Темное сердце леса

– Слушай, мы все чуть не наложили в штаны в тот момент, – в защиту Питера встревает Келли, будто ее кто-то спрашивал.

Я настолько устала, что сил остается только на то, чтобы бросить в нее хмурый взгляд. В воздухе висит напряжение.

– Не подумай ничего такого, – осторожно говорит Зак, – мы рады, что ты в порядке. Просто интересно, где ты была и как в итоге нашла нас?

Перевожу взгляд на Зака, и сейчас он кажется мне самым менее раздражающим человеком в компании. Огонь отражается в линзах его очков, когда он смотрит на меня с нескрываемым любопытством. Смягчившись, я начинаю свой рассказ.

Говорю обо всем, что произошло. О том, как Хантер догнал меня и велел бежать, а затем утащил к себе в особняк, о том, как со второй попытки мне наконец удалось сбежать. Что-то темное внутри, что подпитывается моей обидой на Питера, заставляет меня рассказать о попытке Хантера поцеловать меня.

Питер заметно напрягается, скрестив руки на груди. Во время моего монолога выражение лица Зака становится все более удивленным с каждым моим словом. А Келли… Келли, как всегда, безучастна, если речь идет не о ней.

– Какого хрена псих в маске целовал тебя? Он что-то сделал с тобой? – выпаливает Питер, когда я заканчиваю.

– Нет!

– Выходит, ты нашла ту самую деревню из легенд про сектантов? – спрашивает Келли, словно это единственное, что зацепило ее в моем рассказе.

– В Аппалачах были и есть и другие поселения, это может быть другая деревня, – отвечает ей Зак, а затем возвращает свое внимание ко мне, что явно не нравится Келли, судя по тому, как она закатывает глаза. – Дел, ты видела что-то странное?

– Помимо насильника в маске, – язвительно добавляет Пит.

– Он не насильник, – тут же возражаю я, даже не успев обдумать, какую реакцию это вызовет у Питера.

– А, теперь ты защищаешь его?

– Нет, я просто говорю то, что знаю. Он мог сделать со мной все, что угодно, но не сделал. И даже больше – в отличие от тебя, моего парня, Хантер спас меня.

Это ведь правда, если подумать… У мужчины, едва ли не втрое крупнее меня, было достаточно сил и возможностей воспользоваться моей уязвимостью, но он этого не сделал.

– Хантер… – выплевывает Питер, будто яд. – У тебя стокгольмский синдром что ли? Или ты головой сильно ударилась?!

Я узнаю этот его взгляд, выражение лица, и то, как сильно он стискивает ладони в кулаки. Еще немного – и Питер выйдет из себя.

Поэтому я перевожу тему, отвечая на вопрос Зака:

– Я больше не видела ничего странного. У меня было мало времени, чтобы рассмотреть деревню, когда я убегала.

– Здесь творится какая-то чертовщина, особенно по ночам, – говорит Зак, оглядываясь на ребят. – Мы слышали стремные звуки, как тогда, в первый раз, плач младенца и какие-то крики. Мы боялись, что это могли быть твои крики.

– Ну, может они были и мои, не знаю, – пожимаю плечами, ощущая, как все тело ноет. – Я очень устала.

– Ты и правда пережила многое, – с сочувствием вздыхает Зак.

Наконец меня перестают атаковать вопросами и говорят, что я могу поспать в спальном мешке, пока они присмотрят за мной.

***

Сон поверхностный и тревожный, поэтому вскоре я просыпаюсь и чувствую себя разбитой после сна на твердой и сырой земле. Я порядком продрогла, даже не хочется покидать спальный мешок.

Повернув голову, я вижу Зака, сидящего по другую сторону костра. Глядя на пламя, он копошится какой-то веткой в костре.

– Где Питер? – хриплым ото сна голосом спрашиваю я.

– Они с Келли пошли к озеру за водой и ветками для костра. Чего не спишь?

– Как-то не спится, – безрадостно усмехнувшись, я сажусь в спальном мешке и подношу ладони к костру, чтобы согреться.

Зак понимающе кивает.

– Они пошли вдвоем? – спрашиваю я, чувствуя какое-то смутное напряжение в груди.

– Ага, – отвечает Зак. – Мы не ходим по одиночке, особенно по темноте. Обычно кто-то один остается следить за костром.

Не могу объяснить себе, почему, но мне не нравится, что Питер пошел с Келли. Может, женская интуиция, а может, подорванное Питером доверие после его измены на первом курсе во время нашей ссоры длиной в три дня. Он тогда сказал, что “думал, мы расстались” и что “никогда не изменил бы мне и такого больше не повторится”. Я, казалось, простила, но с тех пор подозрительность и недоверие отравляют меня изнутри.

– В какой стороне озеро? – спрашиваю, поднимаясь на ноги. Боль в лодыжке и колене после падения уже ощущается не так сильно, но все равно беспокоит.

– Туда, – Зак показывает большим пальцем себе за спину. – Ты что, пойдешь одна?

– Ага. Мне не привыкать, – с иронией отвечаю я, намекая на то, что они меня бросили, оставив одну в этом стремном лесу.

Поджав губы, Зак вздыхает. Кажется, он единственный, кто показывает, что ему неловко из-за их поступка.

– Только будь осторожна. Ищи на ветках знаки, мы оставляем их, когда отходим от лагеря, чтобы окончательно не заблудиться.

Слегка размяв ноющую шею и плечи, я иду в направлении, которое указал Зак. Чем дальше я от лагеря и костра, тем быстрее глаза привыкают к темноте. Последовав совету, я высматриваю какие-либо знаки на деревьях. Надо мной возвышаются высокие, древние сосны, не пускающие даже лунный свет. Деревья вокруг кажутся одинаковыми, извилистые ветви, будто густая паутина, скрывают небо и звезды.

Холод пробирает каждую клеточку моего тела. Обхватив себя руками, я медленными шагами ступаю по едва заметной тропинке, вытоптанной на влажной земле, судя по всему, Питером и Келли. Мои зубы стучат друг о друга от холода и страха, хотя я и стараюсь не издавать лишних звуков, чтобы не привлечь диких животных или… Хантера. Вдруг он найдет меня?

Или я слишком много о себе думаю? Сомневаюсь, что я так нужна Хантеру, что он станет обыскивать лес в поисках. Наверняка он в своем особняке сейчас. Сам ведь говорил мне, что ночью в лесу опасно…

Мой взгляд вдруг цепляется за светлый кусочек ткани, повязанный на одной из нижних веток сосны впереди меня. Кажется, вот он – знак.

Ускорив шаг, я следую за этими знаками и вскоре они приводят меня к берегу озера. У меня перехватывает дыхание. Ночной пейзаж завораживает настолько же, насколько и пугает. Темная водная гладь, отражающая серебристые блики полной луны, которая выглядывает из-за черных облаков на ночном небе. Озеро окружено горами и густым непроглядным лесом. В моменте мне хочется, чтобы в руках у меня оказался мой этюдник и холст с красками…

Питера и Келли у озера я не вижу, но мое внимание привлекает отдаленный шорох где-то в зарослях кустов у линии берега. Опасаясь, что это может быть дикое животное, я осторожно и почти бесшумно ступаю по сырой земле к источнику звуков. Когда оказываюсь ближе, мне удается разобрать человеческие голоса и смех…

В груди леденеет ощущение тревоги, но я начинаю идти быстрее, ведь там явно не дикое животное.

Сделав еще несколько быстрых шагов, я застываю на месте, когда перед моими глазами разворачивается картина из моих кошмаров.

Глава 11

Под деревьями, в темных зарослях я замечаю Питера, и до меня сразу доходит смысл его движений. Одной рукой он опирается о ствол дерева, а другой… направляет задницу Келли, насаживая ее на свой член. Выгнув спину под ним, она цепляется своими длинными ногтями за ствол дерева и толкается бедрами ему навстречу. Его рычащие вздохи, сопровождаемые быстрыми толчками, и ее довольные стоны звучат подобно скрежету лезвия о стекло.

Мое сердце падает куда-то вниз, а желудок сжимается. Меня будто ударили под дых. Дышать тяжело, ноги подкашиваются, и я моргаю снова и снова, будто не веря своим глазам.

Но сколько бы я ни закрывала и открывала их – это реальность. Мой лживый парень, клявшийся когда-то в верности, трахает свою подругу, хватает ее за волосы с такой страстью, с какой никогда не обращался со мной. Они даже не разделись до конца – лишь приспустили штаны. Похоже, настолько было невтерпеж. Двое предателей в таком экстазе занимаются животным сексом, что даже не замечают меня. А я стою, остолбенев, и чувствую, что слезы уже вовсю текут по моим щекам.

Тошнота подкатывает к горлу. Не могу больше на это смотреть. Я не успеваю прикрыть рот ладонью, и наружу вырывается жалкий всхлип, который привлекает внимание ко мне.

– Дел?! – удивляется Питер, чей член все еще находится в Келли.

Гребаный мерзкий мудак.

Я сразу же разворачиваюсь в сторону лагеря. Слезы душат меня, пока я бегу по темному лесу. Позади слышатся торопливые шаги и нервный голос Питера, зовущего меня.

Но я не оборачиваюсь. К черту его. С меня хватит. Я поверила ему, дала шанс, а что он?!

Посмел трахать свою подружку под моим носом и носом Зака!

Ненавижу Питера. Всем своим разбитым сердцем.

Не стоило ему верить. Не стоило давать очередной шанс. Не стоило пытаться сохранить эти отношения, в которых не осталось ничего, кроме лжи, боли и предательства!

Слезы размывают взгляд, и я почти не глядя бегу к лагерю, не реагируя на бьющие по мне ветви деревьев. Эта боль ничтожна в сравнении с тем, что сейчас творится с моим сердцем.

– Дел, постой! – где-то позади кричит мой уже бывший парень, но я даже не оборачиваюсь.

На бегу лишь отвечаю:

– Пошел ты!

Достигнув наконец лагеря, замутненным взглядом ищу Зака. Он недоумевающе осматривает меня.

– Ты чего? – спрашивает Зак, подходя ко мне.

– Они… Питер и… Келли… – мой голос срывается от всхлипов, но прежде, чем я успеваю ответить, из леса выбегают эти двое предателей. На их лицах паника, ведь их грязный секрет вот-вот узнает еще один человек.

Мне даже смотреть на Питера противно. Так и всплывает перед глазами та картина. Во мне вскипает едкая смесь из обиды и злости, а слова застревают комом в горле.

Хочется кричать. Рвать и метать. Хочется быть подальше от них!

Даже не удостоив бывшего взглядом, я разворачиваюсь и бегу в другую сторону, дальше в лес. Пусть объясняются с Заком сами. Плевать. Мне нужно побыть одной, иначе я взорвусь от переполняющей меня боли.

Хотела бы я сказать, что не понимаю, как Питер мог так поступить со мной, но, черт возьми, я все прекрасно понимала. Где-то в глубине души знала, что Питер не любит меня по-настоящему. Я так боялась снова остаться одна, что принимала эту не-любовь, потому что не знала, что может быть иначе. Что меня можно любить иначе…

– Да постой же ты! – рявкает Питер, хватая меня сзади.

Бывший резко дергает меня за локоть, заставляя развернуться к нему. Пытаюсь вырваться, но он удерживает меня силой.

– Отпусти!

Он игнорирует мое требование, продолжая говорить, хотя я вовсе не собираюсь его слушать.

– Все не так, как ты думаешь, Дел… – говорит вкрадчиво, как всегда это делает, когда пытается меня загазлайтить, убедить в том, что проблема во мне.

За все эти годы с ним я научилась распознавать его манипуляции и только сейчас во мне откуда-то берутся силы, чтобы сопротивляться.

– А что же мне думать после того, что я видела?! Расскажи мне, Питер. Скажи, что мои глаза меня обманывают. Скажи, что я все выдумала. Скажи, что мне показалось, ну же, скажи! – несдержанно кричу, разрывая своим голосом тишину ночного леса.

Глаза снова наполняются слезами, и лицо Питера передо мной расплывается в мутное пятно. Кожа, к которой он прикасается, удерживая меня рядом, горит от отвращения. Я не хочу плакать при нем, не хочу показывать свою слабость, показывать, что он снова сделал мне больно, поэтому опускаю голову, чтобы скрыть слезы.

Но Питер грубо встряхивает меня и наклоняется, чтобы я не могла избежать его взгляда.

– Успокойся, Дел! Успокойся и мы обо всем поговорим.

– Не о чем говорить! Отпусти меня.

– Ну и куда ты сейчас пойдешь, а? Кругом гребаный непроходимый лес, – с ядовитой насмешкой бросает Питер.

– Да пошел ты. Ненавижу тебя! – наконец произношу я, вкладывая в свои слова всю скопившуюся внутри боль.

– От ненависти до любви один шаг, детка. Ты просто злишься, но мы сможем все исправить.

– Что ты несешь? Никакой любви, Питер. Все, что было между нами, давно мертво, и мы оба это понимаем.

– Это не так…

– Это так! Иначе ты не трахал бы тайком свою подружку!

– Да ладно тебе, Дел, это ничего не значило…

– Какого черта? – встревает Келли, и я только сейчас замечаю присутствие ее и Зака, наблюдающих за всей этой сценой.

Меня одолевает истерический смех. Возмущенный взгляд Келли мечется между мной и Питером, а бедняга Зак вообще, кажется, не до конца понимает, что здесь происходит.

– Они трахались за нашими спинами, Зак, – говорю я с болезненной улыбкой, повернувшись к нему, стоящему рядом с Келли, которая выглядит так, будто вот-вот нападет на меня.

– Ч-что? – Зак спрашивает скорее свою девушку, чем меня, и Келли сдается под его требовательным взглядом, отводя его в сторону для разговора.

– Ну, прекрасно, – недовольно бросает Питер, продолжая удерживать меня и сдавливать мой локоть своими грубыми пальцами. – Ты довольна? Только рассорила всех!

Вернув взгляд к Питеру, я не могу поверить своим глазам. Он серьезно, черт возьми?

Ему хватает наглости обвинять меня?

Снова делаю попытку вырваться, но Питер притягивает меня ближе. Его ноздри раздуваются от злости, рваное дыхание обжигает мое лицо. Он приоткрывает рот, будто пытается связать мысли, чтобы выдать очередное лживое оправдание, но я опережаю его вопросом, ответ на который, уверена, мне будет очень больно получить.

Такое мерзкое чувство, будто где-то в моей груди разлили бензин и держат над лужей зажженную спичку.

– Чего тебе не хватало, Питер?

Недолго думая, признается:

– Секса.

Спичка падает. И сжигает всю меня изнутри к чертям.

– Н-но… но у нас же был… – пытаюсь хоть как-то облечь хаотичные мысли в слова.

– Последние месяцы ты часто отказывала мне. Ты не хотела экспериментов, не хотела радовать меня, ты слишком холодная, Дел, я так не мог…

Каждое его слова пулей пронзает то, что осталось от моего сердца. В его глазах нет ни капли раскаяния.

Я крепко сжимаю кулаки, пытаясь сдержать слезы, которые готовы хлынуть потоком. Неужели все, что ему было нужно от меня, это секс?

– Но ты… ты сам отстранился от меня. Почти не проводил со мной время, не интересовался…

– Потому что ты стала неинтересной, Дел. Мне скучно с тобой.

– Однако с Келли тебе было весело, я смотрю, – горькая усмешка срывается с моих губ.

Мы оба молчим пару мгновений, тяжело дыша. Я хочу оказаться как можно дальше от этого предателя, и мне плевать, если придется бродить по жуткому лесу ночью одной. Только вот во мне слишком мало силы, чтобы противостоять Питеру.

Чувствую, как он наклоняется ко мне ближе, и его свободная рука касается моей щеки. Его голос звучит мягче, но я узнаю и этот тон. Он предназначен для того, чтобы усыпить мою бдительность. Подавить волю и сопротивление.

– Нам с тобой тоже могло быть весело, Дел, – шепчет он с притворной нежностью. – Если бы ты не отталкивала меня. Неужели ты сама не хотела ни капли разнообразия, м?

– О чем ты? – Я мотаю головой, не понимая, что он несет.

– Неужели ты никогда не хотела, чтобы я взял тебя так дико, по-животному, как Келли? Неужели тебе нравился скучный секс в миссионерской позе? Разве тебя не возбуждала мысль о том, чтобы твоим телом грубо владели?

В голове почему-то звучат слова Хантера: “Ты пробуждаешь во мне желание, Корделия. Желание владеть”.

Все это разжигает внутри странное чувство, которое мне не удается распознать. Нет, у меня не было подобных фантазий с Питером. Секс с ним в целом не дарил мне ярких эмоций, и я принимала его как обязательную часть взрослых отношений, но что-то в его словах заставляет меня задуматься на секунду. А чего вообще хотела от секса я?

Похоже, Питер улавливает сомнение, мелькнувшее в моих глазах, и решает этим воспользоваться. Развернуть меня Питеру не составляет никакого труда – я настолько устала, что мое тело легко поддается. Он подводит меня большому упавшему дереву и становится позади.

Надавив на спину, Питер заставляет меня нагнуться в недвусмысленной позе, а сам прижимается пахом к моей заднице. Меня окатывает холодная дрожь.

Мне не нравится то, что сейчас происходит.

Я беспомощно опираюсь руками о толстый ствол дерева и чувствую давление тела сзади. Слышу, как Питер, тяжело дыша, расстегивает штаны. Его руки крепко стискивают мои бедра, опуская мои джинсы, а мои ноги подкашиваются. Все мое тело ослабло, я будто парализована, кажется, будто я вот-вот рухну на землю.

– Пусти меня… – выдавливаю я, делая жалкую попытку оттолкнуть его.

– Ты приревновала меня, Дел, значит, тебе не все равно. В этом есть что-то, скажи ведь? Это освежит наши отношения, поверь мне.

Он резко хватает меня за шею, удерживая на месте так, как ему удобно. Я едва могу дышать. Последний выброс адреналина – и мое тело словно оживает. Неожиданно для Питера мне удается вырваться из его хватки, и я сразу же разворачиваюсь и наношу удар коленом ему прямо между ног.

– Гребаная сука! – голос Питера пропитан злобой и звучит так, что мне кажется, он готов меня убить.

Я отскакиваю от него, но не успеваю убежать. Питер резко хватает меня за волосы и дергает на себя. Кричу от боли, пронзающей голову.

– Пусти меня, урод!

– Ты, сука, я хотел по-хорошему!

Питер снова тянет меня за волосы, а я хватаюсь за голову, отбиваюсь, царапаю его ладони в попытке освободиться. Кажется, мне удается задеть его глаз, отчего он вскрикивает и со всей силы швыряет меня на землю.

Я больно приземляюсь. От удара перехватывает дыхание, а в глазах темнеет. Слезы обжигают щеки, а затем падают на твердую сырую землю, на которой валяюсь, словно поломанная игрушка.

Я ведь и правда поломанная. Сломленная, глупая девчонка, которой наигрались и выбросили.

Питер нависает надо мной, его лицо искажено гневом. Он держится за свой правый глаз, который я, по всей видимости, задела, когда сопротивлялась. Он тяжело дышит, рычит, шипит что-то злобно, будто вне себя. У него и раньше случались вспышки агрессии, но Питер всегда вымещал ее на каких-то предметах или стенах.

Ни разу не трогал меня.

Но сейчас…

То, с какой злостью и силой он толкнул меня на землю…

Меня всю парализует страх. Кажется, что сейчас Питер способен на большее.

Он набрасывается на меня, придавливая к твердой земле. Замечаю, что из его глаза течет темная жидкость, похожая на кровь. Сев сверху, Питер хватает меня за горло.

– Не надо было все усложнять, Дел, – хрипит Питер, и я не узнаю его голос, полный ненависти. Его лицо искажено гримасой ярости, а руки сильнее сдавливают мою шею, затрудняя дыхание.

Когда я увидела его, трахающего свою подружку, то думала, что день не может стать хуже.

Но я ошибалась.

День станет хуже, если мой поехавший бывший парень прикончит меня в этом лесу, а мое тело так никогда и не найдут. Меня сожрут дикие животные, я впитаюсь в землю и навсегда останусь частью этого леса.

Почему-то я думаю именно об этом в последние мгновения, когда кажется, что дышать больше нечем. Сердце замедляет ход. В глазах темнеет. Я издаю жалобный хрип, а затем…

Я вдыхаю. Давление куда-то исчезло, и я мгновенно хватаюсь за горло. Пытаюсь отдышаться, а тьма перед глазами рассеивается, и я вижу в нескольких футах от себя огромную фигуру, склонившуюся тенью над Питером, беспомощно лежащим на земле.

Мне даже не нужно видеть маску, чтобы понять, что это Хантер.

Глава 12

Повалив Питера на землю, Хантер набрасывается на него. Наносит удар за ударом с такой жестокостью, что мне становится по-настоящему страшно. Хантер же сейчас убьет его!

До меня доносятся звуки ломающихся костей и свирепое рычание Хантера. Внутри меня все холодеет. Вижу, что Келли и Зак, стоящие в стороне, застыли от ужаса, как и я. Они даже не собираются остановить это.

От боли во всем теле я не могу подняться, поэтому буквально ползу по сырой земле. Грязь прилипает к рукам и ногам, но двигаюсь вперед. Не могу просто смотреть, как забивают до смерти человека. Даже такого дерьмового, как Питер.

– Хантер! Не надо! – сквозь слезы прошу я, но не получаю реакции.

Питер хрипит, захлебываясь в собственной крови. Хантер продолжает избивать его. Я ощущаю, как напряженно перекатываются мышцы, когда удается схватить его за руку в попытке остановить.

– Прошу тебя, хватит! Ты его убьешь!

Мое прикосновение, кажется, заставляет Хантера наконец услышать меня.

Он перестает наносить удары, но по-прежнему придавливает Питера к земле. Поворачивается ко мне лицом, а точнее, маской, и я вижу его черные глаза, полные чистой ярости. Дрожь пробегает по спине от этого нечеловеческого взгляда.

– П-прекрати… – шепчу сбивчиво от всхлипов. Слезы застилают глаза, и я даже рада, что не вижу лежащего на земле Питера. Его лицо расплывается красным пятном.

Моргаю, стирая влагу с щек. Хантера смотрит на меня, и мне кажется, что его взгляд проясняется.

Хватка, которой он держит Питера, слабеет. Его грудь вздымается от тяжелого дыхания. До меня доносятся всхлипы Келли. И я замечаю, что других звуков нет. Вообще. Ни сверчков, ни цикад, ни птиц. Лес затих, словно парализован ужасом, как и мы.

Но через мгновение Хантер возвращает свое внимание к Питеру и с дикой яростью бьет кулаком в лицо.

– Боже мой! – вскрикиваю я, зажимая рот рукой.

Слышу булькающие звуки крови у Питера во рту и его отчаянные попытки дышать.

Испуганно наблюдаю за тем, что Хантер собирается делать дальше. Боюсь увидеть, как он нанесет удар, который убьет Питера, но, к моему удивлению, Хантер отпускает его. Поднимается на ноги и возвышается надо мной огромной черной фигурой, лишь белая маска выделяется в темноте.

Он не отрывает от меня взгляда. Склоняется надо мной, и я вся съеживаюсь от страха. Хантер молча хватает меня за локоть и помогает встать. Все тело дрожит и болит – если бы его сильные руки не держали меня, я тут же рухнула бы на землю. Он оказывается так близко, что я ощущаю жар, который исходит от его напряженного тела. Не решаюсь поднять голову, но чувствую, что он неотрывно смотрит на меня. Его тяжелое дыхание касается моих волос, а пальцы сжимают мои запястья мертвой хваткой.

Мой взгляд падает на Питера, и меня охватывает настоящий ужас. Пит почти не шевелится. Кашляет, захлебываясь кровью. Его изуродованное лицо, распухшее от ударов и залитое кровью, напоминает месиво.

Не проронив ни слова, Хантер разворачивает меня в сторону и ведет за собой, не отпуская. Голова раскалывается, глаза едва видят в темноте. Я опираюсь на Хантера и едва поспеваю за ним.

На ходу оборачиваюсь и вижу позади, как Келли торопливо подбегает к Питеру и пытается привести в чувство, а шокированный Зак хватается за голову.

Мы отходим от них все дальше, и голоса становятся приглушеннее. Хантер дергает меня за руку, чтобы шла быстрее, но я тупо не в силах. Впереди – тьма ночного леса, но Хантер выглядит уверенно, зная, куда направляется.

– Подожди! – прошу его и сдаюсь: не могу больше идти.

Он останавливается, но не отпускает мою руку. Мое запястье кажется таким маленьким рядом с его широкой ладонью.

Пытаюсь одернуть руку, но он только усиливает хватку, дернув меня к себе ближе.

– Зачем? Зачем ты сделал это с ним? – спрашиваю дрожащим голосом, пытаясь подавить слезы.

– Мне нужно было позволить этому уроду задушить тебя? – абсолютно спокойным тоном, но от его низкого голоса по коже пробежали мурашки.

– Ты же едва чуть не убил его.

– Верно. Именно это я и собирался сделать, – он звучит все так же невозмутимо, и от этого меня охватывает гнев.

– Какого черта?! Ты не можешь просто убивать людей!

Хантер наклоняется, и его маска оказывается на уровне моего лица. Странно, но я не отшатываюсь. Смотрю в тьму его глаз в ожидании ответа.

– Я не мог позволить ему навредить тебе. Никто больше не посмеет тебя тронуть.

Хоть я и не вижу его лица, но почему-то чувствую, что он говорит серьезно. Он вступился за меня перед Питером, но почему?

– Зачем тебе защищать меня?

Хантер наклоняется еще ближе, его маска всего в дюйме от моего лица. Его дыхание касается моего уха, а пальцы крепко сжимают подбородок. Меня будто пронзает молния, и сердце пропускает удар, когда он шепчет:

– Потому что ты – моя.

Я нервно сглатываю. У меня неожиданно вырывается истерический смешок.

– Что за сексистская чушь?

– Это реальность. Привыкай, – безразлично говорит Хантер.

– Ты… Ты снова меня похищаешь?

– А ты предпочла бы остаться с этими идиотами?

– Нет, но…

– Или хочешь выживать одна в лесу?

– Нет!

– Выходит, ты добровольно идешь со мной.

– Прекрасная логика! – бросаю я, фыркнув.