно поняли про парней? – спросил явно озадаченный хозяин бизнеса.

– Правильно, можете даже в твоём, – сказал мужчина, но дядя поморщился.

– Вот парни, они всё сделают, – объяснил он, быстро скрывшись за дверью.

– Рот пока не открывайте, берите по очереди.

Я попыталась сохранять спокойствие, но паника снова подкатывала к горлу. Двое парней стянули одежду до трусов и полезли на меня. Один улёгся слева, беря за грудь, а второй спереди, проталкивая руку мне между ног. Я начала дёргаться и мычать. Каждое прикосновение прожигало кожу и оставалось липкой субстанцией. Мне стало противно от самой себя, и я дёрнулась сильнее и завопила.

– Стоп, – сказал мужчина, и мы все замерли. Он подошёл ко мне и взял приспособление для рта.

– Раз ты не умеешь держать слово, то будет, по-моему.

Он достал из моего рта шарик.

– Я не дергаюсь, видишь, – быстро сообразила я, демонстрируя покорность, а сама думала, как отомстить ему. Я лежала смирно и замерла, пока он принимал решение.

– Продолжайте, – приказал он парням, и те снова запустили свои руки по моему телу. Я вывернула голову и схватилась зубами за подушку, сжимая её, чтобы не закричать. Коллекционер расстегнул кожаные браслеты на моих ногах, освобождая от оков.

Я растерялась, когда один охранник повернул меня на бок и пристроился сзади.

Он нежно сжимал мою грудь, а его пальцы ласкали твёрдые соски. Второй уже добрался до клитора, массажируя его. Парни явно торопились сделать всё быстро и некачественно. Я дёрнулась оттого, что к лону подвели твёрдый член и попытались просунуть внутрь. Клиент наблюдал, усевшись на прикроватную тумбочку. Я периодически смотрела ему в глаза, ища хоть долю сочувствия, но её там не было.

Я почувствовала, как в меня проникает член на несколько сантиметров, и убрала бёдра.

– Стойте! – закричала я, и мужчины остановились.

– Я согласна на вино, – сказала я, опадая на подушку.

– Вы свободны, – сказал он мужчинам, и они даже расстроились, что не удалось довести начатое до конца. Когда они ушли, мужчина начал пристёгивать мою правую ногу.

– Больше никаких договоров, – сказал клиент.

Я молчала, а по щекам предательски потекли слёзы. Лишиться девственности с охранниками я не жаждала, мне стало противно от каждого их прикосновения, я не смогла себя пересилить, а он меня хотя бы не тронет. Вернувшись ко мне, клиент взял механизм уже в который раз, но я сама послушно открыла рот. Он довольно улыбнулся и налил внутрь столько же, сколько влил прошлый раз. Я приготовилась к пытке, и по щекам снова потекли слезинки, закатываясь прямо в ушные раковины.

Мужчина остался сидеть рядом, наблюдая за мной. Чем больше времени проходило, тем сильнее я начинала переживать, вспоминая прошлый опыт. Паника овладела мной, и я дёрнулась. Несколько мгновений, и всё затихло. Я прислушивалась к своему телу и периодически вздрагивала, но всё было не так сильно, как в прошлый раз.

– Это плацебо? – спросила я, не понимая, почему меня до сих пор не берёт страх.

– Конечно, – улыбнулся мужчина. Он явно веселился, издеваясь надо мной.

Я почему-то спокойно выдохнула и посмотрела на него. Я была ему благодарна за то, что не испытаю мучений. Мужчина показался мне красивым, даже привлекательным сексуально. Я хотела сказать «спасибо», но вовремя осеклась.

Он поднялся с кровати и расстегнул ремень, вытаскивая свой твердый член. Он сел мне на грудь и провел головкой по моей щеке.

– Открой рот, – приказал он, и я открыла. Он коснулся концом моих губ, и я посмотрела на него с мольбой. Этого я тоже никогда не делала, но говорить ему это я не хотела из-за упрямства. Он опустил член в мой рот и сделал несколько поступательных движений, а потом зажал мне нос пальцами и начал проталкиваться глубоко внутрь. Я задыхалась и открывала рот, а этот псих запихивал свой член ещё глубже. Когда он ускорился, придерживая мой подбородок и позволяя мне дышать, то я почувствовала, как к горлу подступает рвота. Я закашлялась и проглотила её обратно, но мужчина не стал долго ждать и продолжил насиловать. Через пару минут жёстких движений он кончил на мои губы и левую щеку. Его взгляд был затуманенным, в то время как в процессе я видела только сосредоточенное лицо.

«Даже у самых сильных есть уязвимые места», – мелькнула у меня мысль. Пока он находится в таком состоянии, можно воспользоваться моментом и перерезать ему глотку, сделала я вывод.

Он сходил в ванную и уже натянул свои штаны. Он позвонил на ресепшен, и я испугалась, что он снова вызовет охрану и придумает новое наказание. Мне было очень страшно.

– Тринадцатый номер, пришлите охрану, – сказал мужчина и положил трубку.

– Не надо, я же всё сделала, – умоляла я.

– Чего ты боишься? Это просто секс, – усмехнулся мужчина.

– Мы же договаривались.

– А потом ты передумала, вот и я передумал, – сказал он, натягивая пиджак и явно собираясь уходить. Он выглядел довольным, как кот нализавшийся сметаны.

– Не надо, пожалуйста! Будь ты человеком!

Но он молчал. Когда те же охранники зашли в комнату, я снова заерзала, пытаясь вырваться.

– Не надо, умоляю, – попросила я.

– Приведите её вниз, – сказал клиент и вышел из номера.

Меня освободили, вытащили из другой тумбочки мою скомканную одежду.

– Одевайся живее, – сказал один из парней. Я вытерла свой рот об одеяло.

– Можно мне в ванную? – спросила я, но мне отрицательно покачали головой. Мой план разбить зеркало и обороняться острыми кусками с треском провалился. Когда я оделась, мне связали руки за спиной, а в рот затолкали шарик, чтобы я не орала в коридоре, лифте и холле. После того как я уперлась и не собиралась сдаваться, мне связали ещё и ноги, теперь им приходилось меня тащить, потому что идти я не могла. Билл лично сопроводил до выхода и передал двум другим бугаям, один из которых закинул меня на плечо. Парни затолкали меня внутрь большой черной машины и закрыли дверь. Коллекционер сидел сзади, укладывая мою голову себе на колени и задумчиво поглаживая меня по волосам. Охранники сели вперед, и машина тронулась.

Я мычала, проклиная клиента за его молчаливость и идиотизм.

Мы двигались без малого полчаса, выезжая за пределы города. Нам открыли ворота, и автомобиль заехал на стоянку в ангар, где стояло примерно шесть одинаковых машин. Этот мужчина предпочитал стабильность и комфорт, а не показать себя как владельца газет и пароходов. Он выбирал только проверенные и качественные товары.

Меня достали из машины и, положив на плечо, прошли через половину гаража к двери. Первый этаж дома был пустоват, мебель в стиле лофт и несколько диванов. Похоже, этот мужчина был аскетом и не любил лишнего. Хотя в коттедже было всего три этажа, он затащил меня в лифт, сказав работникам, что дальше справится без их помощи.

Он прижимал к себе, удерживая одной рукой, и я почувствовала запах его парфюма, который ударил в нос в закрытом безветренном помещении. Цитрус и дуб. Немного чего-то терпкого.

Мы поднялись на самый последний этаж и вышли в большой спальне. Здесь не было ничего для пыток или для удовольствия, ничего, чтобы намекало на хозяина-психопата. Он положил меня на небольшой диван с пушистым ковром под ножками, а его большая двуспальная кровать стояла напротив. В комнате было много мебели, как будто офис совместили со спальней. У стены за диваном был прозрачный душ, а дальше шел отсек к туалету и раковине, который уже был закрыт перегородкой.

– Либо ты перестаешь кричать и ходишь в туалет вовремя, либо ходишь под себя, – сказал мужчина, стягивая пиджак. Он сказал так, потому что я мычала и требовала меня отпустить. Проклинала его.

– Твой выбор? – спросил он, расстегивая манжеты и переходя к пуговицам на рубашке.

Теперь я понимала, что доминировать можно, не избивая, не унижая, а предоставив именно такой выбор. Это было намного весомее, нежели быстро отмучиться и сбежать.

Глава 4

Я покорно замолчала, показывая, что обмочиться в штаны не хочу. Я была в домашней футболке и шортах, в которых меня и утащили из дома. Радовало, что мужчина не пытался её снять. Ему вообще было плевать на меня.

Он вытащил шарик из моего рта, расстегивая кожаный ремешок на затылке. Я лежала смирно, боясь пошевелиться даже кончиками пальцев, ведь похищение – это уже другой уровень. Из его дома я могла попасть только в больницу или на кладбище, так мне казалось. Его охрана просто сделает вид, что меня никогда не было.

Мужчина снял брюки и лег в постель, прикрывая пах одеялом. Почти в темноте я могла разглядеть только его рельефные мышцы и подбородок. Я не знала о нём ничего, кроме того, что он богат и влиятелен. Я никогда не видела его в новостях, никогда не видела в журналах и по телевизору. Тем более я не знала, чего он хочет от меня. Покорности или секса или чего-то совсем отличающегося от моих представлений о таких людях. Незнание хлесткой плетью запускает мозг для генерации всё более диких пыток, и этот процесс невозможно остановить.

Как бы я ни уговаривала себя поспать – уснуть не получалось. «Я даже не знаю его имени», – подумала я, понимая, что никто его не озвучивал. Я пролежала часа три, вертясь из стороны в сторону очень аккуратно, чтобы не разбудить похитителя. Как можно испытывать стокгольмский синдром, если человек обращается с тобой как с вещью? Как можно влюбиться в маньяка, который тебя насилует? Я пошла своим путём: закрыв глаза и активировав фантазию, я представила, как наказываю его, как держу на цепи в темном подвале, как бью его по лицу за каждую свою минуту страха, оставляя его кровь на бетонном полу. Только тогда я уснула.

Утром, как только я услышала, как прогнулся матрас под весом мужчины, я распахнула глаза. Большие окна были зашторены наполовину, пропуская достаточно света.

Я проморгалась, наблюдая за хозяином дома: он зашёл мне за спину и спустил воду в бочке унитаза, полилась вода, а через пять минут он прошёл мокрый и голый к комоду, надевая чистое бельё.

Он бы мог быть привлекательным для меня, если не учитывать его склонности доминировать. Я бы не назвала это доминацией, а обозначила как высшую форму собственничества, когда твоей вещи нельзя ничего сделать без твоего разрешения.

Потому что ты ВЕЩЬ, без мнения, без желаний. Он подошёл ко мне и, как собачку, повёл в туалет, закидывая на плечо. Спустив мои шорты и трусики, он усадил меня на сиденье и остался стоять, прислонившись к стенке.

– Я так не могу, выйди, пожалуйста. – попросила я, чувствуя себя унизительно.

Он склонился надо мной и, взяв одной рукой за шею, а второй рукой, сжатым кулаком, аккуратно надавил мне на живот.

– Ты сумасшедший. – сказала я, не в силах сдержать физиологические процессы.

Он лишь улыбнулся, а когда я закончила, поднял меня на ноги и натянул шорты и трусики обратно. Меня снова закинули на себя и вернули на место. Мужчина собирался куда-то, надел часы, брюки и рубашку. Он ушёл, положив себе пиджак на руку.

– Чертов психопат! – выругалась я, понимая, что он меня не услышит.

– Чтоб тебя машина сбила к чертовой матери, чтоб тебя по асфальту размазало, – шипела я вслух, выпуская гнев и обиду наружу.

Я скинула ноги с дивана и села. Оттолкнувшись от спинки, я смогла подняться. Я осмотрелась, пытаясь найти что-то острое, что позволит мне разрезать верёвку на ногах, но перед этим нужно было сломать наручники, ударив их о тонкий прочный предмет. У окна был стол, офисный стул, шкафы вдоль стены и со всем ничего подходящего. Я повернула голову в другую сторону, у кровати было изголовье, но оно вплотную было упёрто к стене, а изножья не было в принципе. Богатые капризы – делать кровать без спинки. Прикроватная тумбочка не подходила, как и комод. Я вернула свой взгляд на исходную позицию и вспомнила, что в шкафах есть полки. Просияв от своей гениальности, я прыгнула проверочный раз, проверяя, смогу ли устоять. Уже убедившись, что координация сегодня на моей стороне, я допрыгала до шкафа и повернулась спиной, нащупывая дверцу, и отворила её. На полках были какие-то бумаги, но я, наплевав на всё, стала раком и начала бить о полку цепочкой наручников. Ничего не выходило, и я, разозлившись, ударила со всей силы и упала на пол от отдачи. Я успела подставить локти при падении, поэтому удар пришелся на них, а не на голову. Одно из звеньев порвалось, давая мне свободу. Я уселась на задницу и принялась развязывать ноги, но услышала звук лифта и шаги. Ко мне приближался охранник в черном костюме и, увидев, что я делаю, ускорился.

– Не трогай меня! – заорала я, но он повалил меня на пол, как особо опасную преступницу, и прижал коленом.

– Меня держат тут незаконно! Я вас всех посажу! Ты понял?! – орала я прямо в паркетный пол.