Полная версия
–А у нас с Флоренс одни взгляды! Я бы показал этой горилле! – подытожил Перси Горриндж.
–После таких известий – мне просто необходимо подкрепить силы, Дживс! Иду обедать!
–Да, – крикнул Перси Горриндж вслед. – и прихвати что-нибудь твоей лохматой твари! А то она ест всё время. А у меня печенье кончается!
Глава 3.
Поезд бежал наперегонки с проголодавшимся Бертрамом, который ещё и не думал сходить с дистанции. И никакие разговоры не портили пока Бертраму настроение и аппетит. Я имею в виду не те разговоры, что были с утра. И которых почти хватило для того, чтобы Бертрам забыл о еде. Я имею в виду дискуссию, которую открыла Флоренс. Она уже покончила с обедом, и неплохо покончила. А обычно, после обеда Флоренс делает именно это. Открывает дискуссию. Её выражение. На этот раз, правда – я и тётя могли кушать спокойно. Флоренс нападала на чужих. Начала Флоренс с Сартра. И, в начале дискуссии, ничего не предвещало, что с Сартра она перекинется на кого-то другого. Насколько я понял, Сартру ещё повезло в сравнении с другим типом. Другой субъект, которого звали мистер Эн-Эн, был рассмотрен со всех сторон – и, как тухлый овощ, отвергнут с презрением. Интересно, с чего Флоренс на него так взъелась? Но, повторю, я насторожился только когда услышал своё имя.
–…не правда ли, Берти? – спросила вдруг Флоренс.
–Берти! – крикнула тётя Агата. – Хватит думать только о еде. Приличные люди не опаздывают к обеду – ты сам виноват!
Хорошо, что ресторан почти пуст, и некому пялиться на меня из углов. Ну, разве что Споду за ближайшим столиком…
–Но послушайте!
–Нет, Берти, это ты послушай – твоя невеста, дочь моего супруга, говорит что-то умное. По крайней мере, я – надеюсь на это. И она тебя о чём-то спросила.
–О чём?
–Неужели в школе не научили тебя слушать, дорогой?
–Я спрашивала у Берти… – холодно перебила Флоренс. – …Я спросила: ты презираешь мистера Эн-Эн? Не правда ли, Берти?
–Не помню, чтобы где-то видел Эн-Эн… – начал я – и вскрикнул. Но не потому, что я, действительно псих, или из-под стола выпрыгнул Эн-Эн собственной персоной. А потому что ложечка, в стакане передо мною, с грохотом описав полукруг – вылетела в окно на волю.
–Что случилось, Берти? – спросила тётя.
Остальные молчали.
–Это канонада! – ответил я, радуясь, что могу точно ответить на вопрос. – По крайней мере, Дживс её так называет. На мой взгляд – это называется просто залпы. Но Дживс настаивает.
–Это бомбы, дурачок. – заметила Флоренс. – Лезь под стол.
–Помню, в 1916-м году… – начала тётя, но снова притихла. Потому что канонада продолжилась.
–Если это бомбы, – заметил я, чтобы что-нибудь сказать. – они должны падать.
–Они и падают, дурачок, вон там! – показала рукою в окно Флоренс Крей.
–Как ты думаешь, Берти – они не могут упасть на меня? – вновь спросила тётя.
Я хотел было обрадовать старушку, но не нашёл ответа. Остальные, по-моему, тоже не нашли, потому что все мы, хором – посмотрели на потолок вагона-ресторана.
–Ну, не знаю. – решил подбодрить старушенцию я. – Я бы в скорый поезд не попал!
–Все отчего-то посмотрели на Бертрама молча. Только Мадлен, за ближайшим столом, всплеснула руками и засмеялась своим серебристым смехом:
–Ах, Берти! Ты такой смешной! Конечно же, никто не собирается в нас попадать! Ведь эти люди, там, наверху (ты видел «Ангелов Ада», Берти?) они уважают лорда Сидкапа. Дорогой Родерик был недавно у начальника всех их лично – и тот, в Германии, заверил, что с дорогим Родериком никогда ничего плохого не случится. Он, даже, дал дорогому Родерику специальную записочку на это счёт! Не правда ли, Родди? Может, настало время её развернуть и показать лётчикам в окно? Но я уверена, что и без всяких записок, все эти люди в немецких самолётах, там наверху, знают и уважают моего милого мужа. И я уверена, они приложат все усилия, чтобы ни одна противная бомба в Родди не попала.
–Да. Ты права, Мадлен! Да, конечно! Эти замечательные люди, там наверху, не могут не знать, что внизу – я сочувствую их борьбе! – Спод воспрянул духом и уже не мог замолчать.
–Братья по оружию! – зарычал он в потолок, поднимаясь со стула. – Слушайте меня и завоюйте…
Я с самого начала дискуссии замечал, что Флоренс Крей не сводит глаз со Сподова столика. Даже такому, как я трудно не заметить – если Флоренс всю дискуссию пялится на кого-то Клеопатрой, раздумывающей над выбором яда. И вот когда Спод вскочил – Клеопатру прорвало.
–На вас мерзкие жёлтые краги, мистер Спод, простите, лорд Сидкап! Даже противнее ваших мерзких усов! И если вы воображаете, что кто-то вас боится, только потому, что нам страшно…
Спод опешил и сел. И я его понимаю. Всякий, кто видел профиль леди Флоренс в такие моменты – поймёт без лишних разговоров. Но, всё-таки, Бертрам счёл долгом предупредить девочку насчёт этой гориллы:
–Флоренс, старушка! – шепнул я. – Не рискуй!
И зря. Потому что она стиснула моё плечо, побледнела (став похожа ещё больше на мраморную царицу), и выдала:
–Мистер Спод! Даже такой слепой крот, как Берти дальновиднее вас! У него, конечно, не хватило ума – поверить в мировую революцию, зато хватило – не напялить чёрные трусы до колен. Мой Берти – вас презирает! Мой Берти – вас не боится, сэр! Он вас разделает одной левой! Правда, Берти?
Признаться, сказать так было преувеличением. Я бы не разделал его и десятью левыми – если бы они у меня были. Но рука Флоренс прямо впивалась в плечо, и я не осмелился отпираться. Правда, кивнуть, глядя на ужасные усы Спода – тоже, не смог.
Помощь пришла оттуда, откуда никто не ждал. Перси Горриндж, уже при усах, и при полном железнодорожном параде, давно мелькал то здесь, то там – делая вид, будто околачивается по делу, и пожирая глазами Флоренс Крей. Теперь он выскочил вперёд. Лучше бы сидел на месте…
–Да! Я тоже так считаю! Считать! Как этот леди! Я разделаю этого диктатора одной левой… Ещё раньше этот Берти!
Не знаю, чего он ждал – может аплодисментов? Но их не последовало. Флоренс даже не обернулась. А Спод чего-то мешкал. Он глядел теперь то на Перси, то на меня. И я в ужасе увидел… Нет, не то, что он – раскусил несчастного идиота, а то, что свирепый диктатор – боится людей в форме. Он всё более заискивающе взглядывал на проводника. И всё чаще облизывался, взглядывая на меня. Не знаю как, но рама окна впечаталась Бертраму в лопатки, а сэр Родерик разместился непосредственно за рамой и Бертрамом.
–Как здорово, Родди! – хихикнула эта Мадлен. – Вы теперь с Берти и правда, будто старые друзья!
Страшное воздействие Мадлен на диктаторов хотелось сравнить с мешком мокрого песка. Спод сразу обмяк и ослабил хватку. Но, на прощанье, всё же попридержал меня за плечо:
–Я благословляю землю, по которой ступает Мадлен, но если мой высокий долг…
–Я тоже. Благословляю. – не удержался шепнуть я, напоследок, выскальзывая боком из вагона-ресторана.
_____
–Дживс, быстро переодень меня снова – пока не нагрянула эта горилла. Пёрышки Бертрама слегка поистрепались! Боже мой, Дживс, что там сейчас было!
–Вы о канонаде, сэр?
–Если бы!.. Как мне объяснить Флоренс, что она зарывается? Что не стоит дразнить эту гориллу – если ещё мечтаешь провести с ней какое-то время за обеденным столом?
–Вы о лорде Сидкапе, сэр? Полагаю, что леди Флоренс не понимает до конца серьёзности ситуации, сэр.
–Да, ещё как не понимает – а за все её слова отвечать придётся мне!
–Полагаю, сэр, стоило бы леди Мадлен – упрекнуть леди Флоренс за резкость, и всё сошло бы, на нет, само собою, сэр. Постараюсь поработать над данным вопросом, сэр, и к вечеру он будет решён, сэр.
–Что бы я делал без тебя, Дживс! А эта Мадлен! Кто мог подумать, что она станет ангелом-хранителем старины Бертрама? Что на неё можно будет положится! Не знаю почему, но мне кажется, она похожа на эту Евлалию… ну, в честь которой Спод назвал свой магазин…
–Не совсем, сэр. И рекомендую вам относится осторожнее…
–Кстати, про Мадлен и канонаду. (Флоренс почему-то настаивала на бомбах – но не важно!) Дживс, следует ли нам верить Мадлен, когда она говорит, что ни одна бомба сюда не залетит? Я не слишком доверяю мнению девушки, которая общается с духами. Но она сказала – что кто-то, там, наверху, ценит чокнутого Спода, и пока мы с ним – боятся нечего. Не совсем понял, кого она имела в виду, каких-то «ангелов Ада», но…
–Полагаю, леди Мадлен имела в виду, сэр, что нас бомбят фашистские друзья сэра Родерика, не заинтересованные в его гибели. Теоретически, сэр.
–Я понял, Дживс, я хочу сказать…
–И я советую вам, пока, даже наедине – не называть лорда Сидкапа чокнутым, сэр.
–Но Спод действительно чокнутый! Я могу считать его, в лучшем случае, дураком… Ты бы видел, как он сегодня вопил, во время кано… Но вот о чём я хотел спросить, Дживс! Ты сбил меня с вопроса! Как ты думаешь – Мадлен можно верить?.. В нас не попадут? Ведь правда, не попадут, Дживс? А?
–Полагаю, самым лучшим для нас всех было бы, безусловно, верить в то, во что верит леди Мадлен, сэр!
–Я так и думал, Дживс!
–Не сомневаюсь, сэр.
–Гора с плеч! Хорошо, из благодарности не будем, пока, называть Спода чокнутым!.. В лицо, Дживс, лишь в лицо!
–Рад сэр, но…
–Но ты бы видел его сегодня в этих жёлтых крагах… Кстати, Дживс, тебя начинает подводить твой безупречный вкус – эти краги… Именно ты их посоветовал сэру Родерику?
–Мои силы в борьбе со злом ничтожны, сэр, но даже ничтожные силы…
–Догадываюсь, куда ты клонишь! Кстати, куда этот чокнутый диктатор запропастился? Я начинаю волноваться! И, кстати, где мой пекинес? Второй. Он ещё не изгрыз обивку резервного купе? Кстати, как ты уговорил Перси Горринджа связаться с собакой?
–Ещё на станции у меня не было никаких определённых планов, сэр, но в вагоне я случайно заметил мистера Горринджа, узнал его и сумел уговорить приютить собачку, на время. В настоящий момент – она проживает в резервном купе под чужим именем, сэр.
–Вот как, и она тоже?
–Забыл поставить вас в известность, сэр. Горничной, той самой, пришла в голову, относительно собаки, ещё одна неплохая идея, сэр. И я взял на себя смелость её осуществить.
–Дживс, общаясь с рыжими горничными ты вступил на скользкий путь!
–Сознаю сэр, но у нас не было времени купить собачьего корма. Также собачкам бывает необходим свежий воздух, сэр. И я подумал, что будет действительно неплохо, время от времени заменять одного пекинеса другим, сэр!
–Дживс…
–Именно, сэр.
–И сейчас Флоренс и тётя нянчатся с чужим найдёнышем?
–Так и есть, сэр. Для удобства я назвал его Розочка, сэр. С вашего позволения, сэр, у него крошечное белое пятнышко на носу. А Флосси (если уж вы настаиваете на этом имени для первой собачки) в данную минуту спит в резервном купе, сэр. Только любящий взгляд…
–Знаю-знаю, «отличит одного пекинеса от другого»? Но…
–Вы хотели спросить о золотистом ошейнике, сэр? Как верном способе найти различие? Но леди Флоренс сняла ошейник с именем «Флоренс», он её раздражал, сэр.
–Это всё, Дживс?
–Всё, сэр, не считая того, что мы вплотную приблизились к станции. И было бы лучше, сэр, если бы поезд там – не останавливался.
_____
Что Дживс хотел сказать, я понял, лишь, когда поезд остановился. Всё-таки, пока едешь куда-то, больше надежды куда-то приехать. Но когда колёса останавливаются – сразу невольно задумаешься над тем, где, когда и почему ты очутился.
Честно говоря, всё время стоянки, Бертрам сидел, дрожа и закрыв лицо руками. Одинокий и всеми покинутый, в своём со Сподом купе, с опущенной шторкой. Но тут, из разведки вернулся Дживс:
–Пойдёмте, сэр! Я думаю, вам следует это видеть!
–Поучительное зрелище, не правда ли, сэр? – спросил мой слуга у меня за спиной, когда я обратился в соляной столп на верхней ступеньке вагона. На нижней стоял Спод, и он толкал речь, обращаясь к своим сторонникам. По-крайней мере, он так думал. Спода – вид толпы на перроне вдохновлял. Меня привёл в ступор. Потому что это не была обычная перронная толпа, вооружённая чемоданами, детьми и клюшками для гольфа. Эти ограничились автоматами.
То ли, за прошедшие часы, робость Спода перед людьми в форме – улетучилась. То ли на людей в нацистской форме – она не изначально, не распространялась.
–Как ты думаешь, Дживс, – тихо спросил я. – это французы?
–Не думаю, сэр.
–И что они от нас хотят?
–Полагаю, сэр, им не нравится, что мы англичане.
–Но они же слышали, Дживс. Этот Спод расточает им комплименты.
–Полагаю, Его Светлость заметно рискует, сэр, предполагая в немецких солдатах глубокое знание английского!
–Не мешайте! – Спод обернулся сердито. – Я как раз подхожу к глобальной идее о том, что только у нас и немцев по-настоящему волосатые колени! Достаточно крепкие, чтобы дать под зад всяким недомеркам вроде тебя, Вустер!.. Как вы думаете, Дживс – я им нравлюсь?
–Думаю, сэр, они находят вас, скорее, пародистом, выступающим с дружеским шаржем на собственного вождя!
В этот момент, видимо, торопясь воспользоваться паузой в речи Спода, предводитель ребят с автоматами что-то объявил. Переводчик повторил по-французски в рупор. Сразу вслед, другие пассажиры живо посыпались из train bleu. Спода заинтересовала реакция публики:
–Что он сказал? Поезд заминировали враги?
–С вашего позволения, сэр, – взял слово Дживс, покосившись на бледное подобие Бертрама. – насколько могу судить – офицер сказал, что поезд дальше не идёт, и приказал освободить вагоны.
–Какой выразительный язык! Вы заметили?! – обернулся Спод ко мне и моему слуге. А офицер-предводитель шёл в гости прямо к нам, адресуясь к Споду ещё более выразительно.
–С вашего позволения, я вмешаюсь, сэр! – сказал Дживс, выходя вперёд.
–Что говорит офицер? – спросил Спод.
–Наверно, всё может сложиться удачно, сэр Родерик. Если вы предъявите офицеру охранный документ, о котором упоминала леди Мадлен. Надеюсь, он у вас с собой?
–Ах, да! – спохватился Спод – и начал охлопывать карманы. Тем временем офицер приблизился вплотную. И, может быть, я ошибаюсь, но намерения его мне показались не слишком хорошими. И Споду тоже.
–Живо, Дживс! – крикнул он. – Принеси тот пиджак, который я снял.
–С вашего позволения, сэр, – хладнокровно заметил Дживс. – я исполняю приказы, в первую очередь, мистера Вустера!
–Ну что же ты мнёшься, Вустер! – рявкнул Спод. И, верно, от неожиданности, меня сдуло в вагон.
–Вы пропустили самое интересное, сэр! – встретил меня Дживс, когда я осторожно выглянул со ступенек, с пиджаком Спода в охапку. – Лорд Сидкап, только что, собственной рукой, уложил вон того воина. А вот этот воин лично лорда Сидкапа.
–А где он?
–Лорда Сидкапа сейчас трудно разглядеть, сэр. Если позволите, я достану из подкладки охранную грамоту сэра Родерика и покажу её оккупационным властям. Думаю, сэр, это в наших общих интересах!
И, с документами и тем, что осталось от выпотрошенного клетчатого пиджака Родерика Спода, мой слуга неспешно поплыл между дерущимися. Туда, где маячила фуражка офицера.
Я, затаив сердце, наблюдал за ним. Ясно, что Дживс гений. Но гениям редко помогала их гениальность посреди рукопашной. Не верилось, что моего камердинера она убережёт. Но Вустер недооценивал этого человека. И смог перевести дыхание.
_____
–Знаешь, у меня смутное ощущение, Дживс, что мы прошли по лезвию бритвы! – воскликнул я, ёжась под одеялом.
–Не исключено, сэр! – ответствовал Дживс, поправляя подушку.
Был вечер трудного дня. И в своём купе Бертрам Вустер собирался отойти ко сну.
–Но что за счастье, Дживс, видеть Спода с подбитым глазом!
–Полагаю, он догадывается о ваших чувствах, сэр, потому что нынче вечером примерял чёрную повязку.
–И сейчас он похож на Нельсона?! Хорошо бы – если б повязка закрыла всё его лицо, Дживс… Так наша диктаторская золушка собирается на бал?
–Да, сэр. Родерик Спод уже отбыл на то, что вы изволите называть балом. Полагаю, кое-кто хотел бы загладить свою вину перед золушкой, за увечье, и организовал сие действо, сэр. По поступающим оттуда сведениям, лорд Сидкап произносит первый тост уже три с половиной часа. И не собирается останавливаться на достигнутом, сэр.
–Ребята не знали, с кем связались, да, Дживс? А как остальные?
–Леди Агата уже легла спать, сэр. Лорд Сидкап её заверил, что завтра на рассвете поезд, без задержки, двинется в дальнейший путь.
–Скорей бы! Неуютно себя чувствую в полупустом вагоне на запасных путях! А Мадлен и Флоренс?
–По слухам, леди блистают на вечере устроенном в честь лорда Сидкапа, сэр.
–Неужели, Дживс? Я нахожу странным со стороны Флоренс… А впрочем, неважно… Бертрам устал и хочет спать. Полагаю, сэр Родерик не явится, и ты можешь лечь на другом диване, Дживс.
–Я уже пришёл к сходным выводам насчёт сэра Родерика, сэр.
–Тогда спокойной ночи, Дживс! И…
–Стакан с успокоительным уже на столике, сэр!
–Да, но…
–Если успокоительного будет недостаточно, рядом, на столике стоит предмет, в котором вы сможете почерпнуть недостающее! Надеюсь, желание поскорей уснуть не заставит вас излишне переусердствовать в данном направлении, сэр.
–А…
–Спокойной ночи, сэр!
______
Ночь, против ожидания, действительно была спокойной для Бертрама. Ещё бы! Даже колёса не стучали. Я надеялся, что проснусь под их стук, но надеждам не суждено было сбыться. Я проснулся раньше. Вернее – вскочил, оттого, что кто-то сдёрнул с меня одеяло. И сразу, с жуткой головной болью рухнул обратно. Серый свет только начинал проникать сквозь штору и сквозь веки, хотя последние были также закрыты.
–Что за шуточки, Дживс! – простонал я. – который теперь час?
–Пять утра, сэр! К вам лорд Сидкап!
Я медленно приоткрыл глаза. Было похоже, что Дживс вообще не ложился, и никуда не уходил. А надо мною завис Спод в чёрных трусах с подтяжками, кутаясь в моё одеяло, подобно Мефистофелю.
–Подъём, Вустер! – объявил Спод. Я закрыл глаза.
–Ваш утренний коктейль, сэр. – доложил Дживс.
–Уходи, человек! – процедил Дживсу Спод.
–Я поставлю коктейль на столик, сэр. С вашего позволения, сэр, я удаляюсь.
Утром в поезде было немного прохладно, купе казалось слишком тесным, или что ещё – но зубы Бертрама стучали о стакан. И это с учётом того, что я не разжимал глаз. Они сами разжались в конце – обычное воздействие Дживсова напитка. И даже попытались запрыгать по углам шариками для пинг-понга. Но споткнулись о Спода.
–До какого скотского состояния ты дошёл, Вустер! – громыхнул Спод. Мозги мои уже стали на место и я мог хорошенько его рассмотреть. Что-то в его облике появилось новое. Помимо повязки. Чего Вустер ещё не видел. А усы так и топорщились.
–Для тебя, Вустер – начнётся новая жизнь! – продолжал, тем временем, Спод. – Я только что обещал это твоей невесте! Для всех нас начнётся новая жизнь! В пять часов – подъём. Впрочем нет – в шесть! В пять часов – я сам не встану. Но можно будет попросить будить тебя и остальных Дживса… Итак! Примерно в шесть часов, до завтрака, я зачитываю тебе и всем сообщение о положении в мире. Потом ты бегаешь трусцой, Вустер. Борцам за всемирное будущее придётся много бегать! Женщины конспектируют поваренную книгу. Я – наблюдаю, чтобы никто не отлынивал. В восемь утра – завтрак. После завтрака, все работают на благо общества. Например…
Спод просочился наружу:
–…Ну не знаю, Дживс?!
–Например, чистят картошку, сэр?
–Да, и моют полы! После этого все поют патриотические песни, моего сочинения… Я тебе тут набросал, Вустер! Поучи на досуге!
Я растеряно взял ноты. Перспектива бегать трусцой и мыть полы под руководством Спода была настолько ошеломляющей, что, по крайней мере, сейчас – бедная голова Бертрама не могла её осмыслить.
Я медленно перелистал ноты. Пока Спод предо мною весь переливался от новых замыслов, как мыльный пузырь цветами радуги.
Ноты были из знакомого музыкального магазина в Париже. Собственно, это были МОИ ноты. Старые слова были зачёркнуты и, поверх – вписаны новые.
–Но это же «Тина-Тина»! – меня вдруг осенило. Спод, отчего-то смутился, а, может быть, и нет, потому что прорычал:
–Заткнись, Вустер! И слушай! Отныне – ни капли спиртного! Твоя тётя мне сказала, что ты спиваешься, Вустер, но я сделаю из тебя полноценных людей! После гимнов – ты ведь неплохо поёшь, Вустер? – мы обсуждаем обстановку. Вопросов не задавать – говорить буду я! Понятно?!?!
Я торопливо кивнул.
–Потом, разумеется, обед! Для тебя – только простая, здоровая пища. Шпинат и картофель. Потом ты, Вустер… полагаю, женщинам это было бы неприлично! – Спод стыдливо хихикнул. – …ты занимаешься строевой подготовкой под моим началом! Потом, снова, моем загрязнившиеся полы. Потом ужин. Думаю, ничего лишнего. И, перед здоровым пятичасовым патриотическим сном, после третьего и заключительного мытья полов, ты сделаешь доклад о стратегических планах нашей партии.
–Какой?!
–Сейчас у нас только одна партия, Вустер! – Спод, умилённо потрепав меня за ухо, вышел из купе.
Дживс вошёл, выдернуть стакан из моих пальцев.
–Дживс, мне это привиделось – или призраки бродят в предрассветный час?
–Полагаю, что не привиделось, сэр.
–А-а куда он подевался? Здесь ведь только что был мистер Спод, Дживс?
–Полагаю, он отправился в вагон-ресторан, сэр. Отдавать соответствующие приказания. Мистер Спод ещё не ложился и несколько возбуждён, сэр.
–Не завидую тому, кого он там найдёт!
–Полагаю, он там никого не найдёт, сэр.
–Но, Дживс, неужели всё это правда?
–Сожалею, сэр.
–Дживс! Неужели нельзя ничего поделать?
–Увы, сэр.
–Дживс, а-а-а ты не помнишь, как звали лорда, с табачной фамилией, которым меня пытали в детстве? Ну, он ещё исправлял дефекты по переписке?
–Вы про графа Честерфилда, сэр? Столпа педагогики?
–Наверное. Твой Честерфилд, Дживс, устарел. Он всего-навсего письма слал, вот Спод на такие пустяки не разменивается, он начнёт со… Господи, как я завидую нашему пекинесу! Он сейчас спит в купе, Дживс, где его не ждут семь казней египетских, вроде бега трусцой… Кстати, Дживс, любопытно, как Спод думает осуществить своё намерение в поезде? Ведь мы отбываем, или нет?
–Думаю, мы скоро тронемся. Думаю, сэр Родерик упустил это из виду, сэр. Но вы ошибаетесь, наш пекинес, Розочка, в настоящее время не спит в купе. Лорд Сидкап, только что, вручил его в знак дружбы тому самому майору, что днём физически воздействовал на его светлость. Из-за чего лорд Сидкап теперь похож на лорда Нельсона, как вы изволили заметить, сэр.
–И Флоренс не возразила?
–Полагаю, у неё не было такой возможности, сэр.
–Бедная старушка Флоренс! – воскликнул Бертрам, и мне было действительно её жалко, хотя ещё недавно я бы не поверил, что можно пожалеть Флоренс Крей. Но теперь мы были целиком во власти Спода, который, похоже, совсем чокнулся. Видимо, девочке оставалось, только потанцевать на фашистком балу и молча проглотить обиду.
–Это как-то не по-рыцарски, Дживс! – заявил Бертрам мрачно.
–Так не должно быть – но случается, сэр! – поддержал верный слуга.
–Ты хочешь сказать: «так быть могло и не сбылось»? – переспросил я, задумчиво заворачиваясь в одеяло.
–Разрешите заметить, – начал утешать хозяина верный служитель. – всё обернулось даже к лучшему. Два пекинеса на один вагон – немного чересчур, сэр. Но…
–Что, Дживс?
–Вы зря легли в постель и закрыли глаза. Лорд Сидкап вернётся скоро. Приготовить вам ещё тонизирующий коктейль, сэр?
Но Бертрам уже спал, и надеялся, что сон животворящий распутает клубок земных забот. Так говорит Дживс, а он, обычно, прав. Но кто-то снова тряс меня за плечо.
–Уходи, Спод! – процедил Бертрам, не разжимая глаз.
Сумрак застонал.
–Уйди, наважденье! – возмущался я. – Заклинаю крошкой Евлалией!
–Какой крошкой?! – всхлипывая, но уже недовольно, выговорила Флоренс Крей. – Какой Евлалией?! Проснись же!
Я открыл очи, и сон с меня слетел.
–Вон отсюда, старушка! Ты хоть соображаешь, что будет, если… – я хотел сказать «если Перси Горриндж явится поболтать со стариной Бертрамом, без железнодорожных усов», но осёкся, чуть не проболтавшись. Флоренс громко вздохнула.
Признаться, первым моим движением было включить свет и удостоверится. Мне показалось, что она плачет, а это было так же невероятно, как лайнер «Куин Мэри» в душевном разладе. Но Флоренс перехватила руку, тянувшуюся к лампе. Чувствовалось, что старушке Фло не по себе. (Видно оттого, что Спод лишил девушку возлюбленной собачки). Не верил, что можно пожалеть Флоренс Крей, но мне стало её жалко второй раз за несколько минут. Абсолютный рекорд тандема Вустер-Крей.
–Я пришла поговорить с тобою… – вымолвила она и притихла, сжав мою руку. Сжав настолько, что Бертраму даже подумалось, что и в помолвках можно найти что-то славное.
