Сбежать

Алатея Иак

Сбежать

Пролог

Я поднялась на самый последний этаж, и лифт звякнул, как микроволновка. Здесь был единственный и самый дорогой номер. Я приложила электронный ключ и вошла. Клиент уже уехал, и мне нужно было проверить девушку, она не спускалась ко мне, чтобы отчитаться, как всё прошло. Я зашла в спальню и в полумраке увидела, как наша девочка лежит лицом вниз. Спальня была приготовлена для разных утех: от БДСМ с плётками и костюмами до нежного секса на белых простынях. На столе стоял только один бокал и бутылка с вином, которые также предоставляло наше заведение. Пенелопа лежала не двигаясь, и я грешным делом подумала, что она не дышит. Её ноги были зафиксированы кожаными ремнями к кровати, как и руки. У неё на животе была сперма – мужчина всё-таки получил удовольствие, как я поняла. Я залезла на кровать и проверила пульс, он был. Девушка спала. Я освободила её руки и ноги и потрясла за плечо, но она не приходила в себя, оставаясь лежать абсолютно голой на постели. Она была одной из самых красивых наших девочек: большая грудь, сделанная хорошим хирургом, и такая же аппетитная задница. Она работала только за большие деньги, а этот клиент платил немало. Я перевернула её на бок и осмотрела. Её явно кто-то душил, но ни синяков, ни порезов не было. Я дала ей по щекам, приводя в чувства. Но она не отреагировала. «Может, клиент подмешал ей что-то в вино», – подумала я. Что-то расслабляющее, чтобы девушка не сопротивлялась. Но это было запрещено правилами. Я набрала номер ресепшена на стационарном телефоне в номере.

Мне ответил дядя.

– Рецепшен.

– Это Эмилия, я в тринадцатом номере.

– Что там?

– Пенелопа не просыпается, клиент ей что-то подмешал.

– Это не твоя забота. Отвяжи её, она сама придет.

– Но она не выходит из номера уже несколько часов.

– Эми, это не твоя забота. – повторил мне дядюшка, намекая, чтоб я отсюда уходила. Я укрыла Пенелопу одеялом, закрыла номер и зашла в лифт. На первом этаже меня встретил Билл.

– Тебе что, работы мало? Не трогай тринадцатый номер.

– Но девушка…

– Я взял тебя только потому, что мы родственники и твоей матери нужны деньги. Не заставляй меня передумать.

– Хорошо, я больше не пойду туда. – ответила я уже орущему на меня мужчине.

Он взял меня только из-за того, что его сестра неизлечимо больна, но он, как истинный негодяй, и тут получил свою выгоду. Он хотел меня продавать, так же как и этих девушек, потому что товар был хорош – я несколько раз выигрывала конкурсы красоты. Дядюшка ещё с моего двенадцатилетия залез в эту сферу, пытаясь продать меня подороже. Но мать его отвадила, из-за чего он злился на неё. Но, поняв простую истину, что красивые девушки пользуются спросом у богатых мужчин, построил неплохой бизнес. Он сдавал девушек в аренду и копил деньги. Потихоньку уровень девушек рос, так же как и уровень клиентов, и теперь он имел офис почти в самом центре города, и его клиентами были самые богатые люди. В здании не было ни единой камеры, также дальше рецепшена нельзя было пройти с телефоном, наушниками или часами. Всё оставалось внизу в специальных кабинках, чтобы соблюсти полную конфиденциальность. Клиенты были очень богаты и в большинстве занимали высокие посты. В основном они были женаты, а сюда приходили развлечься, выбирая девушку по вкусу. Кому-то нравились блондинки, кому-то брюнетки, кто-то хотел доминировать, а кто-то позволял доминировать над собой. Здесь были инструменты к любому фетишу клиента: плётки, кляпы, верёвки и т. д. А если чего-то не хватало, клиент спокойно мог обратиться по телефону на ресепшен, и ему всё принесут и даже заботливо поддержат девушку, если он хочет овладеть ей на весу. Но в большинстве своем клиент и девушка оставались наедине, немного отдыхали, пили вино, а потом занимались сексом. Я работала тут всего неделю и поняла, что из других городов мужчины тоже не против приехать сюда и переночевать.

«Я был в Обсидиане», «Обсидиан просто шикарен» – можно было услышать название нашего заведения из уст очень влиятельных мужчин. Кто-то из маркетологов заботливо посоветовал дядюшке называть своё детище именно так. Природная вулканическая порода, при этом служащая для самых острых лезвий, красота и боль в одном слове. Красота для мужчин и боль для женщин, потому что, заходя в номер, девушка соглашалась на всё, без исключений, от поцелуев до жесткого траха бутылкой из-под вина. С ней разрешалось делать всё что угодно, а за отдельную плату дядюшка находил девушек без родителей и друзей и продавал их в рабство. Такая услуга особо не пользовалась спросом, но он всё равно подготовился и для таких клиентов. Билл Косто очень любит единственную вещь – деньги. За них он готов продать даже душу.

Глава 1

Матери я сказала, что устроилась на работу в ночной клуб, разливать коктейли на баре, но она и это не одобряла. Её нельзя было вылечить, только облегчить страдания. Опухоль не останавливала свой рост и с каждым днём забирала дорогого мне человека. Первые полгода я плакала, пока возила её по медицинским центрам, показывая её всем врачам. Они разводили руками и говорили:

– Ей остался год, не больше, скоро начнутся галлюцинации и боли.

– Неужели до сих пор нет лекарства? – спрашивала я, бесконечно злясь на врачей. – Почему вы не можете её вылечить? – стонала я уже со слезами на глазах.

– Я вас понимаю, но лекарства от этой болезни ещё не изобрели, химиотерапия продлит жизнь, но ненадолго.

Обратиться было не к кому. Мама родила меня в молодости, от однокурсника, который бросил её сразу, как узнал о беременности, а через полгода он бросил и учёбу.

Из-за болезни и дорогих лекарств я взяла академический отпуск и в свои двадцать лет соглашалась на любую работу. Я хотела облегчить жизнь и страдания мамы, а хорошие препараты стоили немалых денег. Она могла передвигаться по дому сама, но также могла испытывать адскую боль, которая не даёт даже поднять голову с подушки. Я распихала таблетки по всем карманам и расставила на всех столах, чтобы она могла принять их во время приступа. Ночью приступы её не беспокоили, а вот днём раз в неделю такое случалось. Мама была очень упёртой, деньги, которые она копила на моё обучение, а в последующем и на первоначальный взнос на квартиру, она ни под каким предлогом не отдавала мне и не пускала их на лечение. Она говорила, что её жизнь почти закончена, а эти деньги послужат гарантом моего будущего. Но я, видимо, являюсь с ней одной крови, переняла её упёртость и решила зарабатывать сама. Мама меня не поддерживала, она вообще не видела проблем в этой ситуации и настаивала, чтобы я продолжала учиться. Она постоянно говорила мне о том, что я самая красивая и самая лучшая, и у меня обязательно всё получится. Конкурсы красоты, в которых я участвовала, помогли мне не сдаваться, когда всё несправедливо. Я была всегда на вторых и третьих местах, никогда не занимая первого. Мама никогда никому ничего не платила за моё продвижение. Когда мне стукнуло 18, я приняла участие в последнем своём конкурсе, выиграв всего лишь бронзу. Согласитесь, никто не запоминает третье или второе место, поэтому никаких рекламных контрактов, на которые я рассчитывала, мне не предложили, тем более что этот конкурс проходил в соседнем городе, где население было не больше 800 000 человек. Поставив на полку свою небольшую награду, я навсегда закрыла для себя эту сферу деятельности, полностью в ней разочаровавшись. Я долго думала, куда пойти учиться, и пошла к специалисту по профессиональной ориентации. Мы проходили тесты и долго разговаривали, в конечном итоге приходя к выводу, что я хочу быть никем. Невидимкой, которую никто никогда не замечает. Вскрыв такую большую рану во мне, она отправила меня к психологу. Я долго разговаривала на тему красоты и несправедливости, на тему продажности и неподкупности, на что мужчина лишь ответил мне:

– Ваша красота вам мешает, так избавьтесь от неё.

– Что вы имеете в виду?

– Идите в профессию, где нужно работать мозгами, только так вы снова почувствуете себя хорошо.

– И какая профессия?

– Учёные, естественно. Вы разбираетесь в физике или математике?

– Совсем немного.

– В биологии и химии?

– Не знаю. Я ни в чем не разбираюсь.

– Тогда отпустите себя, получите первое образование для галочки, которое позволит зарабатывать деньги.

Уже в учебном заведении, когда я читала список специальностей, я наткнулась на самую заковыристую: «статистик-аналитик».

Эта профессия была высокооплачиваемой и не связана с людьми. После первого года обучения я начала за собой замечать, что расцениваю человека как набор цифр. Стоимость его одежды, часов, ботинок, количество раз, которое он моргнул, сумма цифр на номере его машины – всё это меня веселило, и каждый раз я обращала своё внимание на такие мелочи.

Например, по журналам посещений, Пенелопа была в «Обсидиане» 183 раза за год, 73 из них длились меньше шести часов. Тринадцатый номер за год снимали 47 раз, 22 из которых, именно в выходные, каждую неделю снимал некто «Коллекционер». Именно он был с Пенелопой в ту ночь.

Девушка спустилась вниз только утром, не понимая, что произошло. Она потребовала объяснений от Билла, но он лишь пригрозил ей, что больше не будет её продавать.

Я уходила с работы и, подкараулив её на парковке, спросила:

– Что с вами произошло? Я пыталась вас разбудить, но вы как будто в отключке были.

– Этот идиот накачал меня чем-то, – она тяжело вздохнула и открыла дверь машины, садясь за руль недешевого транспорта.

Я не дала ей захлопнуть дверь и настойчиво продолжила:

– Что он с вами делал? Нужно поймать его и…

– Ничего, – сказала девушка. – Ничего он не делал, я не паинька и несколько раз пробовала кое-что, чтобы расслабиться. Но это было не так…

– Не понимаю? Наркотики? – уточнила я.

– Мне было страшно, я кричала, а он смотрел. Только страх был вот здесь, понимаешь? – она указательным пальцем тыкала себе в висок.

– То есть вещество вызвало панику и страх?

– Да. Я не приеду больше и точно не пойду в тринадцатый номер. Он псих. Не говори Биллу, я потом попытаюсь сама его вразумить. – сказала девушка, натягивая ремень безопасности на шикарную грудь.

– А следы на шее?

– Я начала сильно кричать, и он меня придушил рукой, а потом подушкой, когда я его укусила.

– Господи, – сказала я в ужасе. – Он хотел вас задушить?

– Нет, видимо, не рассчитал дозу и хотел, чтоб я не так сильно орала. Я пью перед каждым визитом сюда кое-что, чтоб не думать о том, что происходит. Видишь, как, я могла умереть, наверное, – сказала девушка, грустно посмотрев на дорогу, а потом повернулась ко мне.

– Мне предлагают стать любовницей, денег намного меньше, но зато не будет таких психов.

– Но Билл… – хотела возразить я, так как дядюшка не любил отпускать своих девочек с поводка.

– Пошел он к черту со своими клиентами, – сказала она, сжимая зубы.

Я отошла в сторону, и Пенелопа, закрыв дверь, быстро стартанула, выкручивая передние колеса, чтобы выехать с парковки.

Будни проходили неспешно, ночью я работала, а день проводила дома, иногда засыпая у мамы на кровати. Мы смотрели фильмы, разговаривали о жизни, обсуждали её завещание и много шутили.

Она обладала потрясающим чувством юмора, и с самого детства мы понимали друг друга с полуслова. Мне было грустно оттого, что я не в силах всё исправить, но мама запрещала при ней плакать и грустить.

В «Обсидиане» я выдавала клиентам карту-ключ от номера и забирала их вещи в корзину, ставя ту в шкафчик, после чего проверяла мужчин и девушек ручным металлодетектором. Охрана, которая стояла на входе, выборочно пропускала клиентов, отсеивая пьяных и бедных.

– Рецепшен, – ответила я, взяв трубку.

– У нас закончилось шампанское, номер восемь.

– Будет сделано, – сказала я, но мужчина уже положил трубку. Пришлось нести из кухни две бутылки. Я не любила подниматься в номера, потому что мужчины, немного подвыпив, видели во мне не только администратора, но и женщину. С ростом 170 и небольшим весом я подходила под категорию моделей. Волосы темные до плеч и идеальное личико с мягкими, но выделяющими скулами. Однажды клиент даже потрогал мои пухлые от природы губы, но я отшатнулась.

– Посидишь с нами? – сказал заигрывающий со мной мужчина в белом халате на голое тело.

– Извините, но мне нужно встречать гостей, – ответила я, улыбаясь.

– Я заплачу, сколько ты берешь за ночь? – спросил он, а девушка подошла сзади и обняла его, приговаривая:

– Разве тебе плохо со мной вдвоем?

Девочки не любили делиться деньгами, поэтому она спасла меня не из солидарности, а из холодного расчёта. Он ещё немного выпьет и сам отдаст ей деньги.

– Рецепшен, – сняла я трубку через час.

– Нужна скорая, номер одиннадцать, – сказал мужчина, и внутри всё оборвалось. Бить девочек не разрешалось, но если вдруг такое случалось, Билл закрывал на это глаза, если мужчина выплачивал неустойку. Эта компенсация шла ему в карман за то, что девушка не могла обслуживать клиентов. Сама пострадавшая получала максимум десять процентов сверху.

– Билл, одиннадцатый номер, просят медика, – сказала я, заходя в его кабинет. Он поднялся с места и пошел выяснять, в чем дело.

Через полчаса приехал врач, и девушку куда-то увезли. Она была жива, но лицо было в кровавых потеках. Мне стало страшно от осознания, что мужчина может так издеваться над женщиной.

Он заплатил компенсацию в несколько раз больше, чем обычно, и уехал.

Билл был очень доволен тем, что ему упали лёгкие деньги, а на девушку ему было плевать по большому счету. В книге учёта этот клиент значился как «Тролль», видимо, любит игру «Подземелья и драконы». Он был у нас во второй раз и вряд ли появится снова.

В субботу вечером, когда начали приходить клиенты, Билл нервничал. Он кому-то звонил, спрашивая, может ли эта девушка сегодня приехать.

– Чёртова Пенелопа, – сказал он, выходя из своего кабинета и снова кому-то набирая по пути в туалет. Тринадцатый номер был забронирован на всю ночь, так значилось в журнале. А ровно в двадцать три ноль ноль к рецепшену подошёл мужчина.

– Коллекционер, тринадцатый номер, – сказал он, расстёгивая свой пиджак и снимая наручные часы.

Я быстро подняла глаза и снова их опустила, по телу прошёлся холодок.

– Вы меня слышали? – спросил он уже с стальными нотками в голосе. Он стоял передо мной и наблюдал, как я судорожно листаю журнал, совсем не разбирая, что написано.

– Извините, но девушка ещё не поднялась в номер, – сказала я и посмотрела на него.

Он был выше меня на голову и широк в плечах. Взгляд был сосредоточенный, как будто он решает прямо сейчас глобальный вопрос. Он поиграл желваками и посмотрел на меня, подняв одну бровь, мол, решай проблему, что ты стоишь.

– Я позову начальника, одну минуту, – сказала я и побежала в кабинет Билла.

– Тринадцатый пришёл, – отчиталась я и получила взгляд, полный разочарования. Билл поднялся и направился решать вопрос.

– Добрый вечер, к сожалению, Пенелопа заболела, я искал на её замену кого-то, но, увы, ничего достойного не нашлось, а подсовывать вам ширпотреб я не буду, я ценю вас как клиента, – объяснил дядюшка.

– Пусть будет эта, нет времени ждать, – ответил коллекционер, посмотрев на меня.

– Непременно, я всё устрою, – ответил мой родственник, даже не посоветовавшись со мной.

Мужчина уже выложил все свои ценные вещи на стойку и пошёл к лифту, взяв у Билла ключ-карту.

– Ты оглохла? – спросил он меня, пока я стояла в ступоре. Он дёрнул меня за руку и отвёл в комнату с реквизитом, заперев дверь.

– Раздевайся, – скомандовал он.

– Я?

– Ты! Живо!

– Я на это не согласна, – сказала я и попятилась к двери потихоньку приходя в себя. Но Билл меня поймал и завёл руки за спину, больно выворачивая.

– Ты сейчас пойдёшь в номер и как миленькая отработаешь, поняла? – сказал он, но я начала брыкаться.

Он схватил меня за офисное платье и начал разрывать его сзади, где шла молния.

– Отпусти меня! – заорала я и ударила его в живот. Разогнувшись быстро, как будто удара и не было, он взял пластиковые наручники с розовым мехом и надел мне на руки. Он вышел из комнаты и вернулся уже с двумя охранниками. Они меня держали, а дядя снимал одежду. Оставив меня полностью голой, чтобы я не орала, он засунул мне в рот красный шарик и зафиксировал его с помощью ремня на затылке. Я дёргалась и извивалась, но два амбала с лёгкостью меня подняли в воздух, позволяя главарю натянуть на меня кружевные трусики и застегнуть лифчик. Он долго провозился с лямками, не понимаю, как они пристёгиваются к основанию, но когда справился, довольно просиял.

– Ведите её в тринадцатый, – сказал мужчина и пошёл следом за нами. По дороге босыми ногами я упиралась в пол и мычала.

– Заработаешь за ночь нормально денег, а будешь сопротивляться, я найду способ, как тебя наказать, – сказал родственник, когда мы уже стояли перед дверью.

Я мычала ему в ответ, что он полный дерьмо, что он кретин, требовала меня опустить, но даже моё разгневанное лицо не произвело никакого эффекта.

Он открыл дверь ключом, и меня провели внутрь.

– Девушка немного строптивая, – пояснил Билл клиенту, который уже открыл бутылку вина и поставил бокал рядом. Всё в точности как было с Пенелопой. Я начала ещё больше вырываться, понимая, что произойдёт.

– Привяжите её, – только лишь сказал мужчина, наливая в бокал вино. Меня бросили на кровать, а руки и ноги зафиксировали кожаными наручниками на тонкой цепи. Когда посторонние ушли из помещения, незнакомец подошёл ко мне с бокалом. Поставив его на прикроватную тумбочку, он взял из ящика что-то похожее на стоматологическое приспособление во время лечения зубов, которое позволяло зафиксировать рот открытым. Он присел на кровать и вытащил шарик изо рта, снимая с меня ремешок.

– Я не согласна! – закричала я.

– Я вижу, – серьезно произнес мужчина и принялся засовывать мне в рот механизм.

– Отпусти меня! – кричала я, но мужчина мои крики полностью игнорировал и заталкивал в рот ограничитель, помогая себе второй рукой открывать его пошире.

– Вя повду в повицию! – орала я, но мужчина уже взял бокал и залил мне вино в рот.

Я пыталась перевернуться набок, чтобы вылить его на подушку, но он чётко зафиксировал мою голову.

Клиент зажал мне нос пальцами, и я проглотила жидкость.

Глава 2

– Ты психопат! Отпусти меня, сволочь! – билась я в конвульсиях, пытаясь освободиться, но была надёжно закреплена на кровати. Мужчина вернул кляп-шарик мне в рот и посмотрел скептически на мои дёрганья.

– Не трать силы, они тебе ещё пригодятся, – пробасил коллекционер и, поднявшись, выпил несколько глотков воды из бутылки мини-бара.

Я наблюдала за ним, запоминая каждую морщинку, чтобы потом составить точный фоторобот. В нашем заведении не принято было обращаться по именам и фамилиям, но я уверена, увидев его снова, я его точно узнаю. Чёрные недлинные волосы, уложенные на бок, выразительные глубокие глаза серого цвета и волевой квадратный подбородок с лёгкой небритостью, две продолжительные складки на лбу, ему было от 30 до 35 лет. Я пыталась зафиксировать его образ в памяти, чтобы потом сделать точную копию на бумаге. Через десять минут я начала тяжело дышать, как будто горло сдавили, мне стало страшно, что я умру прямо сейчас, задохнувшись. Паника подкатывала к горлу, расчесывая, как человек чешет комариный укус. Я затаилась, пытаясь успокоиться, но всё было тщетно. С новой волной страха и тревоги паника окончательно мной завладела. Я призывно смотрела на мужчину, я молила, чтоб он меня отпустил, но слух улавливал только громкое мычание. Я начала дергать руку, как будто мне нужно закрывать от хищника, который готовится атаковать. Я содрала себе кожу, перекручивая цепь вокруг запястья и пытаясь вырвать рукой саму цепь. Мужчина всё это время наблюдал за мной и, подойдя к моим ногам, сел на кровать.

Он провел подушечками пальцев по лодыжке, и я выгнулась на кровати от неописуемого страха. В голове крутилась только одна мысль: «Это конец». Как героиновый наркоман во время ломки я билась в постели, пытаясь вырваться, ничего не соображая. Мужчина вел руку по моему колену, и я снова дергалась. Я билась в припадке, когда он начал стягивать с меня трусики и рвать прямо на коленях. Ему даже пришлось придержать мои ноги, чтобы он не получил по рёбрам. Коллекционер взял моё бельё и зачем-то его понюхал. Расстегнув свою рубашку, он бросил её куда-то и вернулся ко мне. Он просунул руки мне за спину и расстегнул лифчик. Я выгнулась от новой порции паники и прижалась к нему своей грудью. В этом моменте он уложил меня на место, прижимая локтем к кровати, и отстегнул лямки. Он стащил бельё, полностью меня обнажая. Незнакомец встал между моих ног, и я протестующе выгнулась, царапая свои ноги об держатели.

Я пыталась их свести вместе, но мужчина по-хозяйски раздвинул их ещё шире. Расстегнув свою ширинку, он обнажил свой твердый большой член и зафиксировал мои колени руками. От страха, который удвоился внутри, я вздрогнула, а потом обмякла на кровати, теряя сознание.

Через семь часов я проснулась связанная только за ноги и обнаружила, что мужчины уже нет в номере. В памяти начали прокручиваться моменты перед тем, как я отключилась. «Это точно какой-то наркотик», – подумала я. Никогда в жизни мне не доводилось испытывать такого страха. Он был настолько животный и неконтролируемый, что даже вспоминать об этом было жутко. Я боялась прикосновений, боялась дышать, боялась двигаться. В ту же минуту паника внутри меня заставляла биться в истерике, замыкая круг этого абсурда. Я поднялась на локти, осматривая себя, но никаких повреждений, никаких жидкостей на мне не было. Я дотронулась руками до низа живота, а потом и между ног – никаких болезненных ощущений и вообще ничего, что намекало на недавний секс. «Я бы почувствовала, если бы меня лишили девственности», – подумала я. Мне от этого стало намного легче. Я так и не поняла, брал ли он Пенелопу или просто кончил ей на живот. Со мной было чётко предельно ясно: он меня не тронул. Я дрожащими пальцами и второпях освобождала свои ноги от кандалов. Кожа была натерта докрасна.

Выпив воды из мини-бара, я уселась на пол, думая, что делать дальше. Билл зашёл в номер с всё теми же розовыми наручниками и внимательно на меня посмотрел.

– Клиент ушел недовольный, – дядя сжал мой подбородок, не давая мне подняться.

– Сегодня он придёт снова, и если ты не сделаешь всё, что он захочет, я поставлю тебя в холле и разрешу всем желающим тебя трахнуть.

– Ты с ума сошёл, – отбивалась я от него. Но он уложил меня на пол, а затем застегнул руки за спиной. Он отвёл меня в душ, поливая из лейки и заставляя ходить в туалет прямо при нём. Меня вернули на место, привязав к кровати за руки, за ноги, и ушли, закрывая номер. Целый день я придумывала, как отомщу ему, когда выйду отсюда. Как я возьму нож и перережу ему глотку. Ближе к вечеру Билл вернулся и снова отвёл меня в туалет. На этот раз он взял в подмогу охранников, которые с интересом меня разглядывали. Один из них, пока меня держал, умудрился облапать мою грудь.

– Не порти товар, коллекционер сказал её не трогать, – отчитал Билл своего работника. Он достал из кармана шоколадный батончик и поднёс ко рту.

– Ешь, а то сдохнешь с голоду, – сказал он.

– Ты сдохнешь первым, – сказала я, отворачиваясь от еды.

Они уже втроём укладывали меня на кровать, потому что я начала звать на помощь и бороться за свободу. Мне заткнули рот, подготавливая к встрече с клиентом.

– Он придёт через час, – бросил дядюшка мне.

Эти шестьдесят минут я прислушивалась к каждому шороху и вздрагивала, когда где-то внизу звякал лифт. Мужчина пришёл явно недовольный тем, что вчера я отключилась раньше времени, и принялся наполнять бокал с вином. Гость уже был в другом костюме, я это поняла по манжетам и пуговицам. Он снова снял пиджак, идя по отработанной схеме. Когда клиент сел на кровать и достал из ящика механизм для рта, я дёрнулась, показывая, что я против. Но он даже не дрогнул, всем видом показывая, что ему плевать на мой страх. Он вытащил шарик изо рта, и, улучив удачный момент, я сказала:

– Давай договоримся.

Он посмотрел на меня внимательно и ответил своим стальным голосом:

– Боюсь, тебе нечего мне предложить.

Сердце пропустило удар, и паника начала подкатывать к горлу, когда мужчина начал открывать мне рот.

– Не надо, прошу! Умоляю! – заорала я, пытаясь вывернуться, но он меня не слушал.

Зафиксировав мой рот, он взял в руку бокал и налил в треть меньше, чем прошлый раз. Проделав то же самое, что и вчера, он заставил меня проглотить жидкость, затем вернул кляп на место, чтобы я не кричала, но я успела пообещать ему: